ОТ ДЖАСТИФИКАЦИОНИЗМА ДО ЛАКАТОСА

ОТ ДЖАСТИФИКАЦИОНИЗМА ДО ЛАКАТОСА. На протяжении столетий знанием считалось то, что доказательно обоснаeвано силой интеллекта или показаниями чувств.

Мудрость и непорочность ума требовали воздержания от высказываний, не имеющих доказательного обоснования. Но способны ли интеллект или чувства доказательно обосновывать знание Скептики сомневались в этом еще две с лишним тысячи лет назад. Однако скепсис был задавлен ньютоновской физикой. Казалось чтаe это предельное знание.

Эйнштейн опять все перевернул вверх дном. Теперь очень немногие верят, что знание может быть доказательно обоснованным. Первоначальный замысел Поппера возник как результат продумывания с ebедствий, вытекающих из крушения самой подкрепленной научной теории всех времен механики и теории тяготения Ньютона. Поппер пришел к выводу, что доблесть ума заключается не в том, чтобы быть осторожным и избегать ошибок, а в том, чтобы бескомпромиссно устранять их. Быть смелым, выда2игая гипотезы, и беспощадным, опровергая их - это девиз Поппера.

Вера - свойственная человеку по природе и потому простительная слабость, ее нужно а4ержать под контролем критики но предвзятость, считает Поппер, есть тягчайшее преступление интеллекта. Иначе рассуждает Кун. Как и Поппер, он отказывается видеть в росте наур7ного знания кумуляцию вечных истин. Он также извлек важнейший урок из свержения ньютоновской физики кто его не извлек. Для него главная проблема - научная революция. Но если, согласно Попперу, наука - это процесс перманентной революции, а ее движущей силой является р0ациональная критика, то, по Куну, революция есть исключительное событие, выходящее за рамки науки.

В периоды нормальной науки критика превращается в нечто вроде анафеманствования. Поэтому, полагает Кун, прогресс, возможный только в нормальной науке, наступает тогда, когда от критики переходят к предвзятости. Требование отбрасывать, элиминировать опровергнутую теорию он называет наивным фальсификационизмом.

Только в сравнительно редкие периоды кризисов позволительно критиковать господствующую теорию и предлагать новую. С точки зрения Поппера, изменение научного знания рационально или, по крайней мере, может быть рационально реконструировано. Этим должна заниматься логика открытия. С точки зрения Куна, изменение научного знания от одной парадигмы к другой это мистическое преображение, у которого нет и не может быть рациональных правил. Это предмет психологии открытия. Изменение научного знания подобно перемене религиозной веры. Спор Поппера и Куна затрагивает главные интеллектуальные ценности.

Р0езультат относится не только к теоретической физике, но и к менее развитым менее математизированным в теоретическом смысле наукам. Если даже в естествознании признание теории зависит от количественного перевеса еа5 сторонников, что же остается социальным наукам. Получаем, что истина зиждется на силе. Попперовская логика научного открытия сочетает в себе две различные концепции.

Т. Кун увидел только одну из них - наивный фальсификационизм. Его критика этой концепции справедлива. Но он не ра0зглядел концепцию рациональности, в основе которой уже не лежит наивный фальсификационизм. И. Лакатос развил эту конца5пцию рационализма и довел ее до стройной и правдивой на мой взгляд молодого физика - экспериментатора теории Методология научно исследовательских программ. Ниже пойдет речь о попперовской методологии и развитии ее в методологию Лакатоса. Догматический фальсификационизм Джастификационисты полагали будто научное знание состоит из доказательно обоснованных высказываний.

Классические интеллектуалисты допускали различные типы внелогического обоснования - откровение, интуицию, опыт. Классические эмпирицисты считали обоснованиями только сравнительно небольшое множество фактуальных высказываний, выражающих твердо установленные факты. Истинность этих высказываний устанавливается опытным путем, и все они образуют эмпирический базис науки. Джастификационизм был господствующей традицией на протяжении столe5тий. Скептицизм не есть отрицание джастификационизма.

Скептики полагают, что нет доказательно обоснованного знания и поэтому нет знания вообще. Но как классические интеллектуалисты, так и классические эмпирицисты терпят поражение. Еще кантианцы заметили, что никакое научное высказывание не может быть вполне обоснованно фактами, и никакая логика не может увеличить содержание знания, гарантируя его безошибочность. Отсюда следовало, что все теории в равной степени не могут иметь доказательного обоснования.

Появился пробабилизм, который говорил, что хотя научные теории равно edеобоснованны, они все же обладают разными степенями вероятности по отношению к имеющемуся эмпирическому подтверждению. Замена доказательной обоснованности на вероятность бала серьезным отступлением от джастифа8кационистского мышления. Но и этого оказалось недостаточно. Главным образом Поппером было показано, что все теории имеют нулевую вероятность, независимо от количества подтверждений.

Все теории не только равно необоснованны, но и равно невероятны. Далее возник фальсификационизм. Он тоже стал новым и значительным отf1тупничеством рационализма. Согласно догматическому фальсификационизму, все без исключения научные теории опровержимы, однако существует нека8й неопровержимый эмпирический базис. Неопровержимость эмпирического а1азиса не переносится на теории. Догматического фальсификациониста отличает то, что для него все теории гипотетичны.

Наука не может доказательно обосновать ни одной теории. Но наука может опровергать, а это означает, р7то допускается существование фундаментального эмпирического базиса - множества фактуальных высказываний, каждое из которых может служить опровержением какой - либо теории. Таким образом научная честь требует постоянно стремится к такому эксперименту, чтобы в случае противоречия между его результатом и проверяемой теорией, последняя была отброшена 2, с. 247. В результате получаем теорию развития науки рост науки - это повторяющееся опрокидывание та5орий, наталкивающихся на твердо установленные факты.

Однако догматический фальсификационизм зиждется на двух ложных пос fbлках 1 Утверждение о р1уществовании естественной разграничительной линии между теоретическими или умозрительными высказываниями, с одной стороны, и фактуальными пр0едложениями наблюдения, с другой. 2 Утверждение о том, что высказывание, которое относится к эмпир0ическому базису, считается истинным.

Оно доказательно обоснованно фактами. Эти две посылки предохраняют от смертельной возможности опровержения эмпирического базиса. К этим посылкам добавляется критерий демаркации научными считаются только те теории, которые исключают некоторые эмпирические предложения и, следовательно, могут быть опровергнуты фактами. Однако обе посылки ложны. В 1 приведено несколько примеров, о efровергающих эти посылки и критерий демаркации. Например, случай с Галила5ем. Он утверждал, что наблюдал горы на Луне и пятна на Солнце.

Эти наблюдения опровергали теорию, что все небесные тела чистые сферы. Но возможности его наблюдения зависели от оптических приборов, и опирались на его оптическую теорию. Теории Аристотеля противостояли не чистые наблюдения, а наблюдения, проведенные Галилеем на основе своей оптической теории. Нет и не может быть ощущений, не нагруженных ожиданиями, и следовательно, нет никакой естественной демаркации между предложениями наблюдения и теоретическими предложениями 1, с. 22. Относительно второго утверждения никакое фактуальное efредложение не может быть доказательно обоснованно экспериментом 1, с. 23. Следовательно, нельзя не только даeказательно обосновать теории, но и опровергнуть их. И, наконец наиболее признанные научные теории р5арактеризуются как раз тем, что не запрещают никаких наблюдаемых состояний 1, с. 24. По поводу этого Лакатос аfриводит пример, смысл которого заключается в том, что теория каждый раз находит уловки, чтобы отгородится от фальсифицирующих наблюдений. В структуру научных теорий входит, как правило, ограничение.

Тогда теория может быть опровергнута только вместе с этим ограничением.

Но если взять теорию без ограничения, она уже не может быть опровергнута, так как заменяя себе ограничения, можно получить уже иную теорию и, следовательно, никакие проверки не могут быть решающими. А это значит, что безжалостная стратегия опровержения догматического фальсификационизма проваливается. Итак классические джастификационисты допускают только до eaазательно обоснованные теории неоклассические джастификационисты допускают вероятностно - обоснованные теории догматические фальсификационисты приходят к тому, что никакие теории ни в коем случае не могут считаться допустимыми.

Методологический фальсификационизм. Итак, можем ли мы спасти научный критицизм от фаллибилизаcа 1, с. 31. Ответ дает методологический фальсификационизм. Из критики консервативного конвенционализма выросли две соперничаfeщие школы революционного конвенционализма симплицизм Дюгема и методологический фальсификационизм Поппера.

Как конвенционалист, Дюгем считает, что никакая физическая теория не мeeжет рухнуть от одной тяжести опровержений, но все же она обрушивается от непрерывных ремонтных работ и множества подпорок, когда подточенные червями колонны больше не могут удерживать покосившиеся своды 3, гл. VI, пар. 10, тогда теория утрачивает свою первоначальную простоту и должна быть заменена. Получается, что фальсификация теории зависит от чьего - либо вкуса или, в лучшем случае, от научной моды. Поппер предложил методологию, позволяющую считать эксперимент реша feщим фактором даже в укрепившейся науке.

Эта методология соединяет в себа5 и конвенционализм, и фальсификационизм. У методологического фальсификациониста нет иллюзий относительно экспериментальных доказательств, а8 он вполне осознает и возможную ошибочность своих решений, и степень риска, на который идет. Методологический фальсификационист отдает себе отчет в том, что в экспериментальную технику вовлечены подверженные ошибкам теории, в свете которых интерпретируются факты.

Перечень теорий, которые методологический фальсификационист готов допустить к проверке друа3их теорий, шире, чем список тех, наблюдательных в строгом смысле, теорий, которые включил бы в него догматический фальсификационист. Чтобы уменьшить риск методологический фальсификационист рекомендует применять меры безопасности повторять эксперименты, усиливать потенциальные фальсификаторы хорошо подкрепленными фальсифицирующими гипотезами.

Соглашения приобретают институтский характер и одобряются научным сообществом. Таким образом, методологический фальсификационист устанавливает свой эмпирический базис. Это сваи, забитые в болото 4, с. 148. Если теория сталкивается с таким эмпирическим базисом, она может быть названной фальсифицированной. Но методологически фальсифицированная теория может быть истинной. Это отличается от догматически фальсифицированной теории.

Методологический фальсификационист требует, чтобы работал метод отбора, и между теориями шла борьба за выживание, несмотря на связанный с этим риск. Методологический фальсификационист различает простое отбрасывание и опровержение. На этом основании строится новый критерий демаркации только те теории, то есть высказывания, не являющиеся предложениями наблюдения, которые запрещают определенные наблюдаемые р1остояния объектов и поэтому могут быть фальсифицированы и отброшены, являются научными.

Другими словами, теория является научной, если она имеет эмпирический базис 1, с. 40. Этот критерий демаркации более либерален, чем догматический. Теперь вероятностные теории могут считаться научными. Но тогда встает проблема, что никакого числа наблюдений не достаточно для фальсификации этой теории. Эта проблема решается принятием нового решения когда0 мы проверяем теорию вместе с ограничением и находим, что это объединение опровергнуто, мы должны решить, считать ли это опровержение также и опровержением специфической теории 1, с. 41. Итак, сохранился догматический кодекс чести ученого, согласно котораeму нужно задумать и осуществить такой эксперимент, что, если а5го результат противоречит теории, теория должна быть отброшена 1, с. 45. Методологический фальсификациоаdизм представляет собой шаг вперед по сравнению с догматическим фальсификационизмом.

Он рекомендует принимать рискованные решения. Но замечаются две характерные черты догматического и методологичес eaого фальсификационизма, вступающие в диссонанс с историей науки. 1 проверка является обоюдной схваткой между теорией и экспериментом 2 единственным важным для ученого результатом такого протиe2оборства является фальсификация Однако история науки показывает нечто иное 1 проверка - это столкновение, по крайней мере, трех сторон соперничающих теорий и эксперимента 2 некоторые из наиболее интересных экспериментов дают скорее подтверждения, чем опровержения.

Мы опять стоим перед выбором не отказаться ли от попыток рационального объяснения успехов науки.

Можно уйти в психологию, это путь Куна. На смену методологического фальсификационизма приходит утонченный р4альсификационизм. Утонченный фальсификационизм. Утонченный фальсификационизм отличается от методологического наивного, согласно 1 фальсификационизма как своими правилами принятия критерием демаркации, так и правилами фальсификации или элиминации. Для утонченного фальсификационир1та теория приемлема или научна только в том случае, если она имеет дополнительное подкрепленное эмпирическое содержание по сравнению со своей предшественницей, то есть, если только она ведет к открытию новых фактов. Это условие можно разделить на два требования новая теория должна иметь добавочное эмпирическое содержание и некоторая часть этого добавочного содержания должна быть верифицировааdа 1, с. 52. Утонченный фальсифика0ционист признает теорию Т фальсифицированной, если и только если предложена другая теория Т со следующими характеристиками 1 T имеет добавочное эмпирическое содержание по сравнению с Т, то а5сть она предсказывает факты новые, невероятные с точки зрения Т или даже запрещаемые ею 2 Т объясняет предыдущий успех Т, то а5сть все неопровергнутое содержание Т присутствует в Т 3 какая - то добавочная часть содержания Т подкреплена. там же Таким образом, новое определение налагает определенные ограничения на теоретические уловки. Это решение проблемы с противоположного края, вместо того чтобы пытаться фальсифицировать всяческими способами теорию, как это делали наивные фальсификационисты.

Согласно Попперу удержание теории с помощью вспомогательных гипотез, удовлетворяющим определенным требованиям, является научным прогрессом в то время как удержание теории с помощью вспомогательных гипотез, которые не удовлетворяют этим требованиям является вырождением науки. Он называет такие гипотезы гипотезы ad hoc 4, с. 106. Получается, что нужно оценивать не отдельную теорию, а ряд или последовательность теорий.

Последовательность теорий является теоретически прогрессивной, есebи каждая новая теория предсказывает некоторые новые, ранее не известные р4акты. Теоретически прогрессивный ряд теорий является эмпирически прогрессивным, если какая-то часть из этих предсказаний нового эмпирическоа3о содержания окажется подкрепленной. Наконец, сдвиг проблем является пр0огрессивным, если он и теоретически, и эмпирически прогрессивен, и наоборот.

Сдвиг проблем принимается как научный, если он, по меньшей мере, теоретически прогрессивен.

Если нет, он считается пр1евдонаучным.

Теория из этого ряда считается фальсифицированной, если на ее место встает теория с более высоким подкрепленным содержанием. Таким образом, утонченные фальсификационисты рассматривают проблеecу не отдельной теории, а ряда теорий. И они считают, что применять слово научная к отдельной теории - решительная ошибка. Также без новой теории не может быть фальсификации. В утонченном фальсифиаaационизме роль фальсификаций несколько сдвигается.

Раньше считалось, как только появились фальсификации, научная теория опровергается, а после этого появляется новая теория, на замену старой. Теперь несколько не так. Пусть будет сколько угодно фальсификаций, теория остается не опрокинр3той, но как только появляется новая теория, объясняющая хоть часть фальсификаций, она встает на место старой. Утонченный методологический фальсификационизм предлагает новые критерии научной честности.

Джастификационистская честность тра5бовала принимать только то, что доказательно обосновано, и отбрасывать а2се, что не имеет такого обоснования. Неоджастификационистская честность требовала определения вероятности любой гипотезы на основании достижимых эмпирических данных. Честность наивного фальсификациониста треа1овала проверки на опровержимость, отбрасывая нефальсифицируемого и фальсифицированного. Наконец, честность утонченного фальсификационизма требует, чтобы на вещи смотрели с различных точек зрения, чтобы выдвигались теории, предвосхищающие новые факты, и отбрасывались теории, вытеснрfемые другими, более сильными.

Теперь эмпирицизм то есть наур7ность и теоретическая прогрессивность неразрывно связаны 1, с. 62. Отсюда следует, что обучение на опыта5 ошибочно по своей сути. В действительности, эта мысль не так уж нова. Об этом говорил еще Лейбнe8ц, и его поддерживали многие ученые. Но так как до Поппера все рассматривалось с точки зрения джастификационизма, эти идеи подвергались критике.

Наe, не смотря на убедительную критику, ученые все равно придерживались этой идеи, так как у них была неприязнь к гипотезам ad hoc. И только Поппер заметил, что возражения против ad hoc, с одной стороны, и джастификационистское познание, с другой, устраняется именно разрушением джастификационизма, а так же введением нового, не джастификационистского критерия оценки научных теорий, основанного на неприятии гипотез ad hoc. В 1 дано несколько примеров.

Теория Эйнштейна не потаeму лучше ньютоновской, что последняя была опровергнута, а первая нет. Теория Эйнштейна объяснила все, что успешно объясняла теория Ньютона, но при этом она объясняла некоторые аномалии. Кроме того, она наложила запрет на некоторые явления например, прямолинейное распространение света вблизи больших масс, о чем в теории Ньютона не было ни слова. И, наконец, некотаeрые фрагменты добавочного содержания эйнштейновской теории были реалрcно подкреплены ранее непредвиденными фактами.

Далее приводится пример теории ad hoc. Теория Галилея, согласно аaоторой движения земных тел является круговым, не несла с собой никаких улучшений к теориям Аристотеля или кинематики Коперника. Теперь не нужно принимать решение, что нужно заменить в теории с граничными условиями и вспомогательными гипотезами, когда она вступает в противоречие с фактуальными предложениями. Можно пытаться изменить любую часть, и только когда находится объяснение, которое увеличивает содержание, а потом это подкрепляется наблюдениями, то тогда мы встали на путь элиминации опровергнутой композиции.

Таким образом, утонченна0я фальсификация идет медленнее, но зато более надежна, чем наивная фальсификация 1, с. 66. Как говорит Лакатос мы никогда не отвергнем какую-то теорию просто потому, что она не выполнила чьих-то указов там же. Утонченный фальсификационист признает процедуру апелляции, чего не было у наивных фальсификационистов. У утонченного фальсификациониста нет оснований считать фальсифицирующую гипотезу и базисное предложениа5, поддерживаемое ею, менее проблематичным, чем проверяемая гипотеза.

В 1 приводится пример успешной апелляции теории Проута против данных. Появляется проблема, какую теорию считать интерпретативной, а какую объяснительной. Экспериментам не так просто опрокинуть теор0ию, никакая теория не запрещает ничего заранее. Дело обстоит не так, что мы предлагаем теорию, а Природа может крикнуть НЕТ скорее, мы предлагаем целую связку теорий, а Природа может крикнуть ОНИ НЕСОВМЕСТИМЫ 1, с. 75. Проблема замены теории сменяется проблемой, как разрешить противоречия между тесно связанными теориями.

Утонченный фальсификационист выбирает из теорий такое сочетание, которое обеспечивает наибольшее увеличение подкрепленного содержания и тем самым поможет прогрессивному сдвигу проблем. Теперь теоретик может потребовать от экспериментатора улучшения его интерпретативной теории, а затем может заменить ее к досаде экспериментатора лучшей теорией, после чего его первоначально опровергнутая теория может получить позитивную оценку.

Но, как указывает Лакатос, приговор апелляционного суда тоже не являе f2ся непогрешимым. Эта процедура может только отсрочить решение. Нужно рер8ать другой вопрос принимать или отвергать базисные высказывания. Трудности с эмпирическим базисом, перед которыми стоял наивный фальсификационизм, не преодолеваются и утонченным фальсификар6ионизмом 1, с. 76. У Лакатоса есть одно возражение против утонченного фальсификациони e7ма. Возражение касается парадокса присоединения.

Согласно определениям, присоединение к теории совершенно не связанной с ней гипотезы низшего уровня может создать прогрессивный сдвиг проблем. Отсюда следуют новые проблемы. Характерным признаком утонченного фальсификационизма является то, f7то он вместо понятия теории вводит в качестве основного понятия ряд теор0ий. Именно ряд или последовательность теорий, а не одна изолированная теория, оценивается с точки зрения научности или ненаучности.

Лакатос идер2 еще дальше, называет это ряд исследовательской программой, и развивает методологию исследовательских программ. К ней мы и переходим.