Диалектика и онтология

Диалектика и онтология. Многие философы предпринимали анализ ленинского определения материи и предлагали свои уточненения или расширения, но мы не можем здесь рассматривать вклад каждого из них и решать проблемы приоритета.

На наш взгляд, оно действительно выражает диалектический подход к понятию материи, но, тем не менее, нуждается в серьезных коррективах. Главный недостаток позиции Ленина в том, что он трактует материю как всегда доступную ощущению, – как «реальность, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями…» «Материя есть то, что, действуя на наши органы чувств, производит ощущение; материя есть объективная реальность, данная нам в ощущении», – пишет Ленин. Случайна ли эта ошибка, или в ней выражаются определенные идеологические тенденции, – в любом случае она досадна и не сочетается с диалектической картиной мира. Конечно, материя может производить ощущение, так как ее порождения воздействуют друг на друга и, в частности, на наши органы чувств.

Но воздействуют именно потому, что обособились друг от друга. Поэтому как раз важнейшие формы бытия материи, общие субстанции, не могут чувственно восприниматься порожденными ими существами: ведь они не есть нечто особенное для своих порождений.

Воздействие требует различия, а субстанции пронизывают все порождаемые ими формы бытия. Уже древние понимали, что первичное вещество должно быть бескачественным и потому недоступным восприятию: таковы апейрон Анаксимандра, атомы Демокрита, первоматерия Платона и Аристотеля.

Благодаря современной науке мы знаем, что физический вакуум, образующий субстанцию нашей Вселенной, не воспринимается ни чувствами, ни приборами; потому он и называется vacuum, то есть пустота, хотя это отнюдь не абсолютная пустота. В марксистской традиции считалось, что ленинское определение материи является чисто материалистическим, так как указывает на независимое от духа существование материи. Но, с одной стороны, уже Платон и Аристотель признают материю извечной, хотя пассивной и бесформенной. Для них вторична природа, как порождение духа, запечатленного в материи, но не сама материя. «Ей необходимо быть неисчезающей и невозникающей», – пишет Аристотель.

Творение материальных вещей прямо из духа – идея не для трезвого ума. Античные боги, непосредственно действующие в природе, сами изображались телесными, а чисто духовный бог христиан настоятельно нуждается в материальных посредниках между ним и телесным миром, и находит их в виде Слова (Логоса) и самого Христа.

С другой стороны, материя может существовать независимо от сознания, но не всегда существует именно таким образом. Напр данный текст существует (на бумаге или на магнитном носителе) материально, вне сознания, однако без человеческого сознания не мог бы ни появиться, ни существовать как текст. То же относится к самой бумаге (или дискете), к компьютеру, к одежде, к мебели, к посуде, к зданиям, – вообще ко всем предметам материальной культуры. Учитывая эти соображения, мы определяем материю как философскую категорию для обозначения объективной реальности, которая (реальность) может существовать независимо от сознания и восприниматься в ощущении. «Может» – именно в смысле «не обязательно». С таким определением согласились бы все последовательные философы, кроме тех, кто (как, напр Дж. Беркли) считает материю бессмысленным понятием. 2. Различение видов материализма только по используемому методу (соответственно, метафизическому или диалектическому) поверхностно и может стать предпосылкой к извращению диалектики, как это и произошло в ее сталинской версии.

Экспликация понятий диалектики и метафизики позволяет, наконец, поставить различие форм материализма на твердую онтологическую почву.

Метафизическим естественно называть такой материализм, который абсолютизирует одну сущность – материю, то есть считает ее единственной и всепоглощающей основой бытия. Диалектический материализм по определению ничего не абсолютизирует; значит, кроме материального он признает идеальное, хотя вторичное по отношению к материи, но не сводящееся к ее формам и проявлениям.

Принципиальное объяснение такому "странному" рождению идеального из материи дают сами диалектические законы развития через качественные скачки и превращение в противоположность. 3. В традиционной диалектике не вполне проработаны категория движения и диалектическое отношение движения и материи. Ф. Энгельс трактовал движение как всякое изменение вообще; но в таком случае одно из данных понятий (движение или изменение) оказывается излишним.

На наш взгляд, движение следует определять как изменение в действительном (актуальном) бытии. Диалектика признаёт, что вместе с изменением действительности изменяются и возможности; но изменения возможностей не называют движением. Тезис Энгельса «движение есть способ существования материи, следовательно, нечто большее, чем просто ее свойство» верен в общем, но недостаточно конкретен и дает излишний простор для толкований.

В советской литературе движение часто трактовалось как «атрибут» материи, то есть все-таки ее свойство, хотя особое, «коренное». Но развитие знаний показывает, что движение – именно не свойство, а сторона материи. Материя – как бы медаль с двумя сторонами. Одна из них, вещество (тела, корпускулы), выражает момент покоя в бытии материи; вторая сторона, выражающая момент изменчивости наличного бытия, и есть движение. С известной условностью, это отношение можно записать в виде формулы Материя = Вещество + Движение.

Фактически наука пришла к этой формуле еще в XIX веке. Известно, что с появлением электродинамики физика уже не сводит материю к веществу, а включает в нее также силовые поля; но ведь сила есть импульс движения, а волны напряженности суть движение в его наиболее чистом виде. В ту же эпоху сам марксизм вводит понятие о практике как особой форме бытия материи; но ведь практика есть деятельность, то есть движение. Наука XX века укрепила эти диалектические представления.

Обнаружилось, напр что на этапе становления физической реальности вещество и движение неразделимы (корпускулярно- волновой дуализм). Выяснилось также, что масса покоя тел (т. е. вещество) может переходить в энергию движения фотонов и других частиц излучения, не имеющих массы покоя (по знаменитой формуле Эйнштейна E = mC2). 4. В марксисткой литературе последних десятилетий диалектическая концепция пространства и времени обычно отождествлялась с релятивистской (так наз. релятивной) концепцией.

Действительно, между ними есть нечто общее: обе рассматривают пространство и время не как субстанции, а как отношения между телами и состояниями. Но на этом сходство заканчивается. Диалектика по своему определению признает единство метрики в более или менее широких пределах; релятивизм, отрицающий всякую объективную общность и любой момент абсолютного, обречен искать «специфические», качественно особенные формы пространства и времени для каждой качественно особенной системы тел. Здесь, казалось бы, есть логическое основание: качество отношений в системе должно зависеть от качества составляющих ее частей.

Но наука не подтверждает таких воззрений. Релятивистская физика знает только количественную (геометрическую), а не качественную зависимость метрики от материи. По ее учению, фрагменты пространства обладают разной кривизной, но не разным качеством, и эта кривизна определяется не качественными, а количественными параметрами вещества и движения – массой и скоростью.

Таким образом, релятивная концепция метрики никак не основана на релятивистской физике (это важно подчеркнуть во избежание путаницы понятий). Сторонники такой концепции предпочитают говорить о «нефизических» формах пространства и времени; но никакой научно корректный опыт не подтверждает наличия подобных форм. Диалектика трактует пространство и время как отношения, которые не связывают, а разделяют предметы и явления. Это именно те «разломы», которые возникают между телами и состояниями при делении единого (субстанции) на противоположности, согласно исходному принципу диалектики.

Таким образом, пространство определяется как разделение вещества на части, а время – как разделение движения на части. Феноменально они проявляются как «небытие» (ничто, пустота); а ничто, пустота не имеют качественных параметров. Саму делимость на части мы выше обозначили как количество, и теперь с полным основанием можем повторить за Гегелем, что пространство и время суть «чистые количества». Следовательно они не причастны к качественным различиям.

Сама диалектика не признает абсолютной пустоты, и современная физика показывает, что «нулевые» колебания силовых полей есть везде и всегда, даже в вакууме, свободном от тел. Эти колебания проявляются в постоянном присутствии т. н. виртуальных частиц, все бытие которых сводится к процессам их рождении и гибели, по-философски, – к становлению. Поэтому пустое пространство можно определить как небытие вещества при наличии излучения, а пустое время – как небытие развития при наличии становления.

Излучение и становление могут иметь качественные особенности, но лишь постольку, поскольку физический вакуум – не абстрактная материя вообще, а определенная субстанция со своими фундаментальными константами (постоянная Планка, скорость света, постоянная тонкой структуры, заряд электрона и др.). Поэтому возможно, что формы пространства и времени в нашей Вселенной отражают специфику ее субстанции, но – не качества конкретных тел и состояний.

Итак, с точки зрения современной философии, пространство и время однородны и едины в масштабах физической Вселенной; в этих пределах нет и не может быть нефизических и вообще качественно специфических форм пространства и времени. Здесь выводы диалектики полностью совпадают с воззрениями современного естествознания.