В предыдущем параграфе мы говорили об отношениях между явлениями. Теперь заглянем внутрь явления. Если расчленить его мысленно на «части", то получим триаду категорий "вещь-свойство-отношение". Эта триада, как нам представляется, характеризует явление со стороны его внутреннего содержания. Отсюда "внутреннее" определение категории будет таким: явление есть целокупность, объединяющая вещь, свойство и отношение, или, по-другому, есть отношение вещей через их свойства.
Указанные субкатегории выражают различные моменты, стороны явления. Последнее только тогда имеет место, когда налицо все три момента. Ни вещи, ни свойства, ни отношения в отдельности не составляют явления. Они в таком случае суть лишь абстракции. Вещь только тогда вещь, когда она является, т.е. когда она вступает в отношения с другими вещами и проявляет в этих отношениях свои свойства.
Многим может показаться странным, почему вещь, свойство и отношение рассматриваются нами не как самостоятельное категориальное семейство, а как включенное в состав категории явления. Здесь мы руководствовались двумя соображениями: общим и частным. Общее соображение, как и в случае с другими категориями и категориальными семействами, таково: категориальная логика требует, чтобы все категории были как-то связаны друг с другом, иначе это не категориальная логика, а лишь ее фрагменты, островки, мозаика; из этого требования вытекает, что вещь, свойство, отношение должны быть где-то пристроены или к чему-то отнесены. Частное соображение таково: на роль родительской категории для них лучше всего подходит явление. Этим мы решаем сразу две категориально-логические задачи: определяем внутреннее содержание категории «явление» и пристраиваем полубеспризорные вещь, свойство, отношение в надежное место, фиксируем их категориальный статус. Частное соображение возникло не на пустом месте. Существует давняя традиция рассматривать вещи, их свойства и отношения в рамках являющейся действительности. Сошлемся прежде всего на Гегеля. В "Философской пропедевтике" и Большой логике он рассматривает вещь, свойство и частично отношение в составе категории "явление". Это включение указанных категорий не было для него формальным актом. Он в целом правильно уловил характер рассматриваемой триады категорий как принадлежащей к миру явления.
Говоря конкретно о гегелевском понимании триады "вещь-свойство-отношение", следует сказать, что это понимание все же было весьма расплывчатым и Гегель так и не пришел к четкому конституированию триады в категориально-логическом смысле. Так, в Малой логике он выносит "вещь" и "свойство" за пределы категории "явление" и рассматривает их в составе категории "сущность".
В нашей философской литературе наиболее определенно о вещи, свойстве, отношении как категориях, выражающих непосредственную, являющуюся реальность, высказался В.А. Чернов[173].
Вещи, свойства и отношения служат для выражения, раскрытия являющейся действительности.
В традиционной формальной логике понятия вещи, свойства и отношения трактуются как предельно широкие абстракции, под которые можно подвести любые конкретные определения. (В качестве аналогов этих понятий в логическом мышлении фигурируют понятия, признаки предметов и суждения, умозаключения. Понятия делятся на конкретные и абстрактные соответственно различию предмета, свойства предмета и отношения между предметами. Конкретными называются понятия, в которых мыслится предмет или совокупность предметов как нечто самостоятельно существующее. Абстрактными — понятия, в которых мыслится свойство предмета или отношение между предметами, взятые отдельно от предмета, предметов. Суждения делятся на экзистенциальные суждения или суждения существования, атрибутивные суждения и релятивные суждения или суждения с отношениями). Соответственно и в философии существует подобная трактовка этих понятий. Так А.И. Уемов пишет: "... есть понятия, имеющие одинаковое значение для любой науки. Это категории вещи, свойства и отношения. Всякая наука, каков бы ни был предмет, изучает вещи, свойства и отношения"[174]. Не будем спорить о том, насколько допустима расширительная трактовка указанных категорий. Отметим только, что в этой трактовке есть то рациональное зерно, что в ней угадывается соответственный характер категорий. Вещь можно в известном смысле сопоставить с тождеством, а отношение — с противоположностью. В таком случае вещь и отношение соответственны всем категориям, указанным в таблице соответствий между категориями (см. п. 2.1.). Определение явления как отношения вещей через их свойства вполне оправданно с этой точки зрения. Ведь отношение и явление соответственны одной и той же категории — противоположности.
В е щ ь. "Вещь" нередко рассматривают как синоним понятий «тело», «предмет», «объект», «система». (Такой точки зрения придерживается, например, А.И. Уемов[175]). Между тем это существенно различные категории. Хотя в практике словоупотребления их сплошь и рядом отождествляют, приравнивают, это, однако, не дает права современному философу рассматривать их как одно и то же. С точки зрения категориальной логики указанные понятия обозначают разные категории, относящиеся к разным категориальным семействам, подсистемам. Тело — вид материи, о котором можно сказать, что оно движется. Предмет и объект — определяются в рамках категории деятельности как противостоящие субъекту (см. ниже п. 3.6.4.). Система определяется в рамках категориального семейства, подсистемы "система-структура-элементы". Вещь — в рамках подсистемы "вещь-свойство-отношение". Таким образом все указанные категории имеют специфическое содержание и смешивать их недопустимо. Как мы уже говорили, историческое развитие и совершенствование языка и мышления идет по линии все большей дифференциации и уточнения слов, терминов, понятий. Если раньше было допустимо отождествлять указанные понятия, то теперь такое отождествление мешает их осмыслению как особых категорий, относящихся к разным категориальным подсистемам.
Совершенно справедливо И.С. Тимофеев возражает А.И. Уемову: «... нельзя согласиться с тем что "вещь" и "предмет" являются "в их наиболее общих значениях логическими синонимами, т.е. словами, обозначающими одно и то же понятие". Нельзя согласиться с тем, что "предмет то же, что вещь...". Из того, что в познании чаще всего под словом "предмет" мыслится "вещь", не следует тождество значений этих терминов. В других случаях под предметом мыслится не вещь. Отмеченное отождествление понятий "предмет", "вещь" (и "объект") осуществлялось ради определенной трактовки качественного подхода к предмету познания и для разрешения возникающих при этом трудностей. Качественный подход при этом все равно остается в пределах традиционного сведения качества к существенным свойствам вещи. Качественный подход к различным предметам познания может быть развит без отождествления столь важных категорий, как "предмет", "вещь" и "объект»[176].
К сожалению, сам И.С. Тимофеев, критикуя А.И. Уемова за отождествление вещи с предметом и объектом, совершает подобную же ошибку, давая вещи определение, которое по существу приравнивает ее к материальному телу2. Тело движется, а вещь соотносится, взаимодействует с другими вещами через свои свойства.
Вообще неправомерно определять вещь как отдельную самостоятельную реальность, вне подсистемы «вещь-свойство-отношение». Здесь, правда, есть одна трудность, которая заставляет философов вновь и вновь искать определение вещи не в системе "вещь-свойство-отношение", а на стороне, в системе других категорий, понятий. Трудность состоит в том, что определение вещи в системе "вещь-свойство-отношение" легко сбивается на определение (или понимание) вещи как совокупности свойств. А.И. Уемов приводит в своей книге известную формулировку закона Лейбница: "две вещи тождественны, если все их свойства общие"[177]. Из этой формулировки вытекает представление о вещи как совокупности свойств. А.И. Уемов отмечает, что еще Т. Гоббс и Х. Зигварт критиковали подобное понимание вещи. Гоббс писал: "В пользу же мнения о (вещи как — Л.Б.) сумме акциденций нельзя привести ни одного аргумента. Но так как при появлении новой акциденции вещам обычно дается новое имя, то тот, кто видит основание идентичности в сумме акциденций, полагает, что в этом случае и сама вещь является другой. Согласно первому воззрению человек, совершающий преступление, не тот, кого подвергают наказанию, так как человеческое тело непрерывно изменяется. Точно так и государство, изменившее в течение столетий свои законы, не остается больше тем же — вывод, который между тем опрокинул бы все понятия о праве»[178]. Аналогичное возражение выдвигает Х. Зигварт: "Если бы вещь была только суммой свойств, если бы ее представление существовало только благодаря тем функциям, при помощи которых мы схватываем свойства как таковые, тогда невозможно было бы даже прийти к мысли об изменяющейся вещи; при малейшем изменении мы имели бы исчезновение прежнего единства и его замещение новым, иначе составленным. Если в сумме изменяется хотя бы одно слагаемое, то сумма не может оставаться той же самой, но сама становится иной"[179].
Общее категориально-логическое решение проблемы соотношения вещи и ее свойств дал Гегель. Он писал: "Не надо впрочем, смешивать свойства с качеством. Говорят, правда, также: нечто обладает качествами. Это выражение, однако, неуместно, поскольку слово "обладать" внушает мысль о самостоятельности, которая еще не присуща непосредственно тождественному со своим качеством нечто. Нечто есть то, что оно есть, только благодаря своему качеству, между тем, как, напротив, вещь, хотя она также существует лишь постольку, поскольку она обладает свойствами, все же не связана неразрывно с тем или другим определенным свойством и, следовательно, может также и потерять его, не переставая из-за этого быть тем, что она есть"[180].
Как видим, Гегель проводил различие между нечто и вещью. Нечто у него определено качественно и количественно а вещь проявляет себя в свойствах. Именно этим вещь отличается от нечто. Под последним Гегель имел в виду то, что мы называем материальным телом (или группой тел). Действительно, о качественной определенности нельзя говорить, что тело ею обладает; она непосредственно слита с телом. А вот про вещь можно и нужно говорить, что она обладает свойствами. Вещь может не иметь того или иного свойства без того, чтобы она перестала быть той же вещью (обратите внимание: вещь » тождеству!). В самом деле, если в различных отношениях вещь выступает всякими раз в новом обличье, в виде того или иного свойства, то сама по себе она есть общая или тождественная основа многих различных свойств. Авторы, характеризующие вещь как совокупность свойств, сводят ее по существу к отношениям. А это значит, что уничтожается категориальная самость вещи. Определение ее в подсистеме "вещь-свойство-отношение" означает не только то, что она определяется через свойства и отношения, но и то, что фиксируется ее противоположность отношениям. Если отношений много, то вещь одна. Если отношения различны и могут быть даже противоположны, то вещь в этих отношениях одна и та же. Отношение "перекидывает мостик" от одной вещи к другой и, следовательно, делает их различными. Различие вещей "покоится" на различии их отношений. Вещи вне отношений неразличимы, т.е. тождественны.
Из сказанного ясно, что следует понимать под вещью. Ее можно определить так: вещь — тело, вступившее или находящееся в отношениях с другими телами и проявляющее в этих отношениях свойства. Как только тело вступает в отношения с другими телами, оно "становится" вещью, проявляющей свои свойства. Если тело не находится ни в каких реальных отношениях с другими телами, то оно не является и вещью. Поскольку такого не бывает, т.е. тело всегда находится в каких-то реальных отношениях с другими телами, постольку оно всегда выступает как вещь в этих отношениях. Тело вне отношений — это истинная "вещь в себе", т.е. абстракция, которой реально ничего не соответствует. Можно, конечно, природные тела, о которых люди пока ничего не знают, называть условно «вещами в себе», так как они не являются «вещами для нас». Однако в таком употреблении «вещь в себе» не есть истинная «вещь в себе», поскольку она противоположна не вообще «вещи для другого», а только «вещи для нас». Всякая реальная вещь есть «вещь для другого», т.е. существует лишь как момент явления, отношения вещей через их свойства. За пределами явления вещь есть просто тело (нечто — по терминологии Гегеля), которое движется или покоится, но не является.