Это относится к процессу нисхождения в Огне на Вершину для создания человека и т. д. и объяснено лишь, как проверка и употребление чисел гор: ибо, с одной стороны, мы имеем 10+5+6=21 вниз к середине 501, и на другой стороне 6+5+10=21[1078].
«Святое Святых», как понятие каббалистическое и принятое раввинами, явлено, таким образом, как международный символ и общее достояние. Также оно получило свое начало не среди евреев, но символ этот, благодаря слишком реалистическому применению его полу-посвященными левитами, приобрел у них значение, которое он едва ли имеет у других народов по сей день, значение, первоначально никогда не предполагавшееся среди истинных каббалистов. Лингам и Иони современных индусов, среднего уровня сознания, конечно, не выше, чем «Святое Святых» раввинов, – но оно и не хуже; и это уже является некоторым выигрышем перед христианскими поносителями азиатских религиозных философий. Ибо в подобных религиозных мифах, в скрытом символизме верования и философии, именно дух излагаемых догм должен решать их относительную ценность. И кто может сказать, что будучи рассмотрена с той или другой стороны, эта, так называемая, «Мудрость», примененная лишь к потребностям и благу одной малой народности, не дала развития среди нее чему-то сходному с национальной этикой? Пророки на лицо, чтобы показать образ жизни избранного, но «крепковыйного» народа до времен Моисея, при нем и после него. Что они обладали однажды Религией - Мудрости и пользовались ее всемирным языком и символами, доказывается тем же Эзотеризмом, существующим по сей день в Индии, что касается до «Святая Святых». Это, как сказано выше, было и все еще означает проход через «Золотую» Корову в том же согбенном положении, как того требовала Галерея Пирамиды, что отождествляло человека с Иеговой в еврейском Эзотеризме. Все различие заключается в разнице духа толкования. У индусов, так же как и у древних египтян, дух этот был вполне метафизичен и психологичен; у евреев же он был реалистичен и физиологичен. Оно указывало на первое половое разъединение человеческой расы – Ева, дающая рождение Каину-Иегове, как это показано в «The Source of Measures»; на завершение земного физиологического союза и зачатия – как это показано в аллегории Каина, проливающего кровь Авеля, ибо Habel (Авель) есть женское начало; также и на деторождение – процесс, указанный, как получивший начало в Третьей Расе или же с третьим сыном Адама, Сифом; начиная от Еноха, сына Сифа, человечество стало называть себя Иегова или Jah-hovah, Jod мужское, и Havah или Ева, то есть, существами мужского и женского пола[1079]. Таким образом, разница заключается в религиозном и этическом чувстве, но оба символа тождественны. Несомненно, что среди вполне посвященных иудейских танаимов внутренний смысл символа был также священен в его отвлеченности, как и среди древних арийских Двиджа. Культ «Бога в Ковчеге» относится лишь к началу времени Давида; и на протяжении тысячелетий израильтяне не знали о фаллическом Иегове. Ныне же древняя Каббала, изданная и переизданная, окрасилась этим понятием.
У древних арийцев скрытый смысл был грандиозен, величественен и поэтичен, несмотря на все противоречие, существующее теперь между этим утверждением и внешней видимостью их символа. Церемония прохождения через Святое Святых – теперь символизированное коровою, но в начале прохождением через храм Хиранья-гарбха, Лученосное Яйцо, являющееся символом Всемирной Абстрактной Природы, – означало духовное зачатие и рождение или, вернее, новое рождение индивида и его возрождение; так согбенный человек, при входе в Sanctum Sanctorum, означало, что он готов пройти через чрево Матери Природы или же физическое существо, готовое снова стать первоначальным Духовным Существом, Человеком до его рождения. У семитов согбенный человек означал падение Духа в Материю, и это падение и унижение кульминировали у них низведением Божества до уровня человека. Для арийцев этот символ означал разъединение Духа с Материей, его погружение и возвращение к своему изначальному Источнику; для семитов, – сочетание Духовного Человека с Материальной Женской Природой, при чем физиологическое значение превышало психологическое и чисто нематериальное. Точка зрения арийцев на символизм была тождественна с воззрением всего языческого мира; толкования семитов происходили и принадлежали преимущественно малому племени, отмечая, таким образом, его национальные черты и особые недостатки, характеризующие многих евреев и посейчас – грубый реализм, себялюбие и чувственность. Через своего отца Иакова они заключили договор со своим племенным Божеством, превозносящимся поверх всех прочих, и завет, что «его семя будет, как песок земли», и с тех пор божество это не могло быть представлено лучше, нежели в виде символа зарождения, а также числом и числами.
Карлейль произнес мудрые слова об этих двух народах. Для индуса-арийца – самого метафизического и духовного народа на Земле – религия всегда была по его словам:
«Вечною Полярной Звездой, которая тем ярче сияла на Небе, чем темнее становилась ночь здесь, на Земле, вокруг него.»
Религия индуса отрывает его от Земли; потому даже теперь символ коровы является одним из величайших и наиболее философских среди всех других по своему внутреннему смыслу. К «Учителям» и «Владыкам» Европейских Правительств, израилитам, еще лучше применимы некоторые слова Карлейля; для них
«Религия есть чувство, мудрое и осторожное, основанное на простом расчете», –
и так было оно от самого начала. Приняв на себя этот груз, христианские народы чувствуют себя обязанными защищать и поэтизировать эту религию за счет всех других.
Но не так было у древних народов. Для них проход, служащий входом, и саркофаг в Царском Покое, означали возрождение – но не зарождение. Это был самый торжественный символ, Святое Святых, воистину, где создавались Бессмертные Иерофанты и «Сыны Бога», но никогда не смертные люди и сыны похоти и плоти, как теперь, согласно скрытому смыслу семитического каббалиста. Причину разницы в воззрениях этих двух рас легко пояснить. Индус-ариец принадлежит к старейшей Расе, сейчас, на Земле; еврей-семит к позднейшей. Первая имеет за собою, древность около миллиона лет; последняя является малой под-расой, имеющей за собою не более 8000 лет[1080].
Но фаллический культ развился лишь с постепенной утратой ключей к внутреннему значению религиозных символов, и было время, когда израильтяне обладали верованием, столь же чистым, как и арийцы. Но теперь иудаизм, построенный исключительно на фаллическом культе, стал одним из позднейших верований в Азии, теологически же религией ненависти и злобы ко всем и ко всему вне ее. Филон Иудей показывает, какова была настоящая вера евреев. Священные Писания, говорит он, предписывают нам, что мы должны делать, приказывая нам ненавидеть язычников и законы, и установления их. Правда, они открыто отвергали культ Ваала или Вакха, но оставили худшие его стороны для тайного следования ему. Именно, среди евреев, последователей Талмуда, великие символы Природы были наиболее профанированы. У них, как это доказано теперь, благодаря открытию ключа к правильному чтению Библии, геометрия, пятая Божественная Наука – «пятая» в серии Семи Ключей к всемирному Эзотерическому Языку и Символике – была осквернена и применена для сокрытия самых земных и грубых половых мистерий, где Божество и религия были одинаково унижены.
Нам возражают, что то же самое произошло с нашим Брама-Праджапати, с Озирисом и всеми другими Богами Создателями. Совершенно верно, если рассматривать их ритуалы, с точки зрения экзотеричности и внешности; и совершенно обратно, как мы это видим, когда приоткрыт их внутренний смысл. Несомненно, что лингам у индусов тождественен со «Столбом» Иакова, но разница, как сказано, состоит, по-видимому, в том факте, что Эзотерическое значение Лингама было, воистину, слишком священно и метафизично, чтобы это могло быть открыто непосвященным и массам; потому его поверхностная видимость была оставлена на суждение толпы. Также Иерофант – ариец и брамин, в своей гордой исключительности и удовлетворенности в своем знании, не стали бы скрывать его изначальную наготу под хитроумными баснями; тогда как раввины, истолковав символ так, чтобы он отвечал их собственным наклонностям, должны были скрыть слишком ясный символ; и это послужило двум целям – сохранить тайну для себя и вознести себя в своем предполагаемом Монотеизме над язычниками, которых их Закон повелевал им ненавидеть[1081], – величие, которое охотно принято теперь и христианами, несмотря на другую позднейшую заповедь – «Любите друг друга». Как Индия, так и Египет имели и имеют свои священные лотосы, являющиеся символами того же «Святая Святых», – лотос растет в воде, что есть двойной женский символ – носителя своего собственного семени и корня всего сущего. Вирадж и Гор, оба являются символами мужского начала, исходящие от Андрогинной Природы, один от Брамы и его женского аспекта Вакх, другой от Озириса и Изиды, – но никогда не от Единого Бесконечного Бога. Но в иудейско-христианских системах это не так. Тогда как лотос, содержащий Браму, Вселенную, явлен растущим из Пупка Вишну, Центральной Точки в Водах Беспредельного Пространства, и тогда как Гор рождается из лотоса Небесного Нила, – все эти абстрактные пантеистические представления умалены и сделаны в Библии земными конкретностями. Почти склоняешься сказать, что в эзотеризме они грубее и еще более антропоморфичны, нежели в своем экзотерическом изложении. Возьмите, например, тот же символ, даже в его христианском применении – лилии в руке Архангела Гавриила[1082]. В индуизме «Святая Святых» есть вселенская Абстракция, dramatis personae которого суть Беспредельный Дух и Природа; в христианском иудаизме это личный Бог, вне этой Природы, и человеческое чрево – Ева, Сара и т. д.; следовательно, антропоморфический фаллический Бог и его подобие – человек.
Таким образом, утверждается, что на основании содержания Библии, одна из двух гипотез должна быть принята. Или, что позади символического заместителя Иеговы находилось Неведомое и Непознаваемое Божество, каббалистический Эйн-Соф; или же, что евреи, с самого начала, были не лучше почитателей Лингама[1083], в его буквальном значении в современной Индии. Мы утверждаем, что первая гипотеза правильна, и что потому тайный или эзотерический культ евреев был тем же Пантеизмом, который ныне ставится в укор философам Веданты; Иегова являлся заместителем для целей экзотерической, национальной веры и не имел значения или реальности в глазах просвещенного священства и философов – саддукеев, наиболее утонченной и наиболее сведущей из всех израильских сект, являющихся живым доказательством этого, в своем презрительном отказе признавать иную веру, кроме Закона. Ибо, как могли те, кто представили поражающую схему, известную сейчас как Библия, или же их преемники, знавшие, как знают это все каббалисты, что все это было изобретено лишь, как «сокрытие» для народа, – как могли они, спрашиваем мы, поклоняться такому фаллическому символу и числу, каким, несомненно, явлен Иегова в каббалистических трудах? Как мог кто-либо, достойный имени философа и знающий истинное, тайное значение их «Столба Иакова», их Bethels, помазанных фаллосов, и их «Медного Змея», поклоняться такому грубому символу и служить перед ним, видя в нем «Завет» – Самого Господа! Пусть читатель обратится к Gemara Sanhedrim, и пусть он судит. Как это доказали уже многие писатели и как это грубо утверждается в сочинении Харгрэва Дженнингса «Фаллизм»:
«Мы знаем из еврейских рекордов, что Ковчег содержал каменную скрижаль; и если можно доказать, что камень этот был фаллическим и, тем не менее, тождественным с священным именем Jehovah или Yehovah, которое, будучи написано по еврейски без точек и четырьмя буквами, есть J-E-V-E или J-H-V-H (Н есть просто придыхание и тоже что и Е). Этот способ оставляет нам две буквы I и V (или U в своей иной форме), затем, если мы поставим I в U, мы имеем «Святая Святых»; также мы имеем Лингам и Иони и Аргха индусов, Ишвара (Ishvara) или «Превышний Владыка»; и здесь перед нами вся тайна его мистического и небесного значения, подтвержденная в самой себе, будучи тождественной с Линиони [?] Ковчега Завета»[1084].
Библейские евреи наших дней ведут свое начало не от Моисея, но от Давида, – даже допуская тождественность древних и достоверных свитков Моисея с теми, которые были переделаны позднее. До этого времени национальность их теряется в тумане доисторической тьмы, покров с которой мы теперь приподымаем, насколько нам дозволяет располагаемое нами место. Лишь до эпохи вавилонского пленения Ветхий Завет может быть признан самым снисходительным критиком, как представляющий приблизительно правильные воззрения, существовавшие во времена Моисея. Даже такие фанатические христиане и поклонники Иеговы, как его преподобие еп. Хорн, должны признать многочисленные изменения и поправки, сделанные позднейшими составителями «Книги Господней», и с того времени, как она была найдена Hilkiah'ом[1085], и с тех пор, как
«Пятикнижие возродилось из первичных или старейших документов и путем добавлений».
Тексты Элохические были написаны заново 500 лет после эпохи Моисея; Иеговические – 800 лет позднее на основании библейской хронологии. Потому утверждается, что божество, представленное в виде органа зарождения, в его форме столба, и как символ двуполого органа в численной сумме букв его имени – Yod, י, или «Фаллос», и Hé, ה, «отверстие» или «чрево», по каббалистическому авторитету, – относится к гораздо более позднему времени, нежели символы – Элохима, и заимствовано из экзотерических ритуалов язычников; таким образом, Иегова отвечает Лингам и Иони, встречаемым на каждом перекрестке в Индии.
Так же как Iao в Мистериях был отличен от Иеговы, так же точно и позднейший Iao, и Абраксас или Абрасакс, некоторых гностических сект, был тождественен Богу евреев, который отвечал египетскому Гору. Это доказано неопровержимо, как на «языческих», так и на «христианских» гностических драгоценностях. В коллекции таких драгоценностей, принадлежащей г. Маттер, имеется изображение «Гора», –
«Сидящего на Лотосе с надписью ΑΒΡΑΣΑΞ ΙΑΩ (Abrasax Iao) – название, вполне эквивалентное столь часто встречающемуся ΕΙΣ ΖΕΥΣ ΣΑΡΑΠΙ (Eis Zeus Sarapi) на современных языческих геммах, и потому следует переводить, как «Абраксас есть Единый Иегова»[1086].
Но кто был Абраксас? Как доказывает это тот же автор:
«Численное или каббалистическое значение имени Абраксас указывает Непосредственно на персидский титул бога «Митры», Правителя года, которому поклонялись с самых ранних времен под наименованием Iao»[1087].
Таким образом, он был в одном аспекте Солнцем, в другом – Луною или Гением Луны, тем зарождающим Божеством, которого гностики приветствовали, как «Ты, кто возглавляешь Тайны Отца и Сына, Ты, кто светишь ночью, занимая второе место, первый владыка Смерти».
Лишь в своем качестве Гения Луны – при чем последняя в древней Космогонии представлена, как матерь нашей Земли – Иегова мог быть когда-либо рассматриваем, как Создатель нашего земного шара и его Неба, то есть, небесной тверди. Знание всего этого, однако, не будет доказательством для обычного ханжи. Миссионеры будут продолжать свои самые едкие нападки на религии Индии, а христиане, с тою же благосклонною улыбкою удовлетворения, как и всегда, будут читать эти нелепо-несправедливые слова Кольриджа:
«Весьма достоин наблюдения тот факт, что вдохновенные писания, полученные христианами, отличаются от всех прочих книг, претендующих на вдохновенность, от Писаний браминов и даже от Корана, своими сильными и частыми утверждениями Истины [!!]».