Философия любви

Философия любви. В деле преображения природы мира и человека, может быть, самым трудным станет отнятие у природы ее главного оружия, ее высшего оправдания, того механизма, каким она обеспечивает свой прогресс и который в силу этого окружила наибольшей привлекательностью половой раскол, воспроизведение человеческих особей путем полового рождения.

Тут и самая сласть для природного существа, и корень его неизбежной погибели для очистки места плоду этой страсти. Как писал В.С. Соловьев Само собой ясно, что, пока человек размножается как животное, он и умирает как животное. И еще Пребывать в половой раздельности значит пребывать на пути смерти. Здесь Соловьев вслед за Федоровым ставит задачу творческой метаморфозы половой любви, задачу, может быть, наиболее диковинную, но и существенную в дальних горизонтах активно-эволюционного, ноосферного идеала.

Соловьев развивал идеи христианского активизма, богочеловечества, тесного объединения божественной и человеческой энергий в деле избавления мира от законов падшего материального естества и ввода его в эволюционно высший, нетленный, соборно-любовный тип бытия, Царствие Божие. Развивал эти идеи во многом параллельно Федорову, но значительно более отвлеченно-метафизически, без конкретной проектики последнего. Либеральный консерватизм Соловьева сочетался у него с мистико-максималистской проповедью теургического делания, призванного к избавлению материального мира от разрушительного воздействия времени и пространства, преобразованию его в нетленный космос красоты, и с историософской теорией христианского богочеловеческого процесса как совокупного спасения человечества.

Следовательно, для того, чтобы Бог вечно существовал как действующий Бог, должно предположить существование мира как подлежащего божественному действию как дающего в себе место божественному единству.

Собственное же, то есть произведенное единство этого мира центр мира и вместе с тем окружность Божества и есть человечество. Соловьев Вл. С. Чтения о Богочеловечестве. Чтение восьмое Феномен человека Антология. С. 65. Соловьев восходит к эротическому через целую цепочку космических процессов. Совершенная половая любовь способна восстановить целостность человека и мира и ввести их в бессмертие. Человек располагает специфической энергией огромной мощи, которая в настоящее время расходуется, прежде всего, на воспроизведение его как природного существа.

Стремление одухотворить, использовать для созидательных целей эротическую энергию, силу любви не раз возникало в мечте и мысли людей. Любовь, так же как и мысль, в ноосфере будет пребывать в состоянии неизменного роста. Избыток увеличивающихся энергий любви перед все уменьшающимися потребностями размножения людей будет каждый день становиться все очевиднее. Это означает, что эта любовь, в своей до конца очеловеченной форме, имеет своей целью выполнять функцию гораздо более широкую, чем простой призыв к размножению. Рождение, половой раскол, эрос, смерть сцеплены нераздельно, и претензия на бессмертную жизнь требует своей последовательной логики.

Задачу преодоления слепого полового рождения, трансформации эротической энергии Федоров ввел в план преобразовательно-космической практики, план построения преображенного порядка бытия. Воскрешение - фундаментальный антиприродный акт, обратный рождению.

Темная, бессознательная родотворная энергия должна быть претворена, сублимирована в светлую, сознательную творческую энергию, направленную на познание мира, его регуляцию, воссоздание утраченной жизни. Федоров неоднократно подчеркивал, что он не просто отрицает плотскую любовь, что привело бы к аннигиляции силы эротической энергии. Он различает отрицательное и положительное целомудрие. Отрицательное целомудрие внутренне противоречиво оно далеко не достаточно, это лишь борьба оборонительная, которая не дает настоящих положительных результатов, а при своей абсолютизации приведет лишь к самоубийству человеческого рода. Отрицательному аскетизму Федоров противопоставляет творческий процесс, воссоздание своего организма, заменяющее питание у Вернадского это автотрофность, отрицательному целомудрию - положительное, которое требует действительно полной мудрости, в смысле полного обладания своими силами и энергиями мира, идущими на воссоздание умерших, преображение и их, и себя. В любви, подчеркивает Соловьев, происходит действительное перенесение центра личной жизни в другого, оба любящих восполняют друг друга своими качествами, создавая вместе более богатое единство истинная любовь предполагает обязательное равенство любящих наконец, всем в любви известна идеализация предмета любви - живое и конкретное прозревание абсолютного содержания его личности и ее убеждение.

Эти качества любви вовсе не нужны для простого размножения, увековечения чреды все таких же природно-ограниченных, более-менее улучшенных и ухудшенных существ. Если смотреть на фактический исход любви, то должно признать ее за мечту, временно овладевающую нашим существом и исчезающую, не прейдя ни в какое дело т.к. деторождение не есть собственное дело любви.

Существующие качества любви предстают как некие задатки для восстановления в человеке идеального образа Божия, созидания из двух существ какого-то высшего единства.

Осуществить это единство или создать истинного человека, как свободное единство мужского и женского начал, сохраняющих свою формальную обособленность, но преодолевших свою существенную рознь и распадение, это и есть собственная ближайшая задача любви.

Высшую задачу любви Соловьев, как и Федоров, выводит к общему делу борьбы со смертью, увековечивания и преображения высшей ценности - личности, наконец, к Делу возвращения всех сознательных и чувствующих жертв природного порядка за все время его господства, т.е. воскрешение всех умерших. Человек, достигший высшего совершенства, не может принять такого недостойного дара если он не в состоянии вырвать у смерти всю ее добычу, он лучше откажется от бессмертия.

У Федорова задача направления извращенного порядка природы в неприродный, бессмертный тип бытия ставится как конкретное дело победа над временем осуществление принципа сосуществования вместо последовательности, обретается в воскрешении победа над пространством - путем достижения полноорганности, способности безграничного перемещения в пространстве, последовательного вездесущия.

Соловьев выражается намного более туманно Победить эту двойную непроницаемость тел и явлений, сделать внешнюю реальную среду сообразную внутреннему всеединству идеи - вот задача мирового процесса. Действительно спастись, т.е. возродить и увековечить свою индивидуальную жизнь в истинной любви, единичный человек может только сообща или вместе со всеми, стремясь к идеалу совершенного всеединства, где торжествует та нераздельность всех и их личностная неслиянность, та равноценность частей и целого, общего и единичного, которая составляет, по Федорову, проективный для человеческого общества идеал Троичного божественного бытия.

Без знания конкретных Федоровских проектов включения космической среды в любовно-преобразовательную деятельность человечества расселение человечества в космосе, регуляция космических явлений и т.д. следующее заявление Соловьева также оборачивается довольно туманной фразой Но для полного их различных форм разделения людей. упразднения и для окончательного увековечивания всех индивидуальностей, не только настоящих, но и прошедших, нужно, чтобы процесс интеграции перешел за пределы жизни социальной, или собственно человеческой, и включил в себя сферу космическую, из которой он вышел.

Сила же этого духовно-телесного творчества в человеке есть только превращение или обращение внутрь той самой творческой силы, которая в природе, будучи обращена наружу, производит дурную бесконечность физического размножения организмов.

Искусство - модель творения жизни и, как всякая модель, есть лишь схематическое, искусственное предварение. Некое волнение, волну организма художник неудержимо стремится вынести вовне, запечатлеть материальными средствами, закрепить во внешней среде. В творчестве выражается потребность расширения себя за пределы своей природно-ограниченной формы искусство - греза о новом теле, расширенном и вечном. Сюда же мы присоединим и взгляд Федорова на искусство как попытку мнимого воскрешения.

Мыслитель выводил начало искусства из погребальных обрядов, отпевания, попытки удержать облик умершего в живописном или скульптурном изображении, т.е. восстановить его хотя бы мнимо, искусственно, и эта потребность - в бесконечно усложнившемся виде, от эпического искусства, длинного предания о героических деяниях наших предков, до современных форм проникает все искусство ту кристаллизацию текучих, преходящих жизненных форм в прекрасные и вечные, то воскрешение и запечатление бывшего и жившего, то творческое прощупывание новых форм жизни, которое происходит в нем. Искусство - прообраз воскресительного акта, и даже самого его типа реализации творческое созидание вместо рождения сублимация эротической энергии в искусстве, наконец, восстановление жизни как бы из себя, рождение из себя наших отцов и матерей в искусстве из себя, из волнений организма конструируется новая форма.

Законы движения потока образов - вихрей воображения, заправляющих поэтическим творчеством, однородны с законами сновидения, сновидческого воображения.

Внутрителесность пространства сновидческого, а далее и художественного выражает особый построительный принцип форм, являющихся во сне пейзажей, сочетаний живых образов и т.д которые представляют собой наложение путем зеркального увеличения телесной схемы спящего извивов и контуров его тела. В творчестве же поскольку круг свободного проявления изливаемых лирических волн начинает казаться неограниченным, постольку, естественно, исчезает, стирается та условная черта, которая отделяет изолированное тело, крохотный кусочек внутреннего мира от чужой и давящей внешней среды.

Зрение окончательно торжествует над осязанием. См. Малышевский А.Ф. Мир человека М. Просвещение, 1994.