Как сочиняются мифы

В то время, когда в вечном труде своём Рай (виртуальность) выдыхает в Козла (реальность) ток (энергию) и вдыхает слово (информацию), на земле люди сочиняют мифы.

Мифы сочиняются не для забавы, а с определённой политической целью. Задача мифа — ломка старых, если нужно, и создание новых стереотипов мышления в головах людей.

Представьте себе средневековую Европу. В сознании людей безраздельно хозяйничает церковь, свирепствует инквизиция, царит тотальная подозрительность. Людей надо хоть как-то раскрепостить. Хорошо бы забить весёлый пиаровский гвоздь. Но чтобы миф ожил, т.е. существовал не только в виде виртуальной сказки, а был подкреплён вполне материализованными реальными персонажами или событиями, он должен быть составлен с использованием архетипов в грамотной комбинации.

Имя этого волхва мы никогда не узнаем. Но реконструировать его замысел возможно. Он взял участок цепи полевого генома, где читаются слова: Змий (мудрый), Сизиф, Прометей, Азазель, Мефистофель. Это синонимы, но почему-то люди Прометея уважают, а остальных не очень. Может быть потому, что опрометчивый Прометей промётывал путь и петли жизненной ткани? Волхв сформировал это странное имя — Мефистофель, — а имя Фауст (или Фуст) отсюда вытекает естественно. Потому что руна Fehu в слове присутствует в качестве зародыша мудрости. Используя всего лишь один тернер рун, волхв из архетипов сформулировал основную идею мифа. Осталось его запустить в народ.

Любой идеологический шприц (средства массовой информации, слухи, сплетни) — это лишь механизм доставки тщательно взвешенной дозы информации. Что бы о себе журналисты и ораторы не мнили, они лишь средство, «инструментум вокале» (говорящее орудие, так называли римляне рабов).

Легенда гласит, что байку о Фаусте и Мефистофеле рассказали немцам проезжавшие мимо татары. Начинался 16-й век. Прошло всего 20 лет после окончания татаро-монгольского ига. И русского волхва немцы вполне могли считать татарином.

Зерно мифа вброшено. Устная байка стала стремительно обрастать подробностями. «Чудесным» образом материализовался реальный Фауст(Фуст), окончивший Гейдельбергский университет 15 января 1509 года. А может быть этих Фаустов было несколько в разных городах. В 1587 г. вышла народная книга издателя Шписа о докторе Иоганне Фаусте без автора. Потом было сочинено и поставлено много пьес в разных странах.

Популярность байки о Фаусте росла и била все рекорды. Церковь оказалась бессильной что-либо предпринять. Фауста ругали, кляли, высмеивали, но его славе завидовали известнейшие европейские мыслители того времени. На театральные спектакли о Фаусте светская знать ходила по 12 раз. Два века идеологический миф делал своё дело. И он преобразил Европу.

С той же целью возникла объединяющая Британию кельтская мистическая легенда о короле бритов Артуре (5-6 век) и его покровителе маге Мерлине. По «странному» тройному совпадению имя реального Артура составлено из царской руны АР и слова ТУР. Во-первых, ТУР (бык) имеет РОГа; во-вторых, ТУР — это дорожное путешествие; в-третьих, ТОР(ТЮР) — один из богов скандинавской рунической мифологии. То есть Артур — «царский путь». А вот аллегорическое имя Мерлин точно трактуется как «мысль царя», «меч царя» и внутреннее Я, т.е. «тень короля». Легендарный Мерлин добыл Артуру меч власти.

Эпизод вытягивания «меча» из «камня», «пещера» Мерлина, Совет рыцарей Круглого стола («рцы слово»), чаша Грааля списаны с полевого генома. Весь миф крутится вокруг нескольких рун.

Кто придумал миф? Однажды в теленовостях промелькнуло сообщение о том, что английскими учёными якобы установлено, что Мерлин был выходцем из Северокавказских степей. Если это не журналистская утка, то, вероятнее всего, составителем легенд и был тот полуреальный волхв, имя которого скрыто под маской псевдонима. Волхв всегда в тени.

Так или иначе, но нелишне убедиться в том, что рунические архетипы полевого генома своим «тайным шёпотом» оказывают не просто сильное, а определяющее влияние на сознание, психику и жизнь людей и народов независимо от веры или неверия в богов и волхвов, умеющих с ними разговаривать.

Есть театральные пьесы со специфическим набором архетипов, от которых страдают актёры и постановщики. Этот мистический факт вполне объясним и поддаётся анализу.