ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ОБРАЗ - форма отражения (воспроизведения) объективной действительности в искусстве с позиций определенного эстетического идеала. Гносеологической основой правильного понимания сущности художественного образа является марксистско-ленинская теория отражения. В художественном образе осваивается и перерабатывается творческой фантазией, воображением, талантом и мастерством художника специфический предмет искусства - жизнь во всем ее эстетическом многообразии и богатстве, в ее гармонической целостности и драматических коллизиях. Художественный образ представляет собой неразрывное, взаимопроникающее единство объективного и субъективного, логического и чувственного, рационального и эмоционального, опосредствованного и непосредственного, абстрактного и конкретного, общего и индивидуального, необходимого и случайного, внутреннего (закономерного) и внешнего, целого и части, сущности и явления, содержания и формы. Благодаря слиянию в ходе творческого процесса этих противоположных сторон в единый, целостный, живой образ искусства художник получает возможность достигнуть яркого, эмоционально насыщенного, поэтически проникновенного и в то же время глубоко одухотворенного, драматически напряженного воспроизведения жизни человека, его деятельности и борьбы, радостей и поражений, поисков и надежд. На основе этого слияния, воплощаемого при помощи специфических для каждого вида искусства материальных средств (слово, ритм, звукоинтонация, рисунок, цвет, свет и тень, линейные соотношения, пластика, пропорциональность, масштабность, мизансцена, мимика, киномонтаж, крупный план, ракурс и т. д.), создаются образы-характеры, образы-события, образы-обстоятельства, образы-конфликты, образы-детали, выражающие определенные эстетические идеи и чувства. Именно с системой художественных образов связана способность искусства осуществлять свою специфическую функцию — доставлять человеку (читателю, зрителю, слушателю) глубокое эстетическое наслаждение, пробуждать в нем художника, способного творить по законам красоты и вносить красоту в жизнь. Через эту единую эстетическую функцию искусства посредством системы художественных образов проявляются его познавательное значение, мощное идейно-воспитательное, политическое, нравственное воздействие на людей.
Из того, что искусство служит средством самовыражения человечества, следует и то, что предметом искусства являются как отношения человека и мира, так и сам человек во всех его измерениях — психологическом, социальном, нравственном и даже бытовом. Гуманитарные науки также имеют своим предметом человека: существуют и психология, и социология, и этика, но все они рассматривают его с какой-либо одной и притом сознательно ограниченной точки зрения. Искусство же не только берет человека в его цельности, но затрагивает и все самые глубокие и еще неизведанные наукой пласты того удивительнейшего феномена в мире, которым является человек — тайна тайн природы.
Специфика языка искусства со времен Гегеля, определявшего искусство как «мышление в образах», чаще всего описывается через художественный образ, метафору, символ, миф и другие аналогичные художественные приемы. В самом общем смысле специфику художественных приемов можно определить так. Если в науке мышление осуществляется с помощью понятий, обобщающих единичные явления до бесплотной категории, то художественное обобщение осуществляется с помощью сохраняющего непосредственную наглядность образа явления. Мышление единичными категориями, за которыми вместе с тем отчетливо ощущается символическая художественная обобщенность, придает искусству необычайную силу, приравнивающую его к самой жизни. Образ, согласно Гегелю, «являет нашему взору не абстрактную сущность, а конкретную ее действительность...»
Отметим еще одну специфическую черту искусства. Если практически во всех других видах духовной деятельности (например, в науке) вымысел противоречит цели этой деятельности, то в искусстве наоборот: вымысел является одним из самых действенных эстетических приемов. Необходимо только четко отличать вымысел как художественный прием от ложного обобщения: вымысел строится как естественная, но не обязательно действительно имевшая место связь единичных событий, которые являются особым художественным обобщением в виде единичного образа множества реально существовавших явлений.
В науке предполагается неизменность и единственность исходной точки зрения, которая мыслится как бесстрастное описание объекта с помощью логического развертывания текста. Несмотря на возможность постоянно сменять точки зрения, в искусстве, как нигде больше, необходима личностная позиция автора — без нее искусство лишается внутреннего нерва и не трогает читателя.
Кто-то верно сказал, что «если наука — это мы, то искусство — это я». Если в науке чем обобщенней и абсолютной вывод, тем меньше мы можем по его форме определить автора этого вывода, потому что язык науки безличностен, то в искусстве наоборот:
чем значительней произведение, тем отчетливей в нем проступает личностный почерк его создателя. Если бы Ч. Дарвин или Д. И. Менделеев не открыли известных законов, то эти законы все равно были бы когда-нибудь открыты другими учеными. Но если бы не было У. Шекспира и Ф. М. Достоевского, то их никто бы не заменил. Искусство, конечно, не прекратило бы своего существования, но в нем не было бы именно таких открытий и именно таких художественных обобщений, которые мы связываем с этими именами.
Из сказанного следует, что к числу специфичных проявлений искусства относятся также его формальные стороны. Так, в отличие от нехудожественного использования языка, где основная смысловая нагрузка в основном лежит, как уже говорилось, на прямых значениях используемых слов, в литературе смысловое богатство текста неизмеримо возрастает за счет не только фундаментальной установки на образность, но и многообразных формальных приемов, часто имеющих к тому же самостоятельную эстетическую значимость, то есть придающих произведению ту неуловимую тональность, которая и создает эстетическое наслаждение. Только в последнее время наука приблизилась, например, к решению загадки ритма, который изначально использовался в эстетических целях. Совершенство формальных приемов искусства часто переносится и на другие области человеческой деятельности. Многие ученые считали, что истинная теория не может быть некрасивой, и тогда, когда ученому удается «ухватить» кусочек истины, она всегда воплощается в совершенную форму. Ритмические, гармонические и другие формальные закономерности, используемые в искусстве, нередко способствовали научным открытиям. Недаром математика рождалась как теория прежде всего музыкальных закономерностей. В этом заключается большая эвристическая сила искусства.
Искусство подделать нельзя, и во многом это объясняется именно тем, что искусство есть особая — художественная — форма познания мира. Подделки под искусство чаще всего представляют собой неумелые попытки втиснуть пусть даже правильную и этически бесспорную мысль в художественно бессильную форму. В таких случаях искусство мстит: вместо эстетического сопереживания читатель испытывает раздражение от профанации высоких идей.
Итак, специфика искусства заключена в следующем. Предметом искусства является сам человек в его взаимоотношениях с миром, который в отличие от частных гуманитарных наук рассматривается здесь в своем целостном виде. К специфическим свойствам искусства относятся: 1) особый язык (установка на образность в отличие от обобщенных категорий и понятий науки); 2) особый способ обобщения (общее через индивидуально-частное, а не частное через общее, как в науке); 3) использование художественного вымысла (что запрещается в науке);
4) личностный способ выражения (в отличие от безличностного стиля науки); 5) повышенное значение формы (без формы нет искусства, наука же практически безразлична к форме): 6) использование скрытых от научного обобщения пластов человеческого сознания, что придает искусству большую эвристическую силу. Искусство — это не деятельность, сопряженная с достижением одного только эстетического удовлетворения, но наряду с наукой особая форма познания мира.