Тайна безбожного переулка. Очерк девятый.

К этому расследованию я приступил несколько лет назад, ожидая столкнуться с чем-то ужасным. Но действительность оказалась страшнее самых мрачных догадок. А началось все с диктофонной записи, которую прокручиваю сейчас снова.

"Было около полуночи. Я вышел на Безбожный переулок. Сзади на тихом ходу подошла "Скорая помощь". Два парня сидят. Предложили подвезти. Выезжаем к перекрестку, где надо делать поворот налево, к моему дому, а они свернули направо.

Я вскакиваю: "Ребята, вы же меня не туда везете!" А они: "Сидеть!" И схватили за руки. Вскоре подъехали к какому-то зданию. Темно. Света нет.

В машине еще женщина была. Проходит вперед, мы за ней — в помещение с решетками. Она садится за стол. Молчком.

Я — к окну, схватил решетку руками. Она кричит: "Вы что, вдвоем справиться не можете? Ничего, укол сделаем, — сейчас успокоится... "

Из соседней комнаты вышел плотного сложения парень. Взял сзади за воротник — и кулаком в лицо. Быстро открывается подпол, меня бросают туда. И все.

Но сознание я не потерял. Слышал смех женщины наверху... "

Спас его тогда ремонт коммуникаций. Часть фундамента оказалась развороченной, и он сделал подкоп. Потом, дворами, задыхаясь, бежал к своему дому Нашел где-то трубу, и, слава Богу, никто не повстречался на его пути. Боясь погони, убил бы на месте.

... Сейчас, заново переживая все это, он взволнован. Кажется, уже пожалел, что пошел на встречу с журналистом. Фамилии просит не называть. Дома не ночует.

Что это? Мания преследования? Думать так — удобно. Листочек с диагнозом на латыни стал индульгенцией нашего времени. Психиатрия с важным видом отпускает обществу его грехи.

Вас пытались похитить? Мания преследования!

На вас испытывали психотронное оружие? Паранойя!

Вы столкнулись с сообществом сатанистов? Конечно, шизофрения!

В психушку его! Нет "нормального человека" — нет и реальной проблемы. Одни лишь выдумки журналистов.

Впрочем, наша ситуация вышла за двухмерные пределы газетных публикаций. Она обрела объем, наполнилась красками, запахами и звуками подлинного ужаса. Но — обо всем по порядку.

"Министерство безопасности

Российской Федерации

Баранникову В. П.

... Учитывая высокую общественную опасность указанных действий и руководствуясь cm. cm. 108-109 УПК РСФСР, прошу Вас рассмотреть вопрос о возбуждении уголовного дела по данным фактам...

Заместитель председателя Моссовета

Ю. П. Седых-Бондаренко ".

С Лубянки документы о попытке похищения передали на Петровку-38. Однако, от руководства ГУВД г. Москвы нам удалось получить лишь информацию общего свойства. В письме N 18/2619 сообщается: "В связи с увеличением без вести пропавших граждан, придавая особую важность данному вопросу, руководство ГУВД в октябре 1992 года сформировано отделение по розыску лиц, пропавших без вести и идентификации неопознанных трупов".

О конкретном случае в Безбожном переулке — ни слова.

* * *

Комментарий известного криминалиста-розыскника полковника Ю. Дубягина: "Если у вас украли кошелек, то по заявлению милиция начнет расследование. Если исчез человек, с заявлением можно не спешить. В лучшем случае розыск объявят через месяц. Когда же находят труп, эксперты судебной медицины отделываются трафаретной отпиской: ввиду гнилостных процессов труп идентификации не подлежит. О современных методах типа генной дактилоскопии речь, конечно, не идет. (А, между прочим, за рубежом установление личности происходит через суд). В итоге прокурор дает санкцию на кремацию неопознанного тела. К полному удовлетворению преступника.

Ежегодно в стране пропадают десятки тысяч людей. И тысячи найденных трупов не могут опознать. Побывайте в трупохранилище Москвы. Это в Лианозово".

... Открываются ячейки холодильных камер. Тела завернуты в целлофан. Видны лишь ступни этих несчастных. И привязанные к ногам бирки "Не опознан". В одной ячейке — голова. Все, что осталось от человека. Исчезло тело — пропало и имя. Оно превратилось лишь в номер в документах трупохранилища.

О душе бывшего живым человека никто не подумает и вовсе. А ведь до революции при кладбищах были божедомы, отвечавшие за захоронение и поминовение сирот и убогих, часто и имени которых никто не знал. Юрий Дубягин рассказывает, что он и его коллеги могли бы предложить Русской Православной Церкви помощь в возрождении такого института, но увы, интерес к этому пока никем не проявляется...

В Лианозово заканчиваются земные судьбы. Прерываются биографии многих из тех, кто живет в теневой части общества. Или их жертв. Сюда попадают в силу действия процессов, зачастую нам неведомых.

Взять хотя бы рабство. С ним, по словам полковника Дубягина, наши правоохранительные органы столкнулись еще в начале 90-х. Один из чудом спасенных рабов рассказывал: "Когда похитители везли меня в Узбекистан, то называли себя охотниками. Говорили, что их бизнес процветает. Ко мне хозяин относился хорошо. Других русских там, куда я попал, сильно били... "

А вот еще один феномен нашего времени. Так называемые "манекены". Это особоопасные преступники, живущие по биографиям бесследно исчезнувших людей. Под будущего "манекена", используя технологии спецслужб, выбирают человека, не имеющего родственников и ограниченного в знакомствах...

У нашего потерпевшего — довольно большая семья. Нет, эта причина похищения отпадает.

Сходу отвергаем и ряд других версий. В том числе — рэкет или заказное убийство. Потерпевший — не бизнесмен, имеет весьма скромную профессию.

* * *

Нагнетаем ужасы? Такой упрек поневоле рождается в нормальном сознании. Сохраняя себя, оно противится восприятию чудовищной информации. Однако антигерои нашего расследования почти наверняка существуют в некоем антимире. Как бы в ином измерении. И чтобы понять логику их поступков, необходимо попасть в другую, непривычную смысловую плоскость.

Реальность такова: в измененном сознании многих тысяч людей создана "мотивационная инфраструктура" жутких правонарушений. Действующими лицами здесь являются те социально-психологические мутанты, которых активно формирует "зона". Некоторых из них, ставших по сути дела, биороботами, машинами для убийств, называют "отморозки". Это люди, умершие для общества. Но есть персонажи и похлеще.

... Вместе с полковником Дубягиным просматриваем кадры милицейской хроники. У Юрия Петровича изрядное видеодосье на монстров. Вот широко известный в узких кругах вор в законе. Живет тем, что приводит в исполнение приговоры воровских сходок. Забивает жертве длинный гвоздь в ключицу...

А вот изувер Третьяков. На его балконе сушилась кожа двух детей, долгое время находившихся в розыске...

А вот сверкает стальными зубами бывший десантник и почитатель оккультных наук каннибал Джумагалиев.

Версии, версии. Мы не отбрасываем и самые невероятные. Понимаем: за похищениями обычно стоят дела более сложные, чем даже за убийствами.

Ю. Дубягин: "Несколько лет назад я получил оперативную информацию. Пропала партия поступившей из-за рубежа медицинской техники. Она предназначалась для нужд трансплантологии. Значит, существует черный рынок подобных услуг?! А если так, то кто становится донорами?"

Стоп! Ключевые слова из рассказа потерпевшего: "Сзади на тихом ходу подошла "Скорая помощь". Это было в Безбожном переулке. Рядом — институт скорой помощи имени Склифосовского. Подозревать сотрудников столь уважаемого учреждения? Нет, не рискнем.

Однако...

* * *

Однако я все же побродил в закоулках рядом с Безбожным. Попробовал обнаружить коммерческие медицинские структуры, которые могли бы заниматься столь своеобразным промыслом.

Недалеко от морга института имени Склифосовского — обшарпанное двухэтажное здание. На окнах — решетки. Вывески нет. Оказалось, здесь располагается акционерное общество "Экомед".

Его главный бухгалтер Т. Демина возмущена самим вопросом:

"Изъять органы, да еще и продавать? Этого нет. Я готова доказать любыми документами. Правда, мы хотели создать госпиталь, где могли бы заниматься трансплантацией. Но это пока только в проекте... "

Похоже, расследование зашло в тупик. Последний шанс — проанализировать отечественную и зарубежную прессу... Именно так мы познакомились с автором ряда статей о проблемах трансплантологии, тогда еще депутатом Моссовета, врачом А. Мироненко.

Среди собранных им документов один сразу бросился в глаза.

"Постоянная комиссия по охране здоровья народа

Первому заместителю начальника ГМУ

Федорову B. C.

... На базе московского НИИ Скорой помощи имени Н. В. Склифософского располагается А. О. "Экомед", в намерения которого входит предоставление на внешний рынок 600 донорских почек, стоимость которых определена по 20 тыс. американских долларов за штуку.

Текст прилагается... "

Бывший директор Российского клинико-диагностического центра С. Ласкин: "У нас бывали американцы, которые настаивали на установлении контактов в области трансплантологии. Они сказали, что самое трудное — поставку органов — возьмет на себя институт Склифосовского. Мы чуть было не согласились. Прибыль от этого большая".

Вспоминаю беседу с главным бухгалтером "Экомеда" Т. Деминой. "Институт скорой помощи является нашим акционером", сказала она.

"Вы являетесь акционерами "Экомеда"? — вопрос к директору института А. Ермолову. Ответ: "Нет. И никогда не являлись... Правда, эту организацию создавал Лев Николаевич Ядрошников. Сейчас он — заместитель директора института по экономическим вопросам... "

А. Мироненко: ""Экомед" намеревался поставлять за рубеж до 600 почек в год. В то же время в институте имени Склифосовского в год умирает не более 300-350 человек. Большинство из них по разным причинам в доноры не годятся. И хотя почки — это орган парный, правомерен вопрос: откуда предполагали брать недостающие органы?"

А. Ермолов: "Я об этом слышу впервые. Перечислю вам работы, которые у нас проводятся. Это переливание трупной крови пациентам (в неделю мы берем до десяти литров). Разрабатываем также вопросы применения трупных сосудов для изготовления протезов. Используем трупные костные ткани. Свиную кожу применяем для трансплантологии. Но никаких коммерческих намерений у нас нет".

Академик Ю. Лопухин: "Сегодня, если вы хотите взять кусочек органа или ткани даже не для пересадки, а для исследования, надо платить. Деньги идут различным кооперативам. На мой взгляд, они не выдерживают требований к морали и этике. Я сам столкнулся с этим в институте имени Склифосовского. В морге. Там, видимо, имеется разветвленная сеть коммерческих структур. Она торгует тканями и органами... "

Что же все это значит? Чтобы получить ответ, надо дорасти до вопроса. Мы формулируем его так: реален ли все же черный рынок трансплантантов?

Об этом — разговор впереди.