Интегрирующая и универсализирующая роль культуры в мировых процессах

Культура играет особую, специфическую роль во взаимоотношениях человека и мира. Она вовсе не включается как однопорядковый ингредиент в такие явления, их соотношения и связи, как человек – природа – труд, человек – труд – общественные отношения, человек – общество. Культура выражает собственную связь, собственное соотношение с человеком, с его сущностью и бытием, которое не просто включается, “вписывается” в вышеназванные соотношения и связи, а как бы накладывается на них, существует и проявляется наряду с ними, существенно дополняя и обогащая названные человеко-трудовые, человеко-общественные отношения.

С философской точки зрения культура есть особый деятельностный способ освоения человеком мира, включая как весь внешний мир – природу и общество, так и внутренний мир самого человека в смысле его формирования и развития. В этом ее главнейшее ценностное значение, в этом заключается ценностный культурный аспект всех созданных человеком материальных и духовных продуктов и творений.

Культура как способ освоения мира предстает прежде всего как деятельность: культурная, культуросозидающая деятельность. По своему источнику она характеризуется выявлением внутренних потенций человека, его сущностных сил в целостности и безо всяких ограничений, а не только и не просто стремлением к обеспечению своего существования. Ее фундаментальная целенаправленность – овладение силами мира, формулирование и практическая реализация отношения человека к природе, обществу, людям, самому себе. Причем это отношение может выявлять или преимущественно индивидуальную, личностную позицию, или позицию определенной группы, класса, общества в целом.

Отсюда основой культурной деятельности выступают субъективно-объективные отношения, т.е. отношения человека как субъекта к окружающему его природному и общественному миру как к объекту. Вместе с тем культура невозможна без субъектно-субъектных отношений, без культурного общения и взаимодействия людей как творцов и носителей культуры, без обмена культурными ценностями. Базируясь в конечном счете на материальной основе, культурная деятельность имеет непосредственным стимулом и движущей силой внутренние духовные потенции человека, его духовные начала.

Культура выступает и как итог, результат деятельности человека, выражающийся в сумме достижений по овладению человеком силами природы и предстающий как совокупность созданных и накопленных человечеством культурных богатств.

Эта особая культурная реальность имеет относительную самостоятельность и в чем-то совпадает, а в чем-то не совпадает с общественной реальностью. Культурная реальность пронизывает все общество, все его стороны и сферы, выражая и фиксируя уровень, степень и качество достижений человека в освоении мира. Объективируясь в результате ее творения человеком и потому всегда неся на себе печать “присутствия” человека, культура превращается в историческом процессе в относительно самостоятельный феномен и живет относительно самостоятельной жизнью, подчиняясь определенным законам развития и проявляя стремление к универсальности. Культура приобретает самоценность как деяние человека, как объективированное и в этом смысле как бы “отделенное” от него творение, живущее “собственной” жизнью.

Таким образом, культура есть универсальный способ деятельности человека по освоению мира и выявлению своей внутренней сущности, и в качестве итога, результата этой деятельности культура выступает как совокупность созданных и накопленных человечеством культурных богатств, как особого рода культурная реальность, служащая одним из главных оснований всей человеческой деятельности и человеческого бытия. В этом главное ценностное значение, главная ценность культуры. Культура есть одновременно деятельность и реальность, отношение и вещь, и важнейшая человеческая ценность.

По своему положению в общественной жизни культура есть все то из существующего в реальном общественном бытии (в производстве, экономической, социально-политической, духовной жизни, в быту, сфере отдыха и т.д., развивающихся по объективным общественным законам), что выражает уровень, степень, качество освоения человеком мира. Следовательно, культура не аналогична обществу как самостоятельной системе, хотя она “живет” в обществе и проявляется через него. Она не есть и какая-то определенная, конкретная часть, сфера общества или его подсистема. Культура есть вычленение из бытия общества и человека всего того, что создано человеком в процессе освоения им мира и что является итогом и результатом его достижений по созданию культурных богатств.

В этом смысле культура представляет собой специфический (то есть культурный) срез, определенный (то есть культурный) аспект всего создаваемого человеком богатства, выражая тем самым культурную ценность произведенных человеком материальных и духовных благ.

Культура обычно понимается в трех основных значениях и во всех них она неотрывна от деятельностной человеческой природы, хотя в каждом из этих трех своих основных значений она имеет определенную специфику и особенности воплощения характера и меры самовыражения человека.

Первое, самое широкое понимание культуры – как совокупной материальной и духовной культуры, созданной человечеством. К.Маркс многократно подразделял всю человеческую деятельность на выражаемые в определенной исторической форме материальное и нематериальное, духовное производство (духовный труд), проводя различие между ними в том, что первое создает материальные богатства, блага, а второе – духовные богатства и ценности [1, т. 26, ч. 1, с. 279-280, 282-283, 297, 419-42]. Их совокупность и образует человеческую цивилизацию. Культура как совокупность созданных человеком, человечеством материальных и духовных благ и ценностей представляет собой не что иное, говоря словами К.Маркса, как “развитие производительных сил человечества, т.е. развитие богатства человеческой природы как самоцель” [1, т. 26, ч. 2, с. 123].

Второе, менее широкое, “частное” понимание культуры подразумевает под ней только духовную культуру, но в совокупности всех производимых человеком духовных богатств и ценностей. Духовная культура в таком понимании включает философию, науку, идеологию, просвещение, искусство, литературу, религию и т.д.

Единство всех этих компонентов духовной культуры выражается в понятии дух, духовность, отражающем возможности и силу человеческого духа в единстве имеющихся потенций человеческого разума и чувств, сознательного и бессознательного. Философия, наука, искусство, литература – все это продукт духовных сил человека, творения его ума и сердца. Причем это высшие творения человеческого духа, раскрывающие его деятельностно-духовную природу, неограниченные потенции духовных сил человека и всего человечества. К.Маркс указывал на “высшие виды духовного производства”, не конкретизируя, правда, сами эти виды, но до этого говоря о деятельности ученых, писателей, поэтов, художников и некоторых других, называя их ““духовными” работниками” [1, т. 26, ч. 1, с. 282, 281, 290]. Во всей данной совокупности компонентов духовной культуры философия играет синтезирующую и интегрирующую роль, раскрывая основания всего бытия человека, основы и законы всей его созидательной теоретической и практической, познавательной, образной и тому подобной деятельности.

В качестве двух главных подразделений духовного, нематериального производства К.Маркс выделял научное производство и художественное производство [там же, с. 420], выражаемые соответственно в научной и художественной культуре. Если наука представляет теоретическую деятельность, понятийное мышление, нацеленное на познание истины, то литература и искусство (художественное творчество вообще) – многообразие художественных воплощений посредством образного мышления, нацеленных на раскрытие и показ прекрасного и красоты. Тем самым наука и искусство раскрывают силу человеческого духа с разных сторон: наука – силу познавательных возможностей человека, искусство – силу раскрытия человеком прекрасного, красоты. И то и другое есть сила знания и сила чувства прекрасного одного и того же человека, его духовности.

Третье, узкое, “отдельное” понимание культуры подразумевает под ней не всю духовную культуру, включающую философию, полный набор наук, просвещение и т.д., а только художественную культуру, культуру как образную художественную объективацию. Особенность культуры как образной объективации, неоднократно подчеркивал К.Маркс, заключается в том, что она воплощается не только в вещах (что характерно для всей материальной культуры и в подавляющей части для наук), но чуть ли не в равной мере в образной деятельности, в образных актах. Подобное духовное, нематериальное производство в условиях капитализма, писал К.Маркс, имеет производимый продукт в двух видах: “1) Оно имеет своим результатом такие товары, такие потребительные стоимости, которые обладают самостоятельной формой, обособленной как по отношению к производителю, так и по отношению к потребителю, – которые, следовательно, способны сохранять свое существование в промежутке времени между производством и потреблением и, стало быть, могут обращаться в течение этого времени как пригодные для продажи товары: таковы, например, книги, картины и вообще все произведения искусства, существующие отдельно от художественной деятельности создающего их художника... 2) Производимый продукт неотделим от того акта, в котором он производится, как это имеет место у всех художников-исполнителей, ораторов, актеров, учителей, врачей, попов и т.д.” [там же, с. 420-421].

Следовательно, образно объективированная художественная культура выступает как в вещном, так и в непосредственно-деятельностном виде, причем в последнем случае производство культуры непосредственно связано с самим актом деятельности, творчества человека.

Культура тесно взаимосвязана со всеми другими сферами общественной жизни, прежде всего базируясь на материальной стороне жизни общества. Культура, особенно рассматриваемая в духовно-художественном контексте, глубоко связана с мировоззрением, философией, наукой, идеологией. Эти стороны духовной жизни, и в первую очередь реальная общественная практика, экономическая и социально-политическая жизнь общества существенно, определяюще воздействует на культуру, носящую в классовом обществе классовый характер.

При философском анализе взаимодействия человека и культуры, культуры и человека можно выделить следующие общие черты таких взаимоотношений.

Культура представляет собой творящий, созидающий новое вид деятельности человека, и в этом смысле – высший вид его деятельности. Это вовсе не вся его деятельность, которая бесконечно разнообразна (деятельность в производстве, во время досуга, отдыха и т.д.), и вовсе не все вообще производство, которым занимается человек, в том числе и ради обеспечения себе средств к жизни.

Создав благодаря духовному замыслу, творческой мысли какую-либо новую вещь, скажем, определенный образец стула, человек создает тем самым материальную культурную ценность. Если же потом этот образец стула размножается в сотнях, тысячах и еще большем количестве экземпляров, то здесь нет новой культурной ценности, а есть всего-навсего “размноженная”, “умноженная” во много раз одна и та же изначально, один раз созданная культурная ценность.

Подобным же образом такое творение культуры, как художественная картина, существенно отличается от массы сделанных с нее репродукций, имеющих цель познакомить наибольшее количество людей с данным произведением искусства. Значит, любое произведение материальной и духовной культуры выражает именно творческую, а не любую иную, скажем, репродуктивную, ординарную, стандартную деятельность человека.

Отсюда понятие накопленного человечеством за века культурного богатства включает не просто всю совокупность имеющихся вещей, предметов, а лишь предметов как выразителей творчества человека, что включает, с одной стороны, оригинальные, уникальные произведения (копии, репродукции есть лишь их воспроизведения, популяризации), а с другой – вещи и предметы, отражающие определенный тип, род, вид материализованных творений человека (например, аабтомобиль, одежда, определенный вид мебели, предметов домашнего обихода и т.д.), что в совокупности выражает культуру человека определенной эпохи.

Отсюда в творящей (по возможности, и как идеал – в непрерывно творящей) культуросозидающей трудовой деятельности человек видит смысл своей жизни и бытия, свою сущность и предназначение. Труд создал человека и в труде человек находит себя. Но труд и творчество, труд и созидание культуры – вещи вовсе неравнозначные, хотя уже сам труд обычно, если он лишен угнетения, эксплуатации, доставляет человеку радость, удовлетворение. Но верх радости и самоудовлетворения – творческий, созидающий что-то новое, свое, самобытное в материальной или духовной области, дающий новую культурную ценность (пусть даже не столь большую) труд. Одним словом – культуросозидающий труд.

Из такого понимания культуры следует, что создание любого произведения культуры всегда идет от духовной потенции человека: от его мысли, замысла, идеи, чувства, прозрения, интуиции, одним словом – от духа человека, от его духовности, независимо от того, носит ли это произведение характер духовной или материальной ценности (духовной или материальной культуры). Культурное созидание связано с целеполаганием, с реализацией и воплощением главной, сущностной цели и многих других важных целей человека, его жизни, его бытия.

Духовная потенция человека, выраженная в предмете или в акте культуры, воплощает его способности, талант, страсть и воображение, волю и усилия, самоорганизованность и самоуправление. Как отмечал русский писатель А.С.Грибоедов, “талант есть способность души принимать впечатления и живо изображать оные...”. Следовательно, произведение или акт культуры – это всегда выражение и самовыражение способностей, таланта, усилий человека, его сущности и духа. Произведение культуры, науки и искусства раскрывает богатство создавшего человека, его взлет и рост, талантливость и гениальность. Сам человек обогащается через плоды собственного деяния и творит дальше, раскрывая поистине неисчерпаемость своих духовных сил и возможностей, величие Человека с большой буквы.

Причем для особых талантов, выступающих как гении, титаны в области культуры, главные самоограничения в характере их творений налагаются ими самими, ибо они, с одной стороны, подчиняют “ход”, выразительность произведения самой его внутренней логике (скульптуры, фрески Микеланджело Буонарроти, романы Л.Н.Толстого и др.), а с другой стороны, ищут в своих произведениях ответа именно на главные вопросы, поставленные временем (отбрасывая второстепенное, частное), выражение точки кульминации развития общества и культуры. Недаром французский живописец Эдгар Дега сказал, что “талант творит все, что захочет, а гений только то, что может”. Подлинные гении и титаны культуры, науки и искусства силой своего ума, огнем страстей раскрывают глубины человеческого знания и человеческих страстей, внутреннюю диалектику, сложность, противоречивость, богатство жизни человека здесь, на Земле, а не в ее какой-то мистифицированной запредельности.

Может показаться, что разные виды культуросозидающей деятельности создают различные, неодинаковые возможности для проявления таланта, гениальности человека, что наиболее благодатной сферой является художественная культура. Это не так. Разве в создании автомобиля, самолета, в открытии законов тяготения и относительности, в обеспечении использования на благо человека электричества, вычислительной техники, атомной энергии, в создании и совершенствовании космических аппаратов проявилась меньшая творческая потенция, талантливость, гениальность человека?! А разве открытие К.Марксом и Ф.Энгельсом законов общественного развития, развития человека и общества, человека и культуры, дальнейшее творческое обогащение этих законов В.И.Лениным и начало под его руководством применения их на практике явилось менее титаническим и значимым для человечества научным, культурным и революционизирующим практику подвигом?! Конечно, нет.

Все виды культуросозидания открывают перед человеком огромные возможности творчества, применения его способностей, таланта, страстей. Все дело лишь в специфике этих способностей, которыми обладает человек (способностей аналитического, разумного, образного, эмоционального, практического и тому подобного творчества), и в специфике понимания человеком задач, которые ставит перед ним время, само развитие общества и человека.

Подлинная культура не может не быть гуманистической по своей природе и характеру. Взаимоотношение культуры и творческой деятельности человека весьма сложно и противоречиво. Вовсе не всякая творческая, инициативная деятельность служит культуре и человеку. Не раз в истории поиски ума и энергия людей направлялись на разрушение культуры, на уничтожение больших масс людей. Пример тому фашизм, уничтожение культурных ценностей, истребление целых народов.

Если творчество не всегда и не обязательно совпадает с культурой и гуманизмом, то подлинная культура (именно подлинная, ибо бывает и антикультура, эрзацкультура), как реализация внутренней сущности человека, не может не служить человеку, не быть именно гуманистической. Таковой она и является во всех лучших проявлениях материальной и духовной культуры, созданных человечеством.

Отсюда само понятие “культурный” совпадает в первую очередь с понятием “человеческий”. Ибо культурное поведение, культурное отношение означает, во-первых, наличие глубоко сознательного, продуманного, самоконтролирующего начала, а во-вторых, такого сознательного самопринятия норм и правил общежития, которые удовлетворяют интересам совокупности, общности людей и отсюда интересам других личностей, многих индивидов, а не только и не исключительно индивидуалистическим, эгоистическим интересам одной лишь этой действующей личности. Культура по своей гуманистической, человеческой природе принадлежит всем людям, а культурность, из той же природности культуры, неизбежно носит человеческо-общностный, человеческо- объединяющий, человеческо-коллективистский, а не изолирующий, эгоистический характер.

Если человек смертен, то культура, культурные творения человека бессмертны. Созданные человеком творения, представляющие то ли материальные, то ли духовные ценности, накапливаются, аккумулируются в ходе исторического развития человечества (если часть из них не разрушается, утрачивается в результате естественных или субъективных причин). Такое происходящее поколение за поколением накопление, суммирование созданных многими людьми материальных и духовных ценностей ведет к аккумуляции произведений культуры, к возникновению в истории культурных богатств, как результата деятельности человека в истории, как итога самореализации его сущности.

Эти культурные богатства носят общечеловеческий, всеобщий характер и принадлежат всему человечеству, всем народам. Следовательно, по своей собственной природе они интернациональны и общечеловечны.

В создании, производстве культурных ценностей участвуют все народы Земли, здесь нет “избранных” по природе или “от Бога”. Есть только угнетенные, веками жестоко эксплуатируемые народы, особенно народы колоний, которые в силу социальных, эксплуататорских причин реально внесли пока меньший вклад в сокровищницу мировой культуры и мировой цивилизации. Но это “вина” не их, а тех господствующих классов в метрополиях и колониях, которые веками угнетали и эксплуатировали их, ограничивали и задерживали их творческий вклад в обогащение сокровищницы общемировой культуры.

Из этого следует важный социально-философский вывод о том, что ликвидация эксплуатации, угнетения одним народом других народов, ликвидация системы колониализма и неоколониализма составляют главное социальное условие обеспечения равных возможностей народов в создании богатств мировой культуры.

Культура и личностна, индивидуальна, “штучна” и вместе с тем народна, массова. Субъект культуры, т.е. тот, кто создает ее, многообразен – от единицы до всеобщности. Действительно, это индивид (личность), группа (артистов и др.), объединения, организации, институты, классы, этносы, нации, страны, государства, региональные сообщества (европейская, латиноамериканская, азиатская культура и т.п.), человечество в целом. Это все субъекты культуры от единицы до супермассовости в виде народа, совокупности народов, всего человечества. Культура выступает как единство конкретного и всеобщего, объединяя творящих культуру индивидов в рамках человеческих сообществ. Поэтому Э.В.Ильенков обозначил культуру как “всеобщее в человеке” [77].

Культура народна не только в том смысле, что она действительно массовая, но и в том, что воплощающие ее в своем талантливом, гениальном творчестве крупные, великие индивидуальности народны по оригинальнейшему воплощению в своих деяниях внутренних культурных потенций и чаяний народа. Таковой была творческая деятельность А.С.Пушкина, Л.Н.Толстого и многих, многих других. Как верно заметил Н.С.Злобин, культура выступает “как реализация совокупных творческих сил общества, как концентрированное выражение активного начала в истории и в этом смысле – как содержание исторического прогресса” [78].

Культура вписана во всю социальную, общественную жизнь, ориентирована на умножение социально справедливых отношений, на возрастание свободы человека. Ф.Энгельс верно отметил, что “каждый шаг вперед на пути культуры был шагом к свободе” [1, т. 20, с. 116]. Наоборот, откат от достижений культуры, нарастание бескультурья, необразованности, невежества людей – это несомненный шаг к их несвободе, их подчинению, порабощению. Именно от политики зависит во многом определение движения культуры и общества в ту или иную сторону – подъема или упадка, свободы или несвободы.

В соотношении культуры и политики наглядно проявляется в последнее время острая общественная проблема соотношения низов и верхов. Народ, народные массы, задействованные в культуре, создающие ее, как и производящие экономический базис общества, это для власти, для верхов означает “низы”. В своем ослеплении властители часто забывают, что народ – не только историческая, но и вечная категория. Народ бессмертен, ибо он и составляет объединенный субъект общества, цивилизации, человечества. Только заблуждение и отрыв от реальности может создать в воспаленном мозгу правителей, временных властителей, фактически временщиков мысль, будто они на самом деле “верхи”. Узость, элитарность, самоизоляция власти, оторванность ее от народа лишает ее самих основ для существования, ибо власть – ничто без обращения на нужды, интересы, заботы, чаяния масс населения, народа, людей, прежде всего занятых работой, созданием экономических и культурных, материальных и духовных ценностей общества. Тогда между низами и верхами, между народом и властью складывается противостояние, противоположность. Они не только расходятся, но и оказываются в антагонизме, который завершается отвержением народом такой антинародной, верхушечной, политиканствующей власти.

Многокультурность наций проявляется не только на общем межнациональном уровне, но и в практической конкретике по месту работы и месту жительства, прежде всего в трудовых, бытовых, оздоровительных и других коллективах. В повседневном трудовом и бытовом общении наглядно вырабатываются традиции и принципы многокультурной и многонациональной, интернациональной жизни.

Вообще надо сказать, что деление наций в конкретной стране на коренные и некоренные, титульные и нетитульные носит довольно условный характер и в национальном, и в культурном отношениях. Ведь с этой точки зрения подавляющее большинство проживающих в Северной и Южной Америке, в том числе прежде всего в США, следовало бы считать некоренными жителями, некоренным населением, ибо первичное коренное индейское и другое население Северной и Южной Америки было нещадно истреблено, уничтожено в огромном количестве пришельцами из Европы, а остальные направлены главным образом в резервации. Историческая практика показывает, что все нации и национальные группы, проживающие на одной конкретной территории, фактически и являются ее реальными жителями, обитателями, коренниками в том или ином временнум и традиционном измерении.

Д.С.Лихачев, говоря о культуре, писал, что “каждая национальная культура и каждый тип культуры бесценны... На нашей планете издавна существовало несколько типов культур: китайская, японская, буддийская, исламская, европейско-христианская...”. Русская культура “уже по одному тому, что она включает в свой состав культуры десятка других народов и издавна была связана с соседними культурами Скандинавии, южных и западных славян, Германии, Италии, народов Востока и Кавказа, – культура универсальная и терпимая к культурам других народов... Русская культура распространяется на огромную территорию, в нее включаются и Ленинград-Петербург, и Владивосток. Это культура единая” [79].

Культура творится массами людей, народами, населяющими различные страны. Культура инациональна, и интернациональна. И разова, и универсальна. Одним словом, это сложнейший и тончайший феномен.

В интересной книге “После “холодной войны” (совместное исследование)”, написанной японскими авторами Ясухиро Накасонэ (бывший премьер-министр), Ясусукэ Мураками, Сэйдзабуро Сато и Сусумо Нисибэ, отмечается: “Мы подчеркивали важности нации, как культурного сообщества, в качестве места для выражения мнения, которое пока иначе не существует. Национальные основы для выражения общественного мнения существенно необходимы для подкрепления либерализма, являющегося опорой демократических систем всех стран. Но для того чтобы существовало взаимопонимание между различными нациями, нужна терпимость. Такую терпимость не следует смешивать с ценностным релятивизмом, который и является объектом нашей критики. Дело в том, что в отличие от ценностного релятивизма, отказывающегося от дискуссионного поиска высших ценностей, терпимость ведет к установлению определенного общего начала для множества ценностей и дает надежду на то, что вскоре будет построено единое культурное сообщество” [80].

Культурное и все духовное творчество носит массовый – народный, национальный и интернациональный характер. В XX столетии оно переставало быть монополией и привилегией лишь отдельных элитных гpynn, классов, стран и народов. Трудящиеся на основе экономического прогресса и роста благосостояния добились возможности включения в культуросозидающую деятельность. Этому способствовал и рост общего образовательного и культурного уровня людей. От пассивного восприятия зрелищ люди перешли к массовому, народному художественному, культурному творчеству. Возврат ныне назад от собственного культурного творчества к простому потреблению зрелищ – знак неслыханной деградации, отката от цивилизации к примитивному потребительству и варварству.

Мировой опыт показывает, что человечество, проходя определенные этапы и преодолевая различные препятствия, движется в сторону все большего развития культурных и просто человеческих связей. “Человечество, – писал А.В.Луначарский, – идет неудержимо по пути интернационализации культур. Национальная основа, разумеется, остается надолго, может быть, навсегда, но и интернационализм не предполагает ведь уничтожение национальных мотивов и общечеловеческой симфонии, а лишь их богатую и свободную гармонизацию” [81].

В культурном творчестве и культурном созидании субъекты, начиная от личности и заканчивая народом и человечеством, практически воплощают объективно-общественные потребности наращивания общечеловеческого культурного прогресса, поступательного развития и подъема человеческой цивилизации. Если труд – это главная основа общественного и цивилизационного развития, то культурное творчество, культурное созидание есть та высшая форма человеческой деятельности, которая и формирует, создает конкретную цивилизацию и всеобщую человеческую цивилизацию. А.В.Гулыга верно отмечал, что “только XX век начал решительно ломать последние перегородки между культурами... Научно-техническая революция – это эпоха универсализма... В выработке многообразия и единства художественного языка и вкуса состоит главный критерий прогресса в искусстве” [82].

Своей цивилизаторской, цивилизационной деятельностью и ее результатами культура возвышает и украшает страну, обогащает и развивает народ, облагораживает и возвышает человека и все человечество.

3. Научно-техническая революция и целостное
развитие человека

Вся вторая половина XX века прошла под колоссальным воздействием научно-технической революции, а затем и других научно-практических революций. Воздействие это было не только на качественные, скачкообразные, революционные изменения в науке, технике, технологии. Одновременно и на социальную сферу жизни общества, на все культурные процессы.

И конечно – на человека. Ведь человек как совокупный субъект, с одной стороны, был творческим создателем целого длительного процесса научно-технических изменений, научно-технической революции. С другой стороны, именно на человека, на всех людей, особенно занятых в производстве, в материальной деятельности, в технических и технологических процессах. Это рабочие, инженеры, техники, служащие, обслуживающий персонал, члены семей этих работников. У них под воздействием научно-технической революции кардинально изменились условия и методы труда, темпы и качество работы, весь стиль трудовой и обыденной повседневной жизни.

Каковы основные линии взаимоотношения и взаимодействия НТР и человека в широком смысле слова?

Да, с одной стороны, научно-техническая революция есть продукт человеческой деятельности, дело его ума и рук, а с другой стороны, она приобретает объективный, как бы внешний по отношению к человеку характер, и в определенных, прежде всего частнособственнических социальных условиях превращается в отчужденный от человека процесс, подчиняющий его ходу научно-технического развития, еще более ограничивающий его свободу и делающий невозможным целостное развитие личности.

Мы выделяем три основных направления воздействия научно-технической революции на среду человека и его самого, на целостное и свободное развитие человека.

Во-первых, научно-техническая революция интенсифицирует, “уплотняет” производственную и общественную деятельность человека, делает ее более насыщенной, динамичной и наряженной.

Во-вторых, она существенно усложняет, многообразит производственную и всю общественную деятельность человека. Причем это усложнение происходит во всех сферах общественной жизни – экономической, социальной, политической, духовной, где человек находится перед лицом все более сложных и многообразных функций, и прежде всего в производственной сфере, которая сама становится более усложненной, многофакторной. Приспособление к этой производственной усложненности часто ведет к ограничению участия человека в других сферах общественной жизни.

В-третьих, она все более организует деятельность человека, все прочнее включает его в систему управления и контроля, и делает его деятельность подчас “заорганизованной” и в этом смысле “связанной”. Человек в таких условиях оказывается принадлежащим не самому себе, а сложившемуся и приобретшему силу объективности механизму проявления и развития научно-технической революции. Человеческая жизнь приобретает черты своего рода извне осуществляемой “закодированности”.

Возникновение в реальной жизни новых условий и новых требований к человеку характерно для всех стран, где осуществляется научно-технический прогресс, правда, в разном объеме и выражении в зависимости от социально-экономического строя. Однако в западных странах многие исследователи не могут научно отграничить те новые условия и требования, которые предъявляет сам научно-технический прогресс, от тех, которые обусловлены капиталистической социальной средой, воздействующей на научно-техническую революцию.

Прогрессивное значение научно-технической революции проявилось в том, что именно она, как более высокая ступень общественного производства, создала для человечества возможность обеспечения материального благополучия больших масс людей, избавляя их от забот о поддержании своего существования, позволила сосредоточить внимание на других, более широких проблемах жизни. Именно поэтому с 60-х годов в разных регионах мира, и в социалистических и в развитых капиталистических странах, усилилось внимание к проблемам “образа жизни” и “качества жизни” людей, к человеческому общению.

Разностороннее развитие общества – экономическое, социальное, политическое и духовное – стало оцениваться по итоговому, целостному критерию – прогрессу личности человека, его образа жизни и общения. Ведь образ жизни человека есть суммарное выражение всего того, чего достигло общество в результате своего материального и духовного развития и что оно смогло предоставить человеку. Можно сказать, что впервые в столь массовом проявлении целостное и свободное развитие человека обрело вполне реальный и конкретный критерий – способ жизнедеятельности, образ жизни со всеми его чертами.

Но в то же время научно-техническая революция, открывающая возможности для сосредоточения внимания людей на проблемах сущностного самовыявления, обеспечения достойных человека условий, образа жизни и общения, стала “мешать” людям углублять общение, обогащать, совершенствовать и индивидуализировать свой образ жизни. Ибо в их трудовую и общественную деятельность, в их быт и способ жизнедеятельности она внесла напряженность, усложнение, “заорганизованность”, своего рода “подчиненность” человека и его образа жизни “высшим требованиям” научно-технического развития.

Возникло реальное диалектическое противоречие. С одной стороны, научно-техническая революция создала материальные возможности для полнокровной жизни людей, для утверждения образа жизни, достойного человека, и тем самым для его целостного, свободного развития. С другой стороны, она создала такие условия бытия, жизнедеятельности человека, которые привели к упомянутым выше усложнениям, напряженному и динамичному ритму, “заорганизованности”. Эти условия могут в определенных социальных обстоятельствах затруднять жизнь людей, мешать раскрытию всего многообразия и возможностей и стать препятствием для целостного и свободного развития человека.

Как оценивалось в западной философско-социальной литературе это противоречивое взаимоотношение научно-технической революции и человека? И как с научных позиций следует трактовать главные направления воздействия научно-технической революции на целостное и свободное развитие человека?

При явно выраженном технократическом подходе, характерном, например, для западногерманского философа и социолога Х.Шельского, всемерно подчеркивается полная зависимость человека в век научно-технической революции от развития “технического”, его неизбежная подчиненность “имманентной логике вещей”. В работах М.Хайдеггера техническая цивилизация трактуется как выявление скрытых потенций самого бытия и утверждается, что человек обладает возможностью (которую он может и не реализовать) обнаруживать техническое содержание всего сущего [83].

Научно подходя к оценке характера воздействия научно-технической революции на сущность человека, мы можем сказать, что речь идет о двух взаимосвязанных вещах: во-первых, о сложившихся в основном и продолжающих упрочиваться качественно новых условиях самовыявления целостной и свободной сущности человека; во-вторых, о новой ступени и новом качестве самого этого самовыявления целостного и свободного человека и тем самым – об определенном изменении, обогащении самой сущности человека.

Философско-социальное понятие целостности, всесторонности человека, его жизни охватывает две взаимосвязанные стороны. Во-первых, человек есть одновременно и биологический и социальный феномен, но определяющее значение в его развитии имеет социальная сторона. Уже сама социально-биологическая природа человека делает необходимым его сбалансированное, гармоничное, а потому целостное и физическое, и социальное развитие. Во-вторых, не менее многообразен, сложен и в то же время целостен человек и в своем собственно “социальном” начале. Он производящее, общающееся, в целом деятельное существо.

Причем деятельная, деятельностная сущность человека включает: 1) производство средств к жизни, труд (как обязанность и потребность, наслаждение), творческое созидание; 2) практическо-преобразующую общественную деятельность; 3) идейную устремленность, ценностную ориентацию, жизненную позицию; 4) познание себя и окружающей действительности; 5) человеческие, межличностные отношения, общение (включая дружбу, любовь). Характер и форма проявления деятельной сушности человека зависят от его способа жизнедеятельности, образа жизни.

Важно иметь в виду, что сущность человека обращена и “вовне” и “внутрь”, на самого человека, проявляясь как его деятельно-самовыявляющаяся сущность. При этом удовлетворенность деятельностью как процессом и ее результатами оценивается человеком не столько с точки зрения самих деятельных начал, сколько прежде всего с точки зрения степени самовыявления конкретного деятельно-сущностного “Я”. Тем самым целостная сущность человека выступает в многосторонне-деятельно-самовыявляющемся виде.

Понятно, что целостный человек, рассматриваемый обобщенно, абстрактно, с точки зрения его сущностных характеристик, не всегда и не везде в столь полной форме проявляется в конкретных людях, индивидах. Отсюда возникает задача “довести” развитие каждого конкретного индивида до его целостного сущностного самовыражения. Главным здесь является формирование богатых потребностей и интересов людей и их удовлетворение. Наличие ограниченных потребностей, например только “экономического” человека и узкопотребительских радостей, делает такого индивида отнюдь не целостным, а, наоборот, однобоким, примитивным, хотя сам он может испытывать удовлетворение жизнью, что нередко бывает на практике. Наоборот, индивид с широкими потребностями и интересами, действительно стремящийся к всестороннему самовыражению, может (что часто и наблюдается в практике) испытывать неудовлетворенность от неполноты этого самораскрытия, от еще недостаточного проявления себя в разносторонних действиях.

В целом историческая тенденция выражается в том, что все большее количество людей проявляет себя в свойственном человеку целостно-сущностном виде.

Реальная философская проблема для человека заключается не в подчинении техническому идолу, “имманентной логике вещей”, как заявлял Х.Шельский, и не в проблематичном обнаружении скрытой онтологической технической сущности бытия, как уверял М.Хайдеггер. Эта проблема может и должна решаться только на путях перехода человека на качественно новую ступень выявления его целостной и свободной сущности.

Что это означает и как этого добиться, как это можно осуществить?

По нашему мнению, это означает, что в условиях научно-технической и других научно-практических революций, развивающихся в определенной социальной среде, человек получает наиболее адекватную возможность всестороннего и свободного самовыявления, но при условии, что само это выявление его целостной и свободной сущности поднимается на соответствующую изменившейся окружающей среде новую ступень, приобретает качественно новые черты. Эта новая ступень и новые черты уже находят выражение во все более интенсивном, напряженном, динамичном, усложненном, многофункциональном, организованном, управляемом и самоуправляемом выявлении целостного и свободного человека. Конечно, при условии, что эти черты проявляются в рационально-обоснованном, разумном виде (например, именно деловая и жизнедеятельная организованность, а не “заорганизованность”).

К.Маркс писал, что в обществах, предшествующих коммунистическому, “богатство принимает вещную форму, будь это вещь или отношение, опосредствованное вещью, находящейся вне индивида и являющейся случайной для него... На самом же деле, если отбросить ограниченную буржуазную форму, чем же иным является богатство, как не универсальностью потребностей, способностей, средств потребления, производительных сил и т.д. индивидов, созданной универсальным обменом? Чем иным является богатство, как не полным развитием господства человека над силами природы, т.е. как над силами так называемой “природы”, так и над силами его собственной природы? Чем иным является богатство, как не абсолютным выявлением творческих дарований человека, без каких-либо других предпосылок, кроме предшествовавшего исторического развития, делающего самоцелью эту целостность развития, т.е. развития всех человеческих сил как таковых, безотносительно к какому бы то ни было заранее установленному масштабу. Человек здесь не воспроизводит себя в какой-либо одной только определенности, а производит себя во всей своей целостности, он не стремится оставаться чем-то окончательно установившимся, а находится в абсолютном движении становления” [1, т. 46, ч. 1, с. 475-476]. По словам К.Маркса, это есть “полное выявление внутренней сущности человека...” [там же, с. 476].

Новую ступень сущностного самовыявления человека следует рассматривать как новую ступень развития культуры человека, имея в виду, с одной стороны, что сама научно-техническая революция есть часть духовной жизни общества, культуры, рассматриваемой в широком смысле слова как совокупность материальной и духовной культуры (другой ее частью является литература и искусство), а с другой стороны, что научно-техническая революция как выражение определенной ступени развития производства необходимо должна дополняться и “уравновешиваться” новой ступенью революции в культуре, рассматриваемой в узком смысле слова как духовная культура, духовно-творческое развитие человека.

Речь идет, следовательно, о гармоническом воплощении в человеке XX и XXI века достижений в технической, научно-технической и культурной областях. Целостность человека на новой ступени выявления его сущности (как измененной, обогащенной сущности) необходимо должна проявляться в подъеме его на новый уровень культуры, что означает и восприятие научно-технической революции как новой научно-технической культуры и все более глубокое, повышающееся (а не ослабляющееся) освоение культуры собственно духовной, культуры как художественного творчества. Это есть объединение на новом качественном уровне культуры творческо-производственной жизни человека (материальной культуры в виде культуры научно-технической революции) и культуры духовной, культуры творческо-душевной жизни человека.

Рассматриваемая проблема соотношения научно-технической революции и человека должна решаться не путем приспособления “старого” человека к новой производственно-общественной среде (что ведет на Западе к пессимистическому фатализму или мистическому гносеологизму), а путем выявления человеком в новой производственно-общественной среде своей целостной и свободной сущности разумно организованными и научно обоснованными новыми методами, новыми способами и, следовательно, в своем новом качестве.

Возникшее противоречие между новой средой, сформированной научно-технической революцией, и “старым” человеком может быть успешно разрешено и действительно разрешается в процессе подъема человека на новый уровень целостного выявления, на новую ступень культуры и тем самым – путем обогащения, новации его человеческой сущности.

Всестороннее развитие человека начинается, несомненно, с главной стороны человеческой деятельности – с трудовой, созидательно-творческой. Именно в ней наиболее полно проявляется его внутренняя сущность. В этой связи весьма сомнительна изображаемая некоторыми футурологами перспектива такого “облегчения” труда человека в результате достижений научно-технической революции, когда человек будет только наблюдать за машинами, “нажимать на кнопки” и т.п. Труд приносит человеку радость и даже своей определенной напряженностью, так как он ставит перед человеком довольно сложные умственно-физические задачи, которые он с удовольствием решает и тем самым утверждает себя. Разве можно считать идеальной такую ситуацию, когда человек не сможет раскрывать свои возможности в главном виде деятельности – в труде, в созидательном творчестве, ибо будет фактически освобожден от них?

Думается, что в условиях научно-технического прогресса свои разносторонние умственно-физические способности люди должны проявлять прежде всего в труде, причем труде сложном и разнообразном, требующем сочетания умственного и физического напряжения, интеллектуального творчества, приносящем в результате действительное удовлетворение и радость. Таким образом, перед социальной политикой в отношении направления научно-технического прогресса и характера его воздействия на область труда стоят весьма важные задачи.

4. Человек как решающий исторический
субъект и высшая ценность

Двадцатый век и особенно его вторая половина прошли под знаком нарастающего и интенсивного внимания к проблеме человека. Причем шло это определенными волнами и этапами.

Первая большая волна и этап охватывает период с конца 20-х годов по 50-е годы XX века. Именно тогда складываются основные понятия и положения философского учения о человеке, его сущности и природе. Формулируются они преимущественно в немецкой философии.

После введения и обоснования Л.А.Фейербахом в конце XIX в. антропологического принципа в философии, согласно которому человек есть “единственный, универсальный и высший предмет философии” [84], на основе больших наработок по изучению человека в психологии, биологии, медицине и других науках, в философских исследованиях складывается целое большое направление – философская антропология. Основными ее разработчиками тогда были немецкие философы М.Шелер, Х.Плеснер и А.Гелен. По определению М.Шелера, антропология представляет собой науку “о сущности и структуре сущности человека”.

Главным и позитивным подходом философской антропологии было понимание человека как живой целостности, что было уже заложено в понимании человека К.Марксом. Но своеобразие трактовок человека у немецких философов начала XX века заключалось в том, что он рассматривался по своему положению внутри совокупности бытия, мира и бога. В изучении у человека связи “душа-тело” и “психическое-физическое” главнейшей субстанцией человека признавался дух, а в системе духа, как конечный смысл жизни человека, его исток и итог, – бог. Г.-Э.Хенгстенберг считал, что “бог дает сотворенному онтологический смысл, но так, что позволяет этот смысл одновременно реализовать самому в экзистенциональном свершении”.

В данных концепциях человек фактически отрывался от бытия, даже от культуры, создаваемой им. Природное в нем отрывалось от общественного, духовное – от социального. Реальной человеческой целостности не получалось. Человек оказывался сугубо абстрактным, нежизненным, нереальным и вместе с тем однобоко-духовным, ориентированным в конце-концов на бога. В силу этого сложилось даже особое течение религиозной антропологии.

Главнейший и принципиальнейший вывод науки о том, что природная, сушностная особенность человека заключается в его бытии и проявлении именно как общественного существа, в данных концепциях философской антропологии игнорировался.

Вторая большая волна, этап в разработке проблемы человека охватывает период 60-70-х годов и вплоть до конца XX века. Тогда складываются концепции социальной антропологии, т.е. учение об общественной, социальной сущности, природе человека, его общественной и социальной роли. Философско-антропологические трактовки человека дополняются трактовками социально-антропологическими.

Это был период движения в Европе и в США левых и “новых левых”, критикующих социальные изъяны и пороки капиталистического общества за его антисоциальность, антидуховность, антикультурность, антигуманизм. Сложившаяся тогда франкфуртская школа в составе М.Хоркхаймера, Т.В.Адорно, В.Беньямина, Ф.Поллока и особенно Г.Маркузе и Э.Фромма призывала к революционизированию практики на гуманистических принципах и началах.

Характерной особенностью теоретических разработок участников франкфуртской школы, и прежде всего Г.Маркузе и Э.Фромма (которых я лично знал и несколько раз с ними встречался), было активное обращение к наследию и творчеству молодого К.Маркса и Гегеля. Речь шла об обращении именно к гуманистическому наследию молодого Карла Маркса.

Их привлекли широкие и глубокие трактовки К.Марксом человека в его целостности, его сущности и природы, общественных черт и особенностей. Трактовки глубоко гуманистические, что было вообще характерно для всего учения К.Маркса, и не только молодого, для всех составных частей его комплексного и целостного научного мировоззрения.

Но данные “франкфуртцы” взяли только гуманизм К.Маркса, искусственно противопоставив его другим частям Марксовых воззрений, а именно классовости и объективной конкретности человека. Они представили гуманизм К.Маркса в трактовке человека, во-первых, в сугубо абстрактном виде, как человека вообще, а не как человека вполне реального, а во-вторых, в “надклассовом виде”, как человека, не имеющего якобы отношения к определенному общественному классу.

И то, и другое было искажением реальных взглядов К.Маркса, в том числе молодого.

Но знаменателен сам факт признания широким кругом видных западных ученых огромных заслуг К.Маркса в разработке проблем человека в целостности, его сущности, природы, смысла его деятельности, бытия, жизни в единстве философско-социальных подходов, как бы с позиций и философской, и социальной антропологии.

Речь идет о разработке К.Марксом и марксизмом проблем и общей сущности человека, и его роли как общественного субъекта, и его высшей ценности в общемировых процессах. Ибо человек как живая система воплощает в себе единство физического и духовного, природного и социального, сознательного и деятельностного, трудового и творческого, общего, общественного и индивидуального, личностного. Человек как бы кристаллизует в себе все, что накоплено деятельностью людей в течение веков.

Остановимся на основных вопросах человека в мире, его сущности, смысле жизни, самореализации и всесторонней деятельности, многопланового развития, его богатейшей ценности и самоценности.

Сущность человека как самореализация его человеческих сил. Смысл и назначение человека, писал К.Маркс, “развитие человеческих сил, которое является самоцелью...” [1, т. 25, ч. 2, с. 387]. Именно в этом его сущность и богатство. В целостном выявлении всех человеческих сил, в производстве и реализации человеком себя во всей своей целостности. И потому человек никогда не стремится оставаться чем-то окончательно установившимся, а ставит себя в положение находящегося в постоянном движении. Ибо его цель – полное выявление своей внутренней сущности.

Развитие человека в различных видах деятельности, начиная с трудовой и продолжая в социальной, политической, гражданской, духовной, бытовой, семейной, поведенческой, оказывается для него не просто делом субъективного выбора, желания, ориентации и установки, а его настоятельной задачей, назначением, жизненным требованием. Как подчеркивали К.Маркс и Ф.Энгельс, “призвание, назначение, задача всякого человека – всесторонне развивать все свои способности... Всестороннее проявление индивида лишь тогда перестанет представляться как идеал, как призвание и т.д., когда воздействие внешнего мира, вызывающее у индивида действительное развитие его задатков, будет взято под контроль самих индивидов, как этого хотят коммунисты” [1, т. 3, с. 282].

Такая самореализация человека должна иметь обязательно целостный характер. К.Маркс подчеркивал, что “человек присваивает себе свою всестороннюю сущность всесторонним образом, следовательно, как целостный человек” [1, т. 42, с. 120].

Путь, средство целостной самореализации человека двоякий. С одной стороны, освоение им окружающего его мира. Человек формирует, вырабатывает, как говорил К.Маркс, различные способы “освоения этого мира”, к которым он, в частности, относил философский, художественный, религиозный, практически-духовный способы освоения мира [1, т. 46, ч. 1, с. 38].

С другой стороны, человек осваивает самого себя. И главное в этом – преодоление самоотчуждения человека от самого себя, которое навязывается ему обществом, и прежде всего частнособственническим обществом, господствующей формой которого в XIX и XX веках было капиталистическое общество. Подлинный коммунизм, по словам молодого К.Маркса, мыслился “как положительное упразднение частной собственности – этого самоотчуждения человека... Такой коммунизм... есть подлинное разрешение противоречия между человеком и природой, человеком и человеком, подлинное разрешение спора между существованием и сущностью, между опредмечиванием и самоутверждением, между свободой и необходимостью, между индивидом и родом. Он – решение загадки истории, и он знает, что он есть это решение” [1а, с. 588].

Французский мыслитель, философ и писатель Жан Жак Руссо также считал, что частная собственность мешает человеку полностью и свободно самореализоваться. По его словам, с появлением частной собственности “дальнейшее развитие представляет собою по видимости шаги к совершенствованию индивидуума, а на деле – к одряхлению рода” [85].

И в истории, и в конкретной жизни каждого индивида линия самореализации есть постоянный диалектический процесс, в ходе которого у человека и человечества происходит его восхождение или падение, или стояние на месте. Французский философ-просветитель А.Р.Ж.Тюрго писал: “...Попеременно переходя от волнения к спокойствию, от добра ко злу, вся масса человеческого рода беспрерывно шествовала к своему совершенствованию” [86].

От полноты и качества самореализации человеком самого себя зависит, делает ли он подлинную жизнь, или обеспечивает себе лишь существование, средства для существования и жизни. Как отмечал К.Маркс, “отчужденный труд человека, отчуждая от него 1) природу, 2) его самого, его собственную деятельную функцию, его жизнедеятельность, тем самым отчуждает от человека род... Сама жизнедеятельность, сама производственная жизнь оказываются для человека лишь средством для удовлетворения одной его потребности, потребности в сохранении физического существования... Сама жизнь оказывается лишь средством к жизни” [1, т. 42, с. 92-93].

В ходе исторического процесса происходит индивидуализация и социализация человека. Из индивида он становится самобытной, оригинальной личностью, а также социальной личностью, социально действующим субъектом. Благодаря целенаправленной деятельности человека по самовыявлению и овладению им миром, человек индивидуализируется, выделяется как личность. “Человек обособляется как индивид лишь в результате исторического процесса” [1, т. 46, ч. 1, с. 486].

Социальное развитие индивида – это не только развитие в обществе, но и развитие для общества, ибо последнее всегда утилизирует социальные качества человека, писали О.Н.Крутова, И.Н.Сиземская, Н.Ф.Наумова в работе “Массы и личность”. При этом общество стимулирует развитие людей лишь в той мере, в какой они могут быть им использованы. Однако что значит “быть использованы”? Долгие века предыстории человечества сделали привычным такое истолкование этого понятия, которое подразумевает непосредственное, утилитарное использование обществом различных аспектов бытия человека. В условиях капитализма, например, непосредственная “отдача” (в стоимостном выражении) талантов и достоинств человека приводит к тому, что способности человека развиваются с единственной целью быть проданными, и лишь постольку, поскольку могут быть проданы.

Совсем иначе выглядит “нужность” достоинств и талантов человека при самоцельном совершенствовании личности: всестороннее целостное, гармоничное развитие каждого есть условие такого же развития всех, и, следовательно, без него общество существовать не может. Но там, где подлинным богатством общества и, следовательно, “общественно полезным” становится само развитие человека, эта “нужность” теряет налет утилитарного использования.

Общественная деятельность обогащает и возвышает человека. “...Общественная деятельность, – отмечал К.Маркс, – какой бы скромный характер она ни носила, оказывает на каждого необычайно освежающее действие” [1, т. 27, с. 418].

Деятельность в общественной, социальной среде одновременно представляет собой активность в среде народной, увязку личностного и народного самопроявления. Как писал В.Г.Белинский, “человеческое приходит к народу не извне, а из него же самого и всегда проявляется в нем национально” [87].

Столь же важна самореализация человека как гражданина, в государственной, политической, управленческой и самоуправленческой областях. Являясь объективной реальностью, политика вместе с тем предстает как осознанная форма общественной деятельности, в которой субъекты реализуют свои политические качества в виде управленческой и самоуправленческой деятельности через политическую власть. Ф.Энгельс писал: “...рабочие массы никогда не дадут убедить себя в том, что общественные дела их страны не являются в то же время их собственными делами; они по природе своей политически активны, и всякого, кто убеждает их отказаться от политики, они в конце концов покидают” [1, т. 33, с. 328].

Находясь в том или ином отношении к политической государственной власти, члены общества не могут находиться вне политики: вопрос заключается в том, выступают ли они в качестве субъекта, творца политики или являются ее слепым орудием. Самоуправление, писал К.Маркс, есть важная предпосылка создания “субъективных и объективных условий, необходимых для того, чтобы труд был привлекательным трудом, чтобы он был самоосуществлением индивида...” [1, т. 46, ч. 2, с. 110].

Наиболее важно участие людей и масс в выработке, принятии и исполнении решений, затрагивающих их интересы и касающиеся наиболее важных проблем развития общества, страны, народа. Участие в решении и политическом выборе выступает как средство реализации активного воздействия социального субъекта на систему общественных отношений. Причем такое воздействие и регулирование совершается через систему социального управления и посредством социального управления. Управление благодаря обоснованному выбору приобретает четкую и оптимальную направленность, а выбор через управление выходит на широкую и массовую реализацию в практике жизни.

Огромную роль в жизнедеятельности, в самореализации человека играет идея, идеал, поставленная и преследуемая цель, ценностные и моральные принципы, нравственные установки, в целом духовная нацеленность человеческой жизни.

Большие свершения, великие дела требуют и творческих носителей идей, личностей, в равной мере проницательных и сильных духом, решительных и готовых к революционным действиям. В одной из работ философ М.А.Лифшиц писал: “Моральная сила имеет свое объективное содержание, только более всеобщее, безусловное, чем простое количество материальных средств, брошенное на чашу весов. Моральная сила есть отношение историческое, классовое, но все же это величина, которая может расти, которую нужно беречь, как зеницу ока, ибо ее можно растратить попусту, зря и совсем потерять. А заменить эту великую драгоценность ничем нельзя – ни богатством, ни хитростью, ни оружием. Без нее все это было бы не к добру”.

В человеческой истории действовали и действуют идеи, моральные силы, ценностные установки, низменные и высокие, отвратительные и прекрасные. Как писал Ф.Энгельс, “низкая алчность была движущей силой цивилизации с ее первого до сегодняшнего дня; богатство, еще раз богатство и трижды богатство, богатство не общества, а вот этого отдельного жалкого индивида было ее единственной, определяющей целью. Если при этом в недрах этого общества все более развивалась наука и повторялись периоды высшего расцвета искусства, то только потому, что без этого невозможны были бы все достижения нашего времени в области накопления богатства” [1, т. 21, с. 176].

Цена духовных, моральных, идейных стимулов и побудителей не ниже материальных. В 1921 году В.И.Ленин, говоря о причинах победы людей в массовых масштабах в гражданской войне, отмечал: “Материально в отношении экономическом и военном мы безмерно слабы, а морально, – не понимая, конечно, эту мысль с точки зрения отвлеченной морали, а понимая ее, как соотношение реальных сил всех классов во всех государствах, – мы сильнее всех. Это испытано на деле, это доказывается не словами, а делами, это уже доказано раз, и, пожалуй, если известным образом повернется история, это будет доказано и не раз” [2, т. 44, с. 300].

Моральная сила борющихся за социализм людей основывалась в первую очередь на том, что рожденный в 1917 году социализм выражал и воплощал в жизнь идею социальной справедливости, которая движет во всем мире необъятными трудящимися массами. Спустя две недели после победы Октябрьской революции В.И.Ленин писал: “За нами большинство народа. За нами большинство трудящихся и угнетенных во всем мире. За нами дело справедливости. Наша победа обеспечена” [2, т. 35, с. 66]. Претворение в жизнь вековых идеалов социальной справедливости позволило руководителям Страны Советов соединить высшие гуманистические принципы с интересами и влечениями реальных людей, составляющих народ, противопоставить стихии частных интересов, разобщающих людей, самодеятельность и солидарность трудящихся масс, впервые в истории поднявшихся к живому историческому творчеству.

В таких высоких идейных и нравственных качествах, писал в своей брошюре В.З.Роговин, крупнейшие зарубежные мыслители и писатели видели источник силы В.И.Ленина и возглавляемой им партии. “Никогда еще человечество не создавало властителя дум и людей, столь абсолютно бескорыстного”, – писал о В.И.Ленине Р.Роллан [88]. Б.Шоу подарил В.И.Ленину свою книгу с надписью: “Единственному европейскому правителю, который обладает талантом, характером и знаниями, соответствующими его ответственному положению” [89]. “Большевики, – подчеркивал Г.Уэллс, – идейно сплоченное правительство, стоящее морально выше всех своих противников” [90].

Об огромной и прогностической роли идей, этических и культурных ценностей в истории человечества блестяще и проникновенно написал известный историк и исследователь культуры Н.И.Конрад. Из всей истории человечества по силе выдвинутых идей, идеалов, по культурной и этической значимости он выделял три великих произведения: “О граде божием” Августина, “Божественную комедию” Данте и “Манифест Коммунистической партии” К.Маркса и Ф.Энгельса. Вот оценки их Н.И.Конрадом:

“Я назвал три великих произведения, звавшие к созданию нового – для каждого исторического времени – своего будущего: “О граде божием”, “Божественная комедия”, “Коммунистический манифест”. Как обрушился Августин на свой век! Как беспощадно бичевал его пороки! А что сделал Данте? Подверг прошлое и все свое время настоящему страшному суду: кого поместил в ад – каждого со специализированным для него наказанием; кого нашел возможным подвергнуть только чистке; кого же счел достойным рая. Следует ли напоминать, как обрушились авторы “Коммунистического манифеста” на зло своего времени, своего общества.

Все эти эпохальные произведения прежде всего – книги великого гнева.

Но как пламенно верил Августин в свой идеал, названный им “Градом божиим”, т.е. мыслимый в категориях общественного сознания своего времени! Как страстно верил Данте в то, что можно построить такое общество, которое было его идеалом! Как велико было убеждение авторов “Коммунистического манифеста” в необходимости и достижимости нового общественного строя! Все эти три произведения не только книги великого гнева, но и великой веры, великой убежденности в высшей этической природе того, к чему эти книги призывали.

И, наконец, эти три произведения есть книги о великой любви. К человеку, к человечеству. Ведь о нем думали авторы этих произведений, о нем страдали, за него боролись, для него хотели создать то новое, лучшее, что им рисовалось. Без этой великой любви были бы бесплодны и гнев и вера. Вот это, как мне кажется, также может показать история мировой литературы. И вряд ли это – последнее из того, что нам нужно” [91].

Ради идеи, или из-за разочарования в нереализации провозглашенной идеи многие люди отдавали свои жизни. Хочется привести то