Он был весьма образованным человеком, учеником Эразма Роттердамского — известного гуманиста ставившего во главу угла нравственное совершенство человека. Естественно Цвингли вначале шел тем же путем, которому был научен. Будучи в католическом монастыре, видя многочисленные толпы народа, которые приходили в монастырь для того, чтобы получить отпущение грехов (в этом монастыре была чудотворная икона к которой совершалось паломничество со многих стран Европы), но нравственного перерождения этих людей он не видел. Он видел, что они приходят отрабатывать свое спасение, что пришли совершить какое-либо дело, чтобы откупиться от Бога. И вот это состояние духовности западных христиан вызывало у него глубокое возмущение. Даже в своих проповедях, (а он был хорошим проповедником) он обличал паломников, что они пришли в этот монастырь для того, чтобы получить индульгенцию, для того чтобы откупиться. Что характерно для того времени, за такие проповеди его никто за штат не направил, игумен его терпел, хотя некоторая братия роптала из-за того, что уменьшились доходы. И вот, с целью основательного преобразования католической церкви он в 1518 году в 35 лет пришел в Цюрих, где занял место священника в кафедральном соборе. Он ввел в практику проповедь и толкование Евангелия в храме. В то время оказалось, что весьма небольшое количество священников города Цюриха было знакомо с евангельским текстом. Обычно проповеди тогда произносились по материалам предыдущих проповедников, т.е. священник читал или заучивал наизусть какую-либо проповедь отца церкви, произносил эту проповедь. Никто не толковал св. Писание и не видел нужды в этом. Сама должность, которую занял Цвингли говорила о многом. Дело в том, что тогда занять место в кафедральном соборе, было непросто и на эту вакансию объявлялся конкурс.
Цвингли смог пройти этот конкурс и ему доверили это место. В Цюрихе окончательно складывается доктрина реформирования католической церкви. Там же начинается его полемика с католическими богословами и тогда же Цвингли стали называть швейцарским реформатором.
Но в ответ Цвингли заявил, что он стал на этот путь еще задолго до Лютера в 1516 году, когда «еще никто не слышал, что существует Лютер».
Основные принципы его воззрения состоят в следующем:
в полемике с католическими богословами центральным вопросом Цвингли считал проблему источника богопознания и критериев истины. Швейцарский реформатор видел причину заблуждений и злоупотреблений в католической церкви рассматривающей в качестве внешнего авторитета вопросов веры мнение папы, церковных соборов и отцов церкви.
Цвингли утверждал, что вышеперечисленные категории лиц нельзя рассматривать в качестве гаранта безошибочности церковного учения ибо всякий человек лжив. Поэтому даже соборное толкование писания не может обеспечить его неповрежденность и истинность. Неповрежденное учение о спасении заключено в Евангелии, где заключена вся истина.
Но его оппоненты — католические богословы возражали, что в евангелии не содержится в полноте учение необходимое для спасения и недостающее в нем было восполнено отцами церкви, а само св. Писание не было бы ничем стоящим без его подтверждения церковью.
Пытаясь опровергнуть их доводы Цвингли ссылается на библейские пункты, которые по его мнению свидетельствуют о праве каждого человека толковать вне католической церкви священное Писание если к этому делу привлекает его Бог. Если познание писания даруется Св.Духом который по обетованию должен научить всему без исключения что необходимо христианам знать о Боге и каждый имеет помазание Св.Духа пребывающее в нем, то как полагал Цвингли нет нужды в третейском судье способном решить вопрос о правильном понимании писания.
Критерием безошибочности соборных постановлений, мнений св.отцов может быть только их согласие со св.писанием которое может придать авторитет тем или иным высказываниям. Таким образом, по Цвингли не Церковь сообщает авторитет писанию, а Писание возвышается над церковью.
Ошибка Цвингли в том, что он разделял понятие церкви и писания, а на самом деле они одно без другого существовать не могут, ибо церковь записала то, что ей открыл Дух. И церковь с другой стороны является обетованием, является самим преданием и вне церкви нет предания, нет писания и вне писания не м.б. церкви, ибо не для кого в мире будет существовать Писание.
Другой момент в том, что Цвингли считал католическую церковь единственной в мире и общехристианским ее учение о духовном состоянии.
Цвингли очень начитан в духовных отцах, и когда читаешь его труды, посвященные христологическим вопросам, создается ощущение, что это – православный богослов. Но в отличие от многих лютеран-богословов, в отличие от Кальвина и Лютера он оперирует св. отеческой терминологией «сущность», «ипостась» очень удачно и умело говорит об общении свойств во Христе. Но как только заходит вопрос об учении о церкви — типичный образец протестанской мысли.
Его начитанность св. отцов заканчивается где-то первым периодом второго вселенского собора.
Вначале у Цвингли не было стремления отделиться от католической церкви, наоборот, он считал, что следует заниматься реформированием, выявлять заблуждения и исправлять их. Когда он выступил с программой преобразования католической церкви, тогда со стороны католического епископата последовали прещения, и затем его классифицировали как еретика. И вот после этого, когда он уже повлек за собой массу людей, которые пошли за ним, ему пришлось занять уже более жесткую позицию. Чем более закручивалась эта спираль полемики с католицизмом, тем более он утверждался в мысли, что никакие реформы канонической церкви не помогут. Вокруг него стал образовываться круг людей, которые затем оформились в анабаптистское движение.
Анабаптио — с греческого — перекрещиваю, перекрещенцы. Дело в том, что они считали, что человек должен креститься в сознательном возрасте. Крещение в детстве не признавалось действительным, поэтому они стали практиковать перекрещивание. Отсюда их начали наименовать анабаптистами.
Литература по анабаптизму:
Митрохин. Баптизм и современность // журнал «Странник».
Сотериология Цвингли поддерживается сотериологией Ансельма Кентеберийского, т.е. теорией предопределения о юридическом удовлетворении Божественной правде, но в понимании сути грехопадения и процесса спасения его взгляды расходились с католической доктриной и с учением Мартина Лютера. Особенность сотериологии Цвингли обусловлена его представлением о грехопадении и последствий этого грехопадения для всего человечества. По мнению Цвингли, праотец Адам за нарушение Божией воли был проклят, и в то время его природа претерпела существенные изменения. Наследственный грех которому он подвергся это одновременно и болезнь и проклятие. Болезнь — потому что все унаследовали от Адама развращенную природу, как он выражался — «коренное зло» вследствие чего все впадают в грех как Адам и ничего не способны сделать для своего спасения, хотя знают о существовании Бога. Проклятие — потому что все рождаются детьми гнева Божия и подвержены смерти (от католиков здесь заметна разница — если католики говорят, что все страдания человека есть кара, наказание Божие и на этом останавливаются, то здесь он идет дальше, он говорит, что это является следствием гнева Божия, т.е. проклятия) но эту греховную болезнь Цвингли он не считал поражением человеческой природы поскольку человек не был лишен свободы воли (Лютер считал, что образ Божий в человеке не полностью поврежден и искажен) и унаследованная от прародителей греховность сама по себе не осуждает человека (как об этом учил Лютер). Только сознательное преступление заповеди, сознательно совершаемое зло навлекает на человека осуждение Божие (Лютер учил о двух вещах — что грехопадение полностью исказило в человеке образ Божий, что человек — соляной столп, ни на что не способный, с другой стороны человек грешен потому, что обладает грешной природой, а эта природа уже делает человека грешным).
Цвингли полагал, что грехопадение нанесло большую порчу природе, но свободная воля в человеке не уничтожена, человек сам способен принимать какие-либо действия, хотя эти действия нельзя рассматривать как способные спасти человека. Человек ответственен за свои поступки, с другой стороны эта испорченность не осуждала человека. Человек не был греховным лишь потому, что он родился, человек не был осужден в глазах Божиих только потому, что он обладал наследственной падшей природой. С той поры, как человек начал преступать заповеди Божии, в тот момент становится грешником. Когда, слыша Евангелие сознательно преступает заповеди Божии. Здесь очень тонкая, но очень существенная разница и из-за этого потом у Цвингли и потом анабаптистов шла полемика с Лютеранами. Цвингли говорил, что спасение человека начинается с исправления образа мысли, с исправления ума. А Лютер говорил, только софисты и заблуждающиеся люди могут говорить, что человек может спастись посредством своего умонастроения.