ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: БОГОМОЛ

 

 

Из множества примеров, доказывающих, что наблюдатель оказывает влияние на то, за чем наблюдает, вплоть до полного искажения информации, мы бы хотели привести опыт с самкой богомола.

До сих пор было принято считать, что самка богомола всегда пожирает своего партнера после совокупления. Этот сексуальный каннибализм поразил воображение ученых и породил околонаучные мифы, которые использовались, в том числе, и в психоанализе.

Однако это не что иное, как результат ошибочного толкования увиденного. Самка богомола пожирает своего партнера, только если находится не в естественной среде обитания. После совокупления она испытывает сильный голод и пожирает все, что может найти. В маленьком лабораторном боксе самцу некуда бежать. Утомленной самке необходимо восстановить потери белка, и она набрасывается на то, что находится в досягаемости. Уступающий самке размерами и окруженный стеклянными стенами бокса самец становится ее единственной добычей. Естественно, она пожирает его. В природе самец после совокупления убегает, и самка съедает любое другое насекомое, которое находится поблизости.

Спасшийся бегством самец устраивается на отдых как можно дальше от недавней подруги. Голод самки и сонливость самца после полового акта свойственны представителям многих видов животных.

Эдмонд Уэллс. «Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том V

 

80. «ПРОСВЕЩЕННЫЙ»

 

Мы с Матой Хари пробираемся в южные кварталы.

На горизонте ни одного кентавра.

Мы подходим к дворцу Атланта. Тайком проскальзываем в приоткрытую дверь. Атлант и его монументальная подруга крепко спят у себя в постели. Они громко храпят, словно два людоеда.

Мы крадемся в подвал. Дверь закрыта, но достаточно повернуть ручку, и она открывается. Мы спускаемся на несколько ступенек. Я освещаю лестницу, ведущую вниз, вспышками анкха.

Я смотрю на планеты, расставленные вдоль стен, и мне кажется, что передо мной целая галактика. Мата Хари поражена, она никогда не видела ничего подобного. Теперь она понимает, почему я так хотел снова прийти сюда.

Мы идем вперед и светим на чехлы, чтобы увидеть номера планет. Мата Хари замечает, что планеты стоят не по порядку, а номера на чехлах намного больше, чем 18. Попадаются планеты даже с трехзначными номерами. Мне кажется, что преподаватели хватили через край.

Как и в прошлый раз, любопытство мое так сильно, что я поднимаю некоторые чехлы. Я вижу знакомые миры. Водные миры. Пустынные миры. Миры, состоящие из газа. Планеты, где человечество живет в доисторическую эпоху, и другие, где уровень развития цивилизации значительно выше, чем на «Земле‑1». Я нахожу мир, где суша покрыта стеклянными куполами, похожими на огромные прозрачные бородавки, которые защищают людей от радиации и загрязнения. Миры, населенные роботами. Миры, населенные клонами. Планеты, на которых живут только женщины. Планеты, где нет никого, кроме мужчин.

– Это невероятно, – шепчет Мата Хари, обнаружившая мир, где разумные динозавры построили города, ездят на огромных машинах и летают на огромных самолетах.

Я показываю ей другой мир, у обитателей которого нет позвоночника. Они не могут стоять и ползают, оставляя за собой липкий след. Однако это не мешает им таскать на спине пулеметные башни и воевать.

– Мир разумных слизней.

Мы заглядываем под чехлы с номерами за сотню.

Мы восхищаемся мирами‑бонсаями. Мы сами управляли цивилизациями, и мы не можем не задуматься над тем, что же двигало богами‑садовниками, создавшими эти экзотические миры.

– Посмотри‑ка на это. Правда, мило? – говорит Мата Хари.

Передо мной мир разумных растений. Цветы построили дома и города, создали армии, сконструировали летательные аппараты. Развитие общества всегда приводит к разделу территорий, а раздел территорий – к войне.

Мы находим и планеты, где царит мир. Застывшие цивилизации. Мата Хари показывает мне синий мир, населенный духами, однако это не Рай и не Империя ангелов.

Вдруг раздается щелчок, и я чувствую острую боль в щиколотке. Я с трудом удерживаюсь, чтобы не вскрикнуть. Мата Хари освещает анкхом пол. В мою ногу вцепились огромные механические челюсти.

Волчий капкан.

Укус стальных зубов причиняет мне сильную боль. Далеко не всегда хорошо быть человеком из плоти и крови. Теперь я понимаю, почему мы так легко вошли в подвал Атланта. Охотник знает, что дичь всегда возвращается на то же место.

Мы пытаемся разжать стальные челюсти, но пружина слишком мощная.

– Нужно найти что‑нибудь вроде рычага, – шепчет Мата Хари.

Она ищет, но здесь нет ничего, кроме гладких шаров‑планет.

Мы не сдаемся. Мне приходит в голову использовать анкх как газовый резак и перерезать пружину там, где она тоньше всего. После множества попыток нам удается разжать тиски. Я растираю окровавленную щиколотку и, хромая, иду дальше.

– Ну, как?

– Терпеть можно, – отвечаю я, судорожно сглатывая.

Я отрываю лоскут от края тоги и сильно перетягиваю жгутом рану, чтобы не чувствовать боли.

Нужно торопиться.

Я ищу «Землю‑18», но не нахожу ее. Зато замечаю еще одну ловушку на учеников. Чем дальше проходим мы в глубь подвала, тем больше становится ловушек.

Мы теряем много времени, заглядывая под разные чехлы. Наконец Мата Хари находит «Землю‑18», – там, где капканов больше всего. Обойдя их все, мы снимаем чехол и склоняемся над нашей планетой. Как нам и говорили, за время нашего отдыха мало что изменилось. На «Земле‑18» время замедлило свой бег.

Я вижу, что империя людей‑орлов стала еще мощнее, хотя в императорской семье идет непрерывная резня и борьба за трон. Люди‑волки Маты Хари по‑прежнему плавают на драккарах и грабят южных соседей, нападая даже на аванпосты людей‑орлов. Они создали вооруженные отряды, которые захватывают врасплох людей‑орлов, привыкших вести организованные сражения на равнинах. Люди‑игуаны Марии Кюри мирно сосуществуют с моим народом, но мне кажется, что новый виток истории начнется не здесь. Мне кажется, что люди‑игуаны слишком замкнулись на астрологии. Они полагают, что благодаря звездам знают о будущем все, и ничего не предпринимают, чтобы изменить его, не ждут никаких неожиданностей. Они смиренно катятся по рельсам заранее предрешенной судьбы.

В исконных землях людей‑дельфинов ситуация только ухудшилась. Люди‑дельфины непрерывно бунтуют, а люди‑орлы все более кроваво подавляют восстания. Солдаты моего друга Рауля не признают полумер. У городских ворот вороны и мухи кружат над десятками изувеченных тел, брошенных здесь, чтобы устрашить непокорных.

Во главе царства людей‑дельфинов орлы поставили наместника – выходца из соседнего народа, грабящего дельфинов. Этот правитель – настоящий тиран, тратит налоги на строительство дворцов, живет в роскоши и разврате. Мои люди‑дельфины поднимают восстания, иногда ненадолго побеждающие, но чаще заканчивающиеся избиением бунтовщиков. Они стали рабами на своей собственной земле. Но они не сдаются. За каждым бунтом следуют еще более суровые репрессии, в результате которых погибает все больше народа. Если так будет продолжаться, мой народ попросту исчезнет в своей родной стране. Самое время применить хитрость.

Чтобы не привлекать внимания, я выбираю новорожденного дельфина, появившегося на свет в простой семье. Сначала я хотел выбрать наследника королевских кровей или сына военачальника, но, поразмыслив, остановил свой выбор на сыне лавочника.

Я решаю дать ему имя «Просвещенный». Я собираюсь научить его всему, что, по моему мнению, должен знать человек. Я дам ему полное образование.

Я настраиваю анкх и берусь за работу. Прежде всего, я ищу внизу, на подставке, настройку времени. Я прекрасно видел, что Кронос, хоть и прикидывался чародеем, на самом деле крутил какое‑то колесико. Я нахожу его, и время действительно начинает бежать вперед. Значит, я могу оказывать влияние на человека и наблюдать за результатами на протяжении нескольких десятилетий. Я внушаю родителям юного Просвещенного, чтобы они отпустили его путешествовать. Он отправляется в страну людей‑термитов, изучает там философию, созданную моими людьми‑дельфинами. Это первый слой знаний. Я с изумлением обнаруживаю, что маленькие общины дельфинов, не подвергавшиеся преследованиям со стороны термитов, настолько влились в общественную жизнь, что полностью ассимилировались и даже сменили веру. Меня посещает мысль: «Неужели моим людям‑дельфинам необходимы трудности, чтобы помнить о своем отличии от остальных?»

Я гоню эту вредную мысль и продолжаю формировать душу Просвещенного, обучая его ценностям жрецов‑термитов – самоотречению, отсутствию желаний, состраданию, сочувствию, осознанию себя частью вселенной. Все эти понятия были в учении дельфинов, позаимствовавших их из учения муравьев, но завоеватели, жестоко подавлявшие восстания людей‑дельфинов, заставили их забыть об этом. Это второй слой знаний.

Встретившись со старым мудрецом, Просвещенный учится управлять своим дыханием.

Встретившись с колдуньей, он учится управлять сном.

Встретившись с воином, учится управлять гневом.

И он путешествует.

Встретив караван исследователей, Просвещенный учится математике.

К счастью, у Просвещенного врожденная тяга к знаниям. Чем больше он узнает, тем больше ему хочется узнать, тем более открытым он становится.

Когда ему исполняется двадцать семь лет, я устраиваю так, что он встречается с мягкой и нежной женщиной, которая без памяти влюбляется в него.

Когда ему исполняется двадцать девять, она оставляет его, потому что ее любовь слишком сильна. Он остается один и хочет понять, что произошло. Тогда он встречает жестокую женщину, Афродиту, которая сводит его с ума. Он готов отдать жизнь за нее. Но, благодаря моему вмешательству, она покидает его раньше, чем он успевает себя погубить. Подумать только, ведь в этом испытании можно было все потерять.

Теперь Просвещенный знает, что такое дарить и получать любовь. Он учится любить себя, а потом и все человечество в соответствии с принципом четырех уровней любви, от которых говорится в «Энциклопедии относительного и абсолютного знания».

Я возвращаю его к людям‑дельфинам и помогаю стать членом тайного общества, которое живет посреди пустыни в поселении, построенном на вершине скалы. Вдали от мира, вдали от воинов‑орлов, они хранят истинное эзотерическое учение, знания, пришедшие не только из древней культуры дельфинов, но и изо всех предшествовавших ей и обогативших ее – от людей‑китов, людей‑муравьев. Просвещенный учится читать сны – благодаря этим знаниям людей‑дельфинов терпели при дворах тиранов. В течение трех лет он совершенствуется в искусстве сна‑бодрствования, коллективного сна, комментария и анализа сновидений.

Затем у целителя‑кита он учится врачеванию. Учитель показывает ему, как исцелять при помощи растений, как уравновешивать энергетические меридианы, которые пролегают под кожей. Он рассказывает ему о человеческой энергетике, об ауре, о способности лечить теплом, которое испускают ладони.

Наконец, достигнув тридцати пяти лет, Просвещенный проходит древний обряд посвящения людей‑дельфинов. Посвящение водой. Проходящий этот обряд должен нырнуть в глубокий бассейн и коснуться дна.

– Что ты думаешь об этом, Мата?

Она подсказывает мне на ухо, что нужно сделать, и я тут же вношу исправления.

Посвященный должен нырнуть и достичь дна, не закрывая глаз. На глубине восьми метров он обнаружит отверстие, проплывет двадцать метров по узкому туннелю (это опыт смерти) и попадет в другой бассейн. Там его будет ждать дельфин, который поможет ему как можно быстрее подняться на поверхность.

Мой герой выныривает и вдыхает воздух. Теперь он может разговаривать с животными.

Обряд посвящения, придуманный Матой Хари, должен помочь развитию телепатических способностей, которые позволят общаться с дельфинами.

Сначала Просвещенному трудно.

Я обращаюсь к моему подопечному через дельфина‑медиума.

– Здравствуй, Просвещенный. Я должен рассказать тебе о твоем предназначении.

– Кто говорит со мной?

– Дельфин, в которого вселился дух Большого Дельфина.

– Мой Бог?

– Твой Бог.

– Я боюсь, что недостоин, – отвечает Просвещенный.

– Я избрал тебя, отправил тебя путешествовать и учиться именно потому, что ты лучше других справишься с тем, чего я хочу.

В этот момент мне в голову приходит мысль.

– Ты – Тот, кого ждут. Ко мне столько раз обращались с этими словами, что теперь я сам пользуюсь ими.

– Что я должен сделать? – спрашивает меня смертный.

– Восстановить силу A, силу Ассоциации, силу Любви в мире, где главенствует сила D, сила Подавления и Разрушения. Для этого ты должен восстановить ценности народа дельфинов, который всегда защищал силу A, и призвать на свою сторону приверженцев силы N, Нейтральных, которые всегда следуют за тем, кто сказал последнее слово.

Мата Хари сжимает мою руку: я должен говорить дальше.

– Как я восстановлю силу A?

Хороший вопрос. Я смотрю на Мату Хари.

– Нужно поднять восстание, – говорит она.

– Но он погибнет, как все остальные, кто бунтовал в землях дельфинов.

– Пусть напишет книгу пророчеств, – подсказывает она.

– Слишком рано. Нострадамус появится только в 1600 году.

– Да, но Иоанн Богослов жил намного раньше. А его Откровения оказали большое влияние.

– Я не думаю, что нужно именно это.

Просвещенный ждет, не понимая, почему дельфин больше не говорит с ним.

– Тогда ему остается только изобрести электричество, – говорю я, исчерпав все идеи, – пусть станет кем‑то вроде супер‑Архимеда.

– Вспомни наш девиз.

– Любовь – как шпага, юмор – как щит?

Я не понимаю, что она хочет этим сказать. Любовь? Это довольно абстрактное понятие. Юмор? Мои люди‑дельфины так давно подвергаются гонениям, что чувство юмора у них весьма развито, иначе они бы не вынесли бедствий, обрушивавшихся на них. Нет, хоть я и бог, но мне не приходит в голову, как объяснить Просвещенному, что я хочу. Я чувствую, что там, на «Зем‑ле‑18», он теряет терпение, хотя дельфин догадался развлечь его и кувыркается в бассейне.

– Послушай, – говорю я, – мне кажется, лучше всего будет, если он поднимет вооруженное восстание, но на этот раз я поддержу его, и он победит. Я истреблю молнией легионы людей‑орлов.

– Какое‑то время это будет действовать, но твой Просвещенный не сможет в одиночку победить Империю орлов.

Нога болит, и я знаю, что у нас осталось мало времени. С минуты на минуту может появиться Атлант. Будет ужасно жаль бросить созданного мной спасителя посреди такого опасного мира.

И тут я вспоминаю, что уже сделал все необходимое для того, чтобы у него все получилось. Я дал ему образование и поддержку народа дельфинов. Я должен доверять ему, он сам поймет, что нужно делать. Мата Хари кивает.

Дельфин возвращается к Просвещенному и говорит:

– Ищи и найдешь.

Это, конечно, не бог весть какая божественная поддержка, но я рассчитываю, что он найдет правильное решение.

Дельфин ныряет, Просвещенный хватается за его плавник и возвращается в первый бассейн, где их ждут другие люди‑дельфины. Просвещенный спрашивает, как удалось привезти сюда, так далеко от моря, это большое животное, и жрецы рассказывают ему о своей тайной жизни. У них сохранились книги, в которых рассказывается об острове Спокойствия, у них есть механизмы, созданные благодаря знаниям предков. Так Просвещенный получает пятый слой знаний. После изучения культуры китов и мудрости дельфинов наступает время последнего урока. Пришла пора узнать о древней цивилизации муравьев.

Просвещенный в сопровождении человека, который говорит, что он прямой потомок людей‑муравьев, спускается по лестнице в зал, в центре которого стоит пирамида высотой в два метра – это муравейник. Он наблюдает за ним два месяца, прерываясь только на сон и еду.

Наблюдая за насекомыми, он открывает новую форму общественной жизни, которая основана на обмене и солидарности. У муравьев два желудка: один – обычный, для того чтобы переваривать пищу, другой – общественный, в котором они хранят пережеванную пищу для того, чтобы кормить других. Этот орган щедрости и связи с другими и есть секрет, на котором держится их союз. Каждый заинтересован во всеобщем преуспеянии. Все связаны друг с другом.

Просвещенный понимает, как создать общество, в котором у каждого будет все необходимое для жизни, где у каждого будет возможность заниматься тем, к чему у него лежит душа, одновременно трудясь на пользу всего общества. Он видит, что у муравьев нет бедняков, изгоев, нет даже иерархии. Королева только откладывает яйца. Просвещенный видит, что в муравьином обществе нет даже одержимости работой. Оно разделено на три группы.

Первая группа: Бесполезные. Это иждивенцы, которых другие кормят, ни в чем их не упрекая. Бесполезные спят, гуляют, смотрят, как другие работают.

Вторая группа: Неуклюжие. Эти работают, но неэффективно. Они роют туннели, а в результате рушатся потолки нижних коридоров. Притаскивают веточки, которые перегораживают выход.

Третья группа: Активные. Треть населения, которая исправляет ошибки второй группы. На активных держится все общество.

Просвещенный видит, понимает, обдумывает, делает выводы. Он хочет поделиться своими знаниями и открытиями.

Пройдя несколько обрядов посвящения, Просвещенный с помощью нескольких жрецов‑дельфинов начинает действовать.

Он покидает поселение на вершине скалы, отправляется в столицу людей‑дельфинов и произносит первую речь на Рыночной площади.

– Я пришел не для того, чтобы изобрести что‑то новое. И не для того, чтобы основать новую религию. Я человек‑дельфин и останусь человеком‑дельфином, привязанным к старым ценностям. Я пришел для того, чтобы напомнить о наших законах и правилах тем, кто забыл их из‑за нашествий захватчиков и уступок нашим угнетателям. Раньше, до того, как нашу страну завоевали люди‑крысы, скарабеи, львы или орлы, мы обладали знаниями, которые теперь забыты. Это знания наших матерей. Матерей наших матерей. Знания наших отцов и отцов их отцов. Это знания Пастыря. Я пришел напомнить вам о них.

Просвещенный придумывает краткий обряд посвящения – следует опустить голову в воду, это символизирует единение с дельфином. Затем люди‑дельфины и новые последователи Просвещенного начинают повсюду рисовать на стенах: самые способные изображают дельфинов, а те, кто не может с этим справиться, рисуют рыб.

Это начинает беспокоить командиров армии орлов. До сих пор им удавалось без труда подавить любое вооруженное восстание, но теперь они столкнулись с новым видом мятежа – без проявлений насилия, и это их ставит в тупик. В чем можно упрекнуть Просвещенного? У него даже нет меча.

Дельфинья философия Просвещенного распространяется как лесной пожар. Его речи заучивают наизусть, пересказывают, обсуждают. Люди внезапно начинают живо интересоваться подлинными ценностями своего народа, исконными ценностями людей‑дельфинов, оставшимися неизменными даже после нашествия завоевателей‑орлов. Даже жрецы, назначенные орлами, начинают тревожиться.

Просвещенный говорит:

– Если потереть любого человека, то под внешней оболочкой мы увидим страх. Этот страх заставляет человека первым наносить удар. Он нападает, потому что боится. Этот страх – причина любого насилия в мире. Но если человеку удастся унять этот страх, то под ним он найдет более глубинный слой – слой чистой любви.

Мата Хари права, достаточно предоставить Просвещенному свободу действий, и он сам понимает, что и как нужно делать.

Группа последователей помогает ему, они несут сказанное им во все концы страны. Его учение волнами расходится во все стороны. Таков эффект от моей маленькой «бомбы любви» замедленного действия»

Я предлагаю вернуться домой.

– Как твоя рана? – спрашивает Мата Хари.

– Я забыл о ней, – лгу я.

Мы целуемся.

Накрываем «Землю‑18» чехлом. Тихо уходим, бесшумно прикрыв за собой дверь.

– Не хочешь ли испытать свою силу А на мне? – лукаво спрашивает моя подруга.

Она крепко обнимает меня своими сильными руками. Я чувствую себя умиротворенным. Даже щиколотка не так болит. Кажется, стальные челюсти задели в основном кожу, а не мышцы.

Завтра второй день отдыха.

Мы возвращаемся. Я прижимаюсь к Мате Хари, чувствуя, что как бог выполнил свой долг.