Э. Гуссерль: сознание как переживание

Психология Нового времени есть наука о реальных, проявляющихся в конкретной взаимосвязи объективно-реального мира процессах, называющихся здесь психическими. Самый непосредственный пример раскрытия «психического» дан нам в живущем имманентном бытии того, что я обозначаю именно как «Я», а также и всего того, что обнаруживает себя как неотделимое от Я, как Я-переживания (такие, как опыт, мышление, чувствование, волнение) или психические переживания, а также в качестве способностей или Habitus Э. Гуссерль

Гуссерль Э. (Husserl E, 1859-1938) считал главной своей задачей поиски несомненных основ познания, направленного на достижение Истины, безусловной и необходимой для всех, кто ее способен воспринимать. Важную роль в судьбе Э. Гуссерля сыграли Франц Брентано и Вильгельм Дильтей. Некоторые историки считают, что лекции Франца Брентано произвели на Гуссерля столь сильное впечатление, что он полностью погрузился в философию. Неоспоримым фактом является то, что Вильгельм Дильтей настоял в министерстве на назначении Гуссерля экстраординарным профессором в Геттинген, где он получил персональную кафедру и творческую свободу.

Творческий путь и содержание работ Гуссерля отражают его настойчивое стремление отстоять принципиальную позицию ученого как «незаинтересованного созерцателя», не имеющего иных стимулов в работе, кроме стремления к Истине. Он полагает, что во всех остальных случаях результат всегда будет смутным, неточным знанием, ограниченным частным интересом: «Превращение чаяний глубокомыслия в ясные рациональные образования – вот в чем заключается существенный процесс новообразования в строгих науках. И точные науки имеют свой длительный период глубокомыслия; и подобно тому, как они в период Ренессанса в борьбе поднялись от глубокомыслия к научной ясности, так и философия – я дерзаю надеяться – подымется до этой последней в той борьбе, которая переживается нынче <…> Глубокомыслие – есть знак Хаоса, который подлинная наука стремится превратить в Космос – простой, безусловно ясный порядок» (Гуссерль, 1994, с.37).

Гуссерль анализирует проблему переживания для того, чтобы освободить, очистить науку сначала от «психологизма» (не следует путать «психологизм» и психологию! – примечание автора), затем – от доктрины «непосредственно данного», сторонники которой пытались возвести здание науки исключительно на фундаменте чувственно данного, и только потом – от формально-логического «конструирования действительности» исключительно на основе теоретических понятий.

Когда мы говорим о борьбе Гуссерля с «психологизмом», мы имеем в виду принципиальное неприятие им положений о том, что:

1) логика является частной по отношении к психологии, вторичной наукой (Липпс: «что логика есть психологическая дисциплина – это столь же достоверно, как и то, что познавание происходит только в психике, и что мышление, завершающееся им, есть психологический процесс») и

2) логика находится в таком с психологией соотношении, в котором искусство находится по отношению к науке (Милль: «своими теоретическими основами она целиком обязана психологии и включает в себя ровно столько из этой науки, сколько необходимо для обоснования правил искусства»).

Гуссерля подобное положение могло бы устроить только в том случае, если бы психология уже выявила и располагала точными и несомненными законами в отношении мышления. Однако «психология до сих пор лишена настоящих и точных законов», а все положения, «которые она удостаивает названия законов, суть хотя и весьма ценные, но все же лишь приблизительные обобщения опыта, высказывания о приблизительных правильностях сосуществования или последовательности» (Гуссерль, 1994, с.219). Поэтому (возможно, за неимением лучшего варианта) Гуссерль полагает необходимым принять за несомненное основание идею о том, что существуют общие для всех естественные законы мышления, «характеризующие своеобразие нашего духа как мыслящего начала». Именно эти законы определяют «правильное мышление», которое «состоит в чистом, не осложненном никакими другими психическими влияниями» действии этих законов.

«Неправильности» мышления при подобном ходе рассуждений оказываются связанными с привычкой, склонностью, традицией, переживанием. Поэтому изучение переживания признается необходимым для решения проблем познания, а в плане разграничения предмета между психологией и философией Гуссерль предлагает считать проблему переживания сферой интересов собственно психологии. Под феноменом как предметом философии он понимает интенциональное переживание предмета как такового, которое может рассматриваться как предмет «внутреннего осознания». Гуссерль считает, что проведение разграничения именно таким образом поможет восстановить тесную связь между философией и психологией, которую он считал прерванной Декартом и его последователями.

Гуссерль считает необходимым вывести «за скобки» философии изучение реальности, что позволяет, не занимаясь изучением вопроса о мере соответствии мира знания и мира действительности, сосредоточиться на изучении всеобщих и необходимых законов и актов сознания, которые дают человеку возможность составлять суждение о реальных предметах. Основным понятием для феноменологии он, следуя Брентано, предлагает считать «интенциальность», как отражающее взаимосвязь между миром действительности и миром сознания. В отличие от Брентано, Гуссерль видит в восприятии не сложное переживание, но нечто целостное: в восприятии нет какого-то особого акта «представления» и, наряду с ним, второго акта «признания». Оно — один акт, одно переживание, причем тот способ, каким обычно осуществляется акт восприятия, заключает в себе и убеждение в существовании того, что в нем воспринимается. Все акты, которые характеризуются переживанием убежденности, Гуссерль называет «тетическими». Существуют различные разновидности «тетических» актов, через которые люди соотносят себя не только с реальностью, с автономным бытием, но и с возможным бытием, предположительным и т.д.

Фундаментальной для Гуссерля является идея о том, что сознание существует аподиктически и все, что является его содержанием, безусловно является сущим, элементом мира действительности. Например, если Лютер считал, что в его келье присутствует дьявол, то независимо от того, существует ли дьявол на самом деле, - фактом является существование мысли Лютера о существовании и присутствии дьявола; если некто уверен, что видит пирамиду Хеопса или жирафа, то для него это является истиной, даже если он никогда не был в Египте и не посещал зоопарка. Все мысли, таким образом, вне зависимости то меры их соответствия действительности, представляют собой объективное содержание сознания, и их следует определить как «мысленные объекты». Поэтому все наличное знание есть результат логических выводов и оперирования понятиями над данными психического переживания и является, некотором смысле, следствием переживания субъекта познания.

Гуссерль подчеркивает необходимость различения отношения содержания сознания и сознания как единства множества содержаний через различение между феноменальным объектом (или содержанием сознания) и феноменальным субъектом (эмпирическим «я»). Отсюда им проводится различие между обыденным и феноменологическим пониманием переживания. В обыденном смысле, когда кто-то говорит о переживании прожитого, – речь идет, как правило, о сложном комплексе восприятий и оценок объективных событий эмпирическим субъектом. В феноменологии эти переживания не рассматриваются как обладающие статусом «настоящих» в связи с тем обстоятельством, что все «настоящее» также является следствием актов восприятия. Переживать какие-либо события – это значит иметь акты восприятия, направленные на эти события, поэтому то, что переживает «я» и есть его переживание, а между осознаваемым содержанием и его переживанием нет различия.

В «Идеях чистой феноменологии» Гуссерль пишет, что необходимо различать содержание восприятия как результат процесса, происходящего в психике, и сам процесс восприятия, в котором наиболее интересны те его особенности, которые и определяют результат. В интенциальности он видит своего рода структуру акта восприятия, которое всегда является восприятием чего-то конкретного, на что оно направлено. В интенциальном отношении он видит «внутреннее своеобразие определенных переживаний», которое сущностным образом определяет «психические феномены» или «психические акты». Посредством интенциального переживания, сознание в процессе познания не «отражает» как в зеркале, создавая «уплощенную», но точную копию, а всегда как бы «удваивает» предмет, не позволяя определить степень сходства и различия, что и создает для исследователей затруднения методологического характера.

Наука должна пользоваться только «чистыми» понятиями о предметах, которые прошли горнило феноменологической редукции, в результате которой предмет очищен от причинно-следственных связей с другими предметами, отделен от мотивов, переживаний и целей человека, в жизни которого он выполняет определенную функцию. Полученный «Чистый Предмет» уже никак не связан с результатами чьей-то деятельности и не является продуктом действия каких-то сил; это – чистый Предмет науки, Предмет как таковой. Именно эта процедура редукции позволяет обрести феноменологический взгляд на вещи и является реализацией лозунга Гуссерля «Назад, к предметам!».

Ж.-П.Сартр в «Позициях» ("Situations"), анализируя основные идеи Гуссерля, пишет, что общая для идеализма и натурализма иллюзия состоит в том, что субъект, познавая вещь, формирует понятие о вещи и это понятие якобы тождественно самой вещи, т.е. истинно. В изложении Сартра эта иллюзия выглядит так: Дух или Разум, подобно пауку обволакивают все попавшиеся им вещи своей паутиной, покрывают их белой слюной и, медленно проглатывая, превращает их в свою собственную субстанцию. Дух и разум оказываются похожими на емкость, куда можно положить вещь. Вещь растворяется в познании, знании, сознании…

На самом деле, и здесь Сартр полностью разделяет позицию Гуссерля, сознание и вещь даны одновременно; они связаны во времени, но они не подменяют друг друга. Познание нельзя сравнивать с приобретением или обладанием. Сознание, которое воспринимает вещь, не то же самое, что познание вещи. То, что в вещи от познания, является субъективным, значит необходимо удалить,– таково требование Гуссерля и Сартра. Необходимо очистить вещь от характеристик, привнесенных познанием. Девиз «Возвращение к предметам» означает в гносеологическом плане воздержание от ноэмы, воздержание от суждений о свойствах предметов,– это и есть значение понятия эпохе, возрожденного Гуссерлем.

Во втором томе «Логических исследований» Гуссерль выделяет три подхода к определению сознания:

1. Сознание как общий феноменологический состав духовного «я», как «пучок» или «ткань» психических переживаний.

2. Сознание как внутреннее исполнение психических переживаний.

3. Сознание как общее обозначение для любых психических актов или интенциональных переживаний.

Гуссерль пишет, что психология традиционно пытается разделить и соотнести сознание как процесс, его содержание и переживание. Под психическим переживанием при этом понимается, как правило, внутреннее состояние или событие, предстающее в сознании индивида в форме феномена. Поэтому восприятие, фантазия, память, мышление, сомнение и эмоциональные состояния выступают в традиционной психологии прежде всего как переживания, что отражает недостаточную методологическую рефлексию того важнейшего момента, есть ли у каждого из этих феноменов свой отдельный предмет и как соотносятся предметы и их переживания. Особенно важной, по мнению Гуссерля, методологическая рефлексия является тогда, когда речь идет об исследовании самосознания, то есть переживании самого себя, физических и психических состояний своего тела в контексте феноменального «я».

Жизнь сознания, по Гуссерлю, всегда протекает как двуединый процесс поиска и творения в себе своего собственного смысла, и поиска смысла из общекультурных источников. На каждом этапе в жизни сознания субъекта осуществляется творение и преобразование «предметностей»: сознание оценивает суть того, что ему является и признает в каждом «близкое» или «чужое», «далекое» в самых разнообразных модусах значимости. Сущностным для живой и связной работы сознания Гуссерль считает попытку синтеза всех внешних опытов в единство внутреннего опыта, а в нем – попытку синтеза согласованного, непротиворечивого опыта, который хотя и ставится на каждом этапе под вопрос наличием «несогласованностей», однако все снова и снова является целью работы сознания, стремящегося к «универсальной согласованности». Поэтому все виды и формы познающего разума Гуссерль считает формами синтеза, формами действий познающей субъективности, направленными на достижение единства и истины. Интенциональное прояснение вышеизложенного и есть та гигантская задача феноменологически-психологического исследования, которую выполнил Гуссерль.

Основной характеристикой сознания в концепции Гуссерля является стремление к смыслопорождению, которое интенционально в своем основании. Поскольку: сознание всегда есть всегда направленность на предмет, но не сам предмет, его анализ требует феноменологической редукции, его сведения к чистому сознанию (смыслопорождению). В первом томе «Логических исследований» Гуссерль разбирает традиционное понимание сознания, «явления сознания», и выявляет «чистое сознание» – смыслоформирование. Во втором томе «Логических исследований» Гуссерль исследует само чистое сознание и выявляет феноменологический аспект смыслоформирования, в результате которого появляется феноменологическое "Я".

Анализ Гуссерля на первом этапе движется по модели, предложенной И.Кантом: понятие о предмете расщепляется на aposteriopi и apriori. В концепции Гуссерля это расщепление называется «феноменологическим очищением». Аposteriopi сознания – это ноэма (предметное содержание мысли), aprioriсознания – это ноэзис(смыслоформирование). Далее расщеплению на aposteriopi и apriori подвергается «сознание как смыслоформирование». Здесь Гуссерль использует уже метод собственного изобретения, феноменологическую редукцию, и различает феномен смыслопорождения (феноменологическое содержание) и явление смыслопорождения (нефеноменологическое содержание). Аposteriopi, т.е. de facto, чистое сознание является интенциональным потоком переживания.Чистое сознание, не пропущенное через феноменологическую редукцию, т.е. не очищенное от собственной предметности, есть конкретное переживание, которое порождает смысл.

Смыслообразование - это содержание феноменологического сознания, но само смыслообразование не интенционально, следовательно, не-феноменологично (до-феноменологично). Чтобы смыслообразование из «потока смыслов» стало интенциональным, необходимо феноменологическое очищение смыслов от предметного содержания. В результате появляется «чистое переживание», которое возможно даже тогда, когда предмет не существует, а мысль является ложной (например, как переживание небытия, как переживание любой придуманной ситуации). Человек может моделировать ситуацию, предполагать возможные варианты ее осуществления и переживать все это как реальность

Лозунг «Назад, к предметам» требует пропускать сквозь горнило феноменологической редукции все обнаруженные феномены, поскольку каждый феномен (aposteriopi) вызван к жизни какими-то причинами, какими-то apriori. Гуссерль истолковывает причины формирования смыслов наличием «переживающего Я». Поэтому, заключает Гуссерль, есть нефеноменологическое переживание, и это – интенциональный поток переживаний, который и составляет сознание. Если переживание «пропустить» через феноменологическую редукцию, мы получим феноменологическое переживание – переживание "Я" собственных переживаний к миру. Над сознанием как потоком переживаний «вторым ярусом» надстраивается переживание этого потока с выявлением субъекта переживаний. «Второй ярус» переживаний – это сам акт переживания в отличии от сознания как содержания переживаний. Другими словами, "Я", переживая мир, переживает по поводу собственных переживаний и формирует смыслы относительно мира, не останавливаясь на этом этапе. "Я" продолжает формировать смыслы уже самой смыслопорождающей деятельности сознания. Появляется иерархия переживаний. Можно добавить, что феноменологическое переживание Гуссерля является рефлективным.

В итоге этой работы Гуссерль вводит понятие «жизненный мир» (Lebenswelt) для обозначения реальности, которая нас окружает и нас включает, являясь бытийной почвой и горизонтом для всякой практики, бытовой и теоретической. Отдельный человек довольно поздно пробивается к этому понятию, берет его из опыта культуры, поэтому жизненный мир является нам в обличии какой-либо исторической традиции. Он всегда соотнесен с конкретным человеческим сообществом, его территорией, почвой, ландшафтом. Он всегда «начинается» в сознании как «первоначальная окружающая среда» и «мир твоего дома», твоей семьи, расширяющийся в пространство родины. Этот мир всегда имеет, с одной стороны, глубоко личностную окраску и, с другой стороны, предстает как мир вещей.

Гуссерль исходит из представления о том, что «каждый человекпонимает прежде всего свой конкретный окружающий мир, с его центром и нераскрытым горизонтом, то есть свою культуру, - как человек, принадлежащий тому сообществу, которое формирует эту культуру». Более глубокий уровень понимания окружающего мира, открывающий человеку и прошлое, и связь прошлого с настоящим, достигается человеком только в связи с его изначальной вовлеченностью в культуру сообщества, населяющего окружающий мир. Гуссерль пишет, что человек всегда принадлежит определенному культурному миру и вне его не может быть понят: «я и моя культура являются первопорядковыми по отношению к любой другой культуре. Последняя доступна для меня и для моих собратьев лишь посредством своеобразного вчувствования а чуждое для меня и для моих собратьев по культурное человеческое сообщество и в его культуру». Первопорядковыми в культуре является, с точки зрения Гусерля, те ее элементы, которые создают центральный смысловой слой, конституирующий жизненный мир сообщества и принадлежащей ему личности. Через первопорядковые элементы жизненный мир воздействует на первый, имманентный мир личности, который Гуссерль называет потоком переживаний. В этом имманентном мире жизненный мир предстает перед человеком в формах, зависящих «от нашего личного воспитания и развития или от нашей принадлежности той или иной нации, тому или иному культурному кругу» (Гуссерль, 1998, с.250-258).

Итоговое определение Гуссерлем сознания как переживания жизненного мира – это принципиальная находка: в этом контексте сознание становится принципиально открытым, нетематическим, допредметным, герменевтичным. Это определение исключает философский натурализм и попытку познать и понять мир сам по себе, исключительно как объективный, независимый от сознания. Гуссерль пишет, что наука гипертрофировала объективные характеристики мира, превратила мир в объект, тем самым забыв про свои истоки и задачи. Он приходит к выводу о том, что настало время вернуть объективный мир в исходное положение, перевернуть мир с головы на ноги, сделать из объективногомиражизненный мир, который не противоположен сознанию, а, наоборот, составляет вместе с сознанием единый горизонткакинтерсубъективное условие существования мира и сознания. Именно эта концепция жизненного мира как сознания-в-мире, как бытия-в-мире, будет развиваться позже М.Хайдеггером и экзистенциалистами.

Горизонт не имеет определенностей, он до-предметен и являетсяфоном,на которомсознание встречается с предметным миром. Горизонт в концепции Гуссерля принципиально отличается от априорных форм И.Канта. У Канта априорные формы чувств и рассудка не имели содержания, все содержание субъект получал из опыта, в процессе деятельности; априорные формы лишь упорядочивали опыт; отсюда понятен мощный акцент Канта на деятельности.

У Гуссерля сознание интенционально и как «горизонт» уже наполнено, имеет предварительное знание о предмете, поскольку изначально направлено на предмет,– в этом – суть предметности сознания. Именно этот пункт является ключевым для философской герменевтики в духе Хайдеггера, где до-предметный план сознания является основанием «пред-понимания». Гуссерль не внес полной ясности в различение «жизненого мира» и «горизонта», но центральный показатель для горизонта – временной. Горизонт означает точку, из которой «временит» будущее, следовательно, горизонт – это уже не точка, а основание будущего. Жизненный мир и горизонт – формы актуальностей, в которых сконцентрированы формы будущности. Очень упрощенно можно различить жизненный мир и горизонт как актуально-пространственный и актуально-временной аспекты жизнепереживания, как интерсубъективные (пространственные и временные, соответственно), условия встречи сознания с предметом.

 

Подведем некоторый итог. Гуссерль считает необходимым выделить из явления сознания феномен сознания, т.е. сознание подвергается феноменологической редукции и появляется чистое сознание, которое интерпретируется как смыслообразование. Таким образом понимаемое сознание и конституирует предмет науки. Гуссерль разводит нефеноменологическое определение переживания: смысловая данность переживания – содержание переживания т.е. пережитое содержание; и феноменологическое определение переживания: переживание как интенциональный акт. Чистое переживание является у Гуссерля «вторым понятием сознания». Чистое сознание, не пропущенное через феноменологическую редукцию, всегда есть конкретное переживание, которое порождает смысл.