Вероятность — промежуточная категория, осуществляющая постепенный или плавный переход от необходимости к случайности и от случайности к необходимости. Меньшая вероятность стоит ближе к случайности. Большая вероятность стоит ближе к необходимости. Одним своим "концом" вероятность упирается в случайность, переходит в нее, а другим "концом" переходит в необходимость.
Говоря об истоках категории "вероятность", следует в первую очередь упомянуть Аристотеля. Он не раз в своих сочинениях указывал на то, что между случайностью и необходимостью имеется промежуточная категория. Правда, Аристотель не обозначал эту категорию каким-то одним, определенным термином. Обычно он употреблял выражение "большей частью" в контексте сравнения со случайностью (могущей быть только иногда) и необходимостью (имеющей место всегда).
Философы все больше осознают, что вероятность является переходным "мостиком", связующим звеном между случайностью и необходимостью. Не охватывая полностью эти категории, она тем не менее "захватывает" часть их "территории", а именно, обнимает собой статистическую или вероятную случайность и статистическую или вероятную необходимость. Последние являются полюсами вероятности. В этом плане ее можно представить или определить как единство статистической случайности и статистической необходимости.
Выше мы уже приводили определение теории вероятностей, данное одним из ее создателей — Б. Паскалем. По его мнению она соединяет "неопределенность случая" с "точностью математических доказательств" и не просто соединяет, а «примиряет" "эти, казалось бы, противоречивые элементы". Как верно он сказал! Действительно, вероятность примиряет случайность и необходимость. К такому пониманию вероятности приходит все больше философов и ученых. М.М. Розенталь прямо пишет: "вероятность есть выражение связи необходимости со случайностью"[125].
Теперь о позиции ученых в данном вопросе. Е.С. Вентцель пишет: предметом теории вероятностей "являются специфические закономерности, наблюдаемые в случайных явлениях. Практика показывает, что, наблюдая в совокупности массы однородных случайных явлений, мы обычно обнаруживаем в них вполне определенные закономерности, своего рода у с т о й ч и в о с т и, свойственные именно массовым случайным явлениям»[126].
Е.С. Вентцель здесь хорошо показала, что вероятность образуется на стыке массовых случайностей и статистической устойчивости, закономерности, присущей этим случайностям. В результате бесчисленных столкновений молекул газа происходят в массовом порядке необратимые процессы, т.е. в каждом отдельном случае прямой процесс (например, движение молекулы в одну сторону с определенной скоростью) не обращается, т.е. не сменяется обратным процессом (движением молекулы в обратную сторону с той же скоростью). Однако, когда происходит большое число столкновений молекул, то их прямые и обратные перемещения как бы взаимно гасятся, нейтрализуются и мы имеем псевдообратимый процесс, известную статистическую устойчивость. Псевдообратимость таких процессов обусловлена тем, во-первых, что каждому прямому процессу не соответствует в строгом смысле обратный процесс (как это имеет место, например, при орбитальном движении планет) — лишь через множество столкновений молекула может сменить направление перемещения на противоположное и оказаться в том же месте; во-вторых, что нет полной нейтрализации, взаимопогашения прямых и обратных процессов — общий газовый процесс идет в одну сторону, что и выражается в той или иной величине статистической устойчивости. Таким образом, и на макроуровне имеет место необратимость, точнее, статистическая необратимость. Она "пробивает себе дорогу" сквозь массу случайных процессов, в той или иной степени гасящих, нейтрализующих друг друга. О статистической необходимости (закономерности) можно сказать, что это необходимость (закономерность) псевдо- или квазиобратимых процессов, которые основаны на массовых необратимых процессах. (Соответственно, о нестатистической необходимости /законе/ можно сказать, что это необходимость, закон строго обратимых процессов (подобных орбитальному движению планет).
Далее. По мнению Э. Бореля, "во многих случаях можно говорить не о вероятности состояния, а о порядке и беспорядке"[127].
А.Н. Колмогоров пишет: "Статистическое описание совокупности объектов занимает промежуточное положение между индивидуальным описанием каждого из объектов совокупности, с одной стороны, и описанием совокупности по ее общим свойствам, совсем не требующим ее расчленения на отдельные объекты, — с другой"[128]. Как видим, Колмогоров прямо указывает на промежуточный характер вероятностно-статистического подхода.
Интересное рассуждение мы находим у математика А. Реньи. "На днях, приводя в порядок книги, — пишет он, — я наткнулся на "Размышления" Марка Аврелия и случайно открыл ту страницу, где он пишет о двух возможностях: либо мир является огромным хаосом, либо в нем царствует порядок и закономерность. какая из двух взаимоисключающих возможностей реализуется, мыслящий человек должен решить сам... И хотя я уже много раз читал эти строки, но теперь впервые задумался над тем, а почему, собственно, Марк Аврелий считал, что в мире господствуют либо случайность, либо порядок и закономерность?. Почему он думал, что эти две возможности исключают друг друга? Мне кажется, в действительности оба утверждения не противоречат друг другу, более того, они действуют одновременно: в мире господствует случай и одновременно действуют порядок и закономерность... Вот почему я и придаю такое значение выяснению понятия вероятности и интересуюсь неразрывно связанными с этим вопросами"[129].
А. Реньи связывает вероятность с тем, что в мире действуют одновременно случайность и порядок, закономерность. Таким образом он косвенно указывает на то, что вероятность основана на единстве случайности и необходимости.
М. Борн писал: "Природа, как и дела человеческие, кажется подверженной как необходимостям, так и случайностям. И все-таки даже случайность не вполне произвольна, ибо имеются законы случайности, сформулированные в математической теории вероятностей"[130]. Наша философия дуалистична; природа управляется как бы запутанным клубком законов причины и законов случая[131].
Согласно М. Борну вероятностно-статистический подход основан на сочетании, как он сам выражается, закономерности и случайности. Комментарии, как говорится, излишни.
Среди философов встречается порой представление о вероятности как "степени возможности" или "количественной мере возможности". Это представление фиксирует лишь факт, что вероятность может быть большей или меньшей, что она исчислима (методами теории вероятностей). Однако оно ничего не говорит о природе вероятности. Ведь и о случайности можно говорить как о большей или меньшей, и о необходимости. И вообще любое категориальное определение можно как-то характеризовать с количественной стороны. Например, еще не создано исчисление противоречий, хотя давно известен факт, что противоречия имеют свои минимумы и максимумы. Смеем утверждать, что такое исчисление будет со временем создано. Все объективные категориальные определения имеют количественную сторону и поэтому их ждет неизбежная математизация.
Приведенные выше высказывания философов и ученых вскрывают природу вероятности как промежуточной категории, связывающей случайность и необходимость. Только в координатах этих категорий определяется ее содержание и она может быть охарактеризована как имеющая большую или меньшую степень.
Можно заранее, априори сказать что любые промежуточные состояния возможны и существуют лишь благодаря наличию ярко выраженных крайних состояний. Если нет последних, то нет и первых. Смешно говорить, что они представляют собой "скорее некоторую идеализацию". Если мы отрицаем реальность крайних состояний, то этим самым подрубаем сук, на котором сидим, т. е. вынуждены будем отрицать реальность промежуточных состояний. Промежуточные состояния потому и являются промежуточными, что они "располагаются" где-то между крайними состояниями и их существование зависит от существования этих состояний. Вероятность носит промежуточный характер благодаря тому, что существуют случайность и необходимость — полюсы взаимозависимости. Располагаясь между ними, вероятность не поглощает их, а связывает, осуществляет переход от одного полюса взаимозависимости к другому. В этом ее смысл и назначение.
На промежуточный характер вероятности указывает то, что вероятностные устойчивости могут ближе "стоять" к случайности, т.е. быть более частными, и могут ближе "стоять" к необходимости, т.е. быть более общими. Первый род вероятностных устойчивостей обычно причисляют к разряду эмпирических статистических закономерностей. Второй род — к разряду теоретических статистических закономерностей. Некоторые ученые и философы сомневаются даже, можно ли во всех случаях именовать частные статистические устойчивости эмпирическими закономерностями. И они в какой-то мере правы. Вероятностные устойчивости "плавно" переходят в чисто случайные процессы, носящие неопределенный характер. Чем уже охватываемая ими область, тем они более похожи на чистые случайности и тем менее оснований называть их эмпирическими закономерностями. (Подробнее об этом см. ниже, п. 3522.3 "Статистическая закономерность").