рефераты конспекты курсовые дипломные лекции шпоры

Реферат Курсовая Конспект

К объективности бытия через субъективность понятия. Значение абсолютной идеи

К объективности бытия через субъективность понятия. Значение абсолютной идеи - раздел Философия, ПРОБЛЕМА БЫТИЯ В НЕМЕЦКОЙ ФИЛОСОФИИ И СОВРЕМЕННОСТЬ После Того, Как Бытие Прошло Стадию Отношения К Сущности, Согласно Гегелю, Он...

После того, как бытие прошло стадию отношения к сущности, согласно Гегелю, оно должно выразиться через нечто более высокое, чем сущность — через понятие. С самого начала бытие казалось непосредственным и первым, но уже с переходом к сущности стало ясно, что оно лишь по видимости непосредственно, так как опосредуется сущностью. Точно так же оно по видимости первое, поскольку основой всего существующего является понятие: “Понятие следует рассматривать прежде всего как третье к бытию и сущности”, но на деле оно — первое, т.к. понятие есть субъект и субстанция логического движения. “Бытие и сущность суть поэтому моменты его становления; понятие же есть их основа и истина как тождество, в которое они погрузились и в котором они содержатся. Они содержатся в понятии, так как оно их результат, но содержатся уже не как бытие и не как сущность; такое определение они имеют лишь постольку, поскольку они еще не возвратились в это свое единство”[135]. Ведь с самого начала логического движения, согласно Гегелю, имелось в виду, что субстанция, на которой осуществляется движение, духовна. Бытие только казалось первым, но в действительности оно было инобытием понятия и потому вторым и опосредованным. Вследствие этого логика, рассматривающая бытие и мышление, как будто объективна, но она дает только генетическую экспозицию понятия. Подлинная же объективность, как ни странно, отыскивается при рассмотрении субъективности, или же при изложении субъективной логики, анализирующей понятие. Сущность была первым отрицанием бытия, которое вследствие этого стало видимостью. Понятие — второе отрицание, или отрицание этого отрицания, следовательно, понятие есть восстановленное бытие, но восстановленное, по словам Гегеля, как его бесконечное опосредствование и отрицание внутри самого себя. Ведь лишь каков предмет в мышлении, таков он в действительности; мышление снимает его непосредственность и делает его положенностью, но последняя, по Гегелю, есть его в-себе-и-для-себя-бытие, или его объективность. “Стало быть, эту объективность предмет имеет в понятии.., поэтому его объективность или понятие само есть не что иное, как природа самосознания...”[136].

Если у Канта объективность была объективностью опыта (хотя, как мы видели, наряду с этим предполагалась и объективность вещей самих по себе), то у Гегеля объективность — это объективность через понятие (хотя опять-таки она характеризует бытие). По поводу объективности Гегель вновь критикует Канта, во-первых, за то, что понятию предпосылаются созерцания и утверждается, что “понятия без созерцания пусты и что они значимы только как отношения данного в созерцании многообразного”[137]. Во-вторых, Кант указывает, что “понятие есть то, что объективно в познании, стало быть, есть истина. Но, с другой стороны, понятие признается чем-то чисто субъективным, из чего выколупать (herausklauben —знаменитое гегелевское выражение! — Т.Д.) реальность, под которой, ввиду того, что она противопоставляется субъективности, следует разуметь объективность...”[138].

У Гегеля, конечно, дело обстоит совершенно по-другому. Созерцания и представления, разумеется, исходны — но исторически, а не логически; они принадлежат не мышлению, но духу, который не рассматривается в логике. Дух как созерцающий и как чувственное сознание имеет определения непосредственного бытия, но эти образы, по словам Гегеля, не касаются науки логики. Итак, здесь уже мы видим проводимое Гегелем различение между духом и мышлением[139]; движение последнего составляет собственно логическое движение. Тогда понятие “следует рассматривать не как акт сознающего себя рассудка, не как объективный рассудок, а как понятие в себе и для себя, образующее ступень и природы, и духа”[140]. Тем самым дело касается объективности, объективности бытия, но за ним скрывается субъективность, понятие.

“В созерцании или даже в представлении предмет есть еще нечто внешнее и чуждое. В-себе-и-для-себя-бытие, которым он обладает в процессе созерцания и представления, превращается через постижение в положенность. Я проникает его мысленно. Но лишь каков предмет в мышлении, таков он в себе и для себя; мышление снимает его непосредственность, с какой он сначала предстает перед нами и, таким образом, делает его положенностью; но эта его положенность есть его в-себе-и-для-себя-бытие, или его объективность”[141].

Для Канта, как мы помним, эквивалентом мышления было суждение, и именно потому, что, по его мнению, оно способно расширяться, т.е. давать новое знание. Гегель считает эквивалентом мышления понятие, в суждении же выражено не что иное, как понятие, разлагающееся на логические субъект и предикат, причем разложение осуществляет само понятие: суждение есть это полагание определенных понятий самим же понятием. Акт суждения — всего лишь другая функция того же понятия; он — ближайшая реализация понятия. Реализация эта такова, что: а) моменты понятия предстают как самостоятельные целостности, б) единство понятия представлено в суждении через взаимоотношение. Два самостоятельных момента — это логические субъект и предикат; первый принимается за единичное, второй — за всеобщее, и мы видим, Гегель убежден в том, что так расщепляться — свойство самого понятия. Или, что, по Гегелю, то же самое: логический субъект выражает вообще определенное и потому непосредственно сущее, а предикат — всеобщее (сущность или же понятие). Фактически логический субъект оказывается простым названием — “ведь то, что он есть, выражает лишь предикат”[142]. Субъект есть бытие, а вот предикат — понятие, или: некоторое понятие высказывается лишь предикатом, а бытие-название дано через субъект.

Видно, что довольно пренебрежительное отношение Гегеля к предмету знания определено как раз тем, что за ним стоит бытие, которое всегда единично. Оно потому и несущественно, что, как считает Гегель, воплощает в себе лишь единичное существование, поэтому оно и снимается в понятии. Суждение, распадающееся на логический субъект и предикат — это расщепление понятием самого себя на единичное и всеобщее. Еще точнее: в суждении выражается то, что понятие “отпускает” от себя бытие как свой собственный момент, а выглядит это как противостояние единичного и всеобщего. В суждении, собственно говоря, ничего другого нет. Вследствие этого “предикат есть самостоятельная всеобщность, а субъект, наоборот, лишь одно из его определений. Под предикат, стало быть, подводится (subsumiert) субъект; единичность и особенность не самодовлеющи, а имеют свою сущность и свою субстанцию во всеобщем”[143].

Для нашей темы не важны различные гегелевские классификации суждения — важно то, что не в суждении и не в умозаключении скрыта суть мышления. “В умозаключении определения понятия положены как крайние члены суждения, а вместе с тем положено их определенное единство”[144]. Имеется в виду то обстоятельство, что если в понятии расчлененность и единство выделенных моментов (единичного, особенного и всеобщего) даны, если можно так выразиться, неартикулированно, в скрытом виде, а суждение специально выделяет отдельные моменты, то в умозаключении единство субъекта и предиката дано через средний член.

Гегель очень внимательно исследует различные фигуры силлогизма, стараясь отыскать в каждой какой-либо важный момент, или элемент, понятия, но главное для него в том, чтобы объяснить значение умозаключения вообще. В отличие от суждения, пишет Гегель, “умозаключение явно полагает именно это единство (единичного и всеобщего — Т.Д.) как середину, и определение умозаключения как раз и есть опосредование, т.е. в отличие от суждения определения понятия уже не имеют своей основой внешнюю проявленность по отношению друг к другу, а, наоборот, имеют своей основой свое единство”[145].

Здесь же Гегель критикует и тех, кто относится к умозаключению лишь как к логической форме (не понимая, что это такая форма, которая включает и содержание) и пытается свести смысл фигур лишь к формальным правилам упорядочения отношений между субъектом и предикатом: “Многочисленные силлогистические правила напоминают образ действий учителей арифметики, которые также дают многочисленные правила для арифметических действий, предполагающие отсутствие понятия действий”[146]. Но с числами, как думает Гегель, еще можно поступать так, поскольку операции счета представляют собой только внешнее соединение или разъединение — так что эти чисто механические процессы могут взять на себя счетные машины. С умозаключением дело обстоит совсем иначе, вследствие чего “лейбницево применение комбинаторики к умозаключению и к сочетанию других понятий отличалось от пресловутого искусства Луллия единственно лишь большей методичностью с арифметической точки зрения, вообще же было равно ему по бессмысленности”[147].

Почти в каждой из фигур силлогизма Гегель открывает какую-нибудь логическую неправильность — и как раз для того, чтобы подчеркнуть его низший по сравнению с понятием статус. Так рефлексивное умозаключение создает лишь видимость правильности большей посылки, потому что высказывание “все люди смертны” верно лишь потому, что верен вывод “Кай смертен”. Если бы случайно, подчеркивает Гегель, Кай не был смертен, большая посылка была бы неверна. Иными словами, прежде, чем большая посылка может быть признана правильной, возникает предварительный вопрос, не опровергает ли ее вывод. Такая фигура силлогизма фактически лишь пустая видимость акта умозаключения, делает вывод философ.

Конечно, виды умозаключения надо знать, надо признавать их относительную правильность. Но все же истина, по Гегелю, содержится в понятии. Поэтому предмет есть не просто представление, определение чувства или созерцание; он — объект, т.е. единство многообразного, которое создает субъект-понятие. “Понятие в этом процессе делает его своим, проникает его мысленно”[148]. “...Лишь каков он (предмет — Т.Д.) в мышлении, таков он в себе и для себя; как он — в созерцании или в представлении, он есть явление”[149].

Понятие говорит о предмете не как о красном или белом, четырехугольном или треугольном, твердой или мягком[150], — нет, в понятии, скажем, “стола” представлены не эти качества (они имеют лишь второстепенное значение), а то, что стол — это предмет, за которым сидят, едят, пишут. И в этом его объективное значение (ибо субъективно воспринятые свойства индивидуальны и изменяются) и потому оно носит всеобщий характер. Объективность, таким образом, выражена в понятии.

Для Гегеля в этом — доказательство истинности понятия по отношению к бытию и демиургической силы мышления вообще. Гегель не признает, что мышление включено в целостную деятельность человека в мире и что оно обладает всеобщностью в той мере, в какой всеобщий характер носит человеческая деятельность с предметами. Обе стороны деятельности — материальная и идеальная — на деле равноценны, но на протяжении истории различные философские школы выдвигают на первый план то одну, то другую, создавая тяготеющие к идеализму или материализму направления.

Будучи идеалистом, Гегель усматривает истину бытия прежде всего в понятии. На этом основывается его спор с Кантом о бытии, на этом же основывается его понимание бытия. По истине оно — понятие, и в конечном счете его независимость, его автономия окончательно снимается в идее, этом высшем акте самосознания понятия: “...понятие, как таковое, еще не полно: оно должно быть возведено в идею, которая только одна и есть единство понятия и реальности”[151].

Такого же понимания, предполагает Гегель, можно было бы ждать от Канта как идеалиста, но этого не произошло, даже если оглянуться на кантовские идеи разума: “Можно было бы ожидать, что в разуме, этой наивысшей ступени мышления, понятие утратит ту обусловленность, которую оно еще сохраняет на ступени рассудка и достигает полной истины. Но ожидание это не сбывается... Кант считает злоупотреблением со стороны логики то, что логика, которая должна быть только каноном критической оценки, рассматривается как органон для образования объективных взглядов. Понятия разума, в которых следовало бы ожидать более высокой силы и более глубокого содержания, уже не имеют ничего конститутивного, как это еще имеет место у категорий; они только идеи...”[152]. Фактически они занимают место гипотез, которые позволительно употреблять для построения системы знания, но которые, по Гегелю, не дают критерия истинности знания.

Согласно убеждению Гегеля, идея его дает, но происходит это за счет уничтожения автономии бытия. Дошедшее до своей сути в собственной рефлексии понятие обращается в идею, и теперь надо признать, что “лишь абсолютная идея есть бытие, непреходящая жизнь, знающая себя истина и вся истина”[153].

В идее заключено все: природа и дух вообще есть различные способы постигать себя и сообщать себе соответствующее наличное бытие. Логическая идея становится бесконечной формой, составляющей “противоположность содержанию постольку, поскольку содержание есть возвратившееся в себя и снятое в тождестве определение формы таким образом, что это конкретное тождество противостоит тождеству, развитому, как форма... Сама абсолютная идея, точнее говоря, имеет своим содержанием лишь то, что определение формы есть ее собственная завершенная целокупность, чистое понятие. Определенность идеи и все развертывание этой определенности и составили предмет науки логики”[154].

Мы не будем подробно здесь рассматривать ни учение великого немецкого мыслителя о методе, ни его представления о восходящем движении понятия (что тождественно представлениям о прогрессе, занявшим столь значительное место во всем последующем философском мировоззрении). Внимание сосредоточится на выводе о том, что бытие не имеет самостоятельной основы, обретая ее только в мышлении: “Предмет, каков он без мышления и без понятия, есть некоторое представление или даже только название; лишь в определениях мышления и понятиях он есть то, что он есть. Поэтому в действительности дело в них одних; они истинный предмет и содержание разума, все то, что обычно понимают под предметом и содержанием в отличие от них, имеет значение только через них и в них”[155].

При рассмотрении идеи как осознавшего себя в качестве истины всего существующего понятия Гегель вновь обращает внимание на начало логики: и в начале всей логики — в учении о бытии, и в начале субъективной логики без “начала” обойтись было нельзя. Но логическое начало есть всего лишь непосредственное, а если учесть, что речь идет о непосредственном в логическом плане, то это просто абстрактная всеобщность. Гегель подчеркивает, что это непосредственность не чувственного созерцания, даже если речь идет о бытии, а — мышления.

Именно эта первая всеобщность непосредственна и потому имеет значение бытия. “Ведь бытие есть именно это абстрактное отношение с самим собой. Бытие не нуждается ни в каком другом выведении, в каком оно нуждалось бы, если бы оно в составе дефиниции было выражено лишь тем абстрактным моментом, который заимствован из чувственного созерцания или откуда-то еще, а потому нуждался бы в показе”[156]. Гегель вновь указывает на обывательское понимание, согласно которому мысли не присуще бытие и что последнее якобы имеет собственное, от самой мысли независимое основание. Однако такое простое определение бытия так скудно, что его нечего превозносить. За бытием стоит абстрактное всеобщее (т.е. мысль) в “абстрактном соотношении с собой, которое и есть бытие”[157]. Вот это начало, полагающее (das Anfangende) себя, и можно назвать в себе-бытием еще без для-себя-бытия. Его движение вперед к понятию есть переход от понятия-в-себе к понятию-для-себя.

Поступательное движение понятия, включающее рефлексию, было нужно для того, чтобы доказать истинность понятия во всей его полноте и конкретности: “Всеобщее составляет основу; поэтому движение вперед не следует принимать за процесс, протекающий от чего-то иного к чему-то иному. В абсолютном методе понятие сохраняется в своем инобытии, всеобщее — в своем обособлении, в суждении и реальности…”[158].

Итак, бытие существует лишь как ино-бытие понятия, а затем — идеи[159]. Самостоятельность его устраняется. И это означает, что в полемике с Кантом Гегель утвердил совершенно иной принцип и иную логику в целом. Место трансцендентальной логики с ее чувственно-воспринимаемой и чувственной вещью самой по себе и трансцендентальным объектом занимает диалектическая логика с единственным началом — мышлением, имеющим средоточие в понятии и завершающимся абсолютной идеей. Место же бытия занимает ино-бытие.

Одной из философских причин “снятия” бытия, превращения его в момент мышления было стремление Гегеля построить моно-логическую систему рассуждений, моно-логику, ориентирующуюся только на один разум — познающий, теоретический, научный разум. Развиваясь вначале в сфере чистой логики, он затем воплощается в природу и в духовные феномены, превращая их тем самым в инобытие, хотя по видимости они самостоятельны. В ходе дальнейшего движения разума даже эта видимая самостоятельность устраняется, и разум приходит к осознанию того, что он — “истина бытия”. Дальше нечего познавать и некуда развиваться. В “Логике” таким образом развитие заканчивается абсолютной идеей — самопознанием одного-единственного разума. Но вспомним о том, что в “Феноменологии духа” наряду с мышлением — и даже до него — признается существующим сознание. Впоследствии Гегель попытается описать взаимодействие всеобщего разума (каким он, кажется, только и может быть) и особенного разума, не подчиняя последний первому, но быстро отказывается от этой мысли, так как в этом случае пришлось бы перестроить всю логику[160].

И тем не менее имеет смысл подробнее рассмотреть гегелевские попытки отыскать другой разум, т.е. представить разум через взаимодействие различных типов разумения.

– Конец работы –

Эта тема принадлежит разделу:

ПРОБЛЕМА БЫТИЯ В НЕМЕЦКОЙ ФИЛОСОФИИ И СОВРЕМЕННОСТЬ

На сайте allrefs.net читайте: "ПРОБЛЕМА БЫТИЯ В НЕМЕЦКОЙ ФИЛОСОФИИ И СОВРЕМЕННОСТЬ"

Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ: К объективности бытия через субъективность понятия. Значение абсолютной идеи

Что будем делать с полученным материалом:

Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:

Все темы данного раздела:

В авторской редакци
Рецензенты: доктор филос. наук В.Б.Кучевский доктор филос. наук Л.А.Маркова Д–51 Длугач Т.Б.Проблема бытия в немецкой ф

ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ
Проблема бытия, разработанная в немецкой философии примерно в середине XVIII века, просуществовала в заданном немецкой классикой виде почти 200 лет и инициировала постановку многих других важных, д

Синтез знания и задача получения знания о бытии
Глубокая философская оригинальность Канта состояла в том, что он дал собственное решение каждому поставленному вопросу, в том числе вопросу синтеза чувственности и рассудка в знании. Как известно,

Конструирование математических понятий как конструирование объектов математики
Стоп! Где-то здесь зарыта та самая собака! И зарыта она как раз на месте всеобщего знания. Получается так: сколько бы ни было эмпирически воспринимаемых столов, домов, собак и сколько бы мы ни поме

Объективность знания и объективность бытия
При обсуждении того, что такое продуктивное воображение, приходится вновь вернуться к принципу фигурного синтеза; сам Кант иногда отождествляет эти две способности: “Этот синтез, как фигурный, отли

Бытие в зеркале трансцендентального идеала
Мы уже подошли к такому пониманию автономии бытия, которое выразилось понятием абсолютной объективности, затребованной разумом[66]. Более глубоко содержание этого понятия раскрывается на разумной ж

Философский синтез как “прорыв” к бытию
Все это время на протяжении “Критики чистого разума” Кант подчеркивал, что синтез как вполне определенная логическая операция принадлежит преимущественно математике: математик синтезирует понятия в

Феноменология духа”. Подход к проблеме
Что представляет собой реальный предмет? Каково его бытие? Каким образом мы получаем знание о нем? На эти вопросы Гегель в “Феноменологии духа” отвечает: “Только духовное есть действительное”[93].

Доказательство тождества мышления и бытия и требование обоснования начала логики
Мы видели, что сознание теперь подготовлено к тому, что оно должно стать знанием. Соответственно этому бытие должно обнаружить себя как инобытие знания, как такое “для-себя-бытие”, которое выражает

Сведйние бытия к сущности. Сущность как центральная категория теоретического научного мышления
Почему все же для Гегеля репрезентантом мышления выступило понятие? — По той причине, что научная система строится как развивающееся понятие, с переходом от одного к другому, от абстрактного к конк

Представления Гегеля о векторе логического движения. Самообоснование как круговорот?
Представления Гегеля о логическом движении как переходе от бытия к сущности и затем к понятию были обусловлены логикой построения научного теоретического знания, т.е. тем, как строится научная теор

А.Тренделенбург об эффективности кантовских принципов априоризма и дуализма
В философии Канта Тренделенбург обращает внимание прежде всего на априоризм и дуализм; он хочет показать, что они вовсе не должны пугать критически настроенного читателя, как “испугали”, скажем, Ге

Движение как основа соответствия априорного объективному
Каким же образом преодолевает Тренделенбург кантовскую пропасть между субъективным и объективным? — Посредством движения. По его глубокому убеждению, движение, деятельность происходит и внутри мышл

Критика А.Тренделенбургом позиций формальной логики и оценка ее роли в познании
Вообще говоря, этот параграф должен был бы предварять исследование Тренделенбургом кантовского учения, поскольку трансцендентальная логика создавалась Кантом с учетом ограниченности формальной логи

Критика А.Тренделенбургом гегелевского учения о бытии
Диалектический метод Гегеля, пишет наш автор, обещает, в огромных масштабах, осуществить то, на что была не способна формальная логика. Она “смело принимается развивать мышление и бытие в их общем

Категория цели и ее значение для правильного понимания соотношения мышления и бытия
Целесообразность, цель — одно из важнейших свойств бытия, — утверждает Тренделенбург. Целесообразность характеризует отношения всех природных вещей, хотя в то же время каждая вещь (или предмет) дол

Функции неполного суждения в обосновании автономии бытия
Интереснее всего обоснование автономии бытия происходит, как нам кажется, в третьем разделе “Логических исследований”, в учении о суждении. К анализу логических форм мышления — понятия, суждения и

Вместо Заключения
Мы увидели, что немецкая философия XVIII—XIX веков формируется как логика науки, как “наукоучение”, вследствие чего одной из главных ее задач становится доказательство истинности знания и поэтому о

Проблема бытия в немецкой философии и современность
Утверждено к печати Ученым советом Института философии РАН Художник: В.К.Кузнецов Технический редактор: А.В.Сафонова Корректор: Т.М.Романова

Хотите получать на электронную почту самые свежие новости?
Education Insider Sample
Подпишитесь на Нашу рассылку
Наша политика приватности обеспечивает 100% безопасность и анонимность Ваших E-Mail
Реклама
Соответствующий теме материал
  • Похожее
  • Популярное
  • Облако тегов
  • Здесь
  • Временно
  • Пусто
Теги