МАГИЯ САМОИСЦЕЛЕНИЯ

Çдоровье человека в его духовном стержне, здоровье нации в её духе. Поэтому, пока дух народа не удавлен, иноземные «учителя» не успокоятся: будут капать тебе на темечко каждый день.

Народ состоит из людей. Вот и начни оздоравливать нацию с себя . Исцелись сам, помоги соседу, он другому и т.д. Надеяться больше не на кого. Болеть дорого, умирать — ещё дороже. Живи вечно.

Начинать самоисцеление надо с переоценки жизненных ценностей и с восстановления внутренней гармонии. Начнём сейчас же.

 

Ïеред тобой рисунки, выполненные в форме карт. Они двусторонние: содержание лицевой части каждой карты совпадает с символическим смыслом тыльной её части.

 

Карта №1

Лицевая часть Обратная сторона

 

Карта №2

Лицевая часть Обратная сторона

 

Карта №3

Лицевая часть Обратная сторона

 

Чтобы не портить книгу, сними ксерокопию страницы с рисунками. Из полученных копий ножницами аккуратно вырежи картинки. Потом сложи лицевые изображения карт с соответствующими им тыльными так, чтобы получились двусторонние карты. Не перепутай верх с низом. Посмотри на свет и убедись, что изображения совпали.

Аккуратно склей листочки между собой. И обклей полученные карты прозрачной плёнкой для обёртывания книг.

 

Òы самостоятельно изготовил три лечебные карты. Рассмотри их. Видишь, это не неодушевлённая компьютерная графика. Карты нарисованы от руки, поэтому производят впечатление «живых». Секрет их лечебно-информационного воздействия прост: он кроется в глубине символического смысла изображений и в золотом сечении.

Согласно формулировке Всемирной Организации Здравоохранения, под здоровьем будем понимать состояние физического, социального и психического благополучия. Следовательно, под исцелением (восстановлением целостности) понимай не только лечение организма, но и достижение душевной гармонии, изменение окружающих причинно-следственных обстоятельств и восстановление благоприятной среды вокруг себя. Т.е. исцеление — воздействие комплексное.

Действие карт проверено практикой на большом количестве людей обычных и тех, кто обладает чувствительностью («экстрасенсорной» — слово какое-то противное). Причём, в отличие от тебя, люди эту книгу (которую ты держишь в руках) не читали, поэтому символику своим сознанием не воспринимали. Кроме того, была соблюдена корректность эксперимента: действие проверялось без объяснения и предварительного обещания будущих ощущений, чтобы исключить, насколько возможно, какой-либо эффект внушения. Интересно было наблюдать за реакцией скептиков, у которых удивлённо поднимались брови.

Выбери ту карту, которая тебе больше нравится в сей момент. Возьми её двумя пальцами (большим и указательным) той руки, которой тебе удобнее. Ты сам для себя решишь, какая рука более чувствительная.

Теперь расслабься и ни о чём не думай. Постарайся. Не внушай себе ничего, только вслушивайся в себя. Ощущения очень тонкие.

Большинство людей чувствуют тепло в пальцах даже на морозе. Некоторые чувствуют лёгкое покалывание в пальцах или пульсацию (вибрацию). Кое-кто ощущает слабую ломоту в кисти руки или теплоту в больных суставах. Ощущения могут быть разные. Когда чувствуется лёгкое головокружение, слабость и «улетание» — это говорит о хорошем эффекте.

Эти простенькие картинки восстанавливают твою внутреннюю гармонию и исправляют твои болячки. Смотришь, и жизненные обстоятельства твои светлеют. Карту не обязательно долго держать. Эффект воздействия сохраняется до тех пор, пока ты какой-нибудь дурной мыслью или раздражением не сотрёшь его. В суете ведь живём. Но карты всегда у тебя под рукой, и ты можешь пользоваться ними неоднократно.

В том, что ты сейчас прочитал, нет никакого надувательства. Ты всё можешь проверить сам на себе. А заодно убедиться в степени своей чувствительности.

Нет необходимости сосредоточивать своё внимание на каком-то больном органе. Ибо Бог и твоё освобождённое от внутренних зажимов подсознание (душа) сами знают, что и как для тебя лучше. Ведь если болит где-то — вовсе не значит, что причина болезни находится именно там. Расслабься и доверься Богу полностью. Представь, что ты ремонтируешь телевизор, а трёхлетний ребёнок лезет к тебе под руки и хватается за горячий паяльник с искренним желанием помочь тебе. Также и ты, пытаясь сознанием помочь Богу, только мешаешь Ему. А нужно только расслабиться и довериться. «По вере вашей...»

И уж, конечно, напрасно ждать лечебного эффекта, если ты держишь карту в руке и при этом рычишь на ближнего. Ибо твоё зло заглушает тонкие вибрации, как рёв неистовой толпы забивает тихий голос мудреца.

Не пытайся с помощью карт насылать заклятия или желать кому-то худое. Сразу же получишь всё это сам и твои родные. Впрочем, если неймётся, попробуй и проверь. Но не обессудь. Карты надо брать для добра и с верой в добро.

Когда ты проверишь эффект на себе и убедишься в его присутствии, тогда ты сможешь использовать карты так, как тебе удобнее: согревать себя зимой, прислонять к щеке при зубной боли и т.д. Вреда от них нет, поэтому можешь смело экспериментировать сколько угодно.

Можно вообще не делать никаких карт, а просто подержать руку над страницей, если ты обладаешь высокой степенью чувствительности и умеешь расслабляться.

Карты — всего лишь бумага. Не надо их есть и этим самым смешить людей. Тебя лечит не бумага, а информация, поэтому можно просто смотреть и медитировать. Тебе, прочитавшему книгу и понявшему её содержание, медитировать легче, чем человеку непосвящённому. Кстати, все иллюстрации в этой книге выполнены с расчётом, что ты будешь долго и внимательно их разглядывать.

С твёрдой уверенностью в успехе самоисцеляйся и не забывай при этом каждый раз благодарить Бога.

 

Ëечить только тело бессмысленно, ибо его болячки — это проявленные следствия причин, которые в духе. Поэтому сон лечит.

Когда ты спишь, ты вроде бы отключаешься от внешнего мира. Но бывает сон глубокий, при котором ты спишь как убитый. А бывает сон чуткий, когда даже лёгкий шорох тебя будит. Степень погружения в сон бывает разная, и тому есть много причин. Так или иначе, а все окружающие тебя звуки воспринимаются твоим подсознанием, когда рассудок спит. Это свойство сознания некоторые используют для обучения во сне, когда подсознание обнажено, т.е. не защищено фильтром рассудка. Неграмотно составленные обучающие (во сне) программы увечат твоё здоровье и способствуют твоему отупению.

Можно было бы эффективно исцеляться во сне целой стране под тихую музыку из радиоприёмника, если бы этого захотело государство, в котором ты живёшь. Но в наших условиях спать при включённом радиоприёмнике не только вредно, но и опасно. Ибо по радиосети транслируется политический и прочий трёп, нахальная реклама, тупой реп, психоразрушительный забойный рок, откровенно вампирические слово- и звукосочетания и прочая примитивная нечисть. Редакторов радиовещания, да и государственных мужей, нисколько не заботит твоё здоровье. И ни в одной стране не существует психологической цензуры. Да и кто может быть цензором? Психолог? Этого мало.

Искусство составления музыкальных лечебных программ намного сложнее и тоньше, чем кажется на первый взгляд, и требует высокого профессионализма. Здесь нужен настоящий, а не самозванный маг.

Для себя (и только для себя!) на свой вкус ты можешь попробовать записать на свой страх и риск лечебный концерт. И не один, ибо то, что надоедает, становится противным. Лучше, если он будет состоять из пения птиц, шума дождя, «космической» музыки, завывания вьюги (по сезону), симфонических произведений (далеко не всех), экзотического пения примитивных народов: хорового, протяжного и спокойного. Но избави тебя Бог от барабанного грохота, навязчивого ритма, угнетающего сочетания звуковых частот и внушения. Никаких слов. Поэтому песни не подходят. Для включения текста требуется тщательнейший магический анализ каждого слова, слога, звука и ударения (педалирования). Это под силу только настоящему мастеру. Существующие лечебные психологические тексты можно использовать только во время бодрствования.

Лучше обойтись только музыкой. Но и здесь помни, что она бывает «жаркой» и «холодной», «влажной» и «сухой»; разных «цветов», «вкусовых» качеств и т.д. Поэтому для каждого пациента, для каждого диагноза лечебный концерт в идеале нужно составлять индивидуально.

Всякое прямое вмешательство в подсознание (кодирование, зомбирование, гипнотизирование) опасно. Ввести пациента в гипнотическое состояние могут многие. А дальше что? Что при этом и как внушать? Прочитав сию книгу и прикоснувшись только к намёкам о тайнах составления словесных формул (мантр), ты понял, что дело это тонкое и индивидуальное. Хороший врач-гипнотизёр, работая с пациентом, вынужден на ходу импровизировать, руководствуясь чутьём своего таланта. И здесь велика вероятность ошибки. Одно неосторожное слово может сильно навредить.

Гипнотический сеанс — это хирургическая операция на душе (а не на теле). Операция на том, чего не видно. Здесь врачебная небрежность дорого стоит. Врач должен уметь полюбить пациента. Но много ли ты видел врачей, которые хотя бы уважали больных?

Назрела необходимость ввести в обиход новое понятие — «психологическая стерильность».

Во сне, в утробе матери, в обмороке, под гипнозом, под общим наркозом человеческое подсознание (душа) не защищено рассудком от прямого влияния окружающих. Всё услышанное записывается в информационно-энергетическом поле. Но человек этого не помнит.

Часто люди разговаривают во сне. А пациенты, находясь под наркозом, разговаривают на операционном столе. Хотя потом об этом ничего не помнят. Во время операции врачи и медсёстры между делом болтают о том, о сём, сплетничают, хихикают, обсуждают «прелести» больного, разговаривают с ним, выведывая его интимные, сокровенные тайны. Операция проходит весело и с хохотом. Вот так, по дремучести своей не соблюдая этических правил психологической стерильности, медперсонал калечит больного. Вот почему после пережитого наркоза у многих людей впоследствии возникает много проблем со здоровьем.

Приобретённые комплексы, внушённые «связки» и т.д. проявляются совершенно неожиданно. Идёт где-то в городе человек и слышит фразу, совпадающую с той, которую слышал на операционном столе. И ему вдруг становится плохо, запускается механизм новых болезней... И никто не может понять почему. А ведь это и есть самая настоящая «порча», о которой так много говорят[129].

Мы все ведём себя грубо и безграмотно по отношению к ближним. Умей искренне пожелать человеку спокойной ночи и беречь его сон.

 

Медитационно-лечебная картинка

 

 

Íесколько доморощенных неказистых нелепостей, некстати и не к слову, а трёпа ради, куража и хулиганства.

Если друг сбросил с души камень тебе на ногу, в ответ вылей душу перед ним, как помойное ведро. И вы квиты.

Выворачиваясь наизнанку перед собеседником, ты уподобляешься женщине, воображающей, что она наиболее привлекательна, когда сидит в гинекологическом кресле.

Если ты — министерский реформатор, если у тебя болит голова о том, как вылечить общество шоком, вылечи сначала свой лоб ударом о стену. Вмиг тебе всё станет ясно, и в звёздном сверкании воссияет истина.

Ясность скудости мысли обнажается после оседания словесной пыли.

Переоценив высоту своего потолка и подпрыгнув, набиваешь себе шишку мудрости.

Карма, как мясник в лавке, каждого барана подвешивает за свою персональную ногу.

Прикладывание пальцев к виску может быть отданием воинской чести, а может быть знаком присутствия не всех дома.

Блеск одинаково свойственен золоту, лысине и потёртым штанам.

Скептически ковыряясь в носу, истину из него не извлечёшь.

«Человек — это звучит горько», — печально изрёк Горький, но машинистка всё перепутала, влюблённо глядя на гордого Горького.

И полено может возомнить, что горит за идею.

Говорящий новую правду неудобен любителям разношенной обуви.

Куда лучше смотреть? Глядя под ноги, можно стукнуться лбом о дверной косяк, а заглядевшись на небо, можно невзначай наступить на дерьмо и поскользнуться. Поэтому упавшие и сидящие в дерьме обычно проклинают небо.

У некоторых людей копилка памяти сходна с вороньим гнездом.

«Ну, кто кинет в меня первый камень», — с опаской прошептал ты. Но друзья тебя услышали и с радостью выполнили твою просьбу.

Орлы парят в одиночку и против ветра, хором не каркают, мух не ловят и дерьмо не клюют.

Без фундамента трудно что-то из себя строить.

Эхо — идеальный собеседник для парламентского оратора.

Festina lente — поспешай не торопясь. С какой скоростью надо бегать вокруг столба, чтобы поцеловать себя в затылок? Дерзай. И ты станешь или нобелевским лауреатом, или олимпийским чемпионом. В любом случае, догоняя себя, ты убьёшь скуку и время.

Душа одета в мысли? Вот почему короли бывают голые.

Стоит ли гордиться своей широкой известностью в узком кругу ограниченных людей.

Как выйти в люди и при этом остаться человеком? Выйди, поклонись людям, сними шляпу и положи её перед собой. Простояв так в скорби день, вечером достанешь из шляпы содержимое и почувствуешь себя человеком.

Обмылок, посещавший женскую баню, полон романтических воспоминаний растраченной молодости.

Судьба погнала Наполеона назад по выжженной им голодной смоленской дороге. Помня это, ты позволишь себе роскошь произнести: «после меня хоть потоп» только сидя на унитазе и нажимая на ручку сливного бачка.

В спёртости замкнутого пространства носы людей особо чувствительны к проявлению вольностей окружающими. Вот почему в деревне и в маленькой стране легко стать популярным.

Хотя у кастрюли есть уши, всё же лапша в ней настоящая. Вот и призадумайся своей кастрюлей с ушами.

Если ты, по зодиаку Лев, рычишь, не думай, что Рак станет перед тобой в позу.

Кого ещё можно доить, не назначают козлом отпущения.

«Мадам, если я веду себя неприлично в ваших снах, значит, вы перед сном начитались философии», — сказал Гермес юной жрице. С тех древних пор эзотерика стала особенно почитаемой женщинами.

Белая ворона искренне завидует популярности блондинок среди чёрных орлов Кавказа.

Если собаку не выпускать вовремя на двор, она начнёт удивляться элементарной тупости человека.

Если сосед спьяну у подъезда воет на луну, значит, на требование праздника души жена многозначительно указала ему пальцем на светило, а он не понял.

Употребляющий самогон не смеет клеймить древних алхимиков.

Привычка читать по ночам возникла благодаря настойчивому совету ночных комаров.

Глаза врут. Ведь и кабачковая икра имеет вид, как будто её уже один раз ели.

Немецкая философия XIX века развилась благодаря массовому появлению тёплых клозетов. А на российском ветру разве задумаешься.

Сердечной недостаточностью страдают также и бездушные души с недостаточной сердечностью.

Если твой собутыльник не имеет чувство юмора, не называй его пробкой. Ибо тебе придётся объяснять, как ты им заткнёшь бутылку.

Ни одна попадья не зачала от святого духа, зато жёны интеллигентов повально беременеют от инопланетян. Это свидетельствует о крутом нраве попов и мягкости интеллигентской сути.

Дорвавшись до власти, кухаркины дети инстинктивно принимают Отечество за пирог, который надо разделить и съесть.

Когда реформаторским прожектам мешает путающийся под ногами народ, его воспламеняют пламенной демагогией, чтобы испепелить.

Вызванный медиумом дух Наполеона заговорил на чистом львовском диалекте, чем растрогал присутствующих на спиритическом сеансе местных университетских дам.

Когда телеэкран заполняется полицейскими, культура в своём развитии достигает предела.

Два правых сапога не могут стать бинерной парой, если их не выкрасить в голубой цвет.

Мысли-скакуны вытаптывают мозги, превращая их в древо.

Телепатически забеременев, родишь виртуального сына.

«Авроре» снится проснувшийся и до красноты ухохатывающийся над сновидениями народ.

Каждый напёрсточник мнит себя магом.

В пылу белой горячки переименовали вытрезвитель в обитель ясновидящих.

Влюбившаяся в старца девица находит особый смак в докуривании окурка. И окурку хорошо. Ведь лучше догореть в поцелуе, чем попусту затухнуть.

Кулак ударил в нос. «Виновных нет, — изрёк судья пострадавшему, — ибо, согласно третьему закону Ньютона, столкнувшись, кулак и нос действовали друг на друга с одинаковой силой». Вот так зажатый в кулаке доллар оставил нос с носом.

Серый троечник мчится по жизни на лихой тройке, а гений-пятёрочник крутится пятым колесом в телеге.

Только внутренне пустой барабан громко звучит.

Надетым на указующий перст перстнем-печаткой убедительно припечатывают лоб оппонента.

Чтобы как-то отличиться, он надел шляпу. Не замечая его, говорили: «Ну и шляпа». Озверев, он снял её и по-йоговски завязался в узел. Прохожие бросали в шляпу мелочь, безразлично принимая его за обычного урода. «Видать, всё дело в шляпе, — сообразил он, — а я в ней, как дерьмо под лопухом». Мораль сей басни такова: даже корона становится шапкой-невидимкой, если человек под ней — невидимка.

Сильный духом Паганини не дул в духовом оркестре, а одиноко скрипел о чём-то личном так, что рвались воловьи жилы струн куда-то ввысь.

Воспитанным на птицеферме мозгам противопоказана многоэтажка. Курица кудахчет о своей чистоплотности, гадя нижним на головы.

Рассыпаясь в любезностях перед начальством, не рассыпешься.

Остроязычие многоумных городов преклоняется перед остроумием многоязычной Одессы, ибо коренной одессит блестяще умеет обрить себя острым языком до блеска облизанной лысины.

Пауки в банке, подобно банковским паукам, хорошо переваривают друг друга.

Что такое мазохизм? Приласкай крапиву, и мгновенно сообразишь, обалдев от удовольствия.

Изучая повадки людей, марсиане нашли этих хищных насекомых довольно сообразительными, когда берут, но странными, когда надо отдавать. Удивившись такой однобокости, марсиане решили пересмотреть понятие симметрии Вселенной.

Идя на приём к городской знаменитости — великому иерофанту, — бабуся размышляла: «Как его, соколика, лучше приветить? Если молодой, назову-ка ласково херофантиком, а ежели старый, надо величать уважительно — херофантомасом».

Глядя на телеграфные столбы, сторонники теории Фрейда видят мир по-иному.

Телепатический секс так же приятен, как мысленные аплодисменты и фига в кармане.

Привычка курортника мочиться в море оказалась такой сильной, что впоследствии его жена всегда знала: если муж проснулся мокрым от счастья, значит, ему приснилось море.

В центре бывшего маленького Парижа национально озабоченный черновицкий гуцул философствовал: «Европа, как бублик. Я в центре её пупа, а меня не ценят. Ведь всё от меня произошло: отсюда вышли москали, евреи, румыны и австрияки. Все великие — выходцы отсюда. Отсюда вышла вся культура». Досидев в уединении, он понял, что сыт не тем, что из него вышло, а что осталось. И чтобы прославить свой край, надо хорошо поднатужиться, может что-то и выйдет. Ведь из каждого человека выходит то, что в нём уже есть.

В колоде элитарной богемной тусовки перетасовываются плоские сливки общества. Здесь есть свои тузы и шестёрки, встречаются краплёные и подставные, козырные и битые.

Уклонившийся от призыва колобок вырос в крупнейшего специалиста по армейской реформе, чем исполнил долг особы мужского пола перед страной мужественных женщин.

Осоловевший русский медведь добродушно плясал за кусочек сахара под дудочку залётного соловья.

Из-за происков инопланетян всё чаще стали исчезать люди. Вот и намедни выброшенный в районе женского монастыря десантный полк бесследно пропал без вести.

Лебединая простота непоказного достоинства видна в поступи от бедра доярки под коромыслом. Это запросто освоить любой манекенщице, если она оторвёт от земли два полных ведра.

Если бы Бог предвидел базарную судьбу дамы с авоськами, он одарил бы её хвостом для обороны от мух.

За державу обидно бедному таможеннику, а мытарь создаёт безграничные мытарства.

Базарная раскладушка под целлофановым навесом — шедевр архитектуры эпохи лавочной демократии — является точным признаком ренессанса опустившейся с дерева цивилизации.

Подметая планету, а заодно и улицу, дядя Вася молча вдохновлял партию зелёных, а заодно и других.

Не отличая цокот дамских каблучков от цокота копыт, угодишь под лошадь. Аналогично и с ржаньем.

В зависимости от свойств ума, попав в гарем нынешней жизни, невольно станешь либо Шехерезадой, или беременным евнухом.

Когда торгаш не делится, а творец не приумножает, становится нечем торговать. А когда всё продано и нечего делить, достигается предел, за которым следует беспредел передела.

Матерным словом заканчивается власть короля, которым двигает слабый игрок.

Когда пешку выводят в ферзи прямой дорогой, пней на её пути выкорчёвывают.

Лямки вещевого мешка учат солдата освобождаться от лишнего, а погоны боевого генерала очищают от бутафорского блеска. Но на скользком дворцовом паркете лямку не тянут даже блестящие мастера фигурного катания.

Гордые потуги перевернуть мир заканчиваются дурно пахнущим пустым звуком.

Умный раб не каждому по карману, а карманный Эзоп никому не по уму.

К началу русского сезона в Париж завезли фанеру... в виде ящиков для упаковки лягушек, которые улетали в качестве гуманитарной помощи в страну вечных экспериментов.

Откровенность всякого портрета ограничивается рамками приличия.

«Терпеть больше нету мочи», — кричит лопнувшее терпение пузыря, перебравшего пива.

Свобода слова — это когда мальки журналистики, оклемавшись от мелкого постукивания зубами, начинают мнить себя акулами пера.

Tura perjura, secretum prodere noli — клянись и лжесвидетельствуй, но не раскрывай тайны! Этот девиз ордена Тамплиеров спас от побоев жены местного мага, застигнутого врасплох с фотомоделью во время проведения сеанса мануальной терапии.

Превращением воды в вино, и наоборот, Русь не удивишь. Но когда заезжий умелец проходить сквозь китайскую стену пообещал накормить всех пятью хлебами, его тут же упрятали в каземат до окончания избирательной кампании. Ибо у нас не хлебом единым сыт человек, а графиком выплаты задолженностей по пенсиям и зарплате.

В полнолуние астральное тело экстрасенса случайно залетело в банк. Полицейский доходчиво объяснил лунатику, что тот во сне забыл оставить в кровати физическое тело.

Словесная пыль — это пудра для мозгов. Поэтому пылесосу недоступно чувство полёта ведьминой метлы.

Обычно чёрный загар великого магистра убедительно доказывает его способность телепортироваться в чёрную дыру созвездия Южного Креста на время отпуска.

С лёгкостью мысли необыкновенной самобытный адепт продемонстрировал профессору физики такую силу знания, от которой у того в голове материализовались чирикающие райские птички. Уложенного на лопатки профессора увезли удивляться.

Космонавт через иллюминатор плюнул на Землю, но плевок не упал, а весь полёт преданно летел рядом с кораблём, трепя нервы экипажу наглядной демонстрацией принципа Кармы.

Если бы депутаты умели летать, мимо их высокого собрания было бы опасно ходить без крепкого зонта.

Каждый очередной Христос въезжает на «Мерседесе» и норовит кататься на ослах.

Гипнотизёр впал в летаргический сон с телефонной трубкой в руке, так и не дослушав краткий рассказ тёти Сони о своей бессоннице.

Отходя ко сну, король надел шутовской ночной колпак и ощутил блаженную простоту человека, которому корона не давит на мозги.

«Капитан, капитан, улыбнитесь; ведь улыбка — это флаг корабля», — напевал старый пират, рисуя на чёрном флаге улыбку «весёлого Роджера».

Все усилия выдрессировать кота можно выбросить коту под хвост.

Влюбится в красавицу без ума — то же, что крепко сжать в руке розу с шипами.

Национал-патриот — это член необрезанной пятой колонны.

Погусарив на офицерском мальчишнике, снайпер никак не мог попасть ключом в замочную скважину.

От бесхозных шавок породистого пса отличал ошейник.

Оттаяв сердцем, вспомни, как оттаявший мамонт ожил и тут же отравился окружающей средой.

В состоянии утреннего похмелья выбивая ковры и философствуя, он понял, почему вчерашняя пощёчина жены так очистила его душу.

Разбивая лбом кирпичи, каратист демонстрировал крепость своих мозгов. Посоветовавшись, хилые черепа академиков истолковали научный факт лукавой теоремой: сотрясения мозга не бывает тогда, когда нечему сотрясаться.

В эпоху всеобщей грамотности и национального возрождения фольклор в общественных туалетах надо классифицировать как самобытный культурный пласт, схожий с древней наскальной живописью. Ибо в поисках берестяных грамот археологи могут раскопать отхожее место и принять его за академический класс.

Изгнанный из пациента бес оказался шантажистом и потребовал у мага улучшения жилищных условий, пригрозив вселиться в налогового инспектора и обложить мага.

Присутствуя на симпозиуме экстрасенсов, крепко держи руками крышу.

«Были бы уши, а лапшу навесим», — подумала цыганка, ожидая уши очередного осла.

Чтобы не наделать шума, выбрасывая тарелку, проверь, нет ли под окном уфолога.

Стенька Разин устроился учителем плаванья и своей методикой поразил самого Герасима, который, комментируя, только и смог промычать: «Му-му».

Если длинный язык использовать вместо бельевой верёвки, тогда бельё можно не полоскать.

Если ничего нет, но есть, что есть, съешь и подумай: «У меня ничего нет, поэтому я вынужден жить богатой духовной жизнью».

Желудочное создание шахтёра не переваривает лапшу, липу, сладкий елей, мёд красноречия и другие продукты политической кухни.

Детство с пионерским приветом — это начало, а впадание с приветом в детство — это конец пути того, кто поленился разогнуть круг в спираль.

Подложив яйцо в чужое гнездо, кукушка по-масонски наблюдала, как её птенец выбросил из гнезда остальных, а глупые пичуги в поте лица откармливали негодяя. Такова судьба тех, кто не отличает чужие яйца от своих. Президент! Вояжируя по заграничью в поисках чужого ума, кредитов и инвестиций, помни о своих яйцах, чтобы не нарваться на кукушку, ибо, напросившись на высиживание чужих яиц, окажешься без своих. Ведь только яйцам орла не страшна кукушка.

 

Ïлач и смех — бинерные крайности. Но, что толку жалеть себя, ныть, выть и плакаться? Признаки слабости лучше не демонстрировать. А вот слёзы умиления или сострадания и сочувствия другому очищают душу. Переживая чужую боль, ты исправляешь свою Карму. Ибо то, что тобой уже пережито, судьба вряд ли тебе подбросит. Поэтому быть чёрствым эгоистом невыгодно. Ты лучше плачь за другого, а в отношении себя высуши глаза, ибо сквозь слёзы плохо видно.

Со смехом всё наоборот. Смеяться над другими может быть и приятно, но считается дурным тоном. Насмешливость наказывается. Старая примета: сильно смеялся, жди неприятностей. А вот смех над собой — истинное исцеление, освобождение от психологических зажимов, раскрепощение, расковывание. Посмеиваясь над своими слабостями, расслабляешься и сбрасываешь лишнее. Не бояться стать объектом насмешек и уметь подтрунивать над собой — признак интеллигентности и силы.

 

÷еловек рождается в новую жизнь со своей Кармой. Бессознательно развиваясь в утробе и сознательно подражая родителям в детстве, человек таким образом наследует родовую Карму. Это не нужно доказывать. Ты сам видишь немало семей, в которых дети повторяют судьбу родителей и передают её по эстафете. Поэтому каждый родитель мечтает породнить своего дитяти с хорошей семьёй.

Каждому приходится в жизни крутиться, изворачиваться, ловчить, грешить направо и налево. Накапливается кармический груз. Может быть, что-то и сходит с рук, но ничего не проходит бесследно.

Как убийство беззащитного отличается от уничтожения агрессора в равном поединке, так и каждый поступок имеет свой вес. Обычно человек спорит со своей совестью, не зная, что она есть вестник Божьего суда. Тяжёлый урон наносит человеку вероломство (веро-ломство).

Представь, к примеру, двух влюблённых, которые вошли в душевный контакт. Неважно, что она лопочет на языке нюмбу-юмбу, а он на марсианском. Слова не имеют никакого значения, и можно говорить, что угодно и как угодно. Влюблённые прекрасно понимают главное и сокровенное — состояние друг друга. Любящая душа, как цветок, раскрывается и становится доверчивой, ранимой и беззащитной. Открытые души общаются без слов на неземном языке. Тревогу, радость, боль, грусть и т.д. они ощущают сердцем.

Слово «психе» (душа) ― jx ―обозначается слиянием женской

и мужской вторых (половых) чакр ― двух половинок целого и единого.

«И враги человеку — домашние его». Души чувствуют души. Чувства обмануть невозможно, но легко обмануться в чувствах. Среди людей встречаются дьяволы с ангельским обличьем, вероломно питающиеся верой, надеждой и любовью. Это великолепные артисты в жизни, которые лицедействуют не словами, а искренним притворством. И это не роль. Они сами верят в свой обман, загнав совесть в глухие потёмки души. Фраза «искренний обман» абсурдна. Раздвоение[130]. К искренней мимикрии души склонны, как правило, скрытые неврастеники шизоидного типа.

Граф Орлов и княжна Тараканова. Оба персонажа достойны

пристального внимания психолога.

Обмануть и предать распахнутую душу — значит нанести ей тяжёлую кармическую травму. Оглянись вокруг. С таким отпечатком в подсознании бродит много народу. Захлопнувшиеся, заледенелые, недоверчивые, часто циничные люди, как правило, теряют способность любить. Подобное лечится подобным. Кармические травмы лечатся любовью.

«Ты навсегда в ответе за тех, кого приручил» (А.Экзюпери). Бог есть любовь. Убийца любви (в себе или в другом) наносит по себе и по своим детям кармический удар. Предавшие родителей (читай заповеди Моисея) тоже не минуют кары. «Карма» и «кара» — слова тождественные. Кар-ма — кара моя. Како-Аз-Рцы-Мыслете-Аз. В имени оперной героини Кармен слышится что-то трагическое (карающий человек).

Люди просвещённого века, начитавшись о Карме и призадумавшись о своей судьбе, бегут к ближайшему шарлатану снимать «порчу». Тот слегка поколдует, почадит свечкой, помашет перед носом руками и... готово, «следующий, кто там на очереди». И поп грехи не отпустит. Карму надо пережить.

Всё гораздо сложнее. Судьба искушает и плетёт вокруг разные ситуации. Сегодня ты — палач, а завтра — жертва. И ты сам, небось, уже не раз побывал в разной шкуре. Поэтому в человеке всё намешано и запутано в причинно-следственный клубок, ниточки которого тянутся к другим таким же клубкам.

Кармический грех убийства любви человек должен перестрадать сам. Целитель может помочь только намёком (а не советом). Ведь каждый считает себя пострадавшим по слепоте своей. Человек сам себя карает, но ищет виноватых на стороне. Взявшись отводить кармическое возмездие от пациента, целитель не достигнет цели, но сам пострадает. Скажи сам себе: «Не мне судить и не аз воздам». Человек волен сам решать за себя. Нельзя за него убирать барьеры, которые он сам себе наставил для прозрения, преодоления и поумнения. Ибо тут же возникнут новые, да ещё похлеще.

Можно сопереживать, сострадать и сочувствовать человеку. Но нельзя за человека чувствовать, страдать и пережить его жизнь.

Понятлив тот, кто сам вдоволь нахлебался. Тепличному выпускнику психологического факультета можно заниматься эргономикой, тестированием, дизайном, рекламой, работать имиджмейкером (слова-то, слова какие!), но прикасаться к живым душам нельзя.

Если человек прошёл порог посвящения, он может лечить кармические травмы любовью, ибо умеет управлять чувствами. Здесь идёт речь не о старой истине о том, что два любящих человека могут взаимоисцеляться и поддерживать друг друга долгие годы, а о механизме целительства.

Любовь — сильнейшее средство для исправления Кармы. В этом лекарстве есть и мёд, и яд. Любая ошибка чревата последствиями для пациента и целителя. Обычное лекарство больному дают в виде таблеток или уколов. Это лекарство для тела. А как влить в заледенелую душу пациента тёплую любовь, чтобы он оттаял — это проблема. Чтобы сотворить чудо, целитель должен уметь ввести себя в особое состояние самовнушённой любви.

К этому сильному средству можно прибегнуть, если пациент стоит этого[131]. Злого, неприятного и самовлюблённого человека маг просто не сможет полюбить. С толстокожим и самоуверенным возни много. Если человек ещё трепыхается в самомнении, просто лень тратить силы и время на преодоление его упрямства и недоверия. А когда человек уже на дне депрессии весь в слезах и соплях, и нет надежд, его легче поднять. Кто спасал утопающего, поймёт.

Маг по-настоящему влюбляется в пациентку (c пациентом сложнее), которая об этом даже не догадывается, ибо полностью поглощена собой. Внешне непроявляемые чувства (нежность, жалость, сострадание и т.д.) настраивают мага на тонкую волну общения душ. И тогда магическое (без внушения) и психо-энергетическое воздействия становятся намного эффективнее.

Душевные подсознательные импульсы, образы, мысли и мантрические формулы, внутренний диалог с Богом, который во вне и внутри души пациента — весь душевный и рассудочный процесс внутри мага во время сеанса и после него (!) описывать нет смысла. Во-первых, этому не научишь, во-вторых, какого-то универсального шаблона не существует. Для каждого человека подыскивается свой ключ и свой метод.

А ведь маг не лечит, а всего лишь помогает человеку исцелиться. Лечение любовью может сотворить то, что недоступно психиатрии безучастных врачей. Можно привести пару примеров.

Уровень мага. Пациентка с тяжёлой Кармой. Безуспешно лечилась в психбольнице. Глубокая депрессия с навязчивой мыслью о самоубийстве. Душевную боль ощущает физически. Бессонница. По утрам сильное сердцебиение. Апатия к словам и книгам. Самоунижение на почве сильной, но неразделённой любви. Худеет и сгорает от любви попусту. Увещевания почти не воспринимает.

Трехмесячный психологический курс у мага полностью поставил пациентку на ноги. При этом маг получил сильный кармический удар по своим родным в виде несчастного случая. Последствия удара пережиты и стёрты.

Уровень Посвящённого. Деловая энергичная женщина. Обвал кармических накоплений. Развод со вторым мужем, которого, ненавидя, любит. Потеря квартиры. Обоюдная громкая взаимонеприязнь с родителями, которые вздумали разводиться, делить квартиру и выпроводить дочь (пациентку) с детьми. Старшая дочь вдруг бросила школу и, уйдя в проститутки, неделями пропадает неизвестно где. Беспомощное отчаяние, депрессия, выплаканные глаза.

Один пятиминутный сеанс. Просто молча посидели рядом. Во время и после сеанса в течение дня ощущала сильное головокружение и частичную потерю чувства реальности. На следующий день счастливая и улыбающаяся пациентка рассказала, что именно в минуты сеанса произошёл перелом судьбы. Приехав домой, она застала притихшую дочь, спокойных родителей, внимание и участие близких, окружающих и т.д. Пациентка предупреждена, что эффект лечения сохранится до тех пор, пока она сама не сотрёт его мыслью или действием.

Для проверки этого случая астрологом был составлен на пациентку гороскоп. Оказалось, что день и час лечебного сеанса точно совпал с предрешённым по гороскопу моментом судьбоносной встречи пациентки с чем-то неординарным и решающим, чем-то ключевым в её судьбе.

Чудо можно списать на совпадение, если отказаться от мысли, что Бог кости не бросает.

После лечения любовью начинаются сложности выхода. Маг отпускает исцелённую пациентку, но ведь в нём остаётся любовь к ней. Эта нешутейная проблема может неопытного или самолюбивого целителя выбить из колеи. Резко убивать любовь нельзя. Её шлейф растворяется постепенно. Маг обязан уметь справиться со своими душевными переживаниями тайно, чтобы душа пациентки ничего не почувствовала. В противном случае возможен рецидив болезни (и удары по окружающим).

Лечение любовью — это самопожертвование, принятие болезни в себя и сжигание её в себе. Решившись на подвиг во имя ближнего, неопытный целитель сгорит сам и покалечит пациента. Ибо тогда пациент понесёт кармическую ответственность за целителя. Почему так? Это просто объясняется: если во имя тебя, защищая тебя от тебя, пострадал любящий тебя человек, совесть не даст покоя.

Люди этого не понимают. Им вынь и положь на блюдечке здоровье, богатство и счастье немедленно и всё сразу. Ведь внешне всё выглядит легко и просто.

Человеку: проси, но не требуй.

Магу: не просят, не делай.

Судьба разборчива и капризна. Любовь — это подарок судьбы, но люди, достойные любви, встречаются не каждый день.

А ты призадумайся, есть ли смысл у выражения «лекарство от любви».

 

Òело тленно, мысль бессмертна. Человек есть мысль. Каковы мысли, таков человек. Заимствованные мысли делают людей похожими. Своя мысль основывает индивидуальность. Много чуждого в тебе, но что-то твоё есть в других.

Ты — человек, поэтому твори свою мысль, но не обожествляй её. Не сотвори себе кумира.

Чтобы исцелить себя и помочь ближнему, надо понять простое: каждый человек страдает от сотворённого им же кумира — навязчивой идеи. Один помешался на деньгах, другой взбесился от власти, третий без ума от славы, четвёртый влюбился без ума, пятый озверел от силы, шестой отупел от страха, седьмой сдвинулся от самомнения, ...все заполитизированы обманом.

Не круши кумиры. Ибо, отрицая, утверждаешь. Не переубеждай, не перевоспитывай, не высмеивай, не унижай. Чем ругать несовершенство, лучше создай более совершенное и покажи его.

Побеждай не разрушением, а созиданием. Ты сотвори рядом такой кумир, чтобы в сравнении с ним все остальные оказались ничтожными. А что может быть самым чистым и незыблемым? Абсолют, Бог, Истина, Любовь. Рядом с этой Мыслью все кумиры рассыпаются сами по себе.

Подавляющее число людей не нуждается ни в каком лечении, но в открытии глаз. Им только нужно спокойно и доходчиво объяснить, что они богоподобны, бесконечны, неисчерпаемы, талантливы и свободны. И они сами поднимутся с колен и воспрянут.

Äà âîñêðgñígòú Áîãú è ðàçräuòñ# âðàçè gãî è äà ágæàòú ^ ëèöà gãî ígíàâèä#miè gãî.

Найди Бога в себе. И пусть Он воскреснет в тебе. Вот тогда ты почувствуешь себя Человеком.

 

èсцелять могут и священные тексты. Такие есть в каждой религии. Ты наслышан об арабских мудрецах, но, взявши в руки Коран, никакой особенной философии в нём не увидел. Что ж, Восток — дело тонкое.

В VIII веке возник суфизм — мистико-герметическое философское течение внутри ислама. Считается, что «суфий» значит «облачённый во власяницу». Первые суфии были монахами-аскетами. Но ты вслушайся в созвучие слов «суфий» и «софия». Суфизм перерос рамки мусульманской ортодоксии и стал самостоятельной теософской системой. Арабские учёные мистики, позаимствовав знания у неоплатоников и гностиков, создали собственное учение. Оно не противоречит герметизму, а обогащает его. Своё учение суфии излагали не только в научных трактатах — их излюбленной формой была поэзия.

Суфизм преобразил традиционную поэзию, ввёл в неё особый, символический стиль. Арабская мистическая поэзия не лучше и не хуже славянской или индийской. Она иная.

Крупнейший поэт-суфий — египтянин Омар ибн аль-Фарид (1180-1234) жизнь провёл в уединении недалеко от Каира. Суфии почитали его как учителя, святого; согласно преданию, его поэмы распевали на радения. Омар ибн аль-Фарид достиг Посвящения. Ты в этом убедишься сам.

Настало время познакомить тебя с библиографической редкостью — отрывком из поэмы «Большая таыйя», содержащей рассказ о мистическом опыте поэта-философа. Непосвящённый европейский читатель в ней мало что поймёт. Но ты, ознакомившись с герметической философией, сам убедишься, насколько ты вырос. И пусть это чтение будет тебе своеобразным экзаменом. Сейчас ты соприкоснёшься с истинным шедевром.

Аллегории (солнце, луна, вода и т.д.) тебе понятны. Под вином опьянения автор понимает состояние мистического озарения, а под возлюбленной поэт подразумевает не женщину, а духовность, свою душу. Душа индивидуальная и общая, единая для всего живого, т.е. — Бог.

Читай вдумчиво, и ты взлетишь,… если готов.

 

 

ôрагмент поэмы Омара ибн аль-Фарида «Большая таыйя» (перевод с арабского З.Миркиной).

 

* * *

Глаза поили душу красотой...

О, Мирозданья кубок золотой!

 

И я пьянел от сполоха огней,

От звона чаш и радости друзей.

 

Чтоб охмелеть, не надо мне вина —

Я напоён сверканьем допьяна.

 

Любовь моя, я лишь тобою пьян,

Весь мир расплылся, спрятался в туман,

 

Я сам исчез, и только ты одна

Моим глазам, глядящим внутрь, видна.

 

Так, полный солнцем кубок пригубя,

Себя забыв, я нахожу тебя.

 

Когда ж, опомнясь, вижу вновь черты

Земного мира, — исчезаешь ты.

 

И я взмолился: подари меня

Единым взглядом здесь, при свете дня,

 

Пока я жив, пока не залила

Сознанье мне сияющая мгла.

 

О, появись или сквозь зыбкий мрак

Из глубины подай мне тайный знак!

 

Пусть прозвучит твой голос, пусть в ответ

Моим мольбам раздастся только: «Нет!»

 

Скажи, как говорила ты другим:

«Мой лик земным глазам неразличим».

 

Ведь некогда раскрыла ты уста,

Лишь для меня замкнулась немота.

 

О, если б так Синай затосковал,

В горах бы гулкий прогремел обвал,

 

И если б было столько слёзных рек,

То, верно б, Ноев затонул ковчег!

 

В моей груди огонь с горы Хорив

Внезапно вспыхнул, сердце озарив.

 

И если б не неистовство огня,

То слёзы затопили бы меня,

 

А если бы не слёз моих поток,

Огонь священный грудь бы мне прожёг.

 

Не испытал Иаков ничего

В сравненье с болью сердца моего,

 

И все страданья Иова — ручей,

Текущий в море горести моей.

 

Когда бы стон мой услыхал Аллах,

Наверно б, лик свой он склонил в слезах.

 

О, каравана добрый проводник,

Услышь вдали затерянного крик!

 

Вокруг пустыня. Жаждою томим,

Я словно разлучён с собой самим.

 

Мой рот молчит, душа моя нема,

Но боль горит и говорит сама.

 

И только духу внятен тот язык —

Тот бессловесный и беззвучный крик.

 

Земная даль — пустующий чертог,

Куда он вольно изливаться мог.

 

И мироздание вместить смогло

Всё, что во мне сверкало, билось, жгло —

 

И, истиной наполнившись моей,

Вдруг загорелось сонмами огней.

 

И тайное моё открылось вдруг,

Собравшись в солнца раскалённый круг.

 

Как будто кто-то развернул в тиши

Священный свиток — тайнопись души.

 

Его никто не смог бы прочитать,

Когда б любовь не сорвала печать.

 

Был запечатан плотью тайный свет,

Но тает плоть — и тайн у духа нет.

 

Всё мирозданье — говорящий дух,

И книга жизни льётся миру в слух.

 

А я... я скрыт в тебе, любовь моя.

Волною света захлебнулся я.

 

И если б смерть сейчас пришла за мной,

То не нашла б приметы ни одной.

 

Лишь эта боль, в которой скрыт весь «я», —

Мой бич? Награда страшная моя!

 

Из блеска, из надмирного огня

На землю вновь не высылай меня.

 

Мне это тело сделалось чужим,

Я сам желаю разлучиться с ним.

 

Ты ближе мне, чем плоть моя и кровь, ―

Текущий огнь, горящая любовь!

 

О, как сказать мне, что такое ты,

Когда сравненья грубы и пусты!

 

Рокочут речи, как накат валов,

А мне всё время не хватает слов.

 

О, этот вечно пересохший рот,

Которому глотка недостаёт!

 

Я жажду жажды, хочет страсти страсть,

И лишь у смерти есть над смертью власть.

 

Приди же, смерть! Сотри черты лица!

Я — дух, одетый в саван мертвеца.

 

Я весь исчез, мой затерялся след.

Того, что глаз способен видеть, — нет.

 

Но сердце мне прожгла внезапно весть

Из недр: «Несуществующее есть!»

 

Ты жжёшься, суть извечная моя, ―

Вне смерти, в сердцевине бытия,

 

Была всегда и вечно будешь впредь.

Лишь оболочка может умереть.

 

Любовь жива без губ, без рук, без тел,

И дышит дух, хотя бы прах истлел.

 

Нет, я не жалуюсь на боль мою,

Я только боли этой не таю.

 

И от кого таиться и зачем?

Перед врагом я буду вечно нем.

 

Он не увидит ран моих и слёз,

А если б видел, новые принёс.

 

О, я могу быть твёрдым, как стена,

Но здесь, с любимой, твёрдость не нужна.

 

В страданье был я терпеливей всех,

Но лишь в одном терпенье — тяжкий грех:

 

Да не потерпит дух мой ни на миг

Разлуку с тем, чем жив он и велик!

 

Да ни на миг не разлучится с той,

Что жжёт его и лечит красотой.

 

О, если свой прокладывая путь,

Входя в меня, ты разрываешь грудь, ―

 

Я грудь раскрыл — войди в неё, изволь, —

Моим блаженством станет эта боль.

 

Отняв весь мир, себя мне даришь ты,

И я не знаю большей доброты.

 

Тебе покорный, я принять готов

С великой честью всех твоих рабов:

 

Пускай меня порочит клеветник,

Пускай хула отточит свой язык,

 

Пусть злобной желчи мне подносят яд —

Они моё тщеславье поразят,

 

Мою гордыню тайную гоня,

В борьбу со мною вступят за меня.

 

Я боли рад, я рад такой борьбе,

Ведь ты нужней мне, чем я сам себе.

 

Тебе ж вовек не повредит хула, ―

Ты то, что есть, ты та же, что была.

 

Я вглядываюсь в ясные черты ―

И втянут в пламя вечной красоты.

 

И лучше мне сгореть в её огне,

Чем жизнь продлить от жизни в стороне.

 

Любовь без жертвы, без тоски, без ран?

Когда же был покой влюблённым дан?

 

Покой? О нет! Блаженства вечный сад,

Сияя, жжёт, как раскалённый ад.

 

Что ад, что рай? О, мучай, презирай,

Низвергни в тьму, — где ты, там будет рай.

 

Чем соблазнюсь? Прельщусь ли миром всем?

Пустыней станет без тебя эдем.

 

Мой бог — любовь. Любовь к тебе — мой путь.

Как может с сердцем разлучиться грудь?

 

Куда сверну? Могу ли в ересь впасть,

Когда меня ведёт живая страсть?

 

Когда могла бы вспыхнуть хоть на миг

Любовь к другой, я был бы еретик.

 

Любовь к другой? А не к тебе одной?

Да разве б мог я оставаться мной,

 

Нарушив клятву неземных основ,

Ту, что давал, ещё не зная слов,

 

В преддверье мира, где покровов нет,

Где к духу дух течёт и к свету свет?

 

И вновь клянусь торжественностью уз,

Твоим любимым ликом я клянусь,

 

Заставившим померкнуть лунный лик;

Клянусь всем тем, чем этот свет велик, ―

 

Всем совершенством, стройностью твоей,

В котором узел сцепленных лучей,

 

Собрав весь блеск вселенский, вспыхнул вдруг

И победил непобедимость мук:

 

«Мне ты нужна! И я живу, любя

Тебя одну, во всём — одну тебя!

 

Кумирам чужд, от суеты далёк,

С души своей одежды я совлёк

 

И в первозданной ясности встаю,

Тебе открывши наготу мою.

 

Чей взгляд смутит меня и устыдит?

Перед тобой излишен всякий стыд.

 

Ты смотришь вглубь, ты видишь сквозь покров

Любых обрядов, и имён, и слов.

 

И даже если вся моя родня

Начнёт позорить и бранить меня,

 

Что мне с того? Мне родственны лишь те,

Кто благородство видит в наготе.

 

Мой брат по вере, истинный мой брат

Умён безумьем, бедностью богат.

 

Любовью полн, людей не судит он,

В его груди живёт иной закон,

 

Не выведенный пальцами писца,

А жаром страсти вписанный в сердца.

 

Святой закон, перед лицом твоим

Да буду я вовек непогрешим.

 

И пусть меня отторгнет целый свет! ―

Его сужденье — суета сует.

 

Тебе открыт, тебя лишь слышу я,

И только ты — строжайший мой судья».

 

И вот в молчанье стали вдруг слышны

Слова из сокровенной глубины.

 

И сердце мне пронзили боль и дрожь,

Когда, как гром, раздался голос: «Ложь!

 

Ты лжёшь. Твоя открытость неполна.

В тебе живу ещё не я одна.

 

Ты отдал мне себя? Но не всего,

И себялюбье в сердце не мертво.

 

Вся тяжесть ран и бездна мук твоих —

Такая малость, хоть и много их.

 

Ты сотни жертв принёс передо мной,

Ну, а с меня довольно и одной.

 

О, если бы с моей твоя судьба

Слились — кясра[132] и точка в букве «ба»!

 

О, если б, спутав все свои пути,

Ты б затерялся, чтоб меня найти,

 

Навек и вмиг простясь со всей тщетой,

Вся сложность стала б ясной простотой,

 

И ты б не бился шумно о порог,

А прямо в дом войти бы тихо смог.

 

Но ты не входишь, ты стоишь вовне,

Не поселился, не живёшь во мне.

 

И мне в себя войти ты не даёшь,

И потому все эти клятвы — ложь.

 

Как страстен ты, как велеречив,

Но ты ― всё ты. Ты есть ещё, ты жив.

 

Коль ты правдив, коль хочешь, чтоб внутри

Я ожила взамен тебя, — умри!»

 

И я, склонясь, тогда ответил ей:

«Нет, я не лжец, молю тебя — убей!»

 

Убей меня и верь моей мольбе:

Я жажду смерти, чтоб ожить в тебе.

 

Я знаю, как целительна тоска,

Блаженна рана и как смерть сладка,

 

Та смерть, что, грань меж нами разрубя,

Разрушит «я», чтоб влить меня в тебя.

 

(Разрушит грань — отдельность двух сердец,

Смерть — это выход в жизнь, а не конец,

 

Бояться смерти? Нет, мне жизнь страшна,

Когда разлуку нашу длит она,

 

Когда не хочет слить двоих в одно,

В один сосуд — единое вино.)

 

Так помоги мне умереть, о, дай

Войти в бескрайность, перейдя за край, ―

 

Туда, где действует иной закон,

Где побеждает тот, кто побеждён.

 

Где мёртвый жив, а длящий жизнь — мертвец,

Где лишь начало то, что здесь конец,

 

И где царит над миром только тот,

Кто ежечасно царство раздаёт.

 

И перед славой этого царя

Тускнеет солнце, месяц и заря.

 

Но эта слава всходит в глубине,

Внутри души, и не видна вовне.

 

Её свеченье видит внешний взор,

Как нищету, бесчестье и позор.

 

Я лишь насмешки слышу от людей,

Когда пою им о любви своей.

 

«Где? Кто? Не притчей, прямо говори!» ―

Твердят они. Скажу ль, что ты внутри,

 

Что ты живёшь в родящей солнце тьме, ―

Они кричат: «Он не в своём уме!»

 

И брань растёт, летит со всех сторон...

Что ж, я умом безумца наделён:

 

Разбитый — цел, испепелённый — твёрд,

Лечусь болезнью, униженьем горд.

 

***

Не ум, а сердце любит, и ему

Понятно непонятное уму.

 

А сердце немо. Дышит глубина,

Неизреченной мудрости полна.

 

И в тайне тайн, в глубинной той ночи

Я слышал приказание: «Молчи!»

 

Пускай о том, что там, в груди живёт,

Не знают рёбра и не знает рот.

 

Пускай не смеет и не сможет речь

В словесность бессловесное облечь.

 

Солги глазам и ясность спрячь в туман —

Живую правду сохранит обман.

 

Прямые речи обратятся в ложь,

И только притчей тайну сбережёшь.

 

И тем, кто просит точных, ясных слов,

Я лишь молчанье предложить готов.

 

Я сам, любовь в молчанье углубя,

Храню её от самого себя,

 

От глаз и мыслей и от рук своих, ―

Да не присвоят то, что больше их:

 

Глаза воспримут образ, имя — слух,

Но только дух обнимет цельный дух!

 

И если имя знает мой язык, ―

А он хранить молчанье не привык, ―

 

Он прокричит, что имя — это ты,

И ты уйдёшь в глубины немоты.

 

И я с тобой. Покуда дух — живой,

Он пленный дух. Не ты моя, я — твой.

 

Моё стремление тобой владеть

Подобно жажде птицу запереть.

 

Мои желанья — это западня.

Не я тебя, а ты возьми меня

 

В свою безмерность, в глубину и высь,

Где ты и я в единое слились,

 

Где уши видят и внимает глаз...

О, растворения высокий час.

 

Простор бессмертья, целостная гладь —

То, что нельзя отдать и потерять.

 

Смерть захлебнулась валом бытия,

И вновь из смерти возрождаюсь я.

 

***

Но я иной. И я, и ты, и он —

Всё — я. Я сам в себе не заключён.

 

Я отдал всё. Моих владений нет,

Но я — весь этот целокупный свет.

 

Разрушил дом и выскользнул из стен,

Чтоб получить вселенную взамен.

 

В моей груди, внутри меня живёт

Вся глубина и весь небесный свод.

 

Я буду, есмь, я был ещё тогда,

Когда звездою не была звезда.

 

Горел во тьме, в огне являлся вам,

И вслед за мною всех вас вёл имам.

 

Где я ступал, там воздвигался храм,

И кибла киблы находилась там.

 

И повеленья, данные векам,

Я сам расслышал и писал их сам.

 

И та, кому в священной тишине

Молился я, сама молилась мне.

 

О, наконец-то мне постичь дано:

Вещающий и слышащий — одно!

 

Перед тобой склонялся я в мольбе,

Прислушивался молча сам к себе.

 

Я сам молил, как дух глухонемой,

Чтоб в мой же слух проник же голос мой;

 

Чтоб засверкавший глаз мой увидал

Своё сверканье в глубине зеркал.

 

Да упадёт завеса с глаз моих!

Пусть будет плоть прозрачна, голос тих,

 

Чтоб вечное расслышать и взглянуть

В саму неисчезаюшую суть,

 

Священную основу всех сердец,

Где я — творение и я — творец.

 

Аз есмь любовь. Безгласен, слеп и глух

Без образа — творящий образ дух.

 

От века сущий, он творит, любя,

Глаза и уши, чтоб познать себя.

 

Я слышу голос, вижу блеск зари

И рвусь к любимой, но она внутри.

 

И, внутрь войдя, в исток спускаюсь вновь,

Весь претворясь в безликую любовь.

 

В одну любовь. Я всё. Я отдаю

Свою отдельность, скорлупу свою.

 

И вот уже ни рук, ни уст, ни глаз —

Нет ничего, что восхищало вас.

 

Я стал сквозным — да светится она

Сквозь мой покров, живая глубина!

 

Чтоб ей служить, жить для неё одной,

Я отдал всё, что было только мной:

 

Нет «моего». Растаяло, как дым,

Всё, что назвал я некогда моим.

 

И тяжесть жертвы мне легка была:

Дух — не подобье вьючного осла.

 

Я нищ и наг, но если нищета

Собой гордится — это вновь тщета.

 

Отдай, не помня, что ты отдаёшь,

Забудь себя, иначе подвиг — ложь.

 

Признанием насытясь дополна,

Увидишь, что мелеет глубина,

 

И вдруг поймёшь среди пустых похвал,

Что, всё обретши, душу потерял.

 

Будь сам наградой высшею своей,

Не требуя награды от людей.

 

Мудрец молчит. Таинственно нема,

Душа расскажет о себе сама,

 

А шумных слов пестреющий черёд

Тебя от тихой глуби оторвёт,

 

И станет чужд тебе творящий дух.

Да обратится слушающий в слух,

 

А зрящий — в зренье! Поглощая свет,

Расплавься в нём! — Взирающего нет.

 

С издельем, мастер, будь неразделим,

Сказавший слово — словом стань самим.

 

И любящий пусть будет обращён

В то, чем он полн, чего так жаждет он.

 

***

О, нелегко далось единство мне!

Душа металась и жила в огне.

 

Как много дней, как много лет подряд

Тянулся этот тягостный разлад,

 

Разлад с душою собственной моей:

Я беспрестанно прекословил ей,

 

И, будто бы стеной окружена,

Была сурова и нема она.

 

В изнеможенье, выбившись из сил,

О снисхожденье я её просил.

 

Но если б снизошла она к мольбам,

О том бы первым пожалел я сам.

 

Она хотела, чтобы я без слёз,

Без тяжких жалоб бремя духа нёс.

 

И возлагала на меня она

(Нет, я — я сам) любые бремена.

 

И наконец я смысл беды постиг

И полюбил её ужасный лик.

 

Тогда сверкнули мне из темноты

Моей души чистейшие черты.

 

О, до сих пор, борясь с собой самим,

Я лишь любил, но нынче я любим!

 

Моя любовь, мой бог — душа моя.

С самим собой соединился я.

 

О, стройность торжествующих глубин,

Где мир закончен, ясен и един!

 

Я закрывал глаза, чтобы предмет

Не мог закрыть собой глубинный свет.

 

Но вот я снова зряч и вижу сквозь

Любой предмет невидимую ось.

 

Мои глаза мне вновь возвращены,

Чтоб видеть в явном тайну глубины

 

И в каждой зримой вещи различить

Незримую связующую нить.

 

Везде, сквозь всё — единая струя.

Она во мне. И вот она есть я.

 

Когда я слышу душ глубинный зов,

Летящий к ней, я отвечать готов.

 

Когда ж моим внимаете словам,

Не я — она сама глаголет вам.

 

Она бесплотна. Я ей плоть мою,

Как дар, в её владенье отдаю.

 

Она — в сей плоти поселённый дух.

Мы суть одно, сращённое из двух.

 

И как больной, что духом одержим,

Не сам владеет существом своим, ―

 

Так мой язык вещает, как во сне,

Слова, принадлежащие не мне.

 

Я сам — не я, затем что я, любя,

Навеки ей препоручил себя.

 

О, если ум ваш к разуменью глух,

И непонятно вам единство двух,

 

И думам вашим не было дано

В бессчётности почувствовать одно,

 

То, скольким вы ни кланялись богам,

Одни кумиры предстояли вам.

 

Ваш бог един? Но не внутри — вовне, ―

Не в вас, а рядом с вами, в стороне.

 

О, ад разлуки, раскалённый ад,

В котором все заблудшие горят!

 

Бог всюду и нигде. Ведь если он

Какой-нибудь границей отделён, ―

 

Он не всецел ещё и не проник

Вовнутрь тебя, — о, бог твой невелик!

 

Бог — воздух твой, вдохни его — и ты

Достигнешь беспредельной высоты.

 

Когда-то я раздваивался сам:

То, уносясь в восторге к небесам,

 

Себя терял я, небом опьянясь,

То, вновь с землёю ощущая связь,

 

Я падал с неба, как орёл без крыл,

И, высь утратив, прах свой находил.

 

И думал я, что только тот, кто пьян,

Провидит смысл сквозь пламя и туман

 

И к высшему возносит лишь экстаз,

В котором тонет разум, слух и глаз.

 

Но вот я трезв и не хочу опять

Себя в безмерной выси потерять,

 

Давно поняв, что цель и смысл пути —

В самом себе безм