Конфуцианство

Введение. Сегодня во всем мире вряд ли найдется человек, не слышавший о конфуцианстве и его знаменитом основателе Конфуции (551-479 гг. до н.э.), имя которого в китайском произношении звучит как Кун-цзы или Кун-фуцзы (Мудрец Кун). В древних книгах его порой называют просто Учителем, и читателю сразу становится ясно, что речь идет о великом наставнике, который стал нравственным идеалом миллионов людей.На высказывания Конфуция ссылаются философы, политики, ученые всего мира. Фразы его сегодня можно услышать даже от малограмотного китайского крестьянина.

По конфуцианским принципам в настоящее время живет не только Китай, но и некоторые страны Восточной и Юго-Восточной Азии: Япония, Корея, Вьетнам, Сингапур; причем принципы эти настолько органично вошли в плоть их национальной культуры, что люди часто сами не замечают, что говорят словами Конфуция.Ученики Конфуция записали его высказывания, обобщив их в книге "Лунь Юй" (VI в. до н.э.), название которой принято переводить как "Беседы и суждения". В основном она состоит из коротких записей бесед Учителя с последователями, из лаконичных высказываний Конфуция.

Свой жизненный путь он сумел описать в нескольких строчках: В 15 лет я обратил свои помыслы к учебе. В 30 лет я обрел самостоятельность. В 40 – сумел освободиться от сомнений.В 50 лет я познал волю Неба. В 60 лет научился отличать правду ото лжи. В 70 лет – я стал следовать желаниям моего сердца и не нарушал “Ритуала". В этом высказывании весь Конфуций как человек и как идеал традиции.

Его путь от учебы через познание "воли Неба" к "свободному следованию желаниям сердца" и добровольному соблюдению норм поведения, которые он считал священными, стал нравственным ориентиром всей китайской традиции. Его учение многогранно.Оно включает в себя совокупность этических, духовных и социальных норм, которые передавались из поколения в поколение на протяжении почти 2,5 тысяч лет. Правила эти касались воспитания человека, определяли его поведение в семье, на службе, в обществе. В течение многих веков трактовка учения Конфуция не раз менялась, придавая ему порой самые причудливые черты.

В конце концов, конфуцианство превратилось в политическое и социальное учение о принципах справедливого и гармоничного управления государством и взаимоотношениях между людьми.В этом виде оно существует до сих пор. Однако интерес вызывает не столько исторический путь конфуцианства, сколько само учение Конфуция – то, что проповедовал человек, которого сегодня не без основания именуют наставником Китая. 1.Жизнь Конфуция. Конфуций, или Кун-цзы (учитель Кун), родился в 551 г. до н.э. в Китае, в небольшом царстве Лу (нынешняя провинция Шаньдун). Он происходил из древнего обедневшего аристократического рода. Его отец Шулян Хэ был прославленным воином, пользовался общественным уважением, но его личная жизнь, по представлениям той эпохи, складывалась неудачно, так как все его дети были девочками. После девятой девочки он взял наложницу, родившую ему долгожданного сына. Однако мальчик родился увечным и был крайне болезненным.

Тогда 66-летний воин решил еще раз испытать судьбу.

Его новой жене было не более 20 лет. Этот брак считался дважды «варварским» — из-за разницы в возрасте супругов, которая, согласно обычаю, не должна была превышать 10 лет, и из-за преклонного возраста мужа, так как жениться после 64 лет считалось неприличным.Тем не менее он стал счастливым и для супругов, и для человечества: 27 августа 551 г. до н.э. родился здоровый крепкий мальчик, которого назвали Цю и дали прозвище Чжун-ни. Эго и был Конфуций (в странах с иероглифической письменностью он более известен как Кун Цю или Чжун-ни). Человек, прославившийся как певец ритуала, родился в браке, нарушавшем нормы ритуала.

Детство Конфуция оказалось трудным. Ему было чуть более двух лет, когда он лишился отца. В 17 лет он оказался без матери.Как впоследствии признавался Конфуций, в детстве по причине бедности ему приходилось заниматься «многими презренными деяниями» (носить воду, пасти чужих овец и т.д.). Конфуций наследовал громкое имя, но не получил никакого богатства.

Он выбрал жизненную стезю «книжника», что вполне соответствовало его статусу бедного аристократа и позволяло надеяться только на свои личные качества. Образованный человек времен Конфуция должен был уметь выполнять ритуалы, понимать музыку, стрелять из лука, управлять колесницей, читать, считать.Будучи одаренным всесторонне, в том числе телесно (его рост равнялся 1,91 м), Конфуций в совершенстве овладел всем этим. К тридцати годам он завершил образование и открыл собственную школу, в которой центральное место занимали мораль, ритуал и изучение древних текстов.

Конфуций быстро получил признание как учитель. Но это само по себе не могло его удовлетворить.Он считал, что добродетель неразрывно связана с политикой, знания должны вести к процветанию государства, а наиболее достойным поприщем для ученого человека является сановная деятельность.

На 51-м году жизни он поступил на службу к правителю родного царства Лу. Конфуций оказался блестящим чиновником и советником, много сделал для процветания своего государства. Однако его деятельность стала предметом интриг со стороны соседей и обузой для царя, не лишенного порочных склонностей. Царь бросил вызов своему строгому сановнику, демонстративно нарушив одну из ритуальных норм, на страже которых тот должен был стоять.Конфуций оказался перед выбором — или смириться со своеволием правителя, или в знак протеста оставить свой пост. Он выбрал второе: вместе с десятками учеников покинув родное царство, и провел 14 лет в изгнании, скитаясь по разным китайским государствам.

Умер Конфуций на 73 году жизни, пользуясь всеобщим уважением. Его могила, как и место рождения, по сей день свято чтятся в Китае. Конфуций является духовным отцом китайской нации.Его учение (за исключением двух коротких периодов — в Ш в. н.э. и годы махистской культурной революции) на протяжении почти двух с половиной тысяч лет пользуются в Китае безусловным признанием и почтением.

Оно оказалось также влияние на другие, современные Китаю, стране. 2. «Государственная этика» Конфуция.Учение Конфуция было ответом на кризис традиционной идеологии, центральной темой которой были отношения правителя - Ване и Неба как источника магической силы «дэ», благодаря которой «Ван» («Сын Неба») упорядочивал «Поднебесную» (общество). У Конфуция «дэ» перестает быть главой правителя – каждый человек ответственен за положение дел в «Поднебесной» и способен на него повлиять.

Число основных качеств эталона человека относится: гуманность, справедливость, знание и ритуал. Строго следуя правилам ритуала, человек поддерживает стандарт цивилизованности, созданный совершенными мудрецами – правителями древности. Учение Конфуция проникнуто духом сохранения традиций: Я подражаю старине, я не сочиняю.Показательно, что, по преданию, Конфуций редактировал древнейшие канонические тексты в китайской культуре – «Щу-цзинь» и «Щи-цзинь», а также написал комментарий к «И-цзинь». Найденное сочетание традиционализма с личной ответственностью каждого за состояние дел в «Поднебесной» в исторической перспективе обнаружено свою исключительную продуктивность.

Еще при империи Хань (2в. до н.э 3в. н.э.) конфуцианство превратилось в государственную идеологию и впоследствии фактически стало основой специфически-китайского образа жизни, во многом сформировав уникальный облик китайской цивилизации.

Основная часть Концепции Конфуцианства. Если попытаться выделить в учении Конфуция основное концептуальное ядро, то всю его важнейшую проблематику можно разделить на три главные части: доктрина цзюнь-цзы, то есть совершенного мужа, доктрина гуманизма или гуманности жэнъ и доктрина надлежащих норм взаимоотношений между людьми (категория ли). Начиная по порядку, надо сказать, что Конфуций был первым в Древнем Китае, кто поделил всех людей на группы.Он отделил всех тех, кто руководствовался сходными с ним идеалами в прошлом, от обыкновенных, нормальных людей, руководствующихся в жизни, главным образом, своими корыстными интересами.

Последних он называл сяо жэнъ, маленькими или низкими людьми, выражая тем самым столь характерное для «осевого времени» универсальное недовольство «естественным человеком», тем самым естественным человеком, которого много веков спустя воспоют в Европе и Вольтер, и Жан-Жак Руссо. Правда, это не означает, что Конфуций свысока относился к простому народу.

Наоборот, все высказывания Конфуция, касающиеся народа, проникнуты глубокой симпатией и неподдельным состраданием к простым людям, жертвам несовершенного правления и своекорыстного поведения властей. Но Конфуций рассматривал народ как нерасчленимое целое, как естественное единство. Переиначивая известную поговорку, можно сказать, что мудрец из Лу видел лишь лес и не видел или не хотел видеть деревья.Иными словами, отдельный человек из народа его как философа и педагога не интересовал.

Ему не было места в конфуцианской персонологии, туда входили лишь люди, профессией которых было, или могло бы быть, государственное управление. Конфуцианский гуманизм. 2.1. «Жень»: человечность.Конфуций открыл человека, постиг своеобразие его бытия и места в мире. Центральная категория его учения — жень, что обычно на русский язык переводится как «человеческое начало», «милосердие», «человеколюбие», «гуманность». Жень обозначает и специфический признак человека, и программу его деятельности.

Это — человеческое начало в человеке, которое является одновременно его долгом. Нельзя сказать, что представляет собой человек, не ответив одновременно на вопрос о том, в чем заключается его нравственное призвание, говоря по-другому, человек есть то, что он сам из себя делает.У Конфуция есть высказывание, которое на первый взгляд кажется логическим недоразумением: «Только обладающий человеколюбием («жень») может любить людей и может ненавидеть людей» . В самом деле: сказать, что «обладающий человеколюбием может любить людей» — значит впасть в тавтологию; сказать, что «обладающий человеколюбием может ненавидеть людей» — значит совершить другую логическую ошибку, которая называется противоречием определения.

Однако если учесть многозначность понятия «жень», то данное высказывание приобретает глубокий смысл. Оно означает, что человеческое начало в человеке есть то самое начало, в силу которого он может любить людей и ненавидеть людей.Конфуция много раз спрашивали, что такое «жень»? Среди ответов есть и такое утверждение: «Это значит любить людей» Иероглиф «жень» состоит из двух знаков, обозначающих соответственно человека и цифру два. «Жень» берет свои истоки и реализуется в отношениях человека с другими людьми.

Именно они, эти отношения, составляют собственное пространство человеческого бытия.Однажды во время скитаний Конфуций с учениками оказался в ситуации, когда им надо было перейти реку. Конфуций послал одного из учеников к находившимся неподалеку отшельникам, чтобы узнать у них, где находится брод. Стоит ли, ответили отшельники, искать брод, когда вся Поднебесная охвачена потопом? И вместо того чтобы держаться за Конфуция, который хочет уйти от определенных людей, не лучше ли последовать учениям тех мужей, которые вообще избегают мирской суеты? Ученик передал эти слова Конфуцию.

Тот сказал, что человек не может сбиться в одну стаю со зверями и птицами, и если он уйдет от людей, то с кем он останется? Очень мудрый ответ.

У человека свой удел, даже если он очень тяжелый. Мудрость состоит не в том, чтобы ставить несбыточную цель — убежать от людей, а в том, чтобы внести гармоничное начало в отношения междуними.Отношения между людьми наполняются нравственным смыслом, принимают гармоничный характер по мере того, как они станодятся взаимными. На вопрос своего ученика: «Можно ли всю жизнь руководствоваться одним словом?» Конфуций ответил: «Это слово — взаимности, не делай другим много, чего не желаешь себе». Конфуцием здесь сформулирован принцип, который, как уже отмечалось, значительно позже и в другой, европейской, культурной традиции получил название золотого правила нравственности.

Выше, лучше этого правила человечество пока ничего не придумало. 2.2. «Ли»: ритуал. «Жень» как человеколюбие, начало взаимности в отношениях — общий принцип поведения.Его конкретным воплощением является ритуал, у Конфуция есть такие слова: «Сдерживать себя, чтобы во всем соответствовать требованиям ритуала,— это и есть человеколюбие». Если «жень» можно охарактеризовать как душу человеческого общения, то ритуал является его плотью.

Слово «ритуал» — не единственный русский эквивалент соответствующего китайского термина «ли», который может быть переведен также как «правила», «церемонии», «этикет», «обряд». В самом общем виде под ритуалом понимаются конкретные нормы и образцы общественно достойного поведения.Его можно истолковать как своего рода смазку социального организма.

Ритуал соединяет людей, но соединяет так, что применительно к каждому типовому отношению обозначает оптимальную дистанцию, которая позволяет продуктивно общаться разным индивидам. Человеколюбие Конфуций понимает как взаимность, равенство в отношениях. Однако люди являются разными и по природным качествам, и по социальному статусу. Возникает проблема: как реализовать принцип равенства в отношениях между неравными людьми? Ритуал и является ответом на этот головоломный вопрос.Его можно было бы кратко определить как общественную соразмерность индивидов. Очень важно понять соотношение «жень» и «ли». «Жень» не существует над или наряду с «ли», а только через «ли». Но и «ли» теряет свое нравственное качество вне соотнесенности с «жень». Этика Конфуция утверждает гуманизм конкретных человеческих взаимоотношений.

Она исходит из убеждения, что человеческое согласие важнее абстрактных истин. «Люди с разными принципами не могут найти общего языка». Поэтому не может быть более высокого принципа, чем человечность, воплощенная во всем многообразии человеческих ситуаций.

В книге «Лунь юй» мы встречаем следующий замечательный фрагмент. «Цзы-гун (Ученик Конфуция) хотел положить конец обычаю принесения в жертву барана в первый день месяца. Учитель сказал: «Сы (прозвище Цзы-гуна)! Ты заботишься о баране, а я забочусь о ритуале». Ритуал сам является нравственной мерой поведения, поскольку он обеспечивает согласное существование людей, дает им общие символы.Его нельзя крушить, исходя из абстрактных принципов, даже если таким принципом является жалость к животным.

Разумеется, ритуал подвижен, изменчив, но на своей основе и по своим законам.В содержательном плане конфуцианский ритуал держится на двух основаниях: сыновней почтительности (сяо) и исправлении имен (чжен мин). По мнению Конфуция, образец и норму достойного поведения задает древность. «Я верю в древность и люблю ее», — говорил он. Нравственные усилия человека должны быть направлены на то, — чтобы подняться до уровня идеального прошлого. Такая установка не просто означает, что человек смотрит назад.

Она имеет у Конфуция более строгий и конкретный вид. «Почтительность к родителям и уважительность к старшим братьям — это основа человеколюбия». Было бы неверно утверждать, будто сыновняя почтительность вторична по отношению к морали, является ее конкретизацией.Она и есть сама мораль, рассмотренная в аспекте взаимоотношения поколений. Отец является для сына последней (и в этом смысле абсолютной) нравственной инстанцией.

Вот принципиальное суждение на эту тему: «Е-гун сказал Кун-цзы: «У нас есть прямой человек. Когда его отец украл барана, сын выступил свидетелем против отца». Кун-цзы сказал: «Прямые люди у нас отличаются от ваших. Отцы скрывают ошибки сыновей, а сыновья покрывают ошибки их отцов, в этом и состоит их прямота». Почтение сына к отцу, как, впрочем, и забота отца о сыне - первичное, далее не разлагаемое нравственное отношение.Не существует таких принципов и обстоятельств, вообще не существует ничего такого, что могло бы оправдать доносительство на отца. Человеколюбие неотрывно от сыновней почтительности.

В последующем эта конфуцианская установка получила закрепление в юридической практике: в I в. до н.э. были изданы законы, предписывавшие детям укрывать родителей, а в средневековом своде китайских законов доносительство на отца, мать, деда, бабку каралось смертной казнью.Нравственную обращенность Конфуция к прошлому иногда характеризуют как консерватизм.

Такая оценка является по меньшей мере поверхностной. Прежде всего надо ясно обозначить проблему, которую решает Конфуций. Это не социологическая проблема исторической динамики, а этическая проблема человеческого взаимопонимания и согласия. Для Конфуция ни стремление к новому, ни консервация старого сами по себе не имеют самоценного значения. Есть нечто поверх них — мир и покой в обществе.Вопрос поэтому стоит так: как возможны изменения в обществе без смут и хаоса, без того, чтобы разрывалась связь времён и дети шли против отцов? Для этого, как полагает Конфуций, есть только один путь: жажда перемен не должна посягать на культ предков. Изменения возможны и желаемы только в том случае, если на них получено согласие родителей.

Одна из норм конфуцианского ритуала разрешает детям менять порядки, заведенные отцом, только через три года после его смерти.Условием и пределом новаторского пыла детей, молодежи является согласие родителей, старших поколений.

Конфуций учит тому, что новое надо выводить из старого, что идеалы надо черпать в состоявшемся прошлом, а не в проблематичном будущем, что спокойствие консерватизма предпочтительнее раздоров прогрессизма. При оценке этой патриархальной, опрокинутой в прошлое нравственной установки следует учесть, что народ, который руководствовался ею, оказался самым многочисленным на земле. Сыновняя почтительность — краеугольный камень в здании китайской цивилизации.Принцип сяо устанавливает взаимность в отношениях между неравными людьми по оси времени: почести, которые сын оказывает отцу, возвращаются к нему через его собственных детей. Ту же функцию выравнивания человеческих отношений в социальном пространстве выполняет концепция исправления имен, которая выражается в следующей формуле Конфуция: «Государь должен быть государем, сановник — сановником, отец — отцом, сын — сыном». Люди различаются между собой по социальному статусу и месту в системе общественного разделения труда.

Для того чтобы у человека, принадлежащего к определенному сословию и выполняющего определенные функции, установились достойные отношения с людьми других статусов и функций, он должен быть на уровне собственного общественного предназначения.

Взаимность отношений в социально разделенном обществе реализуется через обмен различными деятельностями, что предполагает и требует честного выполнения каждым своего долга, вытекающего из выполняемой им функции в семье и обществе. 2.3. «Вень»: воспитание.

Более высокое положение в человеческой и социальной иерархии означает также более высокий уровень нравственной ответственности: «Учитель сказал: «Если личное поведение тех, (кто стоит на верху), правильно, дела идут, хотя и не отдают приказов. Если же личное поведение тех, (кто стоит наверху), неправильно, то хотя приказывают, (народ) не повинуется». Нравственные обязанности, поскольку они материализуются в ритуале, становятся делом воспитания, образования, культуры.Эти понятия у Конфуция не были разведены.

Все они входят в содержание категории «вэнь» (первоначально это слово означало человека с разрисованным туловищем, татуировкой). «Вэнь» можно истолковать как культурный смысл человеческого бытия, как воспитанность.Это не вторичное искусственное образование в человеке и не его первичный естественный слой, не книжность и не природность, а их органический сплав. «Учитель сказал: «Если в человеке естественность превосходит воспитанность, он подобен деревенщине.

Если же воспитанность превосходит естественность, он подобен ученому-книжнику. После того как воспитанность и естественность в человеке уравновесят друг друга, он становится благородным мужем». «Лунь-юй» начинается и завершается высказываниями о необходимости учиться и о благородном муже. Важнейшие категории Конфуция — «жень», «ли», «вэнк» — являются одновременно чертами идеальной личности, именуемой благородным мужем.По сути дела, все учение Конфуция есть ответ на один вопрос — на вопрос о том, как стать благородным мужем. 2 4. «Цзюнь-Цзы»: благородный муж. Понятие благородного мужа имеет у Конфуция два взаимосвязанных смысла: принадлежность к аристократии и человеческое совершенство.

Принадлежность к аристократии сама по себе не гарантирует человеческого совершенства, ибо для этого необходима упорная духовная работа над собой.В то же время человеческое совершенство не закрыто и для тех, кому судьба предназначила долю простолюдина. «B [деле] воспитания нельзя делать различий между людьми». Можно заключить: человеческое совершенство, которое, в принципе, с точки зрения природных потенций, открыто для всех, является конкретной обязанностью определенных (так называемых благородных) сословий.

Оно существует как усилие определенных индивидов стать благородными, подняться на уровень своего предназначения. Стать благородным мужем чрезвычайно трудно. Конфуций обычно уклонялся от ответа на вопрос, является ли тот или иной индивид благородным мужем.Себя он не относил к таковым.

Благородный муж — средоточие всех высоких качеств, идеальная личность, как ее понимает Конфуций. Он стремится познать правильный путь (дао); всегда и во всем человеколюбив; думает о том, чтобы во всем следовать ритуалу, быть искренним и правдивым в словах, честным и почтительным в поступках; он постоянно учится.То, как благородный муж строит взаимоотношения с другими людьми, можно выразить в трех предложениях: он относится ко всем ровно, одинаково; заимствует у окружающих только хорошее и сближается с лучшими; судит только самого себя. Предмет особой заботы благородного мужа — соответствие слова и дела. «У людей с красивыми словами и притворными манерами мало человеколюбия». Чтобы застраховать себя от самообольщения, нужно быть не просто сдержанным в словах, а взять себе за правило «прежде осуществить задуманное, а потом уже говорить об этом». Дела благородного мужа должны предшествовать его словам.

Основной общественной ареной, на которой наиболее полно раскрываются возможности благородного мужа, является сановная деятельность.

Благородный муж в этом смысле представляет собой воплощенный синтез нравственности и политики. Благородный муж — нравственно самостоятельная и самодостаточная личность.Ему в учении Конфуция противостоит низкий человек (сяо жень). Низкий человек смотрит не вверх, а вниз; думает только о том, как бы извлечь выгоду; не умеет переносить трудности; предъявляет требования другим людям; склонен к раздорам, может даже дойти до разбоя. Эго человек своевольный, грубый, неотесанный не только по внешнему виду и манерам, но и в том глубоком смысле, что для него ритуал, представления о человеческом приличии и достоинстве не стали определяющими мотивами поведения.

Низкий человек — своего рода антиидеал.Подобно тому как благородный муж выделывает сам себя в упорных трудах, низкий человек является результатом нерадения индивидов о самих себе. Правда, статус простолюдина способствует такому нерадению, но только способствует в целом, в отношении индивидуальных судеб людей не существует предопределения.

Конфуцию приписывают такое суждение: «Человек скрывает свое сердце — его ни измерить, ни взвесить.Прекрасное и безобразное — все таится в человеческом сердце, но цвета его не увидишь». Это можно понять так, что человек по своим изначальным возможностям открыт как добру, так и злу. Поэтому творить добро и противостоять злу — не единовременный акт человеческого бытия, а его непрерывное состояние.

Конфуций не льстит людям. Но он и не проклинает их. Пафос его учения иной: постоянное нравственное, культурное бодрствование. 3. Значение Конфуцианства для философии и культуры современного Китая. Последние 60 лет в Китае развернулись оживленнее дискуссии о конфуцианстве, взаимодействии китайской (восточной) и западной культур.Первая такая конференция состоялась в сентябре 1987г. Проводилась она на родине великого мудреца Конфуция – небольшом по китайским понятиям, городе Цюйфу (в нем и его окрестностях проживает около миллиона человек), расположенном в юго-западном углу провинции Шаньдун.

В городе – три главных достопримечательности , в центре Цюйфу – храм Конфуция, представляющий целый комплекс зданий. Начало его строительства было положено в 478 г. до н. э т.е. на второй год после смерти Конфуция. В настоящее время в нем свыше 460 комнат, зал, галереи.Храмовые постройки поражают величественностью и великолепием, они призваны олицетворять единение материального и духовного, гармонию человека и природы.

В главном сооружении – павильоне Дачен-день – 10 каменных колон, а посредине – статуя Конфуция. Недалеко от входа могила самого основоположника знаменитого вероучения, скромная стела с соответствующей надписью, а перед ней жертвенная чаша. Для участия в международной конференции съехались ученые из разных стран мира- США, Франции, Австралии, Японии, ФРГ, Сингапура, Южной Кореи, Англии.Ее главный организатор — Китайский фонд Конфуция, созданный в 1984 г. В заявлении по случаю начала деятельности этого фонда говорилось, что свою задачу он видит в исследовании учения выдающегося китайского мыслителя, политика и педагога, идеи которого составляют важную часть китайской традиционной культуры и который оказал влияние не только на историю Китая, но и на другие страны и регионы.

За прошедшие годы фонду удалось создать исследовательский центр, наладить регулярный выпуск специального журнала «Изучение Конфуция». Большое место на конференции занял вопрос о современном звучании конфуцианских идеалов, об исторической роли конфуцианства в нынешних условиях. Этот вопрос в последние годы приобрел особое значение.

Необходимость социалистической модернизации с неизбежностью поставила вопросы, требующие серьезного теоретического осмысления, — каковы отличительные особенности традиционной китайской культуры, возможно ли использование ее элементов для обновления страны, существуют ли общие черты между китайской и западной культурами, в частности в образе жизни, нормах поведения, стереотипах мышления, структуре личности, или же их разделяет непреодолимая пропасть, наконец, о месте китайской культуры в человеческой цивилизации и современном мире, вообще.

По данным вопросам существует широкий спектр мнений. Есть ученые, особенно среди молодежи, которые придерживаются отрицательного отношения к традиционной культуре, не находя в ней каких-либо позитивных элементов.Они провозглашают лозунг о необходимости полного озападнивания Китая. Противоположная точка зрения заключается в идейной модернизации на основе реформированного конфуцианства — синтезе позитивных ценностей учения Конфуция с достижениями западной науки, ибо именно этот путь обеспечил бурное экономическое развитие в последние годы одного “большого дракона” — Японии, и четырех “малых драконов” — Сингапура, Тайваня, Гонконга, Южной Кореи. Универсальные моральные принципы, которыми оперирует конфуцианство, по мнению Бао Цзунсиня, препятствуют свободному, творческому развитию человеческой личности, закрепляют неравенство людей (подданных, сыновей, жен) в определенных структурах социальных и родственных отношений.

Вместе с тем слабость теоретических построений “новых конфуцианцев” он усматривает в том, что они фактически рассматривают мораль как внеисторическое, внесоциальное явление.

Субъект конфуцианской морали не связан с реальной действительностью, он руководствуется в своих поступках умозрительными, схоластическими принципами и поэтому его можно назвать «мумией». В своих статьях и выступлениях Бао Цзунсинь заявлял, что традиционная культура и ее основа — конфуцианство — неспособны к модернизации. “Не следует понимать мои критические слова как нигилизм в отношении культуры вообще. “Если традиция отрицает ценность человека, подавляет его творческий дух, то почему нельзя выступать против нее”, — говорил он. В конфуцианстве можно найти отдельные высказывания, положения, которые и до сих пор не утратили своей ценности, но неправомерно на этом основании делать аналогичный вывод относительно конфуцианского учения как целостной системы.

Оно принадлежит истории, и нет никакого смысла в его реанимации.

Современная китайская культура может строиться только из “практики современного Китая”, что же касается “традиции”, то у нее есть какие-то питательные средства для создания современной культуры, но служить источником ценностей для нее она не может. Вопрос о границах перемен в китайском обществе каждым их сторонником рассматривался, исходя из своих идеологических пристрастий.

Видный официальный политический деятель второй половины XIX в. Чжан Чжидун выдвинул формулу: “Китайское учение — это сущность, европейское учение — это функция”, другими словами — в процессе преобразований элементы европейской культуры должны играть роль дополнения, не затрагивая основ существующего строя.Допуская необходимость заимствования научно-технических достижений Запада, Чжан Чжидун в то же время решительно отвергал саму возможность отказа от конфуцианства.

В течение последующих десятилетий, по существу вплоть до настоящего времени, проблема соотношения “сущности” и “явления” с одним из двух типов культуры являлась предметом оживленной дискуссии.В двадцатые-тридцатые годы XIX века Лян Шумин выступал с апологией китайской традиционной культуры, в частности конфуцианства, подчеркивая превосходство восточной, китайской цивилизации над западной, усматривая таковое в том, что для первой истинный смысл человеческого бытия всегда заключался в духовном совершенстве индивида, нравственном облагораживании разума, развитии национального духа. В Китае, писал Лян Шумин, высшая сфера деятельности человека (культура) господствует над низшей (экономикой), в то время как на Западе имеет место обратное.

Идеализм, присущий, по его мнению, восточным народам, он противопоставлял грубому утилитаризму, интересу лишь к благам материальной жизни, характерным для западной цивилизации, и на этом основании заявлял, что между Китаем и Европой (в том числе и Россией) нет ничего общего.

Он призывал всех китайцев повернуться к Востоку, к национальным духовным традициям. В их возрождении Лян Шумин усматривал главное условие ликвидации отставания Китая от других стран в области экономики, решения актуальных политических и социальных проблем китайского общества. Он решительно выступал против “европеизации” Китая, против заимствования любого иностранного опыта.Культура Запада, писал Лян Шумин, является культурой государств, проводящих колониальную политику, поэтому с ее помощью нельзя решить проблему национального возрождения; напротив, ее использование будет способствовать духовному, а следовательно, и политическому угнетению. Лян Шумин ссылался в данной связи на политический опыт выдающихся деятелей национально-освободительного движения: “Ганди будучи студентом, отбрасывал свою религию В дальнейшем же он последовательно развивал дух древних индийцев для подъема движения против господства угнетавших Индию англичан Для меня то, что проповедует Ганди, имеет особое значение, поскольку я также шел по такому же пути. Вначале я придерживался банального “прагматизма”, очень близкого западным идеям, но в конце концов повернул в сторону китайской конфуцианской идеологии Моя идеологическая эволюция состояла в следующем — вначале отказ от старых китайских вещей, а затем их восприятие”. Лян Шумин считал, что рано или поздно подобную эволюцию должны проделать все китайские общественные деятели, независимо от их нынешних мировоззренческих позиций, в том числе и марксисты, ибо, как заявлял он, новые идеологические веяния, принесенные с Запада, глубоко чужды китайскому национальному духу. Выражение китайского национального духа Лян Шумин видел в конфуцианстве, объявлявшемся им воплощением лучших традиций духовной культуры китайского народа.

Имея учение Конфуция, писал Лян Шумин, китайцы не нуждаются в религии, ибо зачем, “находясь под солнцем, иметь еще лампу”. Содержащиеся в конфуцианстве великие истины о смысле человеческой жизни, оказывая в течение многих столетий огромное воздействие на сознание миллионов китайцев, способствовали формированию их национального самосознания.

Поэтому возрождение Китая как великой державы, по мнению Лян Шумина, немыслимо без “полного восстановления” в правах конфуцианской идеологии.

Концепция синтеза китайской и западной культуры, отстаивавшаяся Хэ Линем, отражала настроения той части китайской интеллигенции, которая выступала за проведение широких социальных, экономических и политических реформ.

Она понимала, что добиться превращения Китая в современное государство невозможно без использования социально-политических, научно-технических и культурно-идеологических достижений Запада.

В то же время многие китайские интеллигенты опасались, что использование этих достижений без соответствующей их идеологической и культурной реинтерпретации приведет лишь к усилению иностранного политического и экономического влияния, укреплению позиций компрадорско-бюрократических кругов, вследствие чего предлагаемые ими реформы в области социальных, экономических и политических отношений не будут осуществлены, они рассчитывали с помощью конфуцианства поставить процесс усвоения достижений материальной и духовной мировой культуры под идеологический и политический контроль китайского общества.

В 30—40-е гг. широкую известность приобретает теория синтеза китайской и западной культуры, пропагандировавшаяся Хэ Линем (1899—1990).  основе ее лежало стремление соединить конфуцианство с достижениями Запада в области философии, религии, науки и искусства.

Главную роль в процессе создания новой культуры китайского общества он отводил конфуцианству.В противоположность Фэн Юланю он отрицательно относился к характерному для китайской науки XX века взгляду на конфуцианство как на чисто моральную философию, поскольку подобный подход превращал его в банальное и ограниченное учение.

Рассматривая конфуцианство не только как философию и этико-политическую доктрину, но и как религию и искусство, он считал, что данное учение носит универсальный характер, имеет отношение ко всем сферам общественной жизни. За длительный исторический период своего существования, писал Хэ Линь, оно смогло создать вечные и непреходящие ценности, выражающие истинный дух китайского народа и его национальный социальный интерес.Хэ Линь утверждал, что преемственность в развитии культуры и идеологии должна означать восприятие и развитие конфуцианских традиций, представлений и идеалов.

Хотя конфуцианство является самым древним философским учением, оно благодаря содержащимся в нем ценностям не утратило значения в социальной жизни Китая и не сможет утратить его в будущем.Конфуцианство он называл самой новой идеологией среди всех новейших учений и считал, что новое развитие конфуцианской идеологии позволит добиться слияния современного и древнего, единства новейшего и древнейшего. В возрождении и развитии конфуцианства Хэ Линь видел главное условие разрешения всех национальных и социальных проблем китайского общества.

Согласно Хэ Линю, создание новой китайской культуры возможно только на основе национальных духовных ценностей, никакая экзогенная идеологическая система не в состоянии занять в китайском обществе место конфуцианства, воплощающего эти ценности, поскольку она является продуктом иной культурно-исторической среды. Вместе с тем Хэ Линь считал, что возрождение конфуцианства немыслимо без усвоения лучших достижений духовной культуры Запада, к которым он относил греческую и классическую немецкую философию, христианскую мораль, произведения искусства.

Усвоение достижений мировой духовной культуры, подчеркивал Хэ Линь, не может носить характер механического заимствования.Философские категории, культурные стандарты, нормы религиозной морали, характерные для Запада, должны, по его мнению, подвергнуться соответствующей реинтерпретации, с тем, чтобы прийти в соответствие с духом конфуцианских ценностей и традиций.

Если в процессе этой реинтерпретации не удается “китаизировать”, “конфуцианизировать” западную культуру, то Китай потеряет национальную духовную самобытность и превратится в культурном отношении в колонию; он писал, что конфуцианство призвано стать сущностью новой китайской культуры, а культура Западная – ее формой.Отношение к конфуцианству в ходе “движения 4-го мая” не случайно стало предметом обсуждения сегодня в кругах китайской научной общественности.

Ссылаясь на определенные передержки, допущенные тогда, на упрощенные, окрашенные в вульгарно-социологические тона оценки, ряд ученых пытается поставить под сомнение саму историческую необходимость критики тех положений конфуцианства, которые противоречили потребностям общественного развития Китая. Они как бы пытаются взять своего рода реванш за поражение, которое потерпели приверженцы конфуцианской ортодоксии, и это обстоятельство очень четко подметил Бао Цзунсин.

Конечно, и в его суждениях есть значительные преувеличения. Сторонник всесторонней модернизации китайского общества, он не хочет видеть никакого позитивного содержания в нравственных принципах конфуцианства.Культура каждого народа состоит из двух элементов — “временного” и “национального”, первый представляет исторически преходящее, определяемое ситуативным фактором, второй выражает национальное своеобразие, национальный дух. “В случае с временным элементом различия в типах культур связано с различиями в этапах развития, и возникающее поэтому здесь передовое и отсталое может быть оценено (с исторической точки зрения); в случае с национальным элементом различие в типах культур связано с существующими различиями основ национальных культур и потому невозможно различать, что ниже и что выше”, — говорит он. Конечно, и эта часть культуры подвержена изменениям, хотя и медленным, кроме того, она содержит общечеловеческие черты, при всем том национальный элемент никогда не может исчезнуть.

По его мнению, великая заслуга “движения 4-го мая” состоит в том, что она подчеркнула важное значение временного элемента культуры, необходимость критического подхода к культурному наследию и “поэтому открыла в истории Китая новую эпоху”. Однако оно не смогло разобраться в сущности национального элемента культуры, дать адекватный ответ на вопрос о его исторической судьбе.

Национальный элемент — это образ жизни, нормы поведения, стереотипы мышления, структура личности и т.п он придает своеобразие, неповторимость каждой культуре, без которого она утрачивает свой истинный смысл.

Ошибка многих передовых представителей китайской интеллигенции состояла в том, что модернизацию китайской культуры они сводили к озападниванию, не понимая, что и западная культура содержит свой национальный элемент, который невозможно перенести в другие регионы и страны.В свою очередь противники духа “движения 4-го мая”, занимаясь апологией традиционных ценностей, неизбежно впали в национализм.

Сегодня, нам необходимо заново посмотреть на наше историческое прошлое, наше культурное наследие, чтобы постараться решить проблемы, поставленные в ходе предыдущих дискуссий.Естественно, что позиция Пань Пу (Влиятельный в кругах китайских обществоведов ученый профессор), который очевидно выступает как против нигилизма по отношению к национальным культурным ценностям, так и за серьезный критический анализ и содержания, находит в Китае большое количество сторонников.

Заявляя, что конфуцианская идеология “обладает особой эффективностью в руководстве человеческой жизнью, обогащения духовной жизни и развития моральных ценностей”, Хэ Линь рассматривал ее этические принципы не только как средство морального совершенствования личности, но и как инструмент социальной политики правительств.Его идеалом являлся “демократизм конфуцианского типа”, конкретным проявлением которого в современную эпоху он считал политику Ф.Рузвельта.

Он называл его “великим политическим деятелем, имеющим конфуцианский облик”, ибо, по мнению Хэ Линя, “все, кто обладают способностью к образованию и нравственным воспитанием, являются конфуцианцами”. 3.1. Связь конфуцианства с религией. А вот как объясняется в сингапурском учебнике смысл и ценность уз дружбы.В начале соответствующего раздела приводится известное высказывание Конфуция: “Разве это не радость иметь друзей, приходящих издалека?”. Далее следует текст такого содержания: иметь друзей это не только радость, но и необходимость; человек ничего не значит один; мы нуждаемся в том, чтобы рассказать другим даже наши сокровенные секреты; чья- то причастность к твоим делам распространяет радость и изгоняет боль; человеческая симпатия — мощная сила; мы не можем жить без нее; хорошие друзья помогают нам без страха встречать, что дает нам жизнь — хорошее или плохое, приятное или неприятное.

Общение с друзьями позволяет понять смысл добра с нравственной точки зрения.Камень сам по себе не может создать огня, последний есть результат трения одного камня о другой.

Так и люди. “Мы нуждаемся в друзьях, чтобы дополнить то, чего у нас недостает, чтобы зажечь свет в наших умах и теплоту в наших сердцах”. Не правда ли, прекрасные слова! Затем следуют рекомендации, как выбирать друзей и как вести себя по отношению к друзьям. В 20—30-е гг. в своих политических взглядах Лян Шумин резко расходился с компартией.В 40-е гг. он поддержал курс КПК на национальное примирение, после победы народной революции остался в Китае и в отличие от многих других деятелей науки и культуры не эмигрировал. Однако каких-либо сообщений о его жизни в эти годы не появлялось, не было и публикаций его работ.

По мнению Лян Шумина в учении Конфуция много рациональных моментов, достаточно сказать, что он не навязывал своего мнения ученикам, был терпим к ним, каждый из них был вправе отстаивать свои взгляды; Конфуций проповедовал любовь к людям, сочувствие к ним. Лян Шумин вспомнил в этой связи свою беседу с Тагором во время посещения индийским мыслителем Китая в начале двадцатых годов.

Тагор говорил тогда, что конфуцианство нельзя относить к религии, слова Конфуция можно использовать как догмы, но его учение не является вероучением ни теоретически, ни практически. В этом я согласен с Тагором, заключил Лян Шумин. Большое место в жизни общества Хэ Линь отводит религии, усматривая ее функциональную роль в руководстве и контроле над политикой.Возражая китайским ученым, утверждавшим, что религия утратила ту роль, которую она играла в средние века, он, ссылаясь на историю христианства, стремился доказать, что прогресс науки и культуры неизбежно влечет за собой и прогресс религии, становящейся более современной, приобретающей вид “просвещенного” учения.

Именно это, писал Хэ Линь, имел в виду Гегель, когда говорил о том, что “эпоха Просвещения требует религии Просвещения”. Конфуцианство, так же как и христианство, восприимчиво к новым веяниям, утверждал Хэ Линь, и поэтому задача состоит в его модернизации с помощью достижение самой науки и культуры.

Заключение. Учение Конфуция занималось только вопросами этики и политики и почти не касалось всего того, что не может быть объяснено человеческим разумом, а подкрепляется только верою. Высказывания Конфуция учат людей терпимому, доброму отношению друг к другу, в них заложено стремление к всеобщей гармонии.Правитель, начальник, воспитатель, по мнению Конфуция, должен показывать подчиненным и воспитанникам образец поведения. На вопрос правителя: «Как вы смотрите на убийство людей, лишенных принципов, во имя приближения к этим принципам?» мудрец ответил: «Зачем, управляя государством, убивать людей? Если вы будете стремиться к добру, то и народ будет добрым.

Мораль благородного мужа подобна ветру. Мораль простолюдина подобна траве.Трава клонится туда, куда дует ветер ». В трудах Конфуция практически не рассматриваются богословские, метафизические вопросы, но считается допустимой вера в духов и нравственно необходимой вера в загробную жизнь.

Эта вера нужна потому, что она укрепляет нравственность человека. Учение Конфуция поддерживает необходимость правил выражения сыновней почтительность и развивает древние культовые обряды почитания умерших предков. Список использованной литературы: 1) Гусейнов А.А Апресян Р.Г. Этика. М 2002г. 2) Зеленкова И.Л. Основы этики. Минск – 1998г 3) Таранов П.С. Анатомия мудрости 120 философов. Жизнь. Судьба. Учение.Симферополь – 1997г. 4) Статьи ученых философов в сети Интернет.