ВЯЧЕСЛАВ ИВАНОВ

В 20-е гг. Бахтин много выступал с публичными лекциями на лите­ратурные и философские темы в различных аудиториях Витебска и Ленинграда, а также читал разнообразные циклы лекций по истории философии, эстетике и литературе в домашней обстановке. Один из таких циклов был прочитан в кружке по изучению русской литера­туры, образованном юными слушателями в Витебске; для некоторых из них лекции были затем продолжены в Ленинграде. У одной из слушательниц, Рахили Моисеевны Миркиной, сохранились записи этих лекций, охватывающие историю русской литературы от XVIII в. до новейших произведений советской литературы 20-х гг. «Следует подчеркнуть,— пишет Р. М. Миркина в воспоминаниях о Бахтине,— что эти записи вела сначала школьница, а затем студентка млад­ших курсов. Лекции в них, конечно, сокращены и лишь в некоторой степени сохранили стиль и дух Бахтина». Для публикации в настоящем издании выбрана лекция о Вячеславе Иванове. Составитель и комментаторы благодарят Р. М. Миркину, предоставившую свои записи для публикации и использования в примечаниях к настоящей книге.

 

¹ Прерафаэлиты — условное обозначение группы английских живописцев и писателей второй половины XIX в. (Д.-Г. Россетти, У. Моррис, Э. Берн-Джонс и другие). Для этих эпигонов романтиз­ма и предшественников символизма был характерен, между прочим, подчеркнутый культ Данте и Боттичелли, которых они ввели в мо­ду среди эстетов-ценителей, да и вообще «дорафаэлевского» мира раннеренессансной Италии, подвергнутого декоративной стилизации.

² Имеется в виду прежде всего статья Иванова «Две стихии в современном символизме», опубликованная в «Золотом руне» (1908, № 3, 4, 5), а затем включенная в сборник «По звездам». Термин «идеалистический» в соответствии с традицией употребляется Ива­новым в значении «субъективистский» («идеал» как проекция моего я), термин «реалистический» — в средневековом смысле, как утвер­ждение онтологической реальности сверхчувственного.

³ Ср. статью Иванова «О Нисхождении» («Весы», 1905, № 5), получившую впоследствии заглавие «Символика эстетических начал».

⁴ Заключительные слова статьи «О Нисхождении».

⁵ Поэтические сборники Георге действительно выявляют строгую, даже жесткую архитектоничность построения, организованного вокруг эмблематических символов, призванных выражать «пророческое» содержание. У Георге и Иванова как поэтов и культурных деятелей было немало общего (интересно, что Иоганнес фон Гюнтер, ученик Георге, гостил в 1908 г. на «башне» у Иванова; ср.: Gunter I. von. Alexander Blok. Munchen, 1948, S. 8, 19).

⁶ «Смиренномудрие» Верлена—сборник «Sagesse» (1881), не без дидактической логичности развертывающий тему обращения поэта к католической вере, чему и подчинена последовательность грех частей цикла. Первая часть открывается видением Несчастья как «Доброго рыцаря в маске», который пронзил своим копьем старое сердце грешника и своим закованным в железо пальцем коснулся раны, чтобы чудесно создать в страждущей груди новое сердце, чистое и молодое; вторая, центральная часть — это экстатический диалог души с Иисусом; наконец, третья часть создает для этого центра периферию в виде мистически окрашенной импрессионистической пейзажной лирики. Возможно, Бахтин имел в виду также распределение аспектов темы между этим сборником и четырьмя последовавшими: «Amour» (1888) —постоянство в вере, «P_varallelement» (1889) — покаяние в новом падении, «Bonheur» (1891) —утешение, наконец, «Liturgies intimes» (1892) —мистика богослужебного круга.

⁷ «Прозрачность» — второй поэтический сборник Вяч. Иванова (1904). Так называется и ключевое стихотворение, открывающее сборник (сразу после затактного по своей позиции в книге лири­ческого манифеста «Поэты духа»). Вот строфа из этого стихотворения:

«Прозрачность! воздушною лаской

Ты спишь на челе Джоконды,

Дыша покрывалом стыдливым.

Прильнула к устам молчаливым —

И вечностью веешь случайной;

Таящейся таешь улыбкой,

Порхаешь крылатостью зыбкой,

Бессмертною, двойственной тайной.

Прозрачность! божественной маской

Ты реешь в улыбке Джоконды».

⁸ «Я созидаюсь — меня еще нет» (латин. «Fio, ergo поп sum» — «Становлюсь, следовательно, не есмь») — заглавие одного из стихотво­рений сборника «Прозрачность». Приводим его заключительную строфу:

«Погребенного восстанье

Кто содеет

Ясным зовом?

Кто владеет

Властным словом?

Где я? где я?

По себе я

Возалкал!

Я — на дне своих зеркал.

Я — пред ликом чародея

Ряд встающих двойников,

Бег предлунных облаков».

⁹ «Cor Ardens» (латин. «Пламенеющее сердце») — заглавие двухтомного поэтического сборника Вяч. Иванова (1911).

¹⁰ Католический культ с позднего средневековья и особенно с XVII в. включает специальное почитание сердца Иисусова, кото­рому посвящены первые пятницы каждого месяца, весь месяц июнь, особое празднество во второе воскресенье после пятидесятницы и литания. Статуи изображают 'Христа, на груди которого видно пурпурно-красное сердце, и Деву Марию, сердце которой пронзено семью мечами в знак ее страданий как любящей матери (ср. Лук., 2, 35).

¹¹ Болонская школа — академическое направление в итальянской живописи конца XVI—XVII в. (братья Караччи, Г. Рени, Доменикино, Гверчино), сыгравшее, между прочим, важную роль в оформлении официальной иконографии контрреформационного като­лицизма.

¹² Эммаус — селение в Иудее примерно в трех часах ходьбы к северо-западу от Иерусалима. Согласно евангельскому повествованию (Лук., 24, 13—32), на пути в Эммаус двое учеников встретились с воскресшим Христом, «но глаза их были удержаны, так что они не узнали Его». Они выразили скорбь о смерти своего учителя, на что получили от него ответ: «...о, несмысленные и медлительные сердцем... Не так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою?> Они просят незнакомца остаться с ними, потому что близок закатный час (закат солнца для Иванова еще один символ тождества жертвен­ной смерти божества и его славы). Он разделяет с ними вечернюю трапезу (мистериальный мотив), во время которой они на мгновение узнают его; но он тотчас же становится невидимым. «И они сказали друг другу: не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил нам на дороге и когда изъяснял нам Писание?» Этот образ «горящего» сердца, отвечающего своим горением закатному горению солнца и жертвенному горению божьей славы, занимает центральное место в топике стихотворения Иванова.

¹³ Книга Л.-Г. Моргана — «Древнее общество» (1877; в рус­ском переводе — «Первобытное общество», 1900).

¹⁴ Книга И.-Я. Бахофена — «Материнское право» (1861). Про­должатель романтической традиции, Бахофен был отвергнут универ­ситетской наукой своего времени как беспочвенный фантаст; рабо­тал над реконструкцией мировоззрения доклассической, архаической античности, уделяя особое внимание мотивам «хтонического» и «матриархального» комплекса: плодоносность порождающей и хоро­нящей в своем лоне земли, святость материнства, рода и преда­ния и т. п.

¹⁵ «Рай», XXX. Слово «впервые» неточно: роза — распространен­ный символ средневекового литературного и художественного оби­хода задолго до Данте.

¹⁶ Имеются в виду «Романсы о Розарии» («Romanzen vom Rosenkranz»; возникли в 1803—1812 гг., изданы в 1852 г.) — не­оконченный эпос немецкого романтического поэта Клеменса Брента-но. У Брентано (как в меньшей степени и у Вяч. Иванова) символ розы связан с тем обстоятельством, что в католическом обиходе четки и особого рода молитва по четкам, соединенная с размышле­нием о пяти «радостных», пяти «скорбных» и пяти «славных» таин­ствах жизни Девы Марии, называются «Розарием» (латин. Rosarium, нем. Rosenkranz). Имена трех героинь эпоса Брентано, которых неведение и древнее проклятие ведут к кровосмесительному браку с братьями, а благодать отводит от этого брака,— Розароза (Алая Роза), Розадора (Золотая Роза) и Розабланка (Белая Роза). Некоторая неточность в перечислении этих имен объясняется, по-види­мому, цитированием по памяти.