Вера и нравственность - философия Канта

2.

Философия Канта   Вера и нравственность В учении Канта нет места вере, замещающей знание, восполняющей его недостаточность в системе человеческой ориентации, и в этом смысле Кант является противником фидеизма. Он подвергает критике все виды веры, проистекающие из потребности уменьшить неопределенность окружающего мира и снять ощущение негарантированности человеческой жизни. Тем самым Кант вольно или невольно вступает в конфликт с теологией (как совре менной ему, так и будущей), а также с нерелигиозными формами слепой веры. ... var begunhyper_auto_colors = new Array(); begunhyper_auto_pad = 11298765; // идентификатор площадки (Эту цифру вы получаете от Бегуна) begunhyper_auto_colors[0]='#437FDB'; // цвет ссылки объявлений begunhyper_auto_colors[1]='#444444'; // цвет текста объявления begunhyper_auto_colors[2]='#CCCCCC'; // цвет домена объявления begunhyper_auto_colors[3]='#FFFFFF'; // цвет фона блока объявлений begun_hyper_limit=1; http://www.sunhome.ru/philosophy/1152 (см: 6194)

Приступая к описанию жизненного пути известного немецкого философа
Иммануила Канта, следует подчеркнуть особую важность изучения еготворчества. Канта принято называть "основоположником немецкой классическойфилософии". Действительно, почти все виды классического и современногофилософствования так или иначе восходят к творчеству этого мыслителя. Еготруды положили начало знаменательной традиции в европейском духовномразвитии. Суть ее состоит в том, что каждый дальнейший шаг впередрассматривается как переосмысление накопленного теоретического богатства,которое бережно хранится, но не превращается в фетиш. Канта сравнивают с
Сократом, ибо философия его человечна. Древнегреческий ученый впервые вистории философии отвлекся от космоса и занялся изучением человеческойприроды. Для Канта проблема человека стоит на первом месте. Он не забываето вселенной, но главная тема для него - человек. Он размышлял о законахбытия и сознания только с одной целью: чтобы человек стал человечнее. Идеи
Канта подверглись трансформации, но продолжают жить. Особенно актуально онизвучат на данном этапе развития человеческого общества - в периодгуманизации всех отраслей знания, в том числе и философии.

Исследование философского наследия Канта осложняется множественностьюи разнообразием источников сведений о его жизни и творчестве. Необходимоотметить, что у Канта смолоду выработалась привычка любую пришедшую вголову мысль немедленно заносить на бумагу. Иногда это были специальноподготовленные листы, чаще - первый попавшийся на глаза клочок: только чтопоступившее письмо, счет от торговца и т.д. На таких клочках можно найтипоражающие глубиной идеи - прозрения, которые обгоняют систематизированнуюмысль. Встречаются и незаконченные фразы, и отточенные афоризмы, изаготовки будущих работ. Это важнейшее дополнение к завершеннымпроизведениям философа. Была у Канта и другая привычка. Некоторые своилекционные курсы он читал по чужим учебникам: логику - по Майеру,метафизику - по Баумгартену. Готовясь к занятиям, он имел обыкновениезаписывать на полях учебников, на форзаце, титуле и других свободныхместах, даже в тексте между строчками, все то, что приходило ему в голову вэтот момент. За многие годы преподавания принадлежащие ему учебникиоказались испещренными тысячами заметок. Одни записи в книге Майера
"Логика" составили почти целиком содержание шестнадцатого томаакадемического собрания сочинений. А все черновые наброски составляютдесять томов - больше, чем опубликованные работы. Даты в записях Кантаотсутствуют, но на основании целого ряды признаков публикатору кантовскогорукописного наследия Э. Адикесу удалось не только рассортировать материалтематически, но и приблизительным образом расположить его в хронологическомпорядке. В результате современный читатель располагает своеобразным научнымдневником Канта. Для того, чтобы составить верное представление охарактере, привычках философа, важно также исследовать сохранившиеся донастоящего времени соответствующие свидетельства его современников. Такимобразом, помимо законченных произведений философа, исследователю, биографу
- любому, кто решается писать о жизни и творчестве Канта, необходимовнимательного изучать заметки, черновые наброски, неоконченные работыфилософа, в которых зачастую содержатся идеи, поясняющие, развивающиемысли, высказанные в оконченных произведениях, а также множество других,дошедших до современного читателя источников, в которых содержатся сведенияо его жизненном и творческом пути.

Автор данного реферата не претендует на всестороннее и исчерпывающеерассмотрение философского учения Канта. Работа посвящена прежде всегоописанию жизни ученого. Но у Канта нет иной биографии, кроме истории егодуха. Все свои сознательные годы Кант искал истину. Но истина - процесс.
Никогда философом не овладевало чувство, что все сделано, что обретенабсолют. Кант улучшал, уточнял, шлифовал свое учение. Его жизнь -непрестанное духовное развитие, вечный поиск, вплоть до последних лет,когда мысль вышла из - под его контроля.

Материал в данной работе изложен в хронологическом порядке, с учетомтрадиционного деления творческого пути Канта на два периода. Границу междуними различные исследователи определяют по - разному. Одни считают такойграницей середину 60-х годов XVIII века, другие - приблизительно 1770 год.
По - видимому, допустимы обе точки зрения, так как переход Канта с одногоэтапа на другой происходил постепенно, путем долгих и часто мучительныхдуховных исканий. Первый этап - так называемый "докритический" или
"догматический". В этот период философ занимался главным образоместественно научными проблемами и выдвинул ряд важных гипотез, в том числе
"небулярную" космогоническую гипотезу, согласно которой возникновение иэволюция солнечной системы выводится из существования "первоначальнойтуманности". В это же время философ высказал предположение о существованиибольшой вселенной галактик вне нашей галактики, развил учение о замедлениисуточного вращения Земли в результате приливного трения и учение оботносительности движения и покоя. В философских работах этого периода Кантпытается обосновать идею абсолютного совершенства нашего мира и, на основеизучения работ Лейбница, провести различие между основанием реальным иоснованием логическим. Свое состояние в эти годы сам Кант называл
"догматическим сном". Он мыслит как догматик, преувеличивая роль формально-дедуктивных методов мышления, по сравнению с опытным знанием. Второй этап -так называемый "критический". В работах этого периода последовательноизлагались: "критическая теория познания", этика, эстетика и учение оцелесообразности природы. Основное внимание философа сосредоточилось накритическом анализе познавательных способностей человека, на разработкесоответствующей теории познания. Под влиянием скептицизма и эмпиризма Юма,
Кант ввел в философию понятие об отрицательных величинах, осмеял увлечениесовременников мистикой и "духовидением". В этот период он придает большоезначение использованию в философии опытного знания. Объем данного рефератане позволяет уделить должное внимание исследованию всех подробностей жизнии творчества Канта. Поэтому, в ней рассмотрены лишь наиболее значимыеэпизоды и наиболее важные его произведения, характерные для каждого изэтапов.

* * *

Иммануил Кант родился 22 апреля 1724 года в городе Кенигсберге всемье шорника Иоганна Георга Канта. Сам Кант полагал, что его предки былиродом из Шотландии, но современные исследователи установили, что его прадедпо отцу был выходцем из Латвии, а по матери - уроженец Пруссии. Рос Кант наокраине города среди мелкого торгового и ремесленного люда. В семье былопятеро детей. Маленького Иммануила воспитывали в обстановке уважения ктруду, честности и пуританской строгости. С детства мальчик обладал хилымздоровьем, и мать - Анна Регина - старалась привить сыну физическое инравственное здоровье, разбудить пытливость и воображение.

В 1730 году Кант поступил в начальную школу, а в 1732 году по советудруга семьи Кантов пастора Франца Альберта Шульца мальчика отдали вгосударственную церковную гимназию - "коллегию Фридриха", на латинскоеотделение. Основными предметами в гимназии были латынь (до 20-ти часов внеделю) и богословие. Обязательными были также греческий и древнееврейскийязыки, изучение которых входило в программу курса богословия. Проводилисьфакультативные занятия по математике, музыке, французскому и польскомуязыкам. Естествознание и история не преподавались. Благодаря природнымспособностям и прилежанию Кант, несмотря на хилое здоровье, был одним излучших учеников гимназии. Его родители хотели, чтобы мальчик сталсвященником, но под влиянием преподавателя латыни Генденрейха Кант увлексяантичной поэзией, филологией и неприязненно относился к внешним проявлениямрелигиозного культа.

Осенью 1740 года в возрасте 16-ти лет Кант поступил в Кенигсбергскийуниверситет. До сих пор неизвестно точно, на каком факультете он учился,так как в сохранившихся списках студентов нет указаний на то, к какомуфакультету относился каждый из них. В университете существовало четырефакультета, три из них: богословский, медицинский и юридический относилиськ "высшим", а философский - к "низшим". Согласно приказу Фридриха
Вильгельма I, студенты могли числиться только на одном из высшихфакультетов, так как "солдатскому королю" нужны были прежде всего грамотныеслужащие, а к философии он относился достаточно скептически. Первыебиографы Канта полагали, что он выбрал теологию, однако, проанализировавперечень предметов, которым будущий философ уделял наибольшее внимание,можно сделать вывод, что он, вероятно, учился на медицинском факультете.
Гимназическое увлечение филологией сменилось интересом к физике ифилософии. Сильное влияние на становление Канта в этот период оказалпрофессор Мартин Кнутцен. От него молодой человек впервые услышал имя
Ньютона и под его руководством на четвертом году обучения принялся запервое самостоятельное сочинение по физике. Первую свою работу Кант писалтри года - с 1743 по 1746 год. Называлась она "Мысли об истинной оценкеживых сил". Эта работа представляла собой попытку выступить арбитром вспоре картезианцев и лейбницианцев об измерении кинетической энергии.
Создавая эту работу, Кант, по - видимому, не знал, что уже в 1743 году
Даламбер дал универсальное решение проблемы, выразив его формулой F=mvv/2.
Кант, сам того не ведая, по сути лишь повторил решение Даламбера. Однакоработа содержала ряд оригинальных умопостроений, в том числе рассуждения освязи трехмерности пространства и закона всемирного тяготения. "Мысли ..."печатались с 1746 по 1749 год. После выхода книги в свет, Кант посылает поэкземпляру швейцарскому ученому и поэту Альбрехту Галлеру и математику
Леонарду Эйлеру, однако, ответа на эти почтовые отправления он не получил.
Возможно, причиной тому послужил описанный выше промах молодого ученого.
Несмотря на то, что первая работа не принесла Канту известности и уступает,естественно, по масштабу более поздним его трудам, уже в этой работепроявилась характерная черта всей его философии - соединениебескомпромиссного стремления к истине со склонностью к разумнымкомпромиссам, когда налицо две крайние точки зрения.

В 1747 году, не защитив магистерской диссертации, Кант впервыепокидает Кенигсберг. Однако, его странствия ограничиваются пределами
Восточной Пруссии. В глухой провинции философ пробует себя в роли домашнегоучителя последовательно в трех семьях: пастора деревни Юдшен в Литве,богатого помещика под Остероде и графа Кайзерлинга. В Прусском захолустье
Кант приобрел педагогические навыки, прошел школу житейского опыта.
Свободный доступ к книгам и обилие свободного времени заложили фундаментбудущей научной деятельности. В этот период Кант написал рукопись поастрономии "Космогония или попытка объяснить происхождение мироздания,образование небесных тел и причины их движения общими законами развитияматерии в соответствии с теорией Ньютона". Статья была написана наконкурсную тему, предложенную Прусской академией наук, но молодой ученый нерешился принять участие в конкурсе. Статья была опубликована только 1754году после возвращения Канта в Кенигсберг. Несколько позднее, в конце лета
1754 года, Кант публикует вторую статью, посвященную также вопросамкосмогонии, - "Вопрос о том, стареет ли Земля с физической точки зрения".
Эти две статьи были как бы прелюдией к космогоническому трактату, которыйбыл вскоре написан. Его окончательное название гласило "Всеобщаяестественная история и теория неба, или попытка истолковать строение имеханистическое происхождение всего мироздания, исходя из принципов
Ньютона". Трактат вышел анонимно в 1755 году, и вскоре в одном изгамбургских изданий появилась одобрительная рецензия. Работа представляетсобой своеобразную попытку сочетать пытливость натуралиста с привычными сдетства догматами церкви. Приступая к изложению космогонической системы
Кант озабочен одним: как согласовать ее с верой в бога. Философ убежден,что противоречия между его гипотезой и традиционным религиозными
(христианским) верованием нет. Однако, очевидно некоторое сходство еговзглядов с идеями древних материалистов - Демокрита и Эпикура. Как и этифилософы, Кант полагал, что первоначальным состоянием природы было всеобщеерассеяние первичного вещества, атомов. Он показал, как под воздействиемчисто механистических причин из первоначального хаоса материальных частицмогла образоваться наша солнечная система. Таким образом, философ отрицалза богом роль "зодчего вселенной". Однако, он видел в нем все же творцатого первоначально рассеянного вещества, из которого (по законам механики)возникло нынешнее мироздание. Проблемой, которую Кант не смог решитьестественно научным путем, была проблема возникновения органическойприроды. Философ признавал что, законов механики недостаточно для пониманиясущности жизни. Естественно, что возникновение живой природы он объяснялтакже существованием и деятельностью бога.

К концу 1755 года Кант был уже автором двух статей и двух серьезныхтрактатов по вопросам космогонии, приобрел некоторую известность в ученыхкругах Пруссии, однако все еще числился студентом, или, точнее, кандидатом
(так в Германии именовались лица, прослушавшие курс лекций в высшем учебномзаведении, но не завершившие должным образом свое образование). Задумываясьо будущем, Кант видел себя университетским преподавателем. За годы работыдомашним учителем он скопил небольшую сумму, необходимую для началаакадемической карьеры. Для осуществления мечты ему оставалось получить лишьученую степень. 17 апреля 1755 года Кант подает на философский факультетмагистерскую диссертацию "Об огне" и через четыре недели сдает устныймагистерский экзамен. 12 июня 1755 года в Кенигсбергском университетесостоялся торжественный акт возведения молодого философа в ученую степень.
Однако, получение степени магистра не означало автоматического принятия всостав преподавателей университета. Для того, что бы получить право читатьлекции, Канту предстояло пройти габилитацию (так именовалась защитаспециальной диссертации в публичном диспуте). Новая диссертация Кантаназывалась "Новое освещение первых принципов метафизического познания".
Защитив ее, ученый получает звание приват-доцента, т.е. внештатногопреподавателя, труд которого оплачивался самими студентами. В первую своюуниверситетскую зиму Кант читал логику, математику, метафизику,естествознание. Затем к ним прибавилась физическая география, этика имеханика. В то время не создавалось культа из узкой специализации, ибудущий философ смог полностью проявить свои разносторонние знания. Еголекции пользовались неизменным успехом среди студентов. Минимальнаянагрузка составляла 16-ть, а максимальная - 28-мь часов в неделю.
Естественно, что во второй половине 50-х годов Кант почти ничего не пишет.
Самым значительным трудом этого периода, можно назвать диссертацию
"Физическая монадология", которую Кант написал, безрезультатно претендуя наэкстраординарную (без оклада) профессуру. Преподавание поглощает все времяи все силы, но безбедное существование обеспечено. В этот периодестественно - научные материи по - прежнему занимают доминирующее положениев духовных исканиях Канта, но наряду с этим усиливается и интерес кфилософии. Первой собственно философской работой была габилитационнаядиссертация "Новое освещение первых принципов метафизического познания". Вней Кант исследует установленный Лейбницем принцип достаточного основания.
Он проводит различие между основанием бытия предмета и основанием егопознания, реальным и логическим основанием. В этих рассуждениях Кантасодержится зародыш будущего дуализма: мир реальных вещей и мир наших знанийне тождественны. Принцип достаточного основания философ соотносит споведением человека. Так в этой диссертации впервые возникает проблемасвободы, которая в будущем превратится в лейтмотив всего творчества Канта.
Он считает, что идея определяющего основания не противоречит свободе. Онпонимает свободу как сознательную детерминизацию поступка, как приобщение кволе мотивов разума. В дальнейшем, развивая эту идею, философ придет квыводу, что человек не может полагаться только на свои влечения, так каквсе они жестко детерминированы природой, и поступать в соответствии с ними
- значит оставаться животным. В целом в этой диссертации Кант отстаиваетлейбницианско-вольфианскую точку зрения. Хотя в некоторых существенныхдеталях, например при разрешении проблемы взаимоотношения души и тела, емуближе идеи Ньютона. Что касается гармонии бытия и его всеобщейустремленности к благу, то он пока в этом не сомневается.

Значительное влияние на жизнь и творчество Иммануила Канта оказалавойна Пруссии с Францией, Австрией и Россией. Как известно, Пруссияпотерпела в этой войне поражение. Кенигсберг был захвачен русскимивойсками. В составе Российской империи появилась новая административнаяединица, и 24 января 1758 года город присягал на верность русскойимператрице Елизавете Петровне. Вместе с преподавателями университетапринес присягу и Кант. Войны в XVIII веке почти не затрагивали мирноенаселение. Несмотря на войну, занятия в университете не прерывались.
Напротив, к обычным лекциям прибавились еще и занятия с русскими офицерами.
Кант читал для русских фортификацию и пиротехнику. Некоторые биографыфилософа считают, что его слушателями в это время могли быть такиеизвестные в российской истории лица, как будущий екатерининский вельможа
Григорий Орлов и А.В. Суворов, тогда подполковник, навещавший в Прусскойстолице своего отца генерала В.И. Суворова.

В декабре 1758 года умер профессор философии Кипке. На освободившеесяместо объявилось пять претендентов. Среди них был и Кант, выставивший своюкандидатуру по настоянию давнего благожелателя - пастора Шульца, которыйстал к тому времени профессором богословия и ректором университета. Из пятикандидатов Академический совет выбрал двух - математика Бука и Канта.
Однако, окончательно вопрос о вакансии был решен не в пользу философа.
Оплачиваемое место получил Бук, который был старше по возрасту и попреподавательскому стажу. Может быть сыграло роль и другое обстоятельство.
Некий Андрей Болотов, занимавший в то время ответственное положение вгубернской канцелярии, проявлял живой интерес к философии и был ревностнымсторонником философии Крузия. Кант был явным антикрузианцем. Возможно, что
Болотов, в силу своего положения имевший возможность повлиять на решениеданного вопроса, предпочел передать кафедру философии математику Буку,равнодушному к острым мировоззренческим проблемам, чем вольфианцу Канту. Вэтот период начинается постепенный переход Канта ко второму этапу еготворчества. Много лет спустя философ назовет свое состояние в магистерскиегоды, свою приверженность к вольфианству "догматическим сном". Он запретитпользоваться своими ранними трудами, в том числе такими, как "Опытнекоторых рассуждений об оптимизме (1759) и "Мысли магистра Иммануила Канта
... по поводу безвременной кончины высокородного господина Функа" (1760), вкоторых он обосновывал идею полного совершенства нашего мира, высказывалмысль о том, что сам по себе человек ничего не стоит, а, как и любое другойотдельное существо, может жить лишь во имя блага целого. Очевидно, чтоподобные утверждения противоречат идее: "Человек есть цель сама по себе",которую он развивал в более поздние годы.

* * *

1762 год был переломным для философа. Принято считать, что важнейшуюроль в новых исканиях Канта, которые в дальнейшем привели к созданию егокритической философии, сыграло знакомство с творчеством Жан-Жака-Руссо.
Руссо стал для Канта, по признанию последнего, "вторым Ньютоном". Если повлиянием ньютоновских формул философ сформировал свои взгляды на космос,устройство солнечной системы, мир в целом, то парадоксы Руссо помогли емузаглянуть в тайники человеческой души. Помимо Руссо, Кант в последствииназывал еще и Давида Юма в качестве мыслителя, который "помог емупробудиться от догматического сна". Руссо повлиял на Канта как человека иморалиста, Юм подтолкнул его новым теоретико-познавательным поискам,пересмотру метафизических догм, формированию новой теории познания.

В предверии зимнего семестра 1762 года Кант выпустил, как и раньше,брошюру - приглашение к лекциям. В предыдущих трактовались в основноместественно научные проблемы, на этот раз для рассмотрения был взятфилософский вопрос. Брошюра называлась "Ложное мудрствование в четырехфигурах силлогизма" и содержала первую попытку критики формальной логики,служившей опорой вольфианству. До этого автор разделял вольфианскоепреклонение перед дедукцией, несколько преувеличивая значение мыслительнойдеятельности человека для познания, и был убежден, что возможностивыведения одних понятий из других путем построения умозаключенийбесконечны. В этой работе он серьезно задумывается над тем, как ввести вфилософию опытное знание. Этим же проблемам посвящена написанная также в
1762 году работа "Исследование очевидности принципов естественной теологиии морали". Она была написана на конкурсную тему, объявленную Берлинскойакадемией наук. Работа не получила первой премии, однако была признана еепочти равной той, что одержала победу, и вместе с ней опубликована. В этойработе, сопоставляя философию с математикой, Кант говорит о качественноммногообразии объектов первой по сравнению с объектами второй. Анализируяуказанную проблему ученый приходит к выводу, что истинная философия еще ненаписана. Настоящая философия, по его мнению, должна усвоить метод, который
Ньютон ввел в естествознание и который принес там столь плодотворныерезультаты. Следовательно, надлежит, опираясь на достоверные данные опыта,отыскать всеобщие законы. Опыт, на который должна опираться философия, -это не только показания чувств, но и "внутренний опыт", непосредственноочевидное сознание. С точки зрения философа, благодаря последнемустановится весьма достоверным познание бога. В этой работе Кант высказываетважное для его дальнейшего философского развития соображение: нельзясмешивать истину и благо, знание и моральное чувство. Грядущую философскуюреволюцию предвещают и те идеи, которые Кант высказывает в трактате "Опытвведения в философию понятия отрицательных величин". Внимание мыслителяпривлекает проблема единства противоположностей. Исходный пункт рассуждений
- установленное еще в габилитационной диссертации различие между логическими реальным основанием. Кант указывает, что справедливое для логики можетбыть неистинным для реальной действительности. Логическая противоположностьсостоит в том, что относительно одной и той же вещи какое - либовысказывание или утверждается или отрицается, одно упраздняет другое, врезультате чего получается ничто. Иное - реальная противоположность,которая стоит в противонаправленности сил. Здесь также одно упраздняетдругое, но следствием будет нечто реально существующее.

В зимнем семестре 1762 года у Канта появился новый студент, накоторого тот сразу обратил внимание. Молодой человек числился натеологическом факультете, обладал незаурядными способностями иусидчивостью, писал неплохие стихи, подражая любимым поэтам Канта - Галлеруи Попу. Это был Иоганн Готфрид Гердер, сын звонаря и учителя приходскойшколы в Морунгене. У Канта Гердер прослушал все его тогдашние курсы -метафизику, мораль, логику, математику, физическую географию. Старательнозаписывал их, приводя дома свои конспекты в порядок. Сохранились все егозаписи - аккуратные, ясные, обстоятельно излагающие суть проблем волнующихфилософа. На основании этих конспектов и работы Канта "Единственноевозможное основание для доказательства бытия бога", вышедшей в конце в 1762года, можно судить о том, какие вопросы пытался разрешить философ в этотпериод. Кант говорит о боге. С его точки зрения, ни на собственном, ни начужом опыте мы не можем убедится в его существовании. Исследователюостается положится на разум: только система рассуждений (Кант приводит ее всвоей работе) приводит к выводу, что есть на свете некое высшее, абсолютноеи необходимое существо. Встает, однако, вопрос: не подрывает ли подобноеотношение к религии основ нравственности? Кант утверждает: мораль и религия
- разные вещи. Мораль скорее всеобщий, человеческий, нежели божественныйсуд. При воспитании надо сначала пробудить моральное чувство, а потомпрививать понятие о божестве, иначе религия превратится в предрассудок, ивырастет хитрец, лицемер. Культура морального чувства должна предшествоватькультуре послушания. Из этих рассуждений философ выводит основной закончеловеческого поведения - "поступай в соответствии со своей моральнойприродой".

В 1764 году Канту исполнилось сорок лет. Он известен, его ценят иуважают. Ламберт и Мендельсон обращаются к нему с предложениями вступить внаучную переписку, и Кант их принимает. Лекции пользуются успехом,аудитория всегда полна, и некоторые курсы он передоверяет своим ученикам.
Книги хорошо расходятся, а написанные в 1762 году "Наблюдения над чувствомвозвышенного и прекрасного" принесли ему славу модного автора. Но он всееще приват-доцент, не получающий ни гроша от университета. В Берлинепонимают неестественность подобной ситуации. В августе 1764 года изминистерства юстиции, ведавшего делами образования, поступает предложениезанять место профессора поэзии и красноречия, которое пустовало в
Кенигсберге уже два года. Кант отказался. У него была цель, он шел к нейпрямой дорогой. Отказ оценили. Специальным рескриптом от имени короля былообещано "весьма умелого и со всеобщим успехом преподающего доцента Кантавыдвинуть при первой же возможности". Значительное место среди работ этогопериода занимает работа "Грезы духовидца, поясненные грезами метафизики",экземпляры которой были посланы Ламберту и Мендельсону. Это не трактат, аскорее эссе, посвященное деятельности Иммануила Сведенборга, человеканеобыкновенного, шведского философа и математика, который рано прославилсясвоими работами по механике, горному делу, минералогии, а под старостьобъявил себя ясновидцем, которому сам бог поручил основать новую церковь.
"Грезы ..." примечательны тем, что на одну доску с "духовидцами" Кантаставит и приверженцев спекулятивной метафизики. Метафизики тоже грезят исвои идеи принимают за подлинный порядок вещей. Он смеется не только надвизионерством, но и над умозрительными спекуляциями, он призывает людейнауки полагаться только на опыт, представляющий собой "альфу и омегупознания". Таким образом Кант прощается с вольфианской метафизикой,приверженцем которой он был ранее.

К концу 60-х годов XVIII века Кант становится известен уже не тольков Пруссии. В 1769 году профессор Хаузен из Галле намеревается издать
"Биографии знаменитых философов и историков XVIII века в Германии и за еепределами". Кант включен в сборник, и автор обращается к нему занеобходимыми материалами. Почти одновременно приходит приглашение на работув Эрланген. Куратор местного университета предлагает Канту занять толькочто созданную кафедру теоретической философии. Кант отклоняет этопредложение. Другое приглашение, пришедшее в январе 1770 года из Иены, тожебыло отклонено. Извиняясь и отказываясь от этого предложения, философссылается на привязанность к родному городу, а также на "возможныепроблески близкой вакансии" у него дома. Наконец 31 марта 1770 года мечта
Канта сбылась. Специальным указом короля он был назначен ординарнымпрофессором логики и метафизики. Философу предстояло выполнить еще однуформальность, без которой назначение было недействительно: необходимозащитить профессорскую диссертацию. Новая диссертация называлась "О форме ипринципах чувственно воспринимаемого и интеллигибельного мира". В ней былзафиксирован новый "переворот" во взглядах, совершившийся, по словам самогоавтора, год назад. На смену эмпирической, доходившей до скептицизма позициипришел своеобразный дуализм во взглядах. Канта уже не волнует вопрос, какданные органов чувств связаны с интеллектом, - он развел в разные стороныэти два вида духовной деятельности. "Источники всех наших представлений, -говорится в работе, - либо чувственность, либо рассудок и разум. Первыедают нам причины познаний, выражающих отношение предмета к особым свойствампознающего субъекта... Вторые относятся к самим предметам". Чувственность,с точки зрения Канта, имеет дело с явлениями, феноменами; интеллигибельный,т.е. умопостигаемый, предмет он называет ноуменом. Мир, рассматриваемый какфеномен, существует во времени и пространстве. Но время и пространство неесть нечто само по себе существующее, это всего лишь субъективные условия,изначально присущие человеческому уму для координации между собойчувственно воспринимаемых предметов. В ноуменальном мире, т.е. в сферепредметов самих по себе, времени и пространства нет. Это утверждение явнопротиворечит позиции Лейбница и Вольфа, признававших подлинную реальностьпродолжительности и протяженности. Еще недавно Кант призывал наукуопираться исключительно на опыт, теперь у него другая забота - предостеречьее от переоценки опыта. Философ осознает, что принципы чувственногопознания не должны выходить за свои пределы и касаться сферы рассудка.
Позднее он уточнит свою мысль: "в чисто эмпирическом блуждании безруководящего принципа, в соответствии с которым следовало бы искать,никогда нельзя найти что - либо целесообразное". В письме к Ламберту,которое сопровождало дарственный экземпляр диссертации, Кант предлагаетсоздать специальную дисциплину - "общую феноменологию" с задачей очертитьпределы чувственного познания, дабы не переносить его на предметы "чистогоразума". Дарственные экземпляры диссертации были вручены также Мендельсонуи прославившему себя работами по философии искусства И. - Г. Зульцеру.
Вскоре одно за другим пришли три ответных письма. Кант не ответил ни наодно из них. Каждое ставило перед ним проблемы, влекло за собойразмышления, пока безрезультатные. Через четырнадцать месяцев он пишетсвоему берлинскому другу Марку Герцу и просит его принести извинения
Ламберту, Мендельсону и Зульцеру. В этом письме уже есть нечто большее, чемконстатация факта, что надо еще думать над выдвинутыми возражениями исобственными идеями. Дату этого письма (21 февраля 1772 года) принятосчитать днем рождения главного философского труда Канта. Первоначальное егоназвание гласило "Границы чувственности и рассудка", но уже впервоначальном варианте текста возникает выражение "критика чистогоразума". Будущая книга, по мнению Канта, должна дать "ключ к тайне всейметафизики".

* * *

Шли годы. Голос Канта в печати умолк надолго. После диссертации "Оформе и принципах ...", и кроме двух заметок по поводу "Филантропина",философ напечатал лишь рецензию на книгу Москати о различии в строении телалюдей и животных, а также уведомление о лекциях на 1775 год ("О различныхчеловеческих расах"). Молчание длилось одиннадцать лет. Новая книга неполучалась. Так медленно Кант еще никогда не работал. Что - то главное всевремя ускользало. Обретенная, казалось бы, истина вновь оборачиваласьнеразрешимой загадкой. Наконец "Критика чистого разума" была написана.
Большие куски были созданы давно, поэтому весной и летом 1780 года Кантуудалось завершить работу. Он знал слабости книги - главным образомстилистические, но переписывать ее сил уже не было, к тому же ему нетерпелось вынести свое детище на суд общественности. Первоначально Кантхотел посвятить книгу Ламберту, проявившему столь живой интерес к еготеоретическим исканиям, но того уже два года не было в живых. В марте 1781года философ написал посвящение министру Цедлицу, а в мае книга увиделасвет.

Предисловие к "Критике чистого разума" начинается с цитаты из
Френсиса Бэкона. В свое время Бэкон выступил с критикой схоластическогоразума и житейского рассудка, с требованием отбросить мертвые догмы иукоренившееся предрассудки, проверять на опыте все положения, претендующиена истинность. Кант видел себя продолжателем этого начинания. Свою задачуфилософ видит в том, чтобы преодолеть две мировоззренческие позиции, двавида одностороннего и, следовательно, ложного подхода к проблеме познания -догматизм и скептицизм. Одновременно это преодоление Вольфа, которомупринадлежала идея разделения всех философов на скептиков и догматиков.
Первые пребывают в сомнении относительно природы вещей, вторые на этот счетпридерживаются четкого ("догматического") взгляда. Кант предлагает третийпуть - единственно здравый, по его мнению, - путь критики. Причем речь идетне о критике каких - либо книг и философских систем, а о критике самогоразума, взятого в чистом виде, то есть независимо от какого бы то ни былоопыта. Философ намерен изучить инструмент познания, прежде чем пустить егов дело. Созрел ли разум для самокритики? Кант не сомневается всвоевременности своего начинания.

Познакомимся теперь с некоторыми основными идеями "Критики чистогоразума". Всякое знание, по Канту, начинается с опыта, но не ограничиваетсяим. Часть наших знаний порождается самой познавательной способностью, иносит, по выражению философа, "априорный" (доопытный) характер.
Эмпирическое знание единично, а потому случайно; априорное - всеобще инеобходимо. Априоризм Канта отличается от идеалистического учения оврожденных идеях. Во - первых, тем, что, по Канту, доопытны только формызнания, а его содержание целиком поступает из опыта. Во - вторых, самидоопытные формы не являются врожденными, а имеют свою историю. Реальныйсмысл кантовского априоризма состоит в том, что индивид, приступающий кпознанию, располагает определенными, сложившимися до него формами познания.
Если посмотреть на знание с точки зрения его изначального происхождения, товесь его объем в конечном итоге взят из все расширяющегося опытачеловечества. Другое дело, что наряду с непосредственным опытом, есть опыткосвенный (усвоенный). Далее Кант устанавливает различие междуаналитическими и синтетическими суждениями. Первые носят поясняющийхарактер, а вторые расширяют наши знания. Все опытные, эмпирическиесуждения синтетичны. Это очевидно. Вопрос в том, возможны ли априорныесинтетические суждения? Это главный вопрос "Критики чистого разума". В том,что они существуют Кант не сомневается, иначе бы научные знания не были быобязательными для всех. Проблема состоит в том, чтобы объяснить ихпроисхождение. Главный вопрос работы - как возможно чистое, внеопытноезнание - распадается на три. Как возможна математика? Как возможноестествознание? Как возможна метафизика в качестве науки? Отсюда трираздела основной части "Критики ...": трансцендентальная эстетика,аналитика, диалектика. (Второй и третий разделы вместе образуюттрансцендентальную логику). Трансцендентальной Кант называет свою философиюпотому, что она изучает переход в систему знаний условий опыта черезпознавательную способность. Трансцендентальное Кант противопоставляеттрансцендентному, которое остается за пределами возможного опыта, по тусторону познания. Здесь мы затрагиваем важную проблему кантовского учения,которую он ставит на первых же страницах своей работы. Речь идет о том, чтоопытные данные, поступающие к нам извне, не дают нам адекватного знания обокружающем нас мире. Априорные формы обеспечивают всеобщность знания, но неделают его копией вещей. То, чем вещь является для нас (феномен), и то, чтоона представляет сама по себе (ноумен), имеет принципиальное различие. Вдиссертации 1770 года Кант утверждал, что ноумены постигаютсянепосредственно умом, теперь он считает их недоступными никакому пониманию,трансцендентными. Сколько бы мы не проникали вглубь явлений, наше знаниевсе же будет отличаться от вещей, каковы они на самом деле, и сколько бы неувеличивались наши знания, их границы не могут исчезнуть. Канта мучает ивопрос об истине, но он понимает невозможность однозначного ответа на него.
Можно, конечно, сказать, что истина есть соответствие знания предмету, иавтор неоднократно это говорит, но он знает, что эти слова представляютсобой тавтологию. Правильно сформулированный вопрос об истине, по мнению
Канта, должен звучать следующим образом: как найти всеобщий критерий истиныдля всякого знания? Ответ Канта: всеобщий признак истины "не может бытьдан". Однако, философ отверг всеобщий критерий только относительносодержания знаний. Что касается их формы, такой критерий он знает:непротиворечивость рассуждений. Он понимает, что запрет противоречияпредставляет собой "только негативный критерий истины", но, руководствуясьим, все же можно возвести прочные конструкции науки. Важное место вфилософских построениях Канта отведено категории познания. Одна из частейпознания - чувственное познание. По Канту, существуют две априорные,доопытные формы чувственности - пространство и время. Пространствосистематизирует внешние ощущения, время - внутренние. Философ на отрицалэмпирической реальности пространства и времени. Его взгляд на пространствои время был в известной степени реакцией на механистические представленияоб абсолютной длительности и не связанном с ней пустом вместилище вещей.
Кант рассматривает время и пространство во взаимной связи, но связь этареализуется лишь в познающем субъекте. Вне человека, в мире вещей самих посебе возможны иные виды сосуществования и последовательности. Бесспорнымдостижением теории познания Канта был новый взгляд на соотношениесозерцания и интеллекта. В XVII столетии соперничали два противоположныхнаправления в теории познания - сенсуализм и рационализм. Сенсуалистыполагали, что главную роль играет чувственное познание, рационалисты,соответственно, отдавали предпочтение интеллекту. Ни та, ни другая школы невидели принципиальной разницы между обоими видами познания. Кант подчеркнулнесводимость одного "ствола познания" к другому. Научное знание, по егомнению, представляет собой синтез чувственности и рассудка. Главной вгносеологии Канта является идея активности познания. Именно в ней философвидел свою основную заслугу. Вся докантовская философия рассматривалаинтеллект человека как пассивное вместилище идей, которые поступают тудалибо естественным, либо сверхъестественным путем. Новое, на чемкатегорически настаивал Кант, состояло в признании активной роличеловеческого сознания. Учение философа об активности сознания помогло емуобъяснить один из самых загадочных процессов - образование понятий. Кантвидит в человеческом интеллекте заранее возведенную конструкцию -категории, но это еще не само научное знание, это только его возможность,такую же возможность представляют опытные данные. Что бы на базе этихвозможностей возникло понятие требуется "продуктивное воображение". Вработе недвусмысленно выражена идея бессознательного, притом активного,творческого начала. Автор говорит о "спонтанности мышления". Рассудок,благодаря продуктивному воображению, сам спонтанно, то есть стихийно,помимо сознательного контроля, создает свои понятия. Продуктивноевоображение - это рабочий инструмент синтеза чувственности и рассудка.
Такова одна из центральных идей "Критики чистого разума". Деятельное началов интеллекте, которое Кант называл продуктивным воображением представляетсобой разновидность интуиции. Помимо образования понятий, интуиция нужнаеще в одном важном деле - в их использовании. Ученый должен не толькорасполагать набором общих правил, законов, принципов, но и уметь применятьих в конкретных, единичных обстоятельств. Кант называет это интуитивноеуменье способностью суждения. Таким образом, интуиция сопровождает познаниепри его движении в любом направлении: когда возникают абстракции, и когдаэти абстракции применяются в конкретных ситуациях. В первом случаедействует продуктивное воображение, во втором - способность суждения. Безних функционирование рассудка невозможно. Философом описаны также другиевиды интуиции, в ее современном понимании, - в работе речь идет охудожественной и нравственной интуиции. Кроме рассудка и интуитивнойспособности суждения, Кант называет еще одну сферу интеллектуальнойдеятельности, высшую ее форму - разум. В широком смысле слова разум дляфилософа равнозначен всему логическому мышлению. Разум - высшая контрольнаяи направляющая инстанция, и, в отличие от рассудка, который является сферойнауки, - это сфера философии и диалектики. Диалектика по Канту - логикавидимости. Дело в том, что разум обладает способностью создавать иллюзии,принимать кажущееся за действительное. Задача критики - внести ясность.
Трудности разума связаны с тем, что он имеет дело не с научными понятиями
(сфера рассудка), а с идеями. Идея - это такое понятие, которому всозерцании не может быть дан адекватный предмет. Разум непосредственнонаправлен не на опыт, а на рассудок, подготавливая ему поле длядеятельности. Разум вырабатывает основные положения, общие принципы,которые рассудок и способность суждения применяют к частным случаям. Онвыполняет управляющую функцию в познании, он направляет рассудок копределенной цели, ставит перед ним задачи. (Функция рассудкаконститутивна, то есть конструктивна, он создает понятия). Разум очищает исистематизирует знание. Именно благодаря ему теории переходят в практику,идеи регулируют не только наше познание, но и наше поведение. Втеоретической сфере велика роль идей. Разум доводит рассудочныйкатегориальный синтез до предела, создавая максимально широкие обобщения,выходящие за границы опыта. Теоретические идеи, по Канту, образуют систему,выведенную из трех возможных вариантов отношения к реальности: во - первых,отношение к субъекту, во - вторых, - к объекту, в - третьих, - к тому идругому вместе, то есть ко всем вещам. Отсюда возникают три класса идей: одуше, о мире, о боге. Кант считает, что как раз в области идей разумнуждается в самой основательной проверке и самокритике.

Таковы основные идеи "Критики чистого разума". Работа завершаетсяпрограммой на будущее. Ни о каких новых "критиках" автор не помышляет.
Критическая работа завершена. Философу предстоит изложение позитивных началметафизики. До него в метафизике "можно было нести всякий вздор, неопасаясь быть уличенным во лжи", так как она не располагает теми средствамипроверки, которые есть у естествознания. Поэтому до сих пор метафизика небыла наукой, но у нее, по мнению Канта, есть возможность таковой стать. Позамыслу мыслителя, вся система метафизики должна состоять из четырех частей
- онтологии (учение об общих принципах бытия), физиологии (учение оприроде, которое распадается на физику и психологию), космологии (наука омире в целом) и теологии (наука о боге). Однако Кант фактически не ответилна вопрос, заданный в начале "Критики ...", - как возможна метафизика вкачестве науки? Своей трансцендентальной диалектикой он разрушил вседогматические построения в этой сфере, но дальше декларированиянеобходимости новой научной философии пока не пошел.

Выход в свет "Критики чистого разума" не вызвал сенсации. Читаласькнига с трудом, без интереса. Никто Канта публично не бранил, никто ему невозражал, лишь изредка до него доходили жалобы на непонятность. Сразу жепосле появления книги философ разослал дарственные экземпляры своим друзьями знаменитостям: в первую очередь министру Цедлицу, Марку Герцу,
Мендельсону, затем - придворному проповеднику Иоганну Шульцу. Первыхответов пришлось ждать около двух лет. За это время не вышло ни однойсерьезной рецензии. Это действовало на философа удручающе. Тем более, чтоон вовсе не считал великие умы обреченными на непонимание. Наоборот, онтвердо верил, что самые сложные произведения можно и нужно сделатьобщедоступными. Теперь, когда главное было позади, Кант мог позаботиться ио том, чтобы его правильно поняли. Еще в дни типографской работы над книгойон высказывал намерение общедоступно изложить содержание своего главноготруда. Теперь философ больше не откладывал завершение компендиума "Критикичистого разума". Под название "Пролегомены ко всякой будущей метафизике,могущей появиться в качестве науки" весной 1783 года книга вышла из печати.
"Пролегомены" явились переложением "Критики ...", и были значительно корочеосновного труда, но не более популярны. Акцент в них был перемещен напроблему метафизики. Наконец, в 1785 году, основательно проштудировав труд
Канта, упомянутый выше пастор Шульц написал обстоятельную рецензию. Вскореона была выпущена отдельной книгой. Пастор считал себя вправе выступить спопуляризацией учения Канта, поскольку "Пролегомены" этой задачи не решили.
"Разъясняющее изложение "Критики чистого разума"" представляет собойдобросовестный комментарий к кантовской теории познания. Только такимобразом проблема популяризации труда Канта была, наконец, разрешена.

* * *

Весной 1784 года Кант отметил свое шестидесятилетие. Юбилей засталего в расцвете духовный сил. Уже прожито было три четверти отпущенных лет,но не написана еще и половина произведений. Теперь они появляются одно задругим - книги, статьи, рецензии. Кант расширяет рамки критическойфилософии: принципы, найденные в теории познания, применяет в социальныхсферах. Обретенная истина подвергается многократной проверке, выдержавкоторую получает дополнительное обоснование, а не выдержав, заменяетсяновой, подвергающейся, в свою очередь, проверке, уточнению исовершенствованию. В середине 80-х годов XVIII века Кант особое вниманиеуделяет размышлениям над философией истории. В ноябре 1784 года вышла егостатья "Идея всеобщей истории во всемирно - гражданском плане". Статьяоткрывается констатацией обстоятельства, которое в XVIII веке стало болееили менее общим достоянием, - действия законов в жизни общества. Затем,
Кант высказывает мысль о несовпадении личных целей и общественныхрезультатов человеческой деятельности. Предполагать у отдельного человеканаличие разумной цели не приходится; скорее глупость, ребяческое тщеславие,злоба и страсть к разрушению выступают как мотивы поведения, но еслиотвлечься от них, то в общем ходе истории можно увидеть некую общую длявсего человечества разумную цель. Причиной законосообразного порядка вчеловечестве, по Канту, служит антагонизм между людьми, их склонностьвступать в общество, оказывая одновременно этому обществу сопротивление,которое угрожает распадом. В обстановке единодушия, умеренности и взаимнойлюбви людские таланты не могли бы себя проявить. Кант оптимист, и считает,что путь раздора в конечном итоге ведет к достижению всеобщего правовогогражданского общества, членам которого предоставлена величайшая свобода,совместимая, однако, с полной свободой других. Антагонизм в этом обществебудет продолжать существовать, но его ограничат законы. Только в такихусловиях возможно наиболее полное развитие потенций, заложенных вчеловеческой природе. Мысли, развивающие эту идею можно обнаружить внекоторых более поздних работах, например, в статье "Предполагаемое началочеловеческой истории" (1786).

В 1787 году "Критика чистого разума" была издана повторно. Темвременем Кант был избран ректором университета (на этой должностинаходились в течение года), а Берлинская академия наук включила его в числосвоих членов (это пожизненно). К этому времени философ не мог пожаловатьсяна невнимание к своему труду, разве что на непонимание. Одна за другойпоявлялись уже не статьи, а целые книги, направленные против него. Егообвиняли в скептицизме и субъективном идеализме. Отвечать всем не быловозможности, да и необходимости: одновременно с количеством критиков рослои число сторонников. Сам Кант лишь в редких случаях отвечал своимоппонентам. Научный спор, по его мнению, интересен только тогда, когдаможешь сказать что - то новое. Уличать противника в недобросовестности илиглупости - занятие неблагодарное, тем более, что перед Кантом открылсянаконец неизведанный континент мысли, вокруг которого давно спорили великиефилософы и к которому он сам стремился много лет. Речь идет об этике. Вэтой области заслуги Канта не менее велики, чем в гносеологии. Именноинтерес к этическим проблемам и трудности, встающие при их решении, впервую очередь побудили Канта взяться за написание "Критики чистогоразума". Первое систематическое изложение этики Кант предпринял в книге
"Основы метафизики нравов", которая увидела свет в 1785 году. Философстремился показать единство практического и теоретического разума (т.е.нравственности и науки). В 1785 году он считал, что он не в состояниирешить подобную задачу. Как только она оказалась ему по плечу, он написал
"Критику практического разума". Книга вышла в свет в 1788 году. Содержаниеэтих двух этических работ частично повторяет, частично дополняет другдруга. В них изложены лишь начала кантовского учения о нравственности.
Только в преклонном возрасте философу удалось создать труд, где его этикапредстала в завершенном виде, это - "Метафизика нравов". Новое слово,сказанное Кантом о поведении человека, - автономия нравственности.
Предшествовавшие теории были гетерономны, т.е. выводили мораль из внешнихпо отношению к ней принципов. Одни моралисты видели корень нравственныхпринципов в некоем принудительном предписании - воле бога, установленияхобщества, требованиях врожденного чувства. Другие настаивали на том, чтопредставления о добре и зле суть производные от целей, которых добиваетсячеловек, и последствий, которые вытекают из его поведения, от егостремления к счастью, наслаждению, пользе. Кант утверждает принципиальнуюсамостоятельность и самоценность нравственных принципов. Добро есть добро,даже если никто не добр. Критерии здесь абсолютны и очевидны. Философскийанализ нравственных понятий говорит о том, что они не выводятся из опыта,они априорно заложены в разуме человека. Исходное понятие этики Канта -автономная добрая воля. Она не пассивна, от ее носителя мыслитель требуетдействия, поступка. Моральный поступок выглядит как результат некоеговнутреннего императива (повеления), порой идущего вразрез с аморальнойпрактикой окружающей действительности. В связи с этим философ подчеркиваетпервенство практического разума по сравнению с теоретическим. Главное -поведение, а знание вторично. Поэтому для того, чтобы распознать добро изло, не нужно специального образования, достаточно интуиции ("способностисуждения"). Здесь Кант расходится с "первооткрывателем" морали Сократом,для которого добро совпадает со знанием и отсутствие знания являетсяединственным источником всякого морального несовершенства. Таким образомавтор "Критики" и "Основ" выходит за пределы просветительскогорационализма. Природа человека по Канту - его свобода. Свобода с точкизрения этики не произвол, не просто логическая конструкция, при которой изданной причины могут на равных правах проистекать различные действия.
Нравственная свобода личности состоит в осознании и выполнении долга передсамим собой и другими людьми. "Свободная воля и воля, подчиненнаянравственным законам, - это одно и тоже". Свобода человека возможнапостольку, поскольку он - дитя двух миров. Принадлежность к чувственновоспринимаемому миру делает человека игрушкой внешней причинности, здесь онподчинен посторонним силам - законам природы и установлениям общества. Нокак член ноуменального мира "вещей самих по себе" он наделен свободой. Этидва мира не антимиры, они взаимодействуют друг с другом. Интеллигибельныймир содержит основание чувственно воспринимаемого мира, а ноуменальныйхарактер человека лежит в основе его феноменального характера.
Раздвоенность человека устраняется механизмом совести. Нельзя все правильнопонимать, но неправильно поступать. Определи сам себя, проникнись сознаниемморального долга, следуй ему всегда и везде, сам отвечай за свои поступки -такова квинтэссенция кантовской этики, строгой и бескомпромиссной.
Существенное место в философской системе Канта занимает его философиярелигии, которая примыкает непосредственно к этике. Философ выдвигаеттезис: мораль не возникает из божественных установлений, и антитезис:мораль неизбежно ведет к религии. Человеческих способностей недостаточнодля того, чтобы привести в соответствие право людей на счастье с ихобязанностями, поэтому необходимо признать всемогущее моральное существокак владыку мира. Обоснованию антитезиса посвящен трактат "Религия впределах только разума". Кант присматривается к прошлому, ищет социально -психологические корни веры в бога и видит в человеке и человечестве в целомборьбу двух начал - добра и зла. Философ начинает с размышлений онравственной природе человека. Человек, утверждает он, по природе зол. Внем заключена неизбывная склонность творить зло, которая выглядит какприобретенная, будучи, однако, изначально ему присущей. Вместе с тем,человек обладает и первоначальными задатками добра. Моральное воспитание втом и состоит, чтобы восстановить в правах добрые задатки, чтобы ониодержали победу в борьбе с человеческой склонностью к злому. Такая победавозможна только как революция в образе мыслей и чувств самого человека итребует для этой цели наличия общественной потребности в добре. Переживаниевины (своей собственной или чужой, к который ты лишь сопричастен) - основаморали. В учении о религии четко проявился историзм кантовского мышления.
Кант видит изначальное, по сути дела безрелигиозное состояние людей, затемпервый, еще не совершенный тип религии, который называется "богослужебным".
Третий этап - вера разума. Богослужебная религия рассчитана на снисканиеблагосклонности верховного существа, которое можно умилостивить путемпочитания, сакральными жертвами, соблюдением предписаний и обрядов. Человекльстит себя мыслью, что бог может сделать его счастливым без того, чтобысамому стать лучше. Религия разума - это чистая вера в добро, в собственныеморальные потенции без примеси какого бы то ни было расчета, безпереложения ответственности на высшие силы. Это религия доброго образажизни, которая обязывает к внутреннему совершенствованию. Бог - этоморальный закон, как бы существующий объективно, это - любовь, - такговорится на страницах "Метафизики нравов", наиболее поздней этическойработы автора. Христианство автор приемлет как нравственный принцип, какпрограмму человеколюбия. Совершенствуя эту программу, он пытаетсяобосновать ее теоретически.

* * *

В конце 80-х годов XVIII века в философских воззрениях Кантапроисходит новый перелом. Оставаясь в целом на позициях критицизма онуточняет (а порой решительно меняет) свои воззрения на ряд существенных длянего проблем. В первую очередь это затрагивает проблему метафизики. В
"Критике чистого разума" вопрос остался открытым. С одной стороны, философубедительно показал, что метафизика как теоретическая дисциплинаневозможна. С другой - он декларировал программу создания новой метафизикикак науки о сверхчувственных вещах - боге и бессмертии души. В 1788 годустало известно, что Берлинская академия намеревается объявить конкурс налучшее сочинение по теме "Какие действительные успехи сделала метафизика современ Лейбница и Вольфа". Кант в конкурсе не участвовал, хотя триждыпринимался за работу. Сохранившаяся рукопись красноречиво свидетельствует оего отношении к метафизике. Кант настаивает на том, что за пределамичувственного опыта не может быть никакого теоретического познания. Чтобыпридать понятию объективность необходимо подвести под него какое - либосозерцание. Поэтому теоретически мы ничего не можем узнать ни о боге, ни освободе, ни о душе, отделенной от тела. "Практически мы сами создали себеэти предметы", мы верим в них и ведем себя соответствующим образом.
Метафизика сверхчувственного возможна только с "практически -догматической" точки зрения. А метафизику природы Кант представляет себелишь как разработку понятийного аппарата естественных наук. Метафизика естькритика, поправка к здравому смыслу, и ничего более, - можно прочитать вчерновиках.

Перейдя на позиции критической философии, Кант не забывал обувлечениях молодости, о своей "первой любви" - естествознании. Он продолжалчитать курсы физической географии и теоретической физики. Сохранял интереск астрономии и "небесной механике" и написал две статьи на эту тему: "Овулканах и луне" и "Нечто о влиянии Луны на погоду". За два года до того,как заговорили о берлинском конкурсе, он выпустил работу "Метафизическиеначала естествознания". Если в "Критике чистого разума", набрасываяструктуру своей будущей философии природы, Кант разделил ее на рациональнуюфизику и рациональную психологию, то теперь природу души он не считаетобъектом научного познания. Душа не экстенсивная величина, а описаниедушевных явлений - не естествознание, которое имеет дело только с телами.
Философ принимал посильное участие в практической реализации научныхоткрытий. Так, например, с именем Канта связано сооружение в Кенигсбергепервого громоотвода (на здании Габербергской церкви). Однако главныеинтересы мыслителя по - прежнему лежали в собственно философской сфере.
Когда для него выяснилась несостоятельность попытки заново построитьразрушенное им здание умозрительной метафизики, он стал искать новые путисоздания философской системы, так как в философии он ценил прежде всегосистематичность. Общие контуры учения сложились у него давно, но системыпока еще не было. Конечно обе первые "Критики ..." связаны определеннымобразом, в них развита одна и та же концепция, но достигнутое единствомежду теоретическим и практическим разумом представлялось емунедостаточным. Не хватало какого - тот важного опосредующего звена. Системафилософии возникла у Канта лишь после того, как он обнаружил между природойи свободой своеобразный "третий мир" - мир красоты. Когда он создавал
"Критику чистого разума", он считал, что эстетические проблемы невозможноосмыслить с общезначимых позиций. Принципы красоты носят эмпирическийхарактер и, следовательно, не могут служить для установления всеобщихзаконов. Термином "Эстетика" он обозначал тогда учение о чувственности, обидеальном пространстве и времени. Однако, в 1787 году Кант сообщает
Рейнгольду об открытии нового всеобщего принципа духовной деятельности, аименно "чувства удовольствия и неудовольствия". Теперь философская системамыслителя обретает более четкие контуры. Он видит ее состоящей из трехчастей в соответствии с тремя способностями человеческой психики:познавательной, оценочной ("чувство удовольствия") и волевой ("способностьжелания"). В "Критике чистого разума" и "Критике практического разума"изложены первая и третья составные части философской системы -теоретическая и практическая. Вторую, центральную, Кант пока называеттеологией - учением о целесообразности. Затем термин "теология" уступитсвое место эстетике - учению о красоте. Задуманное произведение философнамеревался окончить к весне 1788 года. Но работа опять затянулась.
Потребовалось еще две весны и два лета, прежде чем рукопись ушла втипографию. Трактат получил название "Критика способности суждения". Вработе "Критика чистого разума" термином "способность суждения"обозначалась одна из интуитивных познавательных способностей. Если рассудокустанавливает правила, то способность суждения дает возможностьпользоваться этими правилами в каждом конкретном случае. Теперь Кантразмышляет над другим видом интуиции, который называет "рефлективнойспособностью суждения". Речь идет об отыскании по данному частному некоегоформального общего, но не об абстрагировании общих признаков, - это делорассудка). Применяя рифлективную способность суждения, человек задумываетсянад целевым назначением данного частного. Учение о целях - телеология;поэтому Кант называет эту разновидность рефлективной способности суждениятелеологической. Телеология для него - принцип рассмотрения предмета, впервую очередь живого организма, где все целесообразно, то есть каждаячасть необходимым образом связана с другой. Рядом он располагаетэстетическую способность суждения, исходя из того, что художественноепереживание доставляет субъекту такое же удовольствие, как и обнаружениецелесообразности. В 1788 году философ обнаружил в деятельности человекасферу, где результаты также представляют собой нечто органическое. Этоискусство. Телеология Канта - это не теология, но и не естествознание: с еепомощью философ не отыскивает бога в природе, но и не открывает законов, еюуправляющих, в центре его рассмотрения по - прежнему человек. Толькочеловек может ставить перед собой сознательные цели, в результатедостижения которых возникает мир культуры. Так телеология Канта перерастаетв теорию культуры. В ходе работы над "Критикой способности суждения" Кантвсе более сужал сферу телеологии, лишая ее самостоятельной роли, ее функциикак центрального звена системы переходили к эстетике. Телеология у философафиксирует специфику предмета и границы его познания: объективнаяцелесообразность налицо, но суть ее непостижима. Телеология в этом планеаналогична теоретическому разуму, который с неизбежностью наталкивается напротиворечия, пытаясь проникнуть в сущность вещей самих по себе. Ителеология и теоретический разум выполняют регулятивную функцию.
Конститутивную (т.е. конструктивную) роль разум играет в области поведениячеловека, нравственности. В области познания конститутивную функциюосуществляет рассудок. В сфере "способности суждения" конститутивнаэстетическая оценка, родственная телеологической и в тоже времяпротивоположная ей. Единый подход к живой природе и художественномутворчеству на основе принципа целесообразности - одна из основных идей
"Критики способности суждения". Это было новое слово в эстетике.

Обратимся теперь к самой эстетике Канта. Объем данного реферата непозволяет рассказать обо всех особенностях эстетического учения философа,поэтому в данной части работы будут затронуты лишь основные его положения,а изложение будет почти тезисным. Предшественники философа - англичане
Шефтсбери и Хатчесон подчеркнули специфичность эстетического, егонесводимость ни к знанию, ни к морали. Кант отстаивает этот тезис. Но рядомвыдвигает антитезис: именно эстетическое есть средний челн между истиной идобром, именно здесь сливаются воедино теория и практика. Поэтому уэстетического две ипостаси: с одной стороны оно обращено преимущественно кзнанию (это прекрасное), с другой - преимущественно к морали (это -возвышенное). Кантовский анализ основных этических категорий ограничиваетсярассмотрением указанных двух категорий, т.к. философа интересует неэстетика как таковая, а ее опосредующая роль, и категорий прекрасного ивозвышенного ему вполне достаточно для решения поставленной задачи. Одна изважнейших заслуг Канта - эстетика в том, что он открыл опосредованныйхарактер восприятия прекрасного. До него считалось, что красота даетсячеловеку непосредственно при помощи чувств. Достаточно быть чутким ккрасоте и обладать эстетическим чувством. Между тем, само "эстетическоечувство" - сложная интеллектуальная способность. Чтобы насладиться красотойпредмета, надо уметь оценить его достоинства, и чем сложнее предмет, темспецифичнее его эстетическая оценка. Сопоставляя возвышенное с прекрасным,
Кант отмечает, что последнее всегда связано с четкой формой, первое же безтруда можно обнаружить и в бесформенном предмете. Удовольствие отвозвышенного носит косвенный характер; прекрасное привлекает, а возвышенноеи привлекает и отталкивает. Основание для прекрасного "мы должны искать вненас, для возвышенного - только в нас и в образе мыслей". Таким образом,
Кант расчленил эстетическое на две части - прекрасное и возвышенное, онпоказал связь между каждой из этих частей с сопредельными способностямипсихики. В заключение он снова говорит об эстетическом суждении как оцелом. Он делает вывод, что эстетическая способность суждения вы целомсвязана с разумом - законодателем нравственности. Что касается связиэстетической способности с разумом - законодателем знания, то, отвергая еев непосредственном виде, философ утверждает ее косвенным путем. С его точкизрения, эстетическая идея "оживляет" познавательные способности. Кантнаходит следующую формулу синтеза: "В применении к познанию воображениеподчинено рассудку и ограничено необходимостью соответствовать понятиям, ав эстетическом отношении, наоборот, оно свободно давать помимо указаннойсогласованности с понятием ... богатый содержанием, хотя и неразвитыйматериал для рассудка". Таким образом, сфера духовной деятельности человекаобрисована, ограждена в своей специфичности. Истина, добро и красота понятыв их своеобразии и сведены воедино. Единство истины, добра и красотынаходит дополнительное обоснование в учении об искусстве. В эстетике Канта,развернутой в сторону общефилософских проблем, искусству отведеносравнительно небольшое, хотя и достаточно важное место. Все отмеченные вышеособенности эстетического проявляют себя здесь в полной мере. Искусство, по
Канту, - это не природа, не наука, не ремесло. Искусство может бытьмеханическим и эстетическим. Последнее, в свою очередь, делится на приятноеи изящное. Приятные искусства предназначены для наслаждения, развлечения ивремяпрепровождения. Изящные искусства содействуют "культуре способностидуши", они дают особое "удовольствие рефлексии", приближая сферуэстетического сфере познания. Однако, кантовская дихотомия искусства наэтом не ограничивается. Философ одним из первых в истории эстетики даетклассификацию изящных искусств. Основанием деления служит способ выраженияэстетических идей, то есть красоты. Различные виды искусства - различныевиды красоты. Может быть красота мысли и красота созерцания. Во второмслучае материалом художника служит либо созерцание, либо

Кант

В системе Иммануила Канта (прежде всего, в «Критике чистого разума») априорное знание рассматривалось как условие необходимости, всеобщности и организованности опытного знания. Познание должно соответствовать этим характеристикам как своему идеалу.

Под априорным знанием Кант понимал всеобщие и необходимые, независимые от опыта понятия, под апостериорным знанием — все опытное знание, которое случайно и единично. Например, суждение «7 + 5 = 12» универсально (является правилом и не имеет исключений) и необходимо (должно быть истинным): мы усматриваем, что 7 + 5 не может быть ничем иным, как 12. Наоборот, апостериорное знание того, что снег бел, не является неким усмотрением или прозрением, в котором мы постигаем, что снег по цвету с необходимостью может быть только белым, мы не можем быть уверены в отсутствии исключений из этого правила.

Априори имеет смысл лишь в связи с опытом, поскольку оформляет опыт. Кант трактовал отношение опытных данных и активности сознания следующим образом:

Но хотя всякое наше познание и начинается с опыта, отсюда вовсе не следует, что оно целиком происходит из опыта. Вполне возможно, что даже наше опытное знание складывается из того, что мы воспринимаем посредством впечатлений, и из того, что наша собственная познавательная способность (только побуждаемая чувственными впечатлениями) даёт от себя самой…^[1]

Аффицируя нашу чувственность (воздействуя на неё), явления опыта пробуждают одновременно внутреннюю активность человеческого познания, которая проявляется в человеческой способности совершать не только опытное, но и внеопытное (априорное) познание. Априорными являются только те знания, которые не зависят от всякого опыта, чистыми априорными — те, которые имеют всеобщий и необходимый характер, и к которым не примешивается ничто эмпирическое. Кант исследует, как и при каких условиях возможно для человеческого мышления чистое трансцендентальное познание априори, то есть

…всякое познание, занимающееся не столько предметами, сколько видами нашего познания предметов, поскольку это познание должно быть возможным a priori^[2].

Принципы (законы) наук, утверждая нечто относительно целых классов предметов, не могут быть сформулированы на основании одного только опыта (эмпирическим путём). Кант исследует, возможны ли вообще естествознание, математика и метафизика в качестве чистых наук, и при каких именно условиях.

Править] Априорные формы

Однако априорное знание независимо от опыта только в отношении своей формы, содержание его получено из опыта. Субъект, начиная познание, заранее обладает априорными формами познания, которые придают его знанию характер необходимости и всеобщности. Кант различал априорные формы чувственности (трансцендентальные формы чувственности, априорные формы созерцания) и априорные формы рассудка (трансцендентальные формы рассудка), которые придают связность и упорядоченность хаотическому многообразию чувственного опыта.

Априорные формы чувственности исследуются в трансцендентальной эстетике. Априорными формами чувственности являются чистые созерцания, с помощью которых многообразные, разрозненные и не всегда отчетливые восприятия приобретают всеобщую объективную значимость. Этих форм две — пространство и время. Именно они обуславливают возможность математики как науки.

Априорные формы рассудка, которые исследуются в трансцендентальной аналитике, представлюят собой априорные чистые понятия рассудка (рассудочные понятия) — категории. Категории являются теми формами единства и рассудочными предпосылками, которые сам рассудок с необходимостью присоединяет к многообразному чувственному материалу, уже организованной априорными формами чувственности. Этот синтез обеспечивает возможность естествознания как науки. Кант насчитывает 12 категорий, разделённых на 4 класса: категории количества, категории качества, категории модальности и категории отношения.

Править] Синтетические априорные суждения

Важнейшее значение имеет проведённое Кантом различие между аналитическими и синтетическими априорными суждениями (между аналитическим и синтетическим априори). Вообще в аналитическом суждении субъект уже содержит предикат, а в синтетическом суждении предикат приписывается чему-то внеположенному (то есть субъект не мыслится в самом предикате). Высшим основоположением, которому подчиняются аналитические суждения (принципом, делающим их достоверными), является логический закон противоречия (то есть они истинны, если не противоречат себе).

Синтетические априорные суждения расширяют наше знание и в то же время общезначимы. Они являются идеалом всякого знания. Соответственно, формулируется вопрос, как возможны априорные синтетические суждения (на каком основании производится синтез), ведь они не могут быть получены из опыта (апостериори), а только из чистого разума (априори). Синтетические априорные суждения возможны, поскольку подчиняются как высшему основоположению трансцендентальному единству апперцепции («синтетическому единству многообразия созерцания в возможном опыте», чистому Я, рассудку, трансцендентальному субъекту), которым является априорное суждение «я мыслю». Оно является условием возможности подведения многообразия чувственно представления под априорные понятия единства, высшим условим единства всех понятий рассудка, вообще высшим условием всех синтезов. В результате суждение приобретает объективную значимость и становится не просто итинным, а необходимо истинным суждением.

П. Гайденко

 

Иммануил Кант предпринял попытку разрешить споры, возникшие в связи с проблемой времени между Ньютоном и Лейбницем, с одной стороны, между рационалистами и эмпириками, с другой, и, наконец, между математиками и метафизиками. Кантовский анализ природы времени и его способ разрешения связанных с временем антиномий оказал сильное влияние на трактовку этого понятия не только философами, но и естествоиспытателями ХVШ - ХХ вв.

Первый набросок трансцендентальной теории времени Кант дал в своей диссертации на должность ординарного профессора "О форме и принципах чувственно воспринимаемого и умопостигаемого мира" (1770). Здесь уже содержатся основные положения учения о времени как априорной форме чувственности, как оно было развернуто Кантом более 10 лет спустя в "Критике чистого разума" (1781). Как и большинство философов ХУП-ХУШ вв., Кант в своем анализе времени опирается на предпосылки математической физики, со времен Галилея связывавшей между собой пространство, время и движение. Он рассматривает время и пространство с точки зрения "чистой математики", которая, по его словам, "дает в высшей степени истинное знание и вместе с тем образец высшей очевидности для других [наук]" [1] . К чистой математике Кант относит геометрию, механику и арифметику - самые достоверные, по его убеждению, науки. "...Чистая математика рассматривает пространство в геометрии, а время - в чистой механике. Сюда присоединяется еще одно понятие, само по себе, правда, рассудочное, однако требующее для конкретного обнаружения вспомогательных понятий времени и пространства (когда последовательно прибавляют единицу к единице и в одно и то же время полагают их рядом друг с другом); это - понятие числа, которым занимается арифметика" [2].

В 60-е годы, когда Кант исследовал проблему времени, пространства и континуума, эти понятия обсуждались многими ведущими учеными, в частности, Леонардом Эйлером, чьи работы стимулировали мысль Канта, о чем свидетельствуют его ссылки на Эйлера. Так, в статье 1763 года "Опыт введения в философию понятия отрицательных величин", в предисловии к которой философ рассматривает вопрос о роли математики в метафизических исследованиях, он замечает: "Математическое исследование движения, связанное с понятием пространства, равным образом доставляет нам много данных, чтобы удержать на пути истины и метафизическое рассмотрение времени. Некоторый стимул к этому среди других /исследователей/ дал знаменитый господин Эйлер" [3]. Кант имеет в виду сочинение Эйлера "Размышления о пространстве и времени", вышедшее в "Истории Королевской Академии наук в Берлине" в 1748 году [4] . На эту работу Эйлера Кант ссылается и в 1768 г. в статье "О первом основании различия сторон в пространстве" [5]. Кстати, в том же 1768 году Эйлер вновь возвращается к проблеме пространства и времени в популярном сочинении "Письма немецкой принцессе"; здесь он подчеркивает различие подхода к этим понятиям у математика и метафизика, - тема, которую, как мы видели, обсуждал и Лейбниц и которая особенно волновала Канта. Согласно Эйлеру, метафизик в своем стремлении постигнуть мир разлагает его на далее не делимые простейшие элементы, тогда как математик считает делимость материи, времени и пространства бесконечной, будучи убежденным, что протяженность нельзя получить из точек. Говоря о метафизике, стремящемся в познании сущего добраться до его последнего основания в виде далее не делимых субстанций, Эйлер имеет в виду Лейбница и его последователей. При этом Эйлер подчеркивает, что для метафизиков чистое пространство и чистое время сами по себе - ничто, они мыслятся лишь как определения "акциденций" реальных тел и их движений. Напротив, математики и физики склонны приписывать протяженности и длительности самостоятельную реальность, ибо в противном случае они не могут придать точный и определенный смысл законам движения. Например, закон инерции, поясняет Эйлер, невозможно строго сформулировать, если не отличать чистое, или абсолютное пространство, как его называл Ньютон, от содержащихся в нем вещей, и не признать его самостоятельным целым, по отношению к которому только и можно определять покой или движение материальной системы [6]. Как видим, точка зрения метафизика представлена у Эйлера Лейбницем, а позиция математика - Ньютоном. Каждая из них, по убеждению немецкого математика, справедлива для своей области. Не предвосхищает ли такая постановка вопроса кантовских антиномий разума и способа их разрешения?

Насколько Кант в этот период находится под влиянием Эйлера и согласен с его аргументами, свидетельствует его статья "О первом основании различия сторон в пространстве", где он исходит из понятия "абсолютного мирового пространства" Ньютона. "Абсолютное мировое пространство, - пишет Кант, - обладает собственной реальностью независимо от существования всякой материи и даже в качестве первого основания возможности ее сложения" [7]. Как видим, Кант принимает сторону Ньютона в знаменитой полемике Кларка и Лейбница, отвергая точку зрения своего соотечественника Лейбница, согласно которой пространство сводится к внешнему отношению частей материи. "Не определения пространства суть следствия положения частей материи относительно друг друга, - заключает Кант, - а, наоборот, эти положения суть следствия определений пространства и, следовательно, могут иметь различия в свойстве, и притом подлинные различия, которые относятся лишь к абсолютному и первоначальному пространству, так как только благодаря ему возможно [взаимное] отношение телесных вещей" [8].

 

Критика Кантом психологической

и онтологической интерпретаций времени

 

Таким образом, в 1768 году Кант еще не пришел к пониманию пространства и времени как априорных форм чувственности; он еще называет пространство "одним из основных понятий" [9], хотя уже и указывает на трудности, связанные с ним, "когда его реальность, ясно созерцаемую внутренним чувством, хотят постигнуть посредством понятий разума" [10]. Однако два года спустя, в диссертации Кант впервые излагает свое новое - трансцендентальное учение о времени, указывая на несостоятельность как онтологического, так и психологического объяснения этих понятий. Прежде всего немецкий философ отвергает их психологическое толкование, предложенное английским эмпиризмом, исходящим из того, что идея времени, как и все идеи вообще, возникает из чувственного опыта, а именно из наблюдения последовательности состояний, сменяющих друг друга в душе. "Идея времени, - возражает Кант Локку, Беркли и Юму, - не возникает из чувств, а предполагается ими" [11]. Последовательность идей в душе не порождает понятия времени, а только указывает на него, подчеркивает Кант. "Дело в том, что я не понимаю, что обозначает слово после, если ему уже не предшествует понятие времени. Ведь происходящее одно после другого есть то, что существует в разное время, так же как существовать совместно - значит существовать в одно и то же время" [12].

Отвергая эмпирико-психологическую концепцию времени, Кант теперь однако не принимает и его онтологического - ньютоновского - обоснования. "Время не есть что-то объективное и реальное: оно не субстанция, не акциденция, не отношение, а субъективное условие, по природе человеческого ума необходимое для координации между собой всего чувственно воспринимаемого по определенному закону..." [13] Критикуя и Локково, и Ньютоново понимание времени, Кант здесь не согласен и с Лейбницем, определявшим время как отношение. Нужно сказать, что Лейбницеву точку зрения Кант подверг критике уже в 1768 году, после издания Дутеном (именно в этом году) сочинений Лейбница, в том числе и переписки Лейбница и Кларка [14]. Теперь, в диссертации, Кант пишет: "Те, кто признает объективную реальность времени (преимущественно английские философы), представляют его себе или каким-то непрерывным течением в существовании, однако помимо всякой существующей вещи (самая нелепая выдумка!), или как реальность, отвлеченную от последовательности внутренних состояний, как полагают Лейбниц и его сторонники. Ошибочность второго мнения достаточно ясна из порочного круга в дефиниции времени, и, кроме того, оно оставляет без всякого внимания одновременность, важнейшее следствие времени и, таким образом, противоречит всякому здравому рассудку, так как требует, чтобы не законы движения определялись сообразно с мерой времени, а само время в отношении его природы - при помощи наблюдаемого движения или какого-либо ряда внутренних изменений, чем совершенно лишает правила всякой достоверности" [15].

Данная здесь критика Лейбницевой концепции времени не должна однако заслонить от нас тот факт, что еще совсем недавно Кант вслед за Лейбницем принимал традиционное различение реальности метафизической, умопостигаемой, с одной стороны, и реальности чувственной, эмпирической, для познания которой необходимо, помимо разума, обращаться к опыту. Как и для Лейбница, для него время и пространство вплоть до 1770 года представляли собой "идеи чистого рассудка". Вот характерное рассуждение Канта, относящееся примерно к периоду работы над диссертацией: "Некоторые понятия абстрагированы от ощущений; другие - исключительно от определенного закона рассудка, сравнивающего, связывающего или разделяющего абстрагированные понятия. Источник последних находится в рассудке, первых - в чувствах. Все понятия подобного рода называются чистыми рассудочными понятиями, conceptus intellectus puri... Идея пространства есть чистое понятие рассудка (notio intellectus puri) ... Философия о понятиях чистого рассудка есть метафизика. Она относится к остальной философии так же, как чистая математика к прикладной. Понятия существования (реальности), возможности, необходимости, основания, единства и множества, целого и частей (все, ничего), сложного и простого, пространства, времени, изменения (движения), субстанции и акциденции, силы и действия и всего, что относится к собственно онтологии, находится в таком же отношении к остальной метафизике, как (общая) арифметика к чистой математике" [16]. Вероятно, этот отрывок можно датировать 1769 годом, поскольку уже год спустя в диссертации Кант не рассматривает пространство и время как рассудочные понятия (хотя бы и смутные), а видит в них априорные формы чувственности. Что же касается определения предмета метафизики, то оно в диссертации совпадает с приведенным в цитированном отрывке: "Первая философия, содержащая принципы применения чистого рассудка, есть метафизика", - читаем в параграфе 8 диссертации [17].

Что же побудило Канта к отказу от рассмотрения времени и пространства как рассудочных понятий, но только "смутных"? Не в последнюю очередь, видимо, те трудности, которые при таком подходе возникают при обосновании математики: она в этом случае теряет свою достоверность (в которой Кант был непоколебимо уверен), поскольку на "смутном" понятии ясного и отчетливого знания не построишь. В этом случае, как справедливо замечает Э.Кассирер, "все содержание математики становится зависимым от действительности вещей... Таким образом, мы вновь возвращаемся к точке зрения эмпирического обоснования математики..." [18].

С первых страниц диссертации Кант ясно формулирует свое отличие от Лейбница в этом вопросе: "Чувственное познание несправедливо называется смутным, а рассудочное - отчетливым. Ведь это только логические различия, которые совершенно не касаются данного, что лежит в основе всякого логического сравнения. На самом деле чувственное [познание] может быть совершенно отчетливым, а рассудочное - в высшей степени смутным. Первое мы находим в геометрии, а второе - в метафизике, этом орудии всякого рассудочного [познания]" [19] . Будучи близким в этом вопросе к Эйлеру, Кант высказал тот основной аргумент, который, вероятно, и привел его к решающему для его критической философии выводу, что пространство и время - не смутные понятия рассудка, а чистые (априорные) формы чувственности. И, что особенно важно подчеркнуть, при таком понимании природы этих чистых форм именно время имеет, с точки зрения Канта, несомненный приоритет перед пространством. "Время есть абсолютно первый формальный принцип чувственно воспринимаемого мира. Ведь все без исключения чувственно воспринимаемые предметы можно мыслить или вместе, или расположенными друг после друга, притом они как бы включаются в течение единого времени и определенным образом относятся друг к другу, так что через это понятие, первоначальное для всего чувственного, необходимо возникает формальное целое, которое не есть часть чего-то другого, т.е. мир феноменов" [20].

Мысля время как априорную форму внутреннего чувства, Кант тем самым подчеркивает, что время не возникает из чувственного опыта (эмпирического наблюдения за последовательностью состояний души), как это полагали Локк, Беркли и Юм. Однако оно не есть и нечто объективное и реальное, не зависящее от познающего субъекта, как думали Декарт, Спиноза, Ньютон и даже Лейбниц. Оно, по Канту, не субстанция, не акциденция, не отношение, а "субъективное условие, по природе человеческого ума необходимое для координации между собой всего чувственно воспринимаемого по определенному закону" [21]. Это субъективное условие всякого чувственного восприятия Кант именует чистым созерцанием, в отличие от созерцания чувственного: идея времени дана нам раньше всякого ощущения. Но коль скоро это так, то, стало быть, в качестве чистого (доопытного) созерцания идея времени является врожденной? Можно ли отождествить "априорное" с "врожденным"? Этот вопрос обращали к Канту его современники и в последующем он неоднократно становился предметом обсуждения у исследователей кантовской философии [22]. Из последних работ на эту тему нельзя не назвать интересную статью А. Н. Круглова "О происхождении априорных представлений у И. Канта" [23]. "Априорные формы, пишет А. Н Круглов, - вводятся Кантом для объяснения факта существования всеобщего и необходимого знания, но объяснение получается иногда не логическим и гносеологическим, а антропологическим и психологическим. Отвечая на вопрос, почему мы имеем всеобщее и необходимое знание, Кант фактически говорит иногда: такое знание есть результат действия определенных познавательных способностей; человеческая природа такова, что я могу осуществлять познавательный процесс только определенным образом" [24]. Однако сам Кант не отождествлял априорное с врожденным, о чем вполне однозначно заявил в полемической статье против И.А. Эберхарда, который опубликовал критическую статью в издававшемся им "Философском журнале" в адрес Канта. Критика чистого разума, - писал Кант, - не допускает "вообще никаких изначальных или врожденных представлений; все они без исключения , будь то созерцания или понятия, трактуются ею как приобретенные" [25]. Врожденными, согласно Канту, являются только возможности априорных форм созерцания - пространства и времени, а также априорных форм мышления, т.е. синтетического единства многообразного в понятии. "Это первое формальное основание, например, возможность пространственного созерцания, является врожденным, но не само представление пространства. Ибо впечатления всегда необходимы для того, чтобы с самого начала направлять познавательную способность на представление объекта..." [26]. Обсуждение с Эберхардом проблемы врожденности способностей субъекта относится к периоду, когда Кант уже опубликовал "Критику чистого разума". Однако вопрос о врожденности понятий рассудка ставится Кантом и в диссертации. "Поскольку в метафизике нет эмпирических принципов, то встречающиеся в ней понятия следует искать не в чувствах, а в самой природе чистого рассудка, но не как врожденные понятия , а как отвлеченные от присущих уму законов (обращая внимание на действия его в опыте) и, стало быть, как приобретенные. К таким понятиям принадлежат: понятия возможности, бытия, необходимости, субстанции, причины и прочие с противоположными им или соотнесенными с ними понятиями" [27]. Так же, как и понятия рассудка, априорные формы чувственности Кант тоже считает не врожденными, а приобретенными, о чем уже шла речь выше.

Мне думается, что в этом пункте Кант находился под влиянием Лейбница с его учением о том, что в нашей душе нет врожденных идей, а есть лишь врожденные предрасположения, которые при соприкосновении с опытом получают свою реализацию; врожденными оказываются, таким образом, лишь возможности, актуализирующиеся благодаря их действию в опыте. Однако этот вопрос требует специального рассмотрения.

 

Приоритет внутреннего чувства перед внешним,

времени перед пространством

 

Итак, время, согласно Канту, есть созерцание, а не понятие. Ибо именно созерцанию свойственно то, что оно есть идея единичная, а не всеобщая. "Всякое время мыслится как часть одного и того же неизмеримого времени... Все действительные вещи мы представляем себе находящимися во времени, а не содержащимися под общим его понятием..." [28] Тем самым Кант подчеркивает ту особенность форм созерцания - времени и пространства, что, в отличие от рассудочных понятий, в каждой части и времени, и пространства присутствует целое. "Сколько бы мы ни расчленяли целое пространства и времени , - поясняет Э. Кассирер, - это не приведет нас к чему-то мыслительно более простому; ...в каждом футе и аршине, в каждой минуте и секунде мы должны, чтобы вообще их понять, мыслить также тотальность пространственной совместимости и временной последовательности" [29]. Ни время, ни пространство не являются чем-то объективным и реальным; они оба субъективны и идеальны: пространство - чистая форма внешнего чувства, а время - чистая форма чувства внутреннего. Но поскольку и пространство, и время суть именно субъективные формы, необходимые для координации между собой всего чувственно воспринимаемого - материи ощущений, постольку внутреннее чувство - и это мы уже отмечали выше - имеет приоритет перед внешним. Как поясняет Кант, время "более близко ко всеобщему понятию, понятию разума, так как охватывает своими отношениями вообще всe, а именно, само пространство и, кроме того, акциденции, не заключающиеся в отношениях пространства, каковы мысли духа" [30]. Тезис о том, что время ближе к понятию разума, чем пространство, во всем своем значении будет раскрыт философом позднее, в "Критике чистого разума". Но уже и теперь, в диссертации Кант стремится максимально пояснить смысл этого тезиса. "Если мы обратимся к опыту, - пишет он, - то отношение причины и действия, по крайней мере во внешних объектах, нуждается в пространственных отношениях, но во всех объектах - и внешних, и внутренних - только с помощью отношения времени ум может решить, что прежде, что после, т.е. что есть причина и что есть действие. И даже величина самого пространства может стать умопостигаемой, только если мы отнесем ее к мере как единице и выразим ее числом, которое само есть множество, отчетливо познаваемое с помощью счета, т. е. последовательным прибавлением одной единицы к другой в данное время" [31]. Не менее определенно приоритет внутреннего чувства перед внешним подчеркивает Кант и в "Критике чистого разума". Так, в первом издании "Критики" читаем: "Откуда бы ни происходили наши представления, производятся ли они влиянием внешних вещей или внутренними причинами, возникают ли они как явления, a priori или эмпирически, все равно они принадлежат, как модификации души, к области внутреннего чувства; поэтому все наши знания в конце концов подчинены формальному условию внутреннего чувства, именно времени, в котором они должны быть упорядочены, приведены в связь и в соотношения" [32].

Время и пространство как априорные формы чувственности становятся у Канта законами природы, поскольку ее можно воспринимать чувствами. Природа, или сфера опыта отождествляется, таким образом, с феноменальным миром, который Кант строго отличает от мира, как он существует сам по себе. Этот последний есть умопостигаемый мир, который может быть познан лишь с помощью понятий рассудка. Если мир феноменальный составляет предмет естествознания, то мир умопостигаемый - предмет метафизики. Оба эти мира, так же как и способы их познания, по Канту, должны быть жестко разграничены. "Нужно всячески остерегаться того, чтобы принципы чувственного познания выходили за свои пределы и касались рассудочных [познаний]... Если какому-нибудь рассудочному понятию приписывается вообще какой-то предикат, касающийся отношений пространства и времени, то он не должен быть высказан объективно: он указывает только на условие, без которого данное понятие не может быть познано чувственно" [33].

В диссертации Кант, как видим, еще разделяет традиционное представление о принципиальном различии чувственного и умопостигаемого миров, восходящее еще к Пармениду и Платону и просуществовавшее - разумеется, не без известных трансформаций - вплоть до Лейбница. Будучи миром движения и изменения, чувственный мир предполагает пространство и время, которые являются формальными принципами его существования; напротив, мир умопостигаемый представляет собой бытие неизменное и неподвижное, равное себе и не подверженное возникновению и гибели. Именно о стремлении Канта предотвратить смешение законов мира опыта (прежде всего пространства и времени) с принципами мира умопостигаемого свидетельствует его борьба с ложными аксиомами, вытекающими из такого смешения, первая из которых гласит: "Все, что существует, существует где-то и когда-то" [34]. Эта аксиома - образец смешения чувственного условия, при котором только и возможно созерцание объекта, с самой возможностью объекта; определение же возможности объекта есть прерогатива рассудка. Ошибочная аксиома, поясняет Кант, порождает "пустые вопросы о местопребывании нематериальных субстанций в телесном мире..., об обиталище души т.п., и так как невероятно смешивается чувственное с умопостигаемым, словно квадратное - с круглым, то большей частью бывает так, что кажется, будто один из спорящих доит козла, а другой подставляет решето. Но присутствие в телесном мире нематериальных вещей есть виртуальное, а не локальное... пространство же заключает в себе условия возможных взаимодействий только для материи... Когда же люди доходят до понятия высшего и вне мира находящегося сущего, то они удивительно заблуждаются из-за этого обволакивающего тумана. Присутствие Бога они мыслят себе как локальное и Бога помещают в мире, как будто Бог сразу охвачен бесконечным пространством..." [35]. Тут Кант имеет в виду теологическую подоплеку понятия абсолютного пространства, предложенного Ньютоном, для которого, как мы помним, абсолютное пространство есть "чувствилище Бога". У Канта пространство (как и время) тоже остается чувствилищем, - но чувствилищем человека (не как индивидуального существа, а как трансцендентального субъекта).

Интерпретация пространства как априорной формы чувственности доставила Канту меньше затруднений, чем аналогичная интерпретация времени. Дело в том, что, как мы уже отмечали, убеждение в феноменальном характере чувственного мира, как он простирается перед нами в пространстве, было очень древним и разделялось многими философами ХVП-ХVШ вв., - достаточно назвать , например, Беркли и Лейбница. Но что касается времени, то тут дело обстоит сложнее. Прежде всего отрицание объективного характера времени влечет за собой отрицание реальности изменения. И не случайно, как сообщает Кант в письме к Марку Герцу (1772), рецензировавшему его диссертацию, именно такое возражение против учения о феноменальности времени сделали ему Иоганн Шульц и Иоганн Ламберт. Это возражение Кант считает самым существенным из всех, какие можно высказать против его системы. "Оно, - пишет Кант Герцу, - состоит в следующем: изменения суть нечто действительное (об этом свидетельствует внутреннее чувство), но они возможны лишь при условии, если есть время; следовательно, время есть нечто действительное, что присуще определениям вещей само по себе" [36]. Почему не возникает аналогичный аргумент относительно феноменальности пространства? Да потому, отвечает философ, что "хорошо известно, что в отношении внешних вещей нельзя заключать от действительности представлений к действительности предметов, тогда как при внутреннем чувстве мышление и существование мысли и меня самого - это одно и то же" [37]. В самом деле, изменения состояний моей души даны мне непосредственно (поэтому так трудно усомниться в их реальности), и само время есть не что иное, как чистая форма этих изменений. Не случайно один из самых глубоких мыслителей античности - Плотин определял время так: "Время есть жизнь души в некотором движении, а именно в переходе из одного состояния в другое" [38]. При этом Плотин имел в виду не индивидуальную только душу, как, скажем, Локк или Юм, а душу мировую, которой причастна и всякая индивидуальная; время, по Плотину, есть длительность мировой души. Движение - во времени, а время - в душе; таков вывод греческого философа.

Что же касается Канта, то эта проблема продолжала волновать его на протяжении многих лет [39]. Каким образом Кант пытался разрешить эту трудность в 1772 г., свидетельствует его письмо к Герцу: ":Вещи в мире не объективны и не существуют сами по себе ни в одном и том же состоянии в разное время, ни в различном состоянии, так как в этом смысле они вовсе не представляются во времени" [40]. Таким образом, феноменальность времени означает у Канта, что в мире умопостигаемом нет и не может быть никаких изменений: он вневременен. Эта точка зрения ближе всего, пожалуй, к древним элеатам. Кант без колебания защищает ее: ":Если мы возьмем предметы так, как они могут существовать сами по себе, то время есть ничто", - утверждает Кант уже в "Критике чистого разума" [41]. Это в равной мере относится как к внешнему миру, так и к внутреннему, к миру нашего Я: в своей душе мы созерцаем смену представлений, а значит даны самим себе во времени. Но это происходит потому, что мы и самих себя представляем как объект, как явление, а не как вещь саму по себе. А вещи сами по себе постижимы только с помощью понятий рассудка. Принципы применения чистого рассудка как раз и должна содержать метафизика. Такова точка зрения Канта в 1770 году. В письме к Ламберту от 2 сентября 1770 г., отправляя ему диссертацию, Кант подчеркивает, что до сих пор в метафизике неправомерно большую роль играли общие законы чувственности, тогда как она должна опираться лишь на понятия и принципы чистого разума. Свою диссертацию Кант рассматривает как пропедевтику, цель которой - освободить метафизику от всякой примеси чувственности.

 

"Критика чистого разума" : время как трансцендентальная схема

 

Однако за 10 лет, прошедших после написания диссертации, в кантовском понимании метафизики и ее предмета произошли радикальные изменения. Они коснулись и трактовки времени. Правда, учение о времени и пространстве как априорных формах чувственности в первом разделе "Критики" - "Трансцендентальной эстетике" - сохранились практически без изменения. Но в трансцендентальной аналитике время получает новые функции и играет гораздо более фундаментальную роль в системе Канта, чем та, которую оно выполняло в диссертации. И связано это с изменившимся представлением Канта о природе рассудка и о предмете и задачах философии. В диссертации Кант исходил из различия между чувственностью и рассудком по предметному основанию (предмет чувственности - мир, как он нам является, а предмет рассудка - мир, как он существует сам по себе); в "Критике чистого разума" он видит между ними лишь функциональное различие: теперь чувственность и рассудок рассматриваются как два начала познания одного и того же - феноменального - мира. Это - тот переворот в философском мышлении, который сам Кант сравнил с коперниканским и который положил конец прежней - докритической - метафизике. В результате задачей философии становится изучение познания, а не бытия: критика познавательных способностей объявляется предметом философии. Отсюда и название, которое Кант дает своему учению: критическая, или трансцендентальная философия. "Я называю трансцендентальным всякое познание, занимающееся не столько предметами, сколько видами нашего познания предметов, поскольку это познание должно быть возможным a priori. Система таких понятий называлась бы трансцендентальной философией: Не природа вещей, : а именно рассудок, который судит о природе вещей, :служит здесь предметом:" [42]. Если традиционная метафизика исходила из того, что наше знание должно сообразоваться с предметами (и на этом пути, по мнению Канта, невозможно доказать возможность объективного, т.е. общезначимого научного знания, ибо непонятно, как априорные принципы чувственности и рассудка могут согласоваться с предметами вне нас), то трансцендентальная философия исходит из предположения, что, наоборот, предметы должны сообразоваться с нашим познанием; а это, по словам Канта, "лучше согласуется с требованием возможности априорного знания о них, которое должно установить нечто о предметах раньше, чем они нам даны" [43].

Таким образом, Кант предлагает новый подход к познанию: наше познание не согласуется с предметом, как это полагала прежняя метафизика, а конструирует предмет; это давно признано математиками и физиками по отношению к их предметам, но до сих пор не принималось философами, которые, как раньше и сам Кант, считали, что вещи, как они существуют сами по себе, являются умопостигаемыми, а потому познаются с помощью чистых понятий рассудка. Теперь Кант отвергает такую точку зрения: он пришел к выводу о субъективном источнике не только форм чувственности, но и рассудочных понятий. "Если бы созерцания должны были согласоваться со свойствами предметов, то мне не понятно, каким образом можно было бы знать что-либо a priori об этих свойствах; наоборот, если предметы (как объекты чувств) согласуются с нашей способностью к созерцанию, то я вполне представляю себе возможность априорного знания. Но я не могу остановиться на этих созерцаниях, и для того чтобы они сделались знанием, я должен их как представления отнести к чему-нибудь как к предмету, который я должен определить посредством этих созерцаний. Отсюда следует, что я могу допустить одно из двух: либо понятия, посредством которых я осуществляю это определение, также сообразуются с предметом, и тогда я вновь впадаю в прежнее затруднение относительно того, каким образом я могу что-то узнать a priori о предмете; либо же допустить, что предметы, или, что то же самое, опыт, единственно в котором их (как данные предметы) и можно познать, сообразуются с этими понятиями. В этом последнем случае я тотчас же вижу путь более легкого решения вопроса, так как опыт сам есть вид познания, требующий [участия] рассудка, правила которого я должен предполагать в себе еще до того, как мне даны предметы, стало быть, a priori; эти правила должны быть выражены в априорных понятиях, с которыми, стало быть, все предметы опыта должны необходимо сообразоваться и согласоваться" [44].

Для того, чтобы спасти объективность, т.е. всеобщность и необходимость научного знания, требуется доказать, что оно имеет свою основу в априорных принципах; но чтобы доказать, что предметы опыта могут согласоваться с этими принципами, необходимо принять тезис об их субъективном характере (при этом имеется в виду, конечно, трансцендентальный, а не индивидуальный субъект). Вот классическая формула Канта: "Мы a priori познаем в вещах лишь то, что вложено в них нами самими" [45]. Природа как совокупность предметов опыта не есть нечто независимое от субъекта; она есть продукт априорных форм чувственности и рассудка, с помощью которых трансцендентальный субъект организует и упорядочивает многообразие ощущений. Но отсюда вытекает, что наше познание не может постигать вещи, как они существуют сами по себе; никакой способности к умопостижению, которую Кант признавал в своей диссертации, он теперь не допускает. Разуму в критической философии отказано в возможности постижения сверхчувственного мира; и это потому, что Кант не видит для человека возможности созерцать вещи сами по себе с помощью разума, т.е. не допускает интеллектуальной интуиции. Мы не можем иметь никаких созерцаний, кроме чувственных. Что же касается рассудка, то ему свойственно только дискурсивное познание через понятия. "Все созерцания, будучи чувственными, зависят от внешнего воздействия, а понятия, стало быть, от функций. Под функцией же я разумею единство деятельности, подводящей различные представления под одно общее представление. Итак, понятия основываются на спонтанности мышления, а чувственные созерцания - на восприимчивости к впечатлениям" [46].

Пространство и время как априорные формы чувственности содержат охватываемое чистым созерцанием многообразие; они составляют условия восприимчивости нашей души. Рассудок же представляет спонтанность нашего мышления, т.е. способность активную, с помощью которой данное чувственностью многообразие связывается в некоторое единство, в результате чего мы получаем знание о предметах опыта. Это связывание в единство Кант называет синтезом. "Под синтезом в самом широком смысле я разумею присоединение различных представлений друг к другу и понимание их многообразия в едином акте познания" [47]. Если многообразие дано априорно (напомню, что априорно нам дано многообразие в виде пространства и времени) , то такой синтез, в отличие от эмпирического, Кант называет чистым. Именно чистый синтез, представленный в общей форме, дают чистые рассудочные понятия - категории. Познание представляет собой процесс синтезирования, в котором объединяются продукты двух разнородных способностей - чувственности, слепой без категорий рассудка, и рассудка, пустого без материала чувственности. Рассудок у Канта осуществляет функцию объединения многообразия. Кант, стало быть, перемещает принцип единства в субъект. Высшей формой единства, позволяющей рассудку осуществлять свою функцию, является у Канта трансцендентальное единство апперцепции (самосознания) как последнего основания всякого синтеза вообще. "Все многообразное в созерцании имеет: необходимое отношение к [представлению ] я мыслю в том самом субъекте, в котором это многообразие находится: Я называю его чистой апперцепцией: оно есть самосознание, порождающее представление я мыслю, которое должно иметь возможность сопровождать все остальные представления и быть одним и тем же во всяком сознании" [48]. "Я" трансцендентальной апперцепции не тождественно, по Канту, "простой субстанции души", как ее понимала докантовская метафизика; учение о душе как умопостигаемой субстанции Кант отвергает как спекуляцию, не выдерживающую критики. В сфере теоретической нам недоступно познание нашего я, нам известна только его функция осуществлять последнее - высшее - единство, которое предшествует всем понятиям связи и не должно быть отождествляемо с логической категорией единства, так как все категории основываются на логических функциях в суждениях и, следовательно, уже предполагают связь. Суждение, по Канту, есть способ приводить содержание знания к выражающемуся в формуле "я мыслю" объективному единству самосознания, которое есть высший источник объективности.

Однако тут для Канта возникает еще один - весьма нелегкий - вопрос: как может быть осуществлен синтез чувственного многообразия и единства категории рассудка при их столь очевидной разнородности? Ведь если между ними нет ничего общего, если они представляют собой чистые противоположности, то их соединение оказывается невозможным. Решение этого вопроса дается Кантом во второй части "Критики чистого разума" - "Трансцендентальной логике", в разделе, посвященном аналитике основоположений. Но уже предварительно, в предисловии к "Критике", Кант затронул этот вопрос: ":Существуют два основных ствола человеческого познания, вырастающие, быть может, из одного общего, но неизвестного нам корня, а именно чувственность и рассудок: посредством чувственности предметы нам даются, рассудком же они мыслятся" [49]. В "Аналитике понятий", разъясняя, как следует мыслить синтез, Кант раскрывает, что именно он разумел под "общим корнем" чувственности и рассудка: "Синтез вообще: есть исключительно действие способности воображения, слепой, хотя и необходимой, функции души; без этой функции мы не имели бы никакого знания, хотя мы и редко осознаем ее" [50].

 

Время - общий корень чувственности и рассудка

 

Что же представляет собою эта таинственная, редко осознаваемая нами способность воображения? И какова ее роль в познавательной деятельности? Дело в том, что для осуществления синтеза многообразия чувственности и единства рассудочной категории нужен средний термин, посредник, который имел бы нечто общее и с понятиями рассудка, и с чувственным созерцанием. А значит, этот посредник должен быть и чувственным, т.е. являть собою многообразие, и в то же время чистым, чтобы осуществлять действие объединения. Но ведь среди тех способностей, которые уже найдены Кантом, такую двойственную природу имеет не что иное, как время, ибо оно являет собой, с одной стороны, многообразие (непрерывное следование все новых моментов), а, с другой, единство, будучи чистой (априорной) формой всякого многообразного содержания. Но теперь - обратим на это внимание - время выступает в новой, дотоле не приписывавшейся ему роли: оно оказывается трансцендентальной схемой, чистой способностью воображения, общим корнем чувственности и рассудка, и функция его в познании оказывается теперь иной по сравнению с той, какую выполняло время как априорная форма чувственности. ":Трансцендентальное временное определение , - пишет Кант, - однородно с категорией (которая составляет единство этого определения), поскольку оно имеет общий характер и опирается на априорное правило. С другой же стороны, трансцендентальное временное определение однородно с явлением, поскольку время содержится во всяком эмпирическом представлении о многообразном. Поэтому применение категорий к явлениям становится возможным при посредстве трансцендентального временного определения, которое как схема рассудочных понятий опосредствует подведение явлений под категории" [51].

Время в качестве продуктивной способности воображения, или трансцендентальная схема есть у Канта своеобразная замена интеллектуальной интуиции для конечного существа, каким является человек. Это как бы наша, конечная интеллектуальная интуиция, которая, по аналогии с божественной интеллектуальной интуицией порождает созерцая, но, в отличие от божественной, порождает не мир вещей в себе, а мир явлений. Схему продуктивного воображения Кант отличает от образа, производимого эмпирическим - репродуктивным - воображением. Схема дает как бы наглядный образ построения предметности вообще, или, как говорит Кант, она "представляет собой лишь чистый, выражающий категорию синтез сообразно правилу единства на основе понятий вообще" [52]. Схема - это образ понятия, а поскольку понятие, по Канту, есть не что иное, как чистая функция объединения, то время есть наглядный образ такого объединения, образ деятельности по объединению многообразия. Как она это делает, по мнению Канта, всегда останется скрытым от нас. "Этот схематизм нашего рассудка в отношении явлений и их чистой формы есть скрытое в глубине человеческой души искусство, настоящие приемы которого нам вряд ли когда-либо удастся угадать у природы и раскрыть" [53]. Отличая трансцендентальную схему от чувственного образа, Кант поясняет: если мы полагаем пять точек одну за другой, то это образ числа пять. Но если мы мыслим только число вообще, будет ли это пять или двадцать, то такое мышление есть представление о методе, способе, каким воображение дает понятию любого числа образ, и представление об этом способе есть схема данного понятия. "Понятие о собаке означает правило, согласно которому мое воображение может нарисовать четвероногое животное в общем виде, не будучи ограниченным каким-нибудь единичным частным обликом, данным мне в опыте:" [54].

Вот примеры схем чистых рассудочных понятий, которые приводит Кант: схема субстанции есть постоянность реального во времени; схема причинности есть реальное, за которым, сколько бы его ни полагали, следует нечто другое; это в сущности - чистая форма времени, т.е. последовательности многообразного; схема возможности есть согласие синтеза различных представлений с условиями времени вообще; схема действительности есть существование в определенное время и т.д. "Схема каждой категории, - подытоживает Кант, - содержит и дает возможность представлять: схема количества - порождение (синтез) самого времени в последовательном схватывании предмета, схема качества - синтез ощущения (восприятия) с представлением о времени, т.е. наполнение времени, схема отношения - отношение восприятий между собой во всякое время (т.е. по правилу временного определения):" [55].

Таким образом, схема - это некий кентавр, чувственное понятие предмета, находящееся в соответствии с категорией. Если в диссертации, как мы помним, Кант стремился максимально отделить чувственность от рассудка, указывая на те ошибки в мышлении, которые происходят от недостаточного их разделения, то теперь, напротив, он показывает, что категории без схем суть лишь функции рассудка, необходимые для понятий, но не представляющие никакого предмета. Время как трансцендентальная схема есть, по Канту, условие предметности нашего познания.

Так изменилась функция времени в "Критике чистого разума", а вместе с ней изменилось и кантовское представление о процессе познания в целом и о деятельности рассудка в частности. И в первом, и во втором изданиях "Критики чистого разума", при всем различии акцентов в рассмотрении рассудка в этих двух изданиях, Кант тем не менее утверждает, что "синтез: есть исключительно действие способности воображения" [56]. И не удивительно, что у исследователей Канта порой возникало впечатление, что именно продуктивное воображение оказывается той центральной способностью, которая обеспечивает предметный характер познания. Не говоря уже о М. Хайдеггере, который именно в этом смысле истолковал теоретическую философию Канта в своей работе "Кант и проблема метафизики" (1928), но даже такой знаток кантовского учения, как В. Виндельбанд, едва ли не отождествляет продуктивное воображение с транцендентальным единством апперцепции - этим высшим началом всякого объективного знания. "Так как трансцендентальная апперцепция, - пишет Виндельбанд, - с помощью схемы пространства и времени путем объединительной функции категорий самобытно создает из ощущений предметы, то она заслуживает названия продуктивного воображения" [57].

Таким образом, именно через трансцендентальную схему, т.е. через время в его роли продуктивного воображения Кант по существу определяет деятельность рассудка. Но это обстоятельство смущало самого Канта: ведь такая "темпоральная" теория рассудка грозила сильным креном в психологизм, релятивистские следствия которого Кант хорошо видел и много раз о них говорил. Его колебания в этом вопросе прослежены в интересном исследовании В. В. Васильева "Подвалы кантовской метафизики". "В основании эмпирического синтеза схватывания, - пишет В. В. Васильев, - должен быть положен чистый временной синтез воображения, общие формы которого ("трансцендентальные схемы":) одно время полностью совпадали у Канта с категориями: Упомянутый синтез встречается нам в более поздних текстах (в том числе и в первом издании "Критики". - П.Г.) под именем "чистого синтеза схватывания" (А 100 ) или "чистого синтеза воображения" (ХХШ: 18). Кант специально подчеркивает его "чистый, но чувственный", т.е. в данном случае временной характер :" [58]. Пытаясь однако от психологизма дистанцироваться, ибо категории при таком подходе по существу едва ли не сливаются с разными модусами времени, Кант, как отмечает Васильев, "вслед за изложением своей новейшей "темпоральной" теории рассудка : неожиданно воспроизводит старую (фундаментальную для докритической философии) концепцию, которая предполагает жесткое разграничение чувственных и рассудочных представлений" [59]. Именно такое жесткое разграничение Кант, как мы помним, проводил в своей диссертации 1770 года. Теперь в "Критике чистого разума" он, хотя и не может последовательно осуществить это разграничение, но все же стремится сохранить некоторую границу между категориями рассудка и их трансцендентальными схемами. Стремление провести эту границу отличает второе издание "Критики чистого разума" от первого, в котором продуктивной способности воображения принадлежит едва ли не ведущая роль.

 

Вневременное бытие и практический разум.

Бессмертие индивидуальной души

 

Как видим, в сфере теоретического разума нам, по Канту, недоступно вневременное, сверхчувственное бытие, т.е. мир вещей самих по себе. Даже наше собственное Я, как мы уже отмечали выше, дано нам только во времени, а значит как явление, и к нему поэтому полностью относятся все законы мира явлений, в котором нет ничего простого, неделимого, - того, что характеризует субстанции. Для теоретического разума человек предстает как объект наряду с другими природными объектами. Но это не означает, что Кант совсем устраняет сверхчувственное, вневременное бытие, которое в докритический период он считал предметом метафизики. Сверхчувственный мир существует, но, согласно Канту, открывается человеку не как предмет знания, а в сфере нравственного действия. Вот что говорит об этом Кант в предисловии ко второму изданию "Критики чистого разума": "После того, как спекулятивному разуму отказано в каком бы то ни было продвижении вперед в этой области сверхчувственного, у нас все же остается возможность попытаться установить, не может ли этот разум в своем практическом познании найти данные для определения трансцендентного, порожденного разумом понятия безусловного и сообразно с желанием метафизики выйти именно таким образом за пределы всякого возможного опыта посредством нашего априорного, но уже лишь практически возможного знания" [60].

Итак, вневременный мир вещей в себе открывается лишь практическому разуму. Практическим Кант называет разум, "имеющий причинность в отношении своих объектов" [61]. В отличие от теоретического, он занимается определяющими основаниями воли, а воля - "это способность или создавать предметы, соответствующие представлениям, или определять самое себя для произведения их..." [62]. Волю Кант отличает от простой способности желания, т.е. от чувственного влечения, которое целиком определяется эмпирическим субъектом и одинаково свойственно как человеку, так и животным. Желание всегда определяется индивидуальными потребностями и потому лишено всеобщего (объективного) характера. Напротив, воля - это способность, которой наделены только разумные существа; она "мыслится как способность определять самое себя к совершению поступков сообразно с представлением о тех или иных законах... То, что служит воле объективным основанием ее самоопределения, есть цель, а цель, если она дается только разумом, должна иметь одинаковую значимость для всех разумных существ" [63]. Таким образом, поскольку воля может определять свои действия всеобщими предметами (целями разума), Кант и называет ее практическим разумом: ведь именно разум есть способность иметь дело со всеобщим. Понятие цели определяется Кантом как "причинность из свободы": если в мире эмпирическом, мире природы всякое явление обусловлено предшествующим как своей причиной, то в мире свободы, в сверхчувственном и вневременном мире, разумное существо может "начинать ряд", исходя из понятия разума, не будучи детерминированным природной необходимостью, в том числе и своим собственным прошлым: мир свободы - и в этом его главная характеристика - сверхприроден, а значит и вневременен.

Человек, таким образом, по Канту, есть житель двух миров: чувственно воспринимаемого, где он подчинен законам природы, т.е. пространственным и временным определениям, и сверхчувственного, где он свободно подчиняет себя умопостигаемому - нравственному - закону, над которым не властно время. Принцип мира природного гласит: никакое явление не может быть причиной самого себя, оно всегда имеет свою причину в другом (другом явлении) и тем самым подчинено ходу времени. Напротив, принцип мира свободы гласит: разумное существо есть цель сама по себе и может выступать в качестве свободно действующей причины - свободной воли, для которой не существует определения во времени. Сверхчувственный, умопостигаемый мир Кант мыслит в качестве "совокупности разумных существ как вещей самих по себе" [64].

Понятно, что в "Критике практического разума" по-новому осмысляется понятие ноумена, которое, как неоднократно пояснял Кант, в теоретической сфере не может употребляться в положительном смысле: ведь вещи в себе теоретическому познанию недоступны. Поскольку разумное существо в сверхчувственном мире есть само для себя цель, т.е. свободно действующая причина, постольку, говорит Кант, "это существо... рассматривается как ноумен" [65]. Однако это не значит, что в сфере практического разума мы оказываемся в состоянии мыслить сверхчувственную реальность, не прибегая при этом к чувственному созерцанию. Наше теоретическое мышление неразрывно связано с временем - не только как априорной формой чувственности, но и как трансцендентальной схемой, а потому мыслить вещи, как они существуют сами по себе, оно не в состоянии. Мы знаем о мире свободы и своей к нему принадлежности лишь постольку, поскольку слышим в себе требование нравственного закона и следуем этому требованию. О сверхчувственном мире ноуменов человек знает только то, что "закон там устанавливается исключительно разумом, и притом чистым разумом, независимым от чувственности; равным образом, так как он только там как мыслящее существо есть подлинное Я (как человек, напротив, он есть только явление самого себя), то указанные законы налагаются на него непосредственно и категорически; поэтому то, к чему побуждают склонности и влечения... не может нанести ущерб законам его воления как мыслящего существа..." [66].

Как видим, Кант опирается в "Критике практического разума" на принципиально важное для него утверждение о вневременности мира вещей в себе. Здесь проходит водораздел между Лейбницевым понятием монады и кантовским понятием вещи в себе. В самом деле, Лейбниц в "Монадологии" подчеркивает, что каждая монада испытывает непрерывные изменения. "Я принимаю... за бесспорную истину, что всякое сотворенное бытие - а следовательно, и сотворенная монада - подвержено изменению и даже что это изменение в каждой монаде беспрерывно" [67]. Позиция Лейбница вполне традиционна для философии ХVП в.: всякое сотворенное сущее, в том числе и человеческая разумная душа, не является вневременной, поскольку время - условие бытия всего тварного мира. Кант, напротив, настаивает на вневременности сверхчувственных вещей в себе, что вполне логично следует из его понимания времени как априорной формы чувственности. В отличие от Лейбница, для которого внутренняя жизнь монады (нашего Я) открыта ее самонаблюдению, Кант, как мы уже отмечали выше, отделил Я, данное самому себе во внутреннем чувстве (т.е. во времени), от Я как вещи самой по себе, Я как феномен от Я как ноумена. И такое отделение для него оказалось необычайно важным именно потому, что оно только и может быть гарантом онтологической реальности мира свободы. Послушаем аргументацию Канта: "Понятие причинности как естественной необходимости в отличие ее от причинности как свободы касается лишь существования вещей, поскольку это существование определимо во времени, следовательно как явлений, в противоположность их причинности как вещей в себе. Но если определения существования вещей во времени признают за определения вещей в себе (так обычно и представляют себе), то необходимость в причинном отношении никак нельзя соединить со свободой: они противоречат друг другу. В самом деле, из первой следует, что каждое событие, стало быть, и каждый поступок, который происходит в определенный момент времени, необходимо обусловлен тем, что было в предшествующее время. А так как прошедшее время уже не находится в моей власти, то каждый мой поступок необходим в силу определяющих оснований, которые не находятся в моей власти, т.е. в каждый момент времени, в который я действую, я никогда не бываю свободным" [68]. Все, что происходит во времени, уже включено, по Канту, в цепь естественной необходимости: прошлые поступки и прошлые состояния сознания детерминируют нынешнее состояние и поступки человека. Исполнение требований морального закона возможно лишь в том случае, если свободная воля не детерминируется психологически (эмпирически): психологический детерминизм, по Канту, сродни детерминизму механическому. "Здесь обращается лишь внимание на необходимость связи событий во временном ряду, так как они развиваются по закону природы, как бы ни назывался субъект, в котором происходят эти события, - automaton materiale, когда механизм приводится в действие материей, или - вместе с Лейбницем - automaton spirituale, когда он приводится в действие представлениями; и если бы свобода нашей воли была только как automaton spirituale (скажем, психологической и относительной, а не трансцендентальной, т. е. абсолютной одновременно), то, в сущности, она была бы не лучше свободы приспособления для вращения вертела, которое, однажды заведенное, само собой совершает свои движения" [69].

Лейбниц мог назвать монаду "духовным автоматом", поскольку все состояния ее развертывались с необратимой последовательностью во времени. Такое понимание духа не приемлет Кант: дух - это, по Канту, свобода, над которой властен только один - нравственный - закон. Над человеком как разумной волей не властно время . В этом смысле он сверхвременен, и в своей сверхвременности подобен Богу. Мы знаем, что как античная, так и средневековая философия рассматривала в качестве сверхвременного - вечного - только божественное бытие. Именно в этой сверхвременности и в этом смысле божественности человека как вещи в себе и коренится, надо думать, учение Канта об автономии воли. Не случайно кантовское учение об автономии, т.е. самозаконности воли некоторыми его последователями, в частности Фихте, было воспринято как несовместимое с христианским догматом о тварности человека. Некоторые рассуждения Канта о свободе человека как вещи самой по себе и в самом деле могут дать повод к тому, чтобы мыслить свободу - и соответственно человека как разумное и свободное существо - в качестве причины самого себя. По Канту, свобода не может быть поставлена в зависимость не только от природы, но и от высшей причины, поскольку ее надо мыслить как причину самой себя. "Если согласятся с нами, что умопостигаемый субъект в отношении данного поступка может еще быть свободным, хотя он как субъект, принадлежащий и к чувственно воспринимаемому миру, в отношении этого же поступка механически обусловлен, то, как только признают, что Бог как всеобщая первосущность есть причина также и существования субстанции (положение, от которого никогда нельзя отказаться, не отказавшись в то же время от понятия о Боге как сущности всех сущностей и тем самым от понятия о вседовлении Его, на котором зиждется вся теология), необходимо, по-видимому, также допустить, что поступки человека имеют свое определяющее основание в том, что находится целиком вне его власти, а именно в причинности отличной от него высшей сущности, от которой полностью зависит его существование и все определение его причинности. И действительно, если бы поступки человека, поскольку они принадлежат к его определениям во времени, были определениями человека не как явления, а как вещи самой по себе, то свободу нельзя было бы спасти. Человек был бы марионеткой или автоматом Вокансона, сделанным и заведенным высшим мастером всех искусных произведений..." [70].

Мы привели этот отрывок целиком ввиду его важности для понимания кантовского учения о сверхвременности человека как вещи в себе, учения, которое может быть истолковано как несовместимое с догматом о тварности человека. Как видно из приведенного отрывка, для спасения человеческой свободы недостаточно указать на то, что человек принадлежит не только к чувственному миру (как обладающий телом), но и к миру сверхчувственному (как обладающий разумной душой), - нужно еще допустить, что в качестве сверхчувственного существа он также и сверхвременен и в качестве такового не является тварной субстанцией. Вот где лежит центр тяжести кантовского учения о времени как априорной форме чувственности; хотя оно играет первостепенную роль в теоретической философии Канта, но еще более фундаментальна его роль в практической философии, в обосновании возможности свободы. И не удивительно, что именно кантовская теория автономии воли легла в основу учения Фихте об Абсолютном Я, в котором снято различие между Божественным и человеческим Я - учения, на котором вырос немецкий идеализм Шеллинга и Гегеля. В своей работе "Наставление к блаженной жизни" Фихте отвергает идею творения как ложную и неприемлемую ни для философии, ни для религии.

Однако возникает вопрос: действительно ли кантовское учение о вневременности человека как вещи в себе отменяет христианский догмат о тварности человека, как в сущности и было это учение истолковано ранним Фихте? Кант дает ответ на этот вопрос. В "Критике практического разума" читаем: "Если существование во времени есть лишь способ чувственного представления мыслящего существа в мире, следовательно, не касается его как вещи самой по себе, потому что понятие сотворения принадлежит не к способу чувственного представления о существовании и не к причинности, а может относиться только к ноуменам. Следовательно, если о существах в чувственно воспринимаемом мире я говорю: они сотворены, то я их рассматриваю в этом отношении как ноумены. Так же как было бы противоречием , если бы сказали: Бог - творец явлений, так будет противоречием, если скажут: Он как творец есть причина поступков в чувственно воспринимаемом мире, стало быть, как явлений, хотя Он причина существования совершающего поступки существа (как ноумена). Если же можно (если только мы признаем существование во времени за нечто такое, что правильно только для явлений, а не для вещей самих по себе) утверждать свободу, не задевая природного механизма поступков как явлений, то ничего не меняет здесь то обстоятельство, что существа, совершающие поступки, суть сотворенные существа, так как сотворение касается их умопостигаемого, а не чувственно воспринимаемого существования... Но все было бы совершенно иначе, если бы существа в мире существовали во времени как вещи сами по себе, так как тогда создатель субстанции был бы в то же время и творцом всего механизма в этой субстанции" [71]. И Кант вполне последовательно заключает: "Вот как необыкновенно важно это обособление времени (как и пространства) от существования вещей в себе, сделанное в критике чистого спекулятивного разума" [72].

Теперь мы видим, что учение о феноменальности времени позволяет Канту отстоять точку зрения, близкую древним элеатам и Платону , согласно которой подлинное бытие вневременно и неизменно. Однако теоретическому разуму и создаваемой с его помощью метафизике Кант отказывает в возможности постигнуть вневременное бытие, т.е. вещи в себе. Лишь моральный закон, по словам Канта, позволяет нам "заглянуть, и то мельком, в царство сверхчувственного" [73].

УЧЕНИЕ КАНТА ОБ АПРИОРНЫХ ФОРМАХ РАС­СУДКА. КАТЕГОРИИ

Условием возможности априорных синтетических сужде-

ний в теоретическом естествознании являются, по Канту, кате­гории. Это - будто бы независимые от доставляемого опытом содержания понятия рассудка, под которые рассудок подводит всякое содержание, получаемое им из наших чувственных со­зерцаний.

Учение Канта о категориях рассудка так же идеалистично,

как его учение о формах чувственности. У Канта категории - не форма бытия, а понятия нашего рассудка. Понятия эти не есть отношения содержания, найденного в чувственном опыте, это только формы, под которые рассудок подводит доставляемый чувственностью материал. Будучи такими понятиями, катего­рии априорны. Они не развиваются. Между ними почти нет пе­реходов.

Учение Канта о чувственности и о рассудке есть введение учения о знании. По Канту, ни ощущения, ни понятия сами по себе еще не дают знания. Ощущения без понятий - <слепы>, а понятия без ощущений - <пусты>. Знание всегда состоит в со­единении (синтезе) ощущений с понятиями. Поэтому перед Кан­том возникает вопрос: каким образом разнообразие чувствен­ных созерцаний превращается посредством априорных форм рассудка в единство. По Канту, высшее условие такого единст­ва состоит не в материальном единстве самого предмета, а в единстве самосознания.

Единство самосознания, по Канту, предшествует возмож-

ности всякого соединения чувственных созерцаний, т.е. апри­орно. Оно не зависит от конкретного содержания самих чувст­венных созерцаний и потому формально.

Бог, бессмертие, свобода не случайно являются основополагающими идеями всех метафизических учений, хотя ни история человечества, ни человеческая психология не доказывают их необходимости. Это, согласно Канту, априорные идеи практического разума, т.е. нравственного сознания человека. Кант дедуцирует их из присущих разуму трех основных видов умозаключений, разъясняя тем самым не только логическую необходимость, но и неустранимость этих идей, не имеющих основания в опыте и не применимых к нему, во всяком случае в сфере познания.

Понятие максимы

Понятие максимы систематически используется Кантом в его моральной философии. Заметим сразу, что максима есть нечто противоположное закону, а именно практическое отношение.

Кант разъясняет, что под максимами, основаниями и правилами он понимает субъективные принципы воления, или субъективные принципы поведения [33]. При этом следует отделять максимы от побуждений, волевых импульсов, страстей и т.п. Максима - это суждение, которое регулирует сознательное целесообразное (то есть неслучайное) поведение индивида, то есть связывает цели субъекта с его поступками.

Если учесть, что цель (Zweck) для Канта есть мыслимая определенность (но, конечно, не реальная вещь: цель обладает мыслимыми свойствами, но не существованием), а действие есть попытка изменения существующего положения вещей во внешнем мире, то станет ясно, что и в этом случае речь идет о какой-то связи качественных характеристик с существованием, только на этот раз идущей не от внешнего мира, а из ‘глубин субъекта’.

Проведем процедуру экспликации. На сей раз наличие цели у субъекта мы обозначим как L(i, r) (где переменной является сама цель), а производимое во внешнем мире явление - как D(r, i). Не приводя здесь утомительных рассуждений того же вида, что и уже проделанные нами выше, сразу запишем эксплицированную форму:

(2) " r L(r,i) E D(i,r)

(если имеется определенная цель, то имеет место производимое субъектом действие).

Проведя аналогичные предыдущим процедуры упрощения, мы получим упрощенный экспликат понятия максимы:

(2’) F(i,r) истинно.

Таким образом, понятия закона и максимы у Канта как бы зеркально противоположны друг другу и составляют своего рода категориальную пару.

 

Отношение максимы и закона к времени

Начнем с очевидного: любой реальный поступок происходит сейчас, в настоящем времени. Далее, цель мыслится (а цель есть нечто мыслимое) как нечто такое, что может… Максима, как связь цели и поступка, таким образом есть связь (мыслимого) будущего с настоящим.

Экспликация категорического императива

Это утверждение может быть выражено в форме (3) F(r,i):= F(i,r), где := - оператор присваивания значения.