Критика теории идей Платона. КРИТИКА ТЕОРИИ ИДЕЙ Хотя Платон и истина мне дороги, однако священный долг велит отдать предпочтение истине говорит Аристотель.
Аристотель показывает, что платоновское учение об идеях вырастает из некоторых предшествующих ему философских взглядов как бы естественным образом. В большинстве вопросов Платон примыкал к пифагорейцам.
Для возникновения платонизма имел большое значение и сократовский поиск общих определений. Однако решающий шаг был сделан самим Платоном он и его последователи и ученики - это те, кто делает число самостоятельным, если взять пифагорейцев, то в этом вопросе на них никакой вины нет. Также и Сократ во всяком случае это общее не отделил от единичных вещей, за что Аристотель его одобряет. Решающим для возникновения объективного идеализма Платона было противоречие между двумя его учителями - гераклитовцем Кратилом и Сократом.
Первый учил, что нельзя дать общего определения для какой-нибудь из чувственных вещей, поскольку вещи эти постоянно изменяются, второй же считал, что именно на достижение общих определений должно быть направлено внимание философов. Приняв положение Кратила и усвоив также взгляд Сократа на предмет философии, Платон пришел к мысли, что общие определения имеют своим предметом нечто другое, а не чувственные вещи, и, идя указанным путем, он подобные реальности назвал идеями. Аристотель, прежде всего, критикует платоновское понимание отношения между идеями и вещами.
У Платона все множество вещей существует в силу приобщения к одноименным сущностям, но самое это приобщение или подражание идеям, что оно такое исследование этого вопроса было оставлено в стороне. Аристотель разбирает аргументы академиков в пользу существования идей и находит их несостоятельными и противоречащими друг другу. Согласно доказательствам от наук, идеи будут существовать для всего, что является предметом науки.
Аристотель указывает и на противоречивость самой теории идей согласно духу платонизма, должны быть только идеи сущностей, но на самом деле у Платона получаются и идеи многого другого, например идеи качеств. Но приобщение к таким идеям было бы случайным, ведь качество изменчиво. Таким образом, идеи должны выражать только сущность. Но у сущности одно и то же значение и в здешнем мире, и в тамошнем. Поэтому платоновские идеи ничего не объясняют, в учении Платона происходит лишь удвоение мира. Но ведь покажется, пожалуй, невозможным, чтобы врозь находились сущность и то, чего она есть сущность поэтому как могут идеи, будучи сущностями вещей, существовать отдельно от них задает Аристотель риторический вопрос. Аристотель показывает, что ошибка Платона в том, что он придает самостоятельное существование тому, что самостоятельно не существует позже это стали называть гипостазированием.
Стагирит подверг платонизм критике в основном уже после смерти Платона, когда действовали другие академики Спевсипп, Ксенократ и др. эЭто был поздний платонизм, он сильно отличается от того, что мы находим в известных нам диалогах Платона в конце жизни автор учения склонился от теории идей к теории чисел.
Изложению этого близкого пифагорейскому учения Платона и других академиков Аристотель уделяет много места. Мы узнаем, что Платон ввел единое как сущность и двоицу большое и малое как некое подобие материи, из которой рождаются через приобщение их к единому числа и идеи, которые, в свою очередь, выступают как причины чувственных вещей. Большое и малое Аристотель сравнивает с апейроном пифагорейцев.
При этом единое и идеи, поскольку идеи приобщены к этому единому и участвуют в них причина добра, а материя двоица и идеи, поскольку они приобщены к вещам и участвуют в них причина зла. Все это неразумно и находится в конфликте и само с собой, и с естественным вероятием, и как будто мы здесь имеем ту словесную канитель, о которой говорит Симонид получается словесная канитель, как она бывает у рабов, когда в их словах нет ничего дельного.
И кажется, что самые элементы - большое и малое - кричат громким голосом, словно их тащат насильно они не могут ведь никоим образом породить числа. Аристотель решителен в своей критике. С эйдосами можно распроститься ведь они только пустые звуки сказано у него во Второй аналитике. Он говорит, что предполагать, что общее есть нечто существующее помимо частного, потому что оно означает нечто единое, нет никакой необходимости.