ПРОБЛЕМА РЕЧЕВЫХ ЖАНРОВ

Работа написана в 1952—1953 гг. в Саранске; фрагменты опублико­ваны в журнале «Литературная учеба» (1978, № 1, с. 200—219).

Явление речевых жанров было исследовано Бахтиным еще в работах второй половины 20-х гг. В книге «Марксизм и философия языка» (Л., 1929; в дальнейшем цитируется по второму изданию — Л., 1930; основной текст книги принадлежит М. Бахтину, издана под именем В. Н. Волошинова) намечена программа изучения «определяемых рече­вым взаимодействием жанров речевых выступлений в жизни и в идеологи­ческом творчестве» и, «исходя отсюда, пересмотра форм языка в их обыч­ной лингвистической трактовке» (с. 98). Здесь же дано краткое описание «житейских жанров» речевого общения: «Законченный вопрос, восклица­ние, приказание, просьба — вот типичнейшие целые жизненных высказы­ваний. Все они (особенно такие, как приказание, просьба) требуют внесловесного дополнения, да и внесловесного начала. Самый тип завершения этих маленьких жизненных жанров определяется трением слова о внесловесную среду и трением слова о чужое слово (других людей). <...> Об определенных типах жанровых завершений в жизнен­ной речи можно говорить лишь там, где имеют место хоть сколько-нибудь устойчивые, закрепленные бытом и обстоятельствами формы жизненного общения. <...> Каждая устойчивая бытовая ситуация обладает определенной организацией аудитории и, следовательно, определен­ным репертуаром маленьких житейских жанров» (с. 98—99). Значение «типа речевого взаимодействия, то есть самого жанра данной беседы», на примере обращения Чичикова к генералу Бетрищеву (с использованием той же цитаты из «Мертвых душ», что и в публикуемой работе) демонс­трируется также в статье: Волошинов В.Н. Конструкция высказывания.— «Лит. учеба», 1930, № 3, с. 78—86.

Широкое понимание жанра как реальности человеческого общения (так что жанры художественной литературы рассматриваются в ряду речевых жанров, а ряд этот определяется в границах от бытовой реплики до многотомного романа) связано с тем исключительным значением, кото­рое в истории литературы и культуры Бахтин придавал категории жанра как носителя «наиболее устойчивых, «вековечных» тенденций развития литературы», как «представителя творческой памяти в процессе литера­турного развития» (Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского, с. 178 — 179). Ср. смещающее привычные литературоведческие представления суждение: «Историки литературы, к сожалению, обычно сводят эту борьбу романа с другими готовыми жанрами и все явления романизации к жизни и борьбе школ и направлений. <...> За поверхностной пестротой и шумихой литературного процесса не видят больших и существенных судеб литературы и языка, ведущими героями которых являются прежде всего жанры, а направления и школы — героями только второго и треть­его порядка» (Бахтин М. Вопросы литературы и эстетики, с. 451).

В замыслах Бахтина в 50—70-е гг. была книга «Жанры речи»; публикуемая работа была для автора лишь предварительным очерком этого неосуществленного труда.

¹ Основа учения Ф. де Соссюра — различение языка (la langue) как системы взаимосвязанных знаков и форм, нормативно определяющей каждый отдельный речевой акт и являющейся специфическим объектом лингвистики, и речи (la parole) как индивидуального использования язы­ка. Учение де Соссюра было рассмотрено Бахтиным в книге «Марксизм и философия языка» как одно из двух основных направлений философско-лингвистической мысли (направление «абстрактного объективизма»), с которыми размежевывает свою теорию высказывания автор (см.: Волошинов В. Н. Марксизм и философия языка, с. 53—84). Школа де Соссюра — женевская лингвистическая школа, представленная прежде всего его учениками — Шарлем Балли и Альбером Сеше.

² Бихевиоризм — направление в современной психологии, главным образом в США; бихевиоризм судит о психической деятельности человека на основании его внешне выраженных реакций и рассматривает поведе­ние как систему реакций на внешние стимулы в плоскости настоящего момента. На бихевиоризм ориентировалась американская дескриптивная лингвистика, крупнейший теоретик которой Леонард Блумфилд руковод­ствовался схемой «стимул — реакция» в описании речевого процесса.

³ Фосслерианцы — филологическая школа немецкого лингвиста Карла Фосслера и его последователей, из которых особенно значителен Лео Шпитцер, на книги которого неоднократно ссылается в своих работах Бахтин (см.: Волошинов В.И. Марксизм и философия языка, с. 90.; Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского, с. 332—333; Его же. Вопросы литературы и эстетики, с. 150, 409; также с. 315 настоящего издания). В книге «Марксизм и философия языка» школа Фосслера охарактеризо­вана как «одно из могущественнейших направлений современной философско-лингвистической мысли» (с. 51). Языковой реальностью для фосслерианцев является непрерывная творческая созидательная деятельность, осуществляемая индивидуальными речевыми актами; творчество языка уподобляется художественному творчеству, ведущей лингвистической дисциплиной становится стилистика; «примат стилисти­ки над грамматикой», примат точки зрения говорящего (в противополож­ность примату точки зрения слушающего в соссюровской лингвистике) и примат эстетической функции характеризуют фосслерианское понимание языка. «Эстетика словесного творчества» Бахтина в ряде существенных моментов близка школе Фосслера (в то время как от лингвистического «абстрактного объективизма> она в большей мере отталкивается) — прежде всего в понимании высказывания как конкретной реальности язы­ковой жизни; однако бахтинская теория слова расходится с фосслерианским пониманием выражения и высказывания как индивидуального рече­вого акта, подчеркивая определяющий его момент «внутренней социаль­ности» в речевом общении — момент, объективно закрепленный в речевых жанрах. Таким образом, идея речевых жанров отграничивает металинг-вистику Бахтина как от соссюровского, так и от фосслерианского направ­лений в философии языка.

⁴ См.: Соссюр Ф. Труды по языкознанию. М., 1977, с. 50.

⁵ Brunot F. Histoire de la langue francaise des origines a 1900. T. 1 — 10. Paris, 1905—1943.

⁶ См.: Соссюр Ф. Труды по языкознанию, с. 52.

⁷ «Фраза» как языковое явление другого порядка, нежели пред­ложение, обоснована в трудах русского лингвиста, принадлежавшего к женевской школе, а также участвовавшего в трудах Пражского линг­вистического кружка,— С. О. Карцевского. В отличие от предложения фраза «не имеет собственной грамматической структуры. Но она имеет свою звуковую структуру, которая заключается в ее интонации. Именно интонация образует фразу» (Karcevskij S. Sur la phonologie de la phrase. — In: Travaux du Cercle linguistique de Prague, 4, 1931, p. 190). «Предложение, чтобы быть реализованным, должно получить интонацию фразы... Фраза — это функция диалога. Это единица обмена между собеседниками» (Karcevskij S. Sur la parataxe et la syntaxe en russe.— In: Cahiers Ferdinand de Saussure, 7, 1948, p. 34).

⁸ Под «коммуникацией» А.А. Шахматов понимал акт мышления, являющийся психологической основой предложения, посредствующее звено «между психикой говорящего и тем проявлением ее в слове, к которому она стремится» (Шахматов А. А. Синтаксис русского языка. Л., 1941, с. 19—20).

⁹ Экспрессивная интонация как самое чистое выражение оценки в высказывании и важнейший конструктивный признак его подробно рас­смотрена в ряде работ автора второй половины 20-х гг. «Интонация устанавливает тесную связь слова с внесловесным контекстом: живая интонация как бы выводит слово за его словесные пределы <...> Интонация всегда лежит на границе словесного и не-словесного, сказан­ного и не-сказанного. В интонации слово непосредственно соприкасается с жизнью. И прежде всего именно в интонации соприкасается говорящий со слушателями: интонация социальна par excellence (по преимуществу)» (Волошинов В.Н. Слово в жизни и слово в поэзии.— «Звезда», 1926, № 6, с. 252—253). Ср. также: «Вот именно этот «тон» (интонация) и делает «музыку» (общий смысл, общее значение) всякого высказывания. <...> Ситуация и соответствующая аудитория прежде всего определяют именно интонацию и уже через нее осуществляют и выбор слов и их порядок, через нее осмысляют целое высказывание» (Волошинов В.Н. Конструкция высказывания.— «Лит. учеба», 1930, №3, с. 77—78).

¹⁰ Ксенофонт. Анабасис. М.—Л., 1951, с. 121 (кн. 4, гл. 3).

¹¹ В книге «Марксизм и философия языка» конкретный смысл высказывания определен терминологически как его тема: «Тема высказывания, в сущности, индивидуальна и неповторима, как само высказывание. <...> Под значением, в отличие от темы, мы понимаем все те моменты высказывания, которые повторимы и тождественны себе при всех повторениях. <...> Тема высказыва­ния, в сущности, неделима. Значение высказывания, наоборот, распа­дается на ряд значений входящих в него языковых элементов» (с.101 — 102).

¹² «Стилистический эксперимент», заключающийся в «искусствен­ном придумывании стилистических вариантов к тексту»,— методичес­кий прием, применявшийся А. М. Пешковским для анализа художествен­ной речи (см.: Пешковский A.M. Вопросы методики родного языка, лингвистики и стилистики. М. — Л., 1930, с. 133).

¹³ Ср. мысли автора о «далеких контекстах» на с. 382 и 392 настоящего издания.

ПРОБЛЕМА ТЕКСТА В ЛИНГВИСТИКЕ,