МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТАврелий Августин.Полемикас античнойфилософией.К концу IV в т.е. ко времени окончательнойпобеды христианства над язычеством в греко-римском мире, в основном уже завершиласьпереориентация античного мышления с природного космоса и рационального логосана сверхприродного бога и иррациональную веру.Определился новый универсум рассуждения, с новыми темами ипроблемами, стилем мышления, идеями и языком и это был уже не античный, а средневековыйуниверсум - пространство, в котором в течение столетий вращалась мысль средневековогочеловека.Первым на Западе, кто вступил в этот универсум, с осознаниемего исторической перспективы, кто упорядочил его и привел к виду, наиболее удобномудля трансляции в последующие века, был Августин.Он же представил латинскому миру всеобъемлющее мировоззрение,которое, хотя и в редуцированном виде, стало собственным мировоззрением западногосредневековья по меньшей мере до XVIII в т.е. до момента, когда сталипоявляться мыслители, способные соперничать с авторитетом Августина.
Его мысль былатем образцом, первообразом, по которому мерили свои рассуждения средневековые философствующиетеологи.
Эти теологи соперничали между собой в том, кто из них в своих писанияхболее точно следует аутентичному мнению Августина, кто лучше понимает дух его сочинений,кто выводит из его утверждений более соответствующие этому духу следствия. Большинстволатинских христианских писателей почитали за честь именоваться учениками Августинаи слова его почитали для себя законом . На сочинения Аврелия Августина опиралисьродоначальник западноевропейской средневековой образованности Алкуин, отец средневековойсхоластики Ансельм Кентерберийский, Абеляр и Петр Ломбардский, Бернар Клевросскийи викторианцы, Жан де Рошель и школа Шартра.
Даже в VIII в в период возникновениявеликих средневековых систем Фомы Аквинского и Дунса Скота, Августин не потерялполностью своего значения классического образца.Таким образом, миросозерцание Августина было мировоззренческимархетипом, на который ориентировались философы и теологи раннего западноевропейскогосредневековья.
Анализ этого миросозерцания есть одновременно и анализ основных измеренийраннесредневековой мысли. Идейное развитие Августина от философствующего ритора цицеронскойцеркви до признанного уже при жизни крупнейшего теолога церкви может быть охарактеризованокак путь преодоления сомнения.И его жизнь, и само учение разделяются одной важнойвехой на два больших этапа.
Первый этап, продолжающийся до обращения в христианство это время философских поисков, сомнений и колебаний, частых жизненных перемен,неустойчивости воли, душевного беспокойства и неудовлетворенности. Итоги этого этапаАвгустин подводит в своей автобиографической Исповеди - самом искреннем и психологическинасыщенном сочинении, принадлежащем его перу. Второй этап, начинающийся с конца80-х гг. IV в отмечен непрерывно возрастающимфилософским догматизмом, стабилизацией жизненных и теоретических позиций, консерватизмомволи, душевным равновесием и уверенностью в своей правоте.
Этот период также завершаетсясвоего рода исповедью - сочинением Пересмотры , в котором Августин уже незадолгодо смерти, как бы предвидя будущее огромное влияние своих сочинений, критическипересматривает каждое из них, внося коррективы в те места, которые могли быть истолкованыв несоответствии с установленным вероучением церкви.Если на первом этапе Августин озабочен преимущественно собственным я и своей личной судьбой на втором - исторической и эсхатологической судьбойчеловечества.
Избрав путь христианского пастыря и проповедника, он безраздельноотчуждает интимные симпатии и интересы своей личности в пользу интересов церкви,делает церковный авторитет высшим арбитром своего мышления и по мере возрастаниятакого рода интеграции его личности с безличной церковью, исследовательский, научныйинтерес, чрезвычайно характерный для его раннего творчества, все более уступаетинтересу идеологическому, и, как следствие этого, склонность к беспристрастномуанализу в том числе и самоанализу сменяется склонностью к широкомасштабному, догматическинормированному синтезу и истолкованию.
Тем не менее, превращение Августина из ритора в теолога небыло мгновенным актом таинственного озарения, а довольно длительным процессом, детерминированнымобстоятельствами его жизни, особенностями его личности и образования.Сочинениядошедшие до нас все были написаны во второй период жизни, но многие из них вполнемогут считаться произведениями вполне светскими, исследовательскими и аналитическими.Таковы, например, такие произведения, как Против академиков , Об учителе , Омузыке , О количестве души . К философским, а не теологическим следует отнестии такие важные для понимания мировоззрения Августина сочинения, как О порядке , О свободной воле . По античным стандартам философскими могут считаться и сочинения О блаженной жизни и Монологи . Философской и, конечно, аналитической являетсяи значительная часть Исповеди . Правда, примерно в это же время, в 90-х годах, Августин пишет и ряд специально теологических сочинений, в частности против манихееви донатистов, и теологические темы все более вытесняют темы светские.
После 400 г. специально философские работы у Августина встречаютсяредко.
Вместе с тем наступает период мировоззренческого синтеза, осуществляемогоАвгустином на теологической основе именно теперь он Августин приступает к систематическомуподведению исторического и природного бытия под догматы веры и превращается из ученого-исследователя в теолога-экзегета и системосозидателя.Итак, творческий путь Августина - путь от сомнения к вере,от критики к догматике.
Фактически, это был путь многих образованных римлян тойэпохи, переходивших из язычества в христианство. Обычно такому переходу предшествоваладраматическая переоценка всей античной культуры и образованности. В своих сочиненияхАвгустин оставил нам следы этой критической рефлексии.Безусловно, античная философия оказала влияние на становлениемировоззрения Августина.
В Исповеди и в более поздних своих сочинениях он видитв ней больше сомнительного и предположительного, чем истинного и достоверного.Существуетдаже предположение, что крупнейший духовный перелом в жизни Августина, завершившийсяего обращением в христианство, был подготовлен как раз состоянием продолжительногоскепсиса в оценке возможностей философии, в котором он находился под влиянием идейАркесилая и Карнеада, почерпнутых из цицероновской работы Academica . Утраченное доверие к философиивернулось потом к Августину уже через посредство обретенной им религиозной веры.Тем не менее , несмотря на суровые оценки, содержащиеся, например,в Исповеди или в Граде божьем , Августин никогда не был ни врагом, ни гонителемантичной культуры, скорее он был ее полноправным представителем и тонким ценителем.
Он хорошо знаком с творчеством римских и греческих поэтов, которых в своем главномтруде - Граде божьем цитирует чаще, чем Библию с сочинениями философов Сенеки,Апулея, Платона и Цицерона, историков Тита Ливия, Юстина и Иосифа Флавия, а возможнои Геродота.
Таким образом, Августин демонстрирует достаточное почтение к античнойкультуре уже самой своей эрудицией и самим способом ее употребления.Но эта эрудициябыла фрагментарна и несистематична, и приходится только удивляться тому, что, необладая достаточными научными ресурсами, Августин все же сумел не только войти вкруг весьма непростых проблем античной философии и дать им свое решение, но и построитьсвоеобразную историю философии, которая, сколь бы искаженно она не представлялафакты, содержала в себе одну важную, неизвестную античной доксографии идею - идеюразвития.Августин разделял все три известные поздней античности пониманияфилософии теологическое, или мистическое , систематическое, или конструктивное ,и аксиологическое, или этическое.
Чаще всего он ставил их в определенное междусобой отношение.Высшая и наиболее истинная философия - та, которая учит любви кбогу, т.е. философия-теология.
Этически понимаемая философия, ищущая ответа на вопрос,что должно быть для человека высшим благом, служит истинной философии и есть ступеньк ней, так как высшим благом является в конце концов бог. В свою очередь систематическаятрехчастная философия венчается этикой, а две другие ее части -физика и логика- служат только средствами этики.В соответствии с указанной субординацией Августин оцениваетзначение различных философских школ древности.
Хотя в своем историко-философскомэкскурсе в восьмой книге Града божьего он с самого начала оговаривает, что егоинтересуют не всякие вообще пустые мнения всех философов, но только те мнения,которые касаются теологии, понимаемой, согласно значению этого греческого слова,как учение или наука о божестве , начинает он не философов-теологов, а с философов- физиологов .Августин распределяет их по двум группам италийские философы, родоначальником которыхбыл Пифагор, и ионийские, в числе которых Августин называет Фалеса, Анаксимандра,Анаксимена и учеников последнего - Анаксагора, Диогена из Аполлонии и Архелая.Ранняя фаза развития греческой философии представляется Августиномкак господство материализма и натурфилософии, хотя уже и на этой стадии он находитпризнаки провиденциального движения философии к теологии или во всяком случае кидеализму.
Но для Августина эта стадия является не более как предфилософской, ибоподлинная философия начинается, по его мнению, с Сократа, который первым направилвсю философию на улучшение и исправление нравов, то есть понял ее как аксиологиюи этику . Ошибкой философов ранней стадии Августин считал, приписывая свою точкузрения и Сократу, то, что они обратились к исследованию физической природы прежде,чем прошли нравственное очищение и возвысились до созерцания природы бестелесногои неизменяемого света, в котором неизменно пребывают причины всех сотворенных вещей ,т.е. до созерцания бога. Сократ же, согласно Августину, отвратился от натурфилософии,видя, что причины природных явлений находятся только в воле единого и высочайшегобога .В этом рассуждении о Сократе заложена одна из фундаментальныхавгустиновских установок, касающихся изучения природы, мысль, ставшая впоследствиихарактерной для всей средневековой мудрости.
Это такое отношение к природе и натурфилософскимисследованиям, когда они рассматриваются всецело зависимыми соответственно от богаи теологии.
В эпоху классическойантичности природа выступала прежде всего как предмет эстетического переживанияи наслаждения.
Наука и мудрость были преимущественно созерцательными, теоретическими,а сама практика, или искусство жизни, виделась как завершающаяся в теории, в созерцанииприроды.Лучше всего эту античную точку зрения высказал Аристотель, поставив созерцательныедобродетели выше практических и завершив пирамиду бытия мышлением, мыслящим самосебя 1 .В определенном смысле можно сказать, что созерцание природы понималось тогда каксамоцель, предмет последнего стремления человека.В Новое время постепенно возобладало иное отношение к природе- отношение практическое, утилитарное или даже инструментальное . Существо этойпозиции было с большей силой выражено Френсисом Бэконом.
Созерцание природы не естьсамоцель, но есть лишь средство улучшения человеческой жизни либо средство господства теория - слуга практики.Античный принцип красоты в отношении к природе был замещенпринципом пользы, принцип гармонии - принципом господства, принцип созерцания -принципом преобразования.Позиция патристики и средневековья в этом вопросе являетсякак бы промежуточной между двумя вышеупомянутыми.
Созерцание природы не являетсяздесь самоценным и самодостаточным, однако отношение к ней не может быть названои практическим в современном смысле слова.И все же в каком-то смысле его можноназвать утилитарным, в каком-то - созерцательным, а именно созерцание природы,понятое как эстетическое созерцание, а не научная теория , рассматривается здеськак полезное средство умозрительного восхождения к богу, решающее вполне практическую задачу - задачу спасения души. Вместе с тем научное анатомирование природы, служащееземному комфорту, в силу концепции призрачности земных благ видится чем-то суетными несущественным, а то же анатомирование ради познавательного прогресса - чем-тосомнительным и даже нечестивым из-за трансцендентного, божественного, сверхразумногопроисхождения всех природных явлений.
И уже совсем кощунственным представляетсяпреобразование человеком природы, которое означало бы злонамеренное вмешательствов установленный богом порядок, богоборство.
И именно Августин стоял у истоков этогомировоззрения, в соответствии с которым природа воспринималась как божественноетворение ее созерцание признавалось полезным, если целью его является не наслаждениеею самой, а наслаждение ее творцом ее познание либо вообще недоступно для человека,либо достигается через божественное откровение ее преобразование - дело противозаконное,а поэтому наказуемое.Далее, сказав в своей истории философии о выдающейся жизнии трагической смерти Сократа и упомянув о сократических школах, Августин обращаетсяк тем, ради кого и был, по его словам, предпринят этот историко-философский экскурс к Платону и платоникам.
Правда, Августин оговаривает, что он не собирается рассматриватьвсе воззрения Платона, но только те из них, которые имеют отношение к истиннойрелигии , т.е. христианству , и которые побудили платоновских последователей увидетьв боге начало бытия, разумения и жизни .Безусловно, совершая свой знаменитый экскурс в историю философии,он руководствуется соображениями идеологическими или даже риторическими, а не научными он хочет сразиться с противником, наиболее опытным и тонким, олицетворяющим язычествов его изысканно духовной и нарочито интеллектуалистической форме, каковую являлсобой платонизм. Поэтому вначале он демонстрирует превосходство учения платониковв сравнении со всеми другими античными философскими и мифологическими теориями в сравнении с теологической герменевтикой Варрона и разоблачающими признаниями самихязыческих жрецов в сравнении с теми, шедшими в объяснении мира дальше других, которыеискали субстанциональную основу всех явлений, но находили ее в чем-то телесном как Фалес - в воде, Анаксимен - в воздухе, стоики - в огне, эпикурейцы - в атомах ,иногда обожествляя стихии.
Платон и платоники, по убеждению Августина, превосходятвсе эти мнения прежде всего своим учением о бестелесной, божественной первоосновевсего сущего - учением о едином боге, уподобляясь которому, познавая и любя которогочеловек становится поистине мудрым учением, признающим истинного бога и творцомвещей, и источником света истины и подателем блага . К этому Августин добавлял ещеодин кардинальный пункт платонизма - учение о бестелесности души, утверждающее вто же время ее изменчивость.Высказавшись о теологических достижениях платоников, Августиндалее стремится доказать, что при всех своих достоинствах, платоники так и не сумеливозвыситься до понимания истинной теологии и, оставшись вместе с другими язычникамипочитателями многобожия, не достигли уровня христианской монотеистической мудрости.Рассуждая о страстях души, Августин касается различия в этомвопросе платоников и стоиков. Из двух мнений мудрец не должен испытывать страстей стоики и мудрец должен уметь владеть своими страстями платоники - Августинодобряет второе.
При этом он с нескрываемым раздражением объявляет стоиков любителямисловопрений, ибо их действительная точка зрения нисколько, как он считает, не отличается от позиции платоников и спор идеттолько о словах.
Он высмеивает также и стоический оптимизм.
В целом же, Августинсмотрит на моральную доктрину стоиков вполне серьезно и уважительно, хотя всегдакритически. Например, в IX книге Града божьего он внимательноразбирает стоическое утверждение о том, что мудрый может быть счастлив, даже будучисмертным.
В XIV книге он снова возвращается к стоической теории страстей идушевных состояний, исследует ее здесь очень основательно, давая блестящую критикуэтического идеала апатии . Поистине замечателен анализ стоической концепции судьбыи предопределения, данный в V книге.
Эту концепцию Августинсначала излагает в интерпретации Сенеки, а потом в передаче Цицерона.При этом онабсолютно отвергает Цицеронову критику стоической концепции предопределения и предзнания.Здесь симпатии Августина на стороне стоиков, а не Цицерона.
Вряд ли можно сомневаться,что христианская концепция предопределения, столь существенно углубленная Августином,имела в качестве одного из своих главных источников учение стоиков. Об этом говорити сам тон, в котором Августин рассуждает о соответствующем стоическом учении, иего осведомленность о нем, и серьезность предпринятого исследования.Другой пункт солидарности Августина со стоиками - это стоическаякритика эпикурейского гедонизма и возвышение ими духовных добродетелей.Однако чащевсего Августин сближает стоиков и эпикурейцев, противопоставляя их вместе иногдаплатоникам, иногда христианам.
Так, по мнению Августина, их общим заблуждением втеории познания был сенсуализм. По его словам, в учении о бытии и те и другие непошли дальше произвольных фантазий, порожденных привязанным к телесным чувствамвоображением в моральном учении, хотя стоики полагали высшее благо в разуме, аэпикурейцы - в чувственном удовольствии, и те и другие оставались живущими по законуплоти , а не по закону духа . Таким образом, стоики рассматривались Августиномкак идейные противники, несмотря на то, что они оказали на его воззрение определенноевлияние.К эпикурейцам, которых Августин мог знать в передаче Цицерона,а также, возможно, по поэме Лукреция, он относится еще более враждебно и предвзято.Эпикуреизм трактуется им в той упрощенной форме, в которой он имел хождение в широкихкругах языческой интеллигенции поздней империи.
Вслед за Цицероном он приписываетЭпикуру и его последователям определение высшего блага как физического наслаждения,якобы сделавшегося у них критерием добродетели , и дает свою, совпадающую со стоической,оценку этого учения Ничего не может быть позорнее этого представления ничегоболее унизительного, ничего более нетерпимого в глазах достойных людей . Более спокойнои объективно излагается космологическое учение эпикурейцев - их атомистика и учениео множестве миров, но и здесь отношение подчеркнуто отрицательное.
Полное недоумениевызывает у Августина терпимое отношение афинян к атеизму Эпикура.Совсем уже в карикатурном виде предстают в его изображениикиники, которых он называет собачьими философами от греч. Kynicos -собачий и сведения о которыхчерпает скорее из народных легенд о бродячих мудрецах в греческих плащах, чем изкинической литературы, такой, как, например, знаменитые обличительные речи ДионаХризостома.
Вся киническая мудрость сливается для него с идеей бесстыдства.Помимо этого для Августина характерно практически полное игнорированиематериалистических элементов философии Аристотеля и совершенное забвение им Демокрита.Это абсолютно ясно дает понять отношение отца средневековья ко всему античномуматериализму.
Упрощая и нередко просто третируя материалистические учения древности,чтобы легче было их опровергнуть и отбросить, Августин с еще большим рвением превозноситантичный идеализм, правда, упрощая и его, но не для того, чтобы его осудить и отвергнуть,а для того, чтобы при помощи подходящей экзегезы, поставить его на службу христианскойдогме.
Платона, напротив, Августин часто зовет в свидетели своейправоты. Он цитирует Тимея , где находит учение не только о творении мира богом, но и важнейшую для христианского иррационализма идею божественного всемогуществаи идею телесного бессмертия, подтверждающую христианское понятие о воскресении.Можно предположить, что Тимей подсказал ему ряд идей для его учения о провидении,о времени, о красоте универсума.В некоторых сочинениях Августина ощущается влияниеи других диалогов Платона, хотя в отличие от Тимея он их специально не называет.Например, в сочинении Против академиков заметно влияние платоновского Пира .Однако, надо отметить, что августиновское отношение к Платонуи его школе с годами менялось.
В самых ранних работах оно восторженное и апологетическое.Тогда Августин писал о нем как о изобретателе совершеннейшей системы философии .В то время он не видел и не старался видеть расхождения платоновского учения с христианским.Преклонение перед Платоном и платониками в ранних работах помогает отчасти понятьего отношение к ним в работах зрелого периода, когда Августин более глубоко ознакомилсяс христианским учением и не мог не заметить значительного расхождения христианствас платонизмом. Вероятно, не желая признаваться себе в этом, а тем более отречьсяот философии, которая была когда-то для него совершеннейшей , Августин в своихпроизведениях прилагает все усилия для наиболее подходящего сопоставления этих двухучений, там же, где применение платонизма абсолютно невозможно и искусственно, Августиниспользует его для критики других, уже враждебных христианству философских учений.Так, платоновское учение о мировой душе и метемпсихозе, абсолютно отвергаемое Августином,в то же время, как это ни парадоксально, используется им как аргумент против тех,кто отрицает возможность бессмертного тела и телесного воскресения.Наконец, в Пересмотрах , одной из последних своих работ,Августин меняет свое отношение к платоникам.
Здесь он осуждает свое юношеское увлечениеплатонизмом, говорит, что оценивал Платона и его последователей незаслуженно высоко , в то время как гораздоважнее было защищать христианское учение от тех опасных заблуждений, которые онираспространяли . Это отречение от платонизма было, фактически, отречением от светскойфилософии как руководительницы жизни вообще.В еще большей степени подобная динамика относится и к последователямПлатона Плотину и Порфирию.
Так, о Плотине в трактате Против академиков Августинговорит, что в нем вновь воссияло светлейшее в философии лицо Платона и что онибыли столь одинаковы, что можно было верить, что один живет в другом . В болеепоздних произведениях о Плотине говорится уже более трезво, что он из современныхмыслителей лучше понял Платона . Однако в это время помимо одобрительных, появляютсяеще и критические оценки Плотина.
На страницах большинства философских произведенийАвгустина идеи Плотина присутствуют не только в цитатах, аллюзиях, полемическихпассажах и толкованиях, но и во множестве авторских рассуждений , подчас совершенносливаясь с учением самого Августина.
В Исповеди он пишет о том какое огромноезначение имело чтение неоплатонических трактатов для его обращения в христианство.В идеализме и спиритуализме Плотина он нашел тогда ключ к пониманию спиритуализмахристианского.
С того времени плотиновские представления о боге, о душе, об умственномсвете, о провидении, о вечности и времени, о природе зла и добра, о свободе, о красотемира и умопостигаемой красоте и т.д. стали им восприниматься как собственно христианские.По этой причине эти представления были настолько слиты в общем мнении с воззрениямиАвгустина, что уже ближайшие его последователи, такие, как Клавдиан Мамерт и Кассиодор,совершенно забыли их неоплатоническое происхождение.
Таким образом, роль платонизма и неоплатонизма в формированииавгустиновского образца христианского философствования действительно велика.Вероятно,идеями всеобъемлющего спиритуалистического мировоззрения именно этих учений былодополнено христианство.
Тем не менее нельзя сказать, что платонизм преподноситсяАвгустином беспристрастно наибольший упор им делается на теологию, упрощается метафизикаи практически замалчивается диалектика. Идеи Платона Августин трактует под угломзрения христианского креационизма и монотеизма.Бог -демиург, художник превращаетсяв бога-творца. Можно сказать, что история философии, написанная Августином, в сущностипредставляет собой историю теологии, историю богоискательства, провиденциально восходящаяот первых, натуралистических представлениях о боге и способах служения ему доразвитой теологии неоплатоников, вплотную подошедших к христианской теологии.Дальнейшее развитие истории показало, что историко-философскаяконцепция Августина - это историко-философская концепция всего раннего латинскогосредневековья вплоть до XIII в. В продолжение всего почтитысячелетнего периода западноевропейские мыслители смотрели на античность глазамиАвгустина.
Ссылаясь на авторитет учителя, они мало интересовались античнымматериализмом, избирательно подходили к учениям стоиков и эпикурейцев, презираликиников видели в Аристотеле только ученика Платона и родоначальника диалектикикак искусства формального доказательства.
Как и Августин, они знали Платона почтиисключительно по Тимею , а в последнем находили учение о едином боге-творце и провидении.Воззрения Платона слились для них со взглядами Августина.Благодаря не в последнююочередь Августину, они не только не уничтожили полностью сочинения врага христиан Порфирия, но даже сделали его труды основным пособием по диалектике.
В целом жераннесредневековая философия воспринимала платоников, если не считать несущественныхвариаций, именно так, как воспринимал их Августин, т.е. как видевших теологическуюистину, но не знавших пути к ней . В этом смысле миссия Аврелия Августина в историираннесредневековой философии подобна миссии Фомы Аквинского в философии позднегосредневековья он дал такую интерпретацию платонизма, в которой этот платонизм оказалсяне только безопасным, но и полезным для церковной идеологии, господствовавшей впоследующие столетия подобно поступил с аристотелизмом Фома в XIII в. Но ранее средневековье переняло от Августина и его общий взглядна античную философию, которая, при всех высоких оценках ее отдельных достижений,представлялась этому отцу церкви пестрым собранием противоречивых мнений, где одни утверждали, что мир один, другие - что миров существует бесчисленное множество одни - что этот единственный мир имеет начало, другие - что он его не имеет одни- что он будет иметь конец, другие - что будет существовать вечно одни - что имуправляет божественный ум, другие - случай одни говорили, что души бессмертны,другие - смертны одни доказывали, что они переселяются в животных, другие - чтоэто совершенно невозможно среди тех же, кто называл души смертными, одни учили,что они погибают после смерти тела, другие - что они продолжают жить еще более илименее долго, но не вечно одни полагали высшее благо в теле, другие - в духе, третьи- в том и другом, а некоторые добавляли к духу и телу еще и внешние блага однисчитали, что телесным чувствам нужно верить всегда, другие - что не всегда, третьи- что никогда .Августин и его средневековые последователи не разделяли смыслителями античности их принципа свободы суждения и индивидуального поиска и невидели за всей этой разноголосицей ничего другого, кроме пустых словопрений, подстрекаемыхдьяволом и имеющих целью смешать ложь с истиной . Насколько сомнительным и ненадежнымпризнавали они античный путь знания, настолько же твердым и надежным видели онихристианский путь веры, ведущий, как они считали, прямо к истине безо всякого исследования, а поэтому и без вероятности ошибки.Библиография n Формирование средневековой философии латинская патристика.
Г.Г.Майоров - М,1979n История политических учений Под ред. проф. О.М.Мартышина-М,1994n философский словарь М,1991 1 Аристотель.
Метафизика XII6-9.