Примат веры. В первую группу автор поместил тех теологов, которые считали, что «Откровение было дано людям вместо всякого иного знания, включая науку, этику и метафизику». Они преимущественно относились к т.н. пери оду Темных веков раннего средневековья, когда «логическое мышление было затемнено слепой верой в абсолютную правду Христианского Откровения». Позицию мыслителей этой категории можно определить следующими словами: «с тех пор, как Бог открылся нам, уже не нужно думать самим». Ученые этой группы не только не видели никакой пользы в философии, но даже находили ее вредной.
Они говорили, что «без философского знания нам будет значительно лучше, чем с ним». Вред от философии обществу в их глазах был от того, что есл и обратиться к величайшим греческим философам, то их учения, как правило, шли вразрез с постулатами «Христианского Откровения по всем пунктам». Например, «Платон верил в переселение душ, которые покидают одно тело, чтобы переселиться в другое тело, и не обязательно человека, но и животного.
Аристотель отрицал Божественное Провидение и даже не верил в личное бессмертие души. Стоики и эпикурейцы вообще были материалистами». Смысл любой общественной науки теологи того времен и видели в познании таких библейских тем, как первородный грех, воплощение Христа, искупление человека через Христову смерть на кресте, церковные таинств и т.д которые, по их убеждению, затрагивают проблему спасения человечества.
По всем этим вопросам философия раннего средневековья молчала, поскольку не воспринимал их как научные категории, в ответ теологи первой группы утверждали, что «тот, кто просто верит в слово Божье, знает больше о кардинальных проблемах жизни, чем величайшие философы». Так или примерно так, по оценке автора, считали Тертулиан, Татиан, св. Бернар, св. Петр Дамиани и др. видные представители эпохи.
Характеризуя их, Э.Жильсон говорит, что «они питают острую ненависть по отношению к Диалектике и подвергают ее злобным нападкам», потому что не могли допустить возможность «использования естественного разума по отношению к Откровению». Вторая «духовная группа», по оценке автора, является более просвещенной и ее усилия напр авлены на «сращение религиозной веры и рационального мышления». Э.Жильсон называет ее «группой Августина», поскольку наиболее ярким ее представителем является Блаженный Августин.
К группе также причисляются Юстин Мученик, Климент Александрийский, Ориген, Ансельм Кентерберийский и др. Своими произведениями они создавали такие теологические доктрины, «в которых было либо прямо заявлен о, что существует принципиальное согласие между естественным и Бого-откровенным знанием, либо это подразумевалось». Приводя в пример философию Августина, французский исследователь подчеркивает особый метод этого ученого в деле постижения Бого-откровенных истин, идущий как бы не от знания к вере, а наоборот – от веры к знанию.
Так, по мысли Августина, «самый надежный путь достижения истины есть не тот, который начинается от разума, а затем ведет далее, от рациональной уверенности к вере, а, наоборот, тот, который начинается от веры, а затем ведет далее, от Откровения к разуму». Этим выводом Августин, по мнению автора, «открыл новую эпоху в истории Западной мысли», поскольку вера в его учении делается «стартовой позицией рационального знания». Из этого следует, что «с приходом Бл. Августина, однако, началась новая эпоха, в которой наивысшим типом философского мышления, превосходящим намного все остальные, уже будет то, что предложат теологи». Другой богослов 11 века, Ансельм Кентерберийский «пе ревысказал то, что уже было высказано его учителем Августином». Испытывая на себе влияние логики – самой передовой, по мнению автора, общественной науки своего времени, Ансельм исследовал логические пути доказательства Бога и объяснения Откровения.
Так, «как логик он заключает, что представление о несуществующем Боге является самопротиворечивым представлением; он не может поверить ни в то, что Бога нет, ни в то, что его можно охватить умом - а раз так, то из этого следуе т, что Бог существует.
С помощью только Логики Ансельм достиг рационального понимания Христианской веры - той же веры, которой обладал и Августин». Автор поясняет, что «Ансельм Кентерберийский и его непосредственные ученики прославились в истории теологии своим дерзким применением рациональных доказательств всех Бого-откровенных истин», он доказывал «с помощью убедительных диалектических аргументов, не только Тройственность Божественных Ипостасей, но даже Воплощение Христа». Следующий пример из «группы Августина» из 13 века – Роджер Бэкон, с помощью научных знаний доказывавший истинность христианских догматов.
Как и Ансельм он использовал логику, а если точнее, то его методы «были математическое доказательство и экспериментальное исследование». Живший в 14 веке теолог Раймунд Луллий «открыл новый путь доказательства истины». «Соединяя вместе различные символы, вписанные в концентрические окружности, Луллий надеялся установить происхождение всего наличного человеческого знания чуть ли не механическим путем». Несмотря на вс ю эксцентричность своих методов Р.Луллий не выходит за рамки все той же логики для постижения Бого-откровенной истины.
Отдавая должное науке в вопросах богословия, этот ученый, как и его предшественники считал, «что единственным знанием, в котором нуждается человек для своего спасения, является вера». Подводя итоги последователей Августиновской и Ансельмовой традиции средних веков, Э.Жильсон пишет, что их общим девизом могло бы стать изречение Луллия - «тем, кто в состоянии понять, следует пытаться понять». Что касается Откровения, то оно рассматривалось ими как «замена рационального знания».