Кембрийский парадокс

(Материал взят из статьи Рафаила Нудельмана, журнал «Знание-сила», № 8-9, 1998 г. )

 

Примерно 530 миллионов лет назад, в начале кембрийской эпохи, на Земле произошло уникальное событие: внезапно, быстро и почти одновременно возникло множество новых биологических форм, ставших предшественниками важнейших типов современных организмов, вплоть до человека. Многим биологам до сих пор трудно примириться с мыслью о реальности кембрийского взрыва. В одном из стандартных учебников биологии для американских университетов можно, например, и сейчас прочесть утверждение, что «формы, жившие в кембрийский период, наверняка должны были произойти от предков, существовавших за сотни миллионов, а то и миллиарды лет до этого». Однако в том-то и загадка кембрийского взрыва, что никакие переходные, промежуточные формы не соединяли появившиеся тогда новые типы организмов с бактериями и простейшими водорослями, населявшими земные океаны до них. Отсутствие привычного «мостика» ставит перед биологами труднейшую задачу: объяснить, каким образом мог произойти такой загадочный эволюционный скачок.

Кембрийская эпоха была уникальной поворотной точкой в истории эволюции. Это означает, что и причины, вызвавшие этот неповторимый биологический взрыв, тоже должны были быть уникальными. Но, что это за причины? Одна или много? Были ли они чисто биологическими? Физико-химическими или геологическими? Или и теми, и другими, и третьими сразу?

В статье «Происхождение телесного строения многоклеточных организмов» трех американских ученых-биологов – Валентайна, Яблонского и Эрвина (Valentine, Jablonski & Erwin) говорится, что среди многочисленных загадок биологического прошлого Земли кембрийский взрыв занимает особое место. В отличие от всех прочих катастроф, неизменно связанных с вымиранием тех или иных живых видов, этот взрыв привел к стремительному появлению множества новых биологических форм.

Рождение новых форм было совершенно внезапным. Нет никаких свидетельств, что ему предшествовало длительное накопление постепенных изменений и усложнений.

Далее это непонятное появление новых форм не растянулось на всю кембрийскую эпоху или на значительную ее часть, а произошло почти одновременно, в течение каких-нибудь трех-пяти миллионов лет. В геологических масштабах времени это совершенно ничтожный срок: он составляет всего одну тысячную от общей длительности эволюции, что и заставляет назвать этот эволюционный скачок «биологическим взрывом».

Последствия этого взрыва имели уникальное значение для эволюции жизни на нашей планете: они разделили историю эволюции на две неравные части. Если до-кембрийская эпоха была временем господства одноклеточных организмов, то после-кембрийская – стала эпохой многоклеточных форм. В ходе кембрийского взрыва, впервые в истории эволюции, возникли многоклеточные организмы современного типа, сложились все основные характеристики телесного строения, по которым эти организмы строятся до сих пор, были заложены предпосылки будущего выхода этих организмов из морей на сушу и завоевания ими всей поверхности Земли.

Исходя из современных научных представлений, все это выглядело следующим образом. Земля образовалась около четырех с половиной миллиардов лет тому назад. Первые одноклеточные организмы в ее океанах появились около трех с половиной – четырех миллиардов лет назад.

Иными словами, жизнь на Земле возникла почти сразу после того, как сложились необходимые для этого условия: остывание планеты, образование земной коры и океанов. Тем не менее, сделав первый, самый важный шаг, эволюция почему-то затормозилась на три миллиарда лет. Перед нею, как будто бы стоял некий невидимый барьер, которого она не могла преодолеть. Все это время она ограничивалась лишь изменением и совершенствованием уже существующих видов – микроскопических бактерий и простейших водорослей. Затем, за кратчайшее время, за три-пять миллионов лет, возникает «новая жизнь», прообраз и предтеча современной.

Что же случилось 530–540 миллионов лет назад?

Уникальность и загадочность Кембрийского взрыва привлекают к нему внимание биологов на протяжении последних ста пятидесяти лет.

Сложность проблемы состоит, однако, не только в загадочности «биологического Большого Взрыва» и причин, его породивших. Не менее важным толчком к острым и непрекращающимся спорам вокруг него служит тот факт, что проблема Кембрийского взрыва имеет еще и прямое отношение к дарвиновской теории эволюции. Точнее говоря, попросту ей противоречит. Первым, кто это осознал, был сам Дарвин. Он же первым и предложил возможный выход из этого противоречия. Однако предложенная Дарвином гипотеза не удовлетворила многих его последователей, и в результате биологи-эволюционисты разделились на два враждующих лагеря, спор между которыми длится вот уже полтора столетия. Попробуем разобраться в этом споре.

Первооткрывателем Кембрийского взрыва был сэр Родерик Импи Мэрчисон (Sir Roderick Impey Murchison) – английский аристократ, решивший заняться наукой под влиянием своей честолюбивой жены. Изучая окаменелости древних эпох, обнаруженные в соответствующих отложениях, он обнаружил, что слои этих отложений разделяет резкая граница. Ниже этой границы они крайне бедны биологическими останками и демонстрируют повсеместное распространение простейших одноклеточных организмов – бактерий и водорослей, а, начиная с кембрийской эпохи (около 550 миллионов лет назад), внезапно обзаводятся невиданным богатством новых биологических форм.

Будучи человеком верующим и разделяя убеждение Линнея, что «существует ровно столько видов, сколько их первоначально сотворил Создатель», Мэрчисон расценил открытое им явление как прямое свидетельство вмешательства Божьей руки в развитие жизни. Понятно, что такое креационистское объяснение было несовместимо с представлением о естественной эволюции биологических форм.

Мэрчисон опубликовал результаты своих исследований в тридцатые годы 19 века. Несколько десятилетий спустя вышла в свет знаменитая работа Дарвина «Происхождение видов», в которой впервые последовательно излагалась и подробно аргументировалась теория развития жизни на Земле, основанная на представлениях о наследуемых изменениях и естественном отборе. Разумеется, Дарвин не являлся последователем креационизма. Однако он сразу же увидел, что Кембрийский взрыв является камнем преткновения для его теории в другом, не менее важном, аспекте.

Дело в том, что, по Дарвину, эволюция должна была происходить постепенно, плавно и непрерывно, то есть, как сегодня говорят, градуально. В своей книге он недвусмысленно писал: «Естественный отбор ежедневно и ежечасно подвергает строжайшему придирчивому обследованию все происходящие в мире изменения, даже самые малейшие, отвергая то, что плохо, сохраняя и улучшая то, что хорошо... Мы не замечаем этих медленных изменений в их постепенном становлении, и видим их лишь тогда, когда ход времени отмеряет огромные промежутки целых исторических эпох».

Как мы уже говорили, кембрийский эволюционный скачок составляет принципиальную трудность для «ортодоксальной» теории Дарвина, в которой эволюция считается обязательно «плавной» и «непрерывной». Чтобы обойти эту трудность, одни биологи вообще отрицают реальность кембрийского взрыва, а другие – предлагают внести радикальные изменения в «ортодоксальный дарвинизм». В последние годы каждая из сторон выдвинула новые доводы в свою пользу, и это резко обострило спор вокруг основ дарвинизма. Спор этот заслуживает отдельного рассказа.

2. Бина – сила развития

Сила Творца и сила творения спускаются по ступеням миров, пока не доходят до нашего мира, где они присутствуют в виде двух противоположных форм: бины[68] и малхут[69], отдачи и получения, альтруизма и эгоизма. От их наложения друг на друга, от их столкновения и связи между ними начинается развитие.

Эгоистическое желание – это статическое желание. На него необходимо повлиять, чтобы привести его в движение: больше желания или меньше, больше отдачи – меньше получения. Нужно начать с ним работать, инициировать воздействие на желание насладиться с двух сторон: в положительном направлении и в отрицательном, в эгоистическом и в альтруистическом.

Такие воздействия должны работать также и на нашей ступени, в нашей материи. Это и вызывает развитие бины и малхут, которые работают с материалом желания насладиться. В результате развития, желание насладиться достигает своего насыщения, оно выражает внутри себя столько видов получения и отдачи на уровне неживой материи, сколько может. Образуются протоны, электроны, фотоны – всевозможные частицы материи.

Можно отдельно рассмотреть вопрос о том, каким, предположительно, должно быть строение атома, если перенести законы каббалы на нашу материю. Физики открывают ничтожную часть из того, что в ней есть в действительности.

Когда, в ходе внутреннего развития, материя, путем сочетания своих составляющих, достигает, в итоге, полной ступени, больше которой быть не может, это будет означать, что данный материал произвел свое исправление. Эгоистическое и альтруистическое желания соединились в нем во всех возможных формах, и поэтому приходит время для развития растительного уровня.

Растительный уровень, развиваясь, также будет влиять на более низкую ступень, которая явилась его причиной. Как он включает в развитие нижнюю ступень? Он развивает ее тем, что она служит его пищей. Животное живет благодаря тому, что поедает растения, а растение живет тем, что питается неживым: ему нужны минералы, содержащиеся в почве вещества. Животное поднимает их на уровень растения, и таким образом, они развиваются дальше, включаются и участвуют в процессе роста, в процессе жизни. Затем, человек поднимает неживое.

Что происходит у нас внутри? Электрические импульсы, химические процессы: то, что, в сущности, относится к неживой природе. Растение подняло это неживое на уровень растения, животное подняло его на уровень животного, а человек, обладая разумом, поднимает его на ступень человека. Всё поступает с неживого уровня. Неживой уровень, завершивший свое формирование, вызывает стартовый «щелчок», после которого начинает развиваться растительное.

Растительное не происходит из неживого. Оно приходит от формы, первичной основы всех творений, действующей так, что в неживом материале вдруг возникает ощущение Творца на совершенно другом уровне. Речь идет не о том, что неживой материал вдруг начинает чувствовать Творца, а о том, что сила бины действует в нём на новом уровне. Сила бины становится настолько большой, высокой и особенной, что начинает развивать жизнь в неживом, и оно начинает оживать.

Что значит «живое»? Это значит, что в нем уже есть развитие. Все это происходит за счет бины. Малхут тут ничего не может сделать, она лишь поставляет материалы, а сила, развивающая всё – это сила бины.

Растительный уровень развивается по ступеням: «неживое», «растительное», «животное», «человеческое» – в растительном. Это развитие происходит поступенчато. Внутри тоже есть отсечение одной формы от другой.

Невозможно, чтобы менялся сам материал, изменяется не он, а ступень бины в нем, намерение[70] над ним, и это называется новой ступенью, новым уровнем развития. Во всех состояниях содержится один и тот же материал: отличается друг от друга только бина, присутствующая на этой ступени, и бина следующей ступени.

Между парцуфим тоже существует отсечение одного парцуфа от другого. Один является причиной, а другой – следствием, но один – Хохма, другой Бина, третий – Зэир Анпин, а четвертый – Малхут. Они совершенно отличаются друг от друга. Если разделить их на тысячи тысяч форм и парцуфим, будет такое же рассечение между всеми.

Рисунок 2.1. Рождение пяти парцуфим. Пунктирной линией обозначен подъем экрана в следующий парцуф.

Итак, растительное развивается и поглощает неживое, то есть поднимает его на ступень роста тем, что в большей степени включает его в бину. Это происходит так, что различные элементы, минералы и соли, атомы неживой материи превращаются в растения. Они сами не становятся растениями – они участвуют в процессе, который выше их и который называется «растение». Там уже происходит деление, разложение, соединение и размножение. Всё это делает бина – силы отдачи. Однако внутри участвует неживое, которое облачается в форму растения – дополнительная бина.

Затем, по такому порядку появляется животная форма, которая одевается на растительную и на неживую, заключенную внутри растительной, и начинает становиться животным.

Если сравнить животный и растительный уровни – оба они живое. Так, в чем же разница между ними? Разница заключается в том, что растительное – подобно бине, а животное – хохме. Животное уже знает, как самостоятельно принимать участие в своем росте. В нем происходит добавление бины на стадии понимания, «кто я, что я, как я».

Это пока еще животное, а не человек, но в нем уже есть некоторое начальное понимание. Бина уже работает в нем совместно с его материалом, есть обратная связь между ними – малхут, и бина работает в связи с ней.

Затем, приходит уровень «человек», использующий неживое, растительное и животное, только в качестве основы существования, чтобы подняться над ними и не жить в них.

Разница между животным и человеком состоит в том, что животное живет внутри своего материала, используя материал неживого, растительного и самого животного для существования, а человек использует неживой, растительный и животный материал для того, чтобы подняться над этим материалом и использовать бину на ступени выше неживого, растительного и животного.

На всех предыдущих ступенях присутствуют бина и малхут во взаимном включении друг в друга, и на каждой ступени происходит более сильное проникновение со стороны бины в малхут, то есть в неживое, растительное или животное. Создание, находящееся на ступени «человек», использует свои силы для того, чтобы освободиться от своего материала, от малхут, и присоединить себя к бине.

Несмотря на то, что бина – сила роста, развития, это не сила творения. Это божественная сила, исходящая из Творца, которая находится выше творения. Однако творение хочет, как будто, оторваться от своей природы и присоединиться к развивающей его силе. Это называется силой веры, альтруистической силой, и это называется «человеком».

Человек – это тот, кто стремится к отдаче, к свойству бины, к свойствам Творца.

 

 

Урок №4.

Эволюция продолжается