рефераты конспекты курсовые дипломные лекции шпоры

Реферат Курсовая Конспект

Функции неполного суждения в обосновании автономии бытия

Функции неполного суждения в обосновании автономии бытия - раздел Философия, ПРОБЛЕМА БЫТИЯ В НЕМЕЦКОЙ ФИЛОСОФИИ И СОВРЕМЕННОСТЬ Интереснее Всего Обоснование Автономии Бытия Происходит, Как Нам Кажется, В Т...

Интереснее всего обоснование автономии бытия происходит, как нам кажется, в третьем разделе “Логических исследований”, в учении о суждении. К анализу логических форм мышления — понятия, суждения и умозаключения — немецкий мыслитель обращается постольку, поскольку для него важно выяснить, какая из них главная. Именно с ее помощью, как он думает, осуществляется постижение бытия. Какая же главная? — этот вопрос для Тренделенбурга совсем не праздный.

Еще раз напомним, что общей для мышления и бытия основой была деятельность (движение); она начало всего и абсолютное первоначало. И тем не менее эта, казалось бы, само собой разумеющаяся истина открывается, по мысли Тренделенбурга, только вдумчивому философу. На первый взгляд, напротив, кажется, что первичны сами вещи. Ведь когда мы составляем знание о вещах, мы судим о них: в суждениях раскрываются их свойства, и так мы получаем знание. Следует заметить, далее, что в суждениях мы различаем подлежащее и сказуемое, первое из которых можно считать характеристикой вещей в качестве субстанций, в сказуемом же за свойством скрывается как раз понятие основной, существенной деятельности, порождающей эту вещь. Сказанное — достаточно банальная истина. Но Тренделенбург поднимает вопрос о необычном типе суждений — так называемом неполном суждении (“светает”, “дождит”). Точнее: здесь нет еще предмета деятельности в виде законченной вещи, а налицо только процесс ее созидания. Смысл такой первоначальной синкретической деятельности и открывается в неполном суждении. Когда мы думаем и говорим о незавершенности процесса, поясняет Тренделенбург, вещь еще не образовалась. Объективная деятельность здесь еще не противостоит вещи, а — как процесс ее созидания — совпадает с ней. В таком суждении нет еще подлежащего, а есть только сказуемое, или, лучше: налицо лишь одна предикативная форма (коль скоро речь идет о грамматической части предложения). “Язык представляет нам это (данную логическую ситуацию — Т.Д.) в безличных глаголах, например: морозит, парит, светает и т.д. Деятельность эта принимается в мысли за первичную, т.к. в суждении ничего не говорится о том, откуда, собственно, она проистекает. В этих суждениях и следует искать зерно последующей структуры”[294].

На протяжении многих страниц Тренделенбург заостряет внимание на своем предположении о ведущей роли неполного суждения. Именно оно, по его мнению, является главной формой мысли, обеспечивающей познание мира. Он настаивает на том, что до тех пор, пока мы размышляем, не приходя еще ни к какому выводу (не связывая, следовательно, воспроизводящую деятельность мышления с созданными мысленно предметами), мышление носит краткий, глагольный, предикативный характер.

Поэтому было совершенно неверно, считает Тренделенбург, определять суждение либо как простое соотношение между понятиями (которые по сравнению с ним как будто исходны), либо через раскрытие содержания понятия (которое опять-таки исходно). Нет, суждение — причем именно в его краткой форме — есть собственная логическая форма мышления; в нем, как в почке, скрыта сама его суть. Желая полнее и всесторонне обосновать свою гипотезу, Тренделенбург обращается и к филогенезу, и к онтогенезу; ему кажется, например, что история языкознания свидетельствует о первичности глагольных форм. Так, в индусском и германском языках слово “облако” первоначально обозначало нечто светящееся; “земля” была тем, что носит в себе; “рука” — тем, что производит. Это говорит в пользу того, что готовому знанию предшествует суждение типа “светится”, “носится”, “делается” или “хватается”. “Здесь-то этимологические изыскания могли бы оказать логике истинную помощь. Важнее всего был бы вопрос о том, действительно ли корни слов — глаголы”[295]. Потому что корни глаголов есть некоторые колеблющиеся образования, не сросшиеся ни с какой частью речи. И одному лишь глаголу присущ “акт синтеза” в качестве грамматической функции; “...остальные слова предложения лишь колеблются в представлении без глагола. Его энергия вводит мыслимое в связь с действительностью”[296]. “Начатки языка, вероятно, лежат в глаголах, но только в том случае, если последние представлены в суждении”[297].

Первые слова ребенка также не являются простыми именами: дети очень чутко, как думает Тренделенбург, выделяют в качестве репрезентанта целого предложения как раз то слово, на которое падает смысловое ударение, и, как правило, это сказуемое. Дети выговаривают только одно это слово, но именно благодаря ему суждение тем не менее обозначено достаточно четко. “...в науке всякому понятию предшествует суждение или даже целый ряд суждений, в котором первое находит и свою гарантию, и свой внутренний порядок. Для геометрии круг, параллелограмм и т.д. не имеют ровно никакого значения, пока они не определены логически и не построены реально. Целостное суждение о системе Коперника должно быть уже известно, прежде чем смогут появиться такие понятия, как земной путь, афелий, перигелий и т.п.”[298].

Уже упоминалось о том, что желание выяснить, какая логическая форма является главной, определено желанием Тренделенбурга понять суть мышления. Вокруг этого переплетаются разные, но тесно связанные между собой проблемы.

Прежде всего это проблема получения нового знания. На решение претендует общая, или формальная, логика, предлагая свой путь в форме силлогизма. Но для философа, согласно Тренделенбургу, ориентирующегося на содержательную логику, скоро становится очевидно, что силлогистические претензии несостоятельны: ведь в выводах раскрывается то знание, которое было скрыто и свернуто в посылках, но тем не менее уже содержалось в них. Нового здесь нет, напротив, правильнее было бы говорить о некоторой тавтологичности заключения. Кроме того, вывод по типу “если…, то” оставляет неопределенным ответ на вопрос, а верно ли само “если”, т.е. верны ли те посылки, из которых делаются выводы, правильные по форме.

Итак, умозаключение не способно дать новое знание; но, может быть, на это способно понятие? — Действительно, в понятии всегда содержится знание о различных предметах, о различных исторических значениях одного и того же предмета, иными словами, можно предположить, что и возникает, и расширяется знание посредством понятия. Достигается это как будто благодаря тому, что в понятии раскрывается сущность предмета. Но тождественно ли проникновение в сущность знанию о самом предмете? Причем имеется в виду новое знание. И что выражается в понятии: сущность предмета или понятие о нем? Ведь, согласно Гегелю, например, движение мысли переходит от понятия бытия к понятию его сущности и, далее, к понятию понятия, или же: от бытия к сущности и к понятию. Мы помним, однако, тренделенбургову критику Гегеля: действительного движения и развития в его системе нет и быть не может, потому что нет реального противоречия между мышлением и бытием, нет противоречия внутри понятия — там отсутствует созерцание. Поэтому у Гегеля речь фактически идет только о развертывании понятия, а не о его развитии, не о его созидающем движении. В гегелевском понятии есть только понятие, но нет бытия. Или: несмотря на то, что гегелевское понятие как будто структурировано, такое структурирование — не то же самое, что расщепление, связанное с существованием внутреннего противоречия в понятии. Так как расщепление отсутствует (поскольку созерцание “снимается” в понятии), то диалектика понятия не может содержать момент возникновения и развития знания.

Не касается этой проблемы и формальная логика, для которой образование понятия тождественно отвлечению существенных признаков, причем всегда так, что объем, как известно, находится в обратном отношении к содержанию понятия. На этом пути непрерывного обеднения содержания решить задачу обогащения, развития знания, конечно, нельзя. К тому же непонятно, каким образом следует исходить из предлагаемого формальной логикой, но в действительности весьма туманного представления о соединении в понятии различных существенных признаков предмета. Что считать существенным и как соединить различные моменты? — Тренделенбург сомневается в истинности формально-логического решения: “Если А положить равным В+С+Д (это — различные признаки — Т.Д.), то из этого тезиса, как из уравнения, не может следовать ничего насчет непосредственного отношения между А, В, С и Д и т.д. Потому что как же не сбыть с рук А, в котором они связаны? А если мы устраним его, тогда ничего не будем знать об их связи”[299]. “Кроме того, при ближайшей проверке возникает вопрос, откуда взялось понятие возможного соединения. Далее мы увидим, постижима ли вообще эта возможность из одного формального мышления”[300].

Разумеется, Тренделенбург убежден в том, что это невозможно, да и вообще нельзя присоединять признаки, не имея предварительного представления о целостном предмете: “Признаки, различаемые нами в понятии, всегда имеют между собой своеобразную, особенную связь. Органическая эта связь, очевидная из переливающейся жизни целого, в представлении об одном сложном подборе, распадается, превращаясь просто в совокупность внешних, безразличных друг для друга частей”[301].

Таким образом, понятие (ни с позиции Гегеля, ни с позиции формальной логики) также не представляет нам возможности объяснить процесс возникновения нового знания. Не это ли заставляет Тренделенбурга отвернуться от понятия и перейти к суждению, тем более что суждению отдавал предпочтение столь любимый Тренделенбургом Кант? Ведь именно Кант разделил суждения на аналитические и синтетические суждения a priori как раз с целью выяснить возможность расширения знания.

Однако Тренделенбург не принимает и кантовского решения: он, в частности, не может согласиться со столь строгим делением суждений на аналитические и синтетические; например, то, что прямая — это кратчайшее расстояние между двумя точками, на самом деле уже содержится в исходном понятии прямой линии. Для понимания этого не нужно никакого созерцания и никакого расширения знания. Далее, то, что сумма пяти и семи составляет двенадцать, также аналитически следует из принципов десятичной системы исчисления. И тем не менее — и в том, и в другом случае знание расширяется, и в том, и в другом случае присутствует созерцание, т.е. оба эти суждения одновременно и синтетические, потому что для определения прямой линии требуется дополнительное знание о пространстве, а для получения суммы — дополнительное знание о десятичной системе. “И вообще: для чего мы судим? Разве для того, чтобы лишний раз высказать то, что уже известно, что и так мыслится в подлежащем? — Нет, напротив, скрытое, затаенное в суждении раскрывается в сказуемом как нечто новое, и весь интерес суждения состоит в том, чтобы уму предстало нечто, чего не было бы еще в представлении о подлежащем. Поэтому всякое уяснение есть расширение познания, и всякое разложение, всякий анализ — мысленное построение”[302].

Итак, как думает Тренделенбург, суждение является той логической формой, в которой знание и рождается, и расширяется. Но все же не любое суждение. Кант ошибся, выбрав для этой цели полное суждение: по убеждению Тренделенбурга, знание расширяется благодаря тем самым неполным суждениям, о которых мы уже говорили. “Морозит, светает, холодает” — именно в этих колеблющихся сказуемых-действиях образуются понятия-субстанции — мороз, свет, холод. “Из неполных суждений, представляющих одну лишь деятельность, или синтезирующих бытие с деятельностью воедино, выводятся понятия, которыми обосновываются новые суждения”[303].

В последующих словах Тренделенбурга раскрывается то, как он понял суть мышления и характер связи различных логических форм: “Итак, первым будет именно зародыш суждения (например, светает). Отливаясь в понятие (например, свет), зародыш этот обосновывает собой полное суждение (например, свет усиливается отражением), а полное суждение охватывает полученный с его помощью избыток знания в новое понятие (светоотражатель, рефлектор). Так множатся и разнообразятся логические процессы и, взаимно оплодотворяясь, они порождают все определенные логические структуры”[304]. Тренделенбург категорически настаивает: только неполное суждение является источником знания. Результат знания воплощен в понятии, поэтому можно считать понятие “готовой” субстанциональной формой. Сам же процесс формирования субстанции — деятельность, выраженная посредством неполного суждения. Она исток всякого знания, источник расширения знания и причина образования понятия. Из неполного суждения возникает понятие, которое потом преобразуется в полное суждение и т.д., до тех пор, пока, взаимодействуя друг с другом и друг друга обосновывая, суждение и понятие не породят многообразных и богатых представлений о мире; но начало всегда лежит в суждении, в неполном суждении.

Как видим, Тренделенбург дает совершенно оригинальное решение проблемы; мы не находим подобного решения ни у кого из философов прошлого.

Правда, любопытно, что уже в XX столетии знаменитый русский психолог Л.С.Выготский, объясняя процесс формирования мышления, также обращается к предикативным формам. Сопоставление некоторых мыслей Тренделенбурга и Выготского, может, как нам представляется, пролить свет на понимание Тренделенбургом знания как знания о бытии.

Различая внутреннюю, внешнюю и письменную речь, Выготский обращает внимание на то, что функционирование внутренней речи, т.е. речи “для себя”, когда человек как бы беседует с самим собой и потому не нуждается ни в детальном разъяснении, ни даже в назывании многих слов, тяготеет к предикативности: “...эгоцентрическая (внутренняя — Т.Д.) речь по мере своего развития обнаруживает не простую тенденцию к сокращению и опусканию слов, не простой переход к телеграфному стилю, но совершенно своеобразную тенденцию к сокращению фразы и предложения в направлении сохранения сказуемого и относящихся к нему частей предложения за счет опускания подлежащего и относящихся к нему слов”[305]. Так что мы вообще “должны предположить чистую и абсолютную предикативность как основную синтаксическую форму внутренней речи”[306]. Далее Выготский объясняет, что чистая предикативность возникает тогда, когда подлежащее подразумевается; такое может произойти и во внешней речи, но для внутренней это отличительный признак, который проявляется не в исключительных случаях, но всегда. “Предикативность является основной и единственной формой внутренней речи, которая вся состоит, с психологической точки зрения, из одних сказуемых, и притом мы здесь встречаемся не с относительным сохранением сказуемого за счет сокращения подлежащего, а с абсолютной предикативностью”[307]. Почему же речь “для себя” так меняется синтаксически? Выготский дает этому факту очень интересное объяснение. Анализируя результаты множества филологических изысканий, он приходит к выводу о том, что соединяющиеся в каком-либо слове смысл и значение не совпадают. Значение представляет собой лишь одну из зон того смысла, который слово приобретает в контексте вполне определенной речи: значение — это неподвижный и неизменный момент, который остается устойчивым при всех изменениях смысла в различном контексте. Смысл же, напротив, есть динамическое, текучее, сложное образование. Например, слово “попляши” в басне Крылова “Стрекоза и муравей”, о чем упоминалось в начале книги, имеет совсем иной смысл, чем его узкое значение, обозначая здесь: “веселись и погибни”. Фактически зона смысла бесконечна.

Выготский подчеркивает, что обогащение и развитие смысла происходит именно во внутренней речи, т.е. благодаря предикатам. “Во внутренней речи, — пишет он, — ...превалирование смысла над значением, фразы над словом, всего контекста над фразой является не исключением, но постоянным правилом”[308]. Именно по этой причине здесь преобладает предикативность, воплощающая в себе процесс изменчивости и текучести. Это означает, что, по мнению Выготского, во внутренней речи происходит развитие мышления, обогащение смысла, который затем передается другим людям посредством внешней речи, где наличествует уже совсем другая семантика (главную роль приобретает подлежащее). Выготский подмечает, как видим, тесную связь мышления и речи, мысли и слова в их рождении и взаимном порождении.

Тренделенбурга интересует, казалось бы, другая проблема: проблема соотношения логических форм мышления, прежде всего понятия и суждения; однако за его обращением к грамматике и вниманием к предикативным формам на самом деле скрывается поиск источника знания, или источника того движения, результат которого представлен в понятии. Такое движение не совпадает с понятием, оно воплощено в суждении и есть поэтому нечто внепонятийное. А не-понятийным, не-понятным в конечном счете может быть только бытие. В суждении, таким образом, надо искать отпечатки, следы бытия, а логические исследования непременно должны включать анализ суждений как такой логической структуры, благодаря которой осуществляется обоснование бытия.

Итак, созерцание и неполное суждение — две формы познания, неразрывно связанные с самим бытием. Тренделенбург изложил свое кредо: по своей сути оно созвучно логическим требованиям конца XX века. Тем не менее предлагаемые нами сегодня решения отличаются от тренделенбурговых. В первую очередь это касается суждения. Почему Тренделенбург обращается к суждению, мы уже выяснили; обратим внимание еще на одну интересную деталь в его рассуждениях: Тренделенбург ведь не сомневается в том, что знание о предмете выражено в понятии, но образование самого понятия зависит от суждения. Не в самом понятии, следовательно, заключены истоки его формирования, а в некой иной логической сфере. Тренделенбург имеет в виду как бы два различных способа понимания: одно сводится к понятию и представляет собой познание (точнее — знание); другое может быть охарактеризовано как понимание, дающее исток, начало познанию, но совпадающее с самим бытием (изначальным движением). Это мысль “до мысли”, понятие “до понятия”, нечто напоминающее кантовское “познать нельзя, но помыслить нужно”. Вот это-то “помышление”, размышление, уяснение и есть несводимое к познанию понимание, из которого рождается постижение бытия.

Здесь мы, конечно, “доводим” рассуждения немецкого философа XIX века до уровня философских рассуждений конца XX века.

Действительно, в XX веке оказываются актуальными и задача “внесения” в понятие вне-понятийного бытия, и невозможность свести понимание предмета к акту его познания, на чем настаивает Тренделенбург. Однако феномен несводимости понимания к познанию по схеме “в сущности предмет — это его понятие” в конце XX века порождает идею взаимодействия разных исторических форм понимания (разумов), находящихся между собой в диалоге. Такова в особенности философская логика культуры, развитая В.С.Библером. Одна из основных особенностей его логики — в обращении на свое начало, которым признается понятие (но совсем в ином, негегелевском смысле). “Во-первых, остается фактом очевидная структурность суждения, его распадение на понятийные блоки; во-вторых, абсолютное большинство суждений функционирует как характеристика какой-то важной стороны, какого-то отдельного проявления субъективности вещей, воспринимаемой в понятии. Единое понятие как цельность, как всеобщее (и как тождество) стоит за плечами многих и многих суждений.., становится ясным, что говорить о мышлении — значит говорить о способах выражения, о способах расчлененной информации”[309]. Но что означает обращенность понятия на себя? Это значит, что стоящее у истоков определенной логики понятие “граничит” с принципиально иным понятием (другой логики), и эти изначальные понятия взаимообосновывают друг друга, а также “запечатанные”, замкнутые в них логики.

Исходное понятие как бы вбирает в себя основные логические принципы данного логического “стиля”. И, главное, включает в себя определение предмета мысли. Такое обращение “на себя” есть рефлексия понятия, которая означает, далее, что под вопрос ставится весь последующий ход логической дедукции “из” этого понятия. Это, в свою очередь, — показывает в контексте философии и логики конца XX века, — что именно здесь начинается диалог с другими логическими представлениями, с другой логикой.

Понятие иной логики, иного стиля мышления всегда выглядит с точки зрения исходной логики как нечто не-логическое, вне-логическое, не-понятийное, т.е. сразу же вводит в мысль бытие.

Бытие “включается в понятие” в качестве понятия другой, чем первая, “логической системы”.

Однако Тренделенбург не предвосхитил ответов и предположений нашего времени — это было бы его слабостью, вневременностью. Нет, он сформулировал еще один уникальный узел, средоточие, границу логики Нового времени — идею “неполного суждения” как идею логически всеобщего (в круге сомнений XVII—XIX веков). И именно в этом своеобразии Тренделенбург оказывается еще одним, и крайне существенным. Собеседником логической культуры нашего времени.

Чем многограннее пределы и грани логики Нового времени, тем плодотворнее соучастие “познающего разума” в полифонии логик накануне XXI века.


– Конец работы –

Эта тема принадлежит разделу:

ПРОБЛЕМА БЫТИЯ В НЕМЕЦКОЙ ФИЛОСОФИИ И СОВРЕМЕННОСТЬ

На сайте allrefs.net читайте: "ПРОБЛЕМА БЫТИЯ В НЕМЕЦКОЙ ФИЛОСОФИИ И СОВРЕМЕННОСТЬ"

Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ: Функции неполного суждения в обосновании автономии бытия

Что будем делать с полученным материалом:

Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:

Все темы данного раздела:

В авторской редакци
Рецензенты: доктор филос. наук В.Б.Кучевский доктор филос. наук Л.А.Маркова Д–51 Длугач Т.Б.Проблема бытия в немецкой ф

ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ
Проблема бытия, разработанная в немецкой философии примерно в середине XVIII века, просуществовала в заданном немецкой классикой виде почти 200 лет и инициировала постановку многих других важных, д

Синтез знания и задача получения знания о бытии
Глубокая философская оригинальность Канта состояла в том, что он дал собственное решение каждому поставленному вопросу, в том числе вопросу синтеза чувственности и рассудка в знании. Как известно,

Конструирование математических понятий как конструирование объектов математики
Стоп! Где-то здесь зарыта та самая собака! И зарыта она как раз на месте всеобщего знания. Получается так: сколько бы ни было эмпирически воспринимаемых столов, домов, собак и сколько бы мы ни поме

Объективность знания и объективность бытия
При обсуждении того, что такое продуктивное воображение, приходится вновь вернуться к принципу фигурного синтеза; сам Кант иногда отождествляет эти две способности: “Этот синтез, как фигурный, отли

Бытие в зеркале трансцендентального идеала
Мы уже подошли к такому пониманию автономии бытия, которое выразилось понятием абсолютной объективности, затребованной разумом[66]. Более глубоко содержание этого понятия раскрывается на разумной ж

Философский синтез как “прорыв” к бытию
Все это время на протяжении “Критики чистого разума” Кант подчеркивал, что синтез как вполне определенная логическая операция принадлежит преимущественно математике: математик синтезирует понятия в

Феноменология духа”. Подход к проблеме
Что представляет собой реальный предмет? Каково его бытие? Каким образом мы получаем знание о нем? На эти вопросы Гегель в “Феноменологии духа” отвечает: “Только духовное есть действительное”[93].

Доказательство тождества мышления и бытия и требование обоснования начала логики
Мы видели, что сознание теперь подготовлено к тому, что оно должно стать знанием. Соответственно этому бытие должно обнаружить себя как инобытие знания, как такое “для-себя-бытие”, которое выражает

Сведйние бытия к сущности. Сущность как центральная категория теоретического научного мышления
Почему все же для Гегеля репрезентантом мышления выступило понятие? — По той причине, что научная система строится как развивающееся понятие, с переходом от одного к другому, от абстрактного к конк

К объективности бытия через субъективность понятия. Значение абсолютной идеи
После того, как бытие прошло стадию отношения к сущности, согласно Гегелю, оно должно выразиться через нечто более высокое, чем сущность — через понятие. С самого начала бытие казалось непосредстве

Представления Гегеля о векторе логического движения. Самообоснование как круговорот?
Представления Гегеля о логическом движении как переходе от бытия к сущности и затем к понятию были обусловлены логикой построения научного теоретического знания, т.е. тем, как строится научная теор

А.Тренделенбург об эффективности кантовских принципов априоризма и дуализма
В философии Канта Тренделенбург обращает внимание прежде всего на априоризм и дуализм; он хочет показать, что они вовсе не должны пугать критически настроенного читателя, как “испугали”, скажем, Ге

Движение как основа соответствия априорного объективному
Каким же образом преодолевает Тренделенбург кантовскую пропасть между субъективным и объективным? — Посредством движения. По его глубокому убеждению, движение, деятельность происходит и внутри мышл

Критика А.Тренделенбургом позиций формальной логики и оценка ее роли в познании
Вообще говоря, этот параграф должен был бы предварять исследование Тренделенбургом кантовского учения, поскольку трансцендентальная логика создавалась Кантом с учетом ограниченности формальной логи

Критика А.Тренделенбургом гегелевского учения о бытии
Диалектический метод Гегеля, пишет наш автор, обещает, в огромных масштабах, осуществить то, на что была не способна формальная логика. Она “смело принимается развивать мышление и бытие в их общем

Категория цели и ее значение для правильного понимания соотношения мышления и бытия
Целесообразность, цель — одно из важнейших свойств бытия, — утверждает Тренделенбург. Целесообразность характеризует отношения всех природных вещей, хотя в то же время каждая вещь (или предмет) дол

Вместо Заключения
Мы увидели, что немецкая философия XVIII—XIX веков формируется как логика науки, как “наукоучение”, вследствие чего одной из главных ее задач становится доказательство истинности знания и поэтому о

Проблема бытия в немецкой философии и современность
Утверждено к печати Ученым советом Института философии РАН Художник: В.К.Кузнецов Технический редактор: А.В.Сафонова Корректор: Т.М.Романова

Хотите получать на электронную почту самые свежие новости?
Education Insider Sample
Подпишитесь на Нашу рассылку
Наша политика приватности обеспечивает 100% безопасность и анонимность Ваших E-Mail
Реклама
Соответствующий теме материал
  • Похожее
  • Популярное
  • Облако тегов
  • Здесь
  • Временно
  • Пусто
Теги