Бессознательное

Сейчас я нарушу все каноны академичности и не только изложу гипотезу, но и объясню, как она у меня родилась, как осознавалась и формулировалась. Сделаю я это для того, чтобы проиллюстрировать сформулированную выше мысль о том, что работа с символическими содержаниями должна основываться или на знании традиции, передаваемой из поколения в поколение, или на проживании в собственном опыте искомых значений, но не исключительно на мыслительных реконструкциях.

Итак, наше бессознательное само пытается вступить во взаимодействие с нами, используя в этих целях наши сновидения или фантазии[161]. Проблема заключается в том, что содержания, которые предстают перед нами, часто представлены в символической форме. Иначе говоря, нуждаются в интерпретации. Как же их интерпретировать? Правильным ли будет использование всякого рода сборников универсальных значений символов?

Дело в том, что тот символический язык, на котором к нам обращается наше бессознательное, наряду с общечеловеческими символами, содержит и индивидуальные, задаваемые исключительно нашей личностной историей. И если мы попытаемся именно их интерпретировать с использованием популярной символики (“собака” – друг, “кошка” – враг и т.п.), то можем получить совершенно неверный результат.

Как же следует поступить? На этот вопрос полезно попытаться ответить, потому что это может помочь в понимании эпистемологических приемов, лежавших в основе реликтового мировосприятия.

Прежде всего, необходимы терпимость и непредвзятость в отношении собственных символических содержаний. Лучше всего все критические интенции нашего ума на время оставить в стороне, потому что именно наша критичность была одной из причин того, почему некоторые содержания оказались в бессознательном. И если сейчас мы к ним будем подходить с той же меркой, мы ничего не добьемся, продолжая оставаться в том мире, в котором действует наше бодрствующее “Я”. Итак, на время отключаем функцию критичности рассмотрения.

Далее, нам понадобится вся наша открытость и готовность к принятию неожиданных, а иногда и неприятных вещей (если бы многие из них не были такими, они не оказались бы в бессознательном).

И, наконец, нам понадобится активное воображение. “Активное воображение” – это метод, который используется в работе с бессознательными содержаниями. Он предполагает следующие шаги: надо представить как можно нагляднее образ[162], с которым ты встретился, и постараться поговорить с ним. Спросить, какое содержание хочет себя выразить в этом образе? Что этот образ важного сообщает о тебе самом? Надо попытаться отождествиться с этим образом, стать им, пережить его в себе. Вот как об этом пишут специалисты в области работы со сновидениями: “…если решение проблемы имеет для вас важное значение, то не останавливайтесь на единственной интерпретации сновидения. Рассмотрите вновь его содержание, попробуйте найти для него несколько иное – даже противоположное – истолкование. Попробуйте вобрать каждое из толкований в свое тело и попробовать понять, как оно вами ощущается. Какое из толкований дает вам ощущение большей правдоподобности? Теперь оцените свое поведение в сновидении. Вообразите, что вы вели себя противоположным образом. Каким образом ваше новое поведение изменило бы трактовку вашего сновидения? Найдите в содержании вашего сновидения сцену или персонаж, которые были бы вам наиболее неприятны. Если бы они олицетворяли некий аспект вашей личности, то каким образом, в зависимости от этого, изменилась бы интерпретация вашего сновидения? Снова впустите эту новую интерпретацию в свое тело; ощущается ли она вами как правильная? Какова была самая фантастическая часть вашего сновидения? Использовали ли вы ее при толковании? Если нет, то вы, быть может, пренебрегли самой ценной частью сновидения. Снова проинтерпретируйте свое сновидение, обращая особое внимание на самые фантастические, странные, причудливые и неожиданные для вас фрагменты сновидения. Как ваше тело ощущает это новое толкование?.. Эта процедура наглядно показывает, как работа со сновидением может сделаться актом творчества. Из-за своей напряженности она может принять форму “мозгового штурма”, потому что, хотя сам текст сновидения и ограничен четкими рамками, для его интерпретации требуется вся сила вашего воображения”[163]. Как видим, это вполне понятный метод. Здесь только одна проблема: научиться работать с собственными ощущениями, адекватно их воспринимать, грамотно отслеживать и доверять им. Описанная процедура, кстати говоря, и есть путь проживания в себе некоего знания или значения. Именно она, на мой взгляд, была доминирующим способом постижения происходящего в другом на ранних этапах эволюции человека.

В рамках методологии работы с собственными сновидениями для активизации взаимодействия с бессознательным рекомендуется перед сном оживить в памяти основные пункты той проблемы, помощь в решении которой желательно получить в сновидении. Необходимо обратить внимание на те моменты, которые пока что либо не вписываются в общую картину, либо не получают подходящего объяснения. Надо четко осознать, что именно хотелось бы понять с помощью образов бессознательного. Размышление над этими вопросами должно быть последним сознательным впечатлением ума перед погружением в сон.

Эти приемы достаточно известны. Они используются в работе как учеными, так и деятелями искусств, нередко принося хорошие результаты. Последнее подтверждается экспериментально.

В частности, Майкл В.Барриос и Джером Л.Сингер опросили 48 человек об испытываемых ими творческих затруднениях, длившихся в течение трех и более месяцев. Проблемы этих людей были связаны с завершением литературных или живописных произведений, с реализацией профессиональных проектов, с решением научных или технических задач. Участники эксперимента прошли тестирование и были разделены на четыре группы по 12 человек. Для каждой из групп случайным образом выбирался один из четырех вариантов проведения эксперимента.

Испытуемым из группы “фантазирование наяву” предлагалось десять упражнений на управляемое воображение, а затем они последовательно создавали три воображаемых сюжета, имеющих отношение к их творческой деятельности. Испытуемые из группы “гипнотические сновидения” (им внушалось, что ночью они увидят сон, где будет содержаться решение их проблемы) последовательно продуцировали три гипнотических сновидения, касавшихся их творческих проблем. Испытуемым из группы “рационального обсуждения” давались инструкции по решению их проблем при помощи деятельности, акцентированной на рационально-познавательных усилиях мысли. Они проходили весьма концентрированную логическую проверку их творческих проектов. В ходе обсуждения полностью исключались любые отвлекающие и “не относящиеся к делу” соображения. И, наконец, испытуемые контрольной группы просто косвенным образом поощрялись к обсуждению своих творческих планов.

Результаты эксперимента показали, что “состояния “фантазирования наяву” и “гипнотического сновидения” более всего способствуют снятию блокировки с творческого процесса. Когда были изучены данные психологического тестирования, то выяснилось, что люди, умеющие управлять своим вниманием и обладающие низким уровнем негативных грез (включающих в себя фантазии вины и враждебности), оказались более других участников способны продемонстрировать положительные сдвиги. Например: находившаяся в группе “гипнотического сновидения” писательница уже публиковала поэзию и документальную прозу, но постоянно испытывала трудности с написанием беллетристики. Однако после каждого последующего гипнотического сновидения действие и диалоги в ее предполагаемой новелле становились все более совершенными; начали проявляться изначально полностью отсутствовавшие элементы конфликта между персонажами, которые наделили сюжет произведения живой плотью. Впоследствии писательница выражала большое удовлетворение написанной вещью и сообщала также об увеличении продуктивности в сочинении стихотворений (Barrios & Singer, 1982).

Иными словами, обе техники, связанные с образными представлениями, оказались наиболее успешными. Именно образность является тем, что приводит к творческому прорыву в сновидениях. Некоторые фильмы Ингмара Бергмана вдохновлены образами его сновидений. У Уильяма Стайрона идея романа “Софи делает выбор” появилась в сновидении… В XIX столетии сэр Френсис Гальтон, занимаясь изучением образов, установил, что иногда формирование абстрактных теоретических концепций сопровождается цветовыми сочетаниями или пространственными построениями. Теоретические концепции зачастую оформляются в зрительные построения, располагающиеся как бы в пустом пространстве. Альберт Эйнштейн заметил как-то: “Слова обычного языка, сказанные или написанные, видимо, не играют никакой роли в моем мыслительном процессе” (Einstein, 1952). Судя по всему, для него важными реалиями были зрительные либо кинестетические образы, которые можно было комбинировать и воспроизводить по желанию”[164].

М.Е.Майе разослал специальные анкеты 80 математикам с вопросом о том, какую роль сыграли сновидения в решения ими творческих проблем. Четверо непосредственно изложили сновидения, приведшие к решению математических задач. Восемь человек ответили, что правильный вариант решения начинался со сновидения. Пятнадцать математиков сообщили, что им доводилось просыпаться с полным или частичным решением проблемы, хотя они и не помнили конкретного сновидения. Еще 22 человека отметили, что они осознают важность интуиции в решении математических задач, хотя и не помнят специфических сновидений, связанных с их проблемами[165].

Вернемся теперь непосредственно к теме обсуждения, а именно, к проблеме бессознательного и возможности получения “подсказки” в сновидении.