СОФИСТЫ

В V в., стало наблюдаться оживление политической, хозяйственной и государственной жизни в греческих городах-полисах. Полисы начали вести более активную жизнь, гораздо больше общаться друг с другом, заключать союзы, вести войны, развивать торговля, мореплавание. Усложнялось государственное устройство. Появляются государственные служащие, суды и как следствие этого — судебные работники. Все эти, а также многие другие факторы делают гораздо более важным образование. Желающие добиться некоего продвижения по служебной лестнице, стать чиновником, адвокатом или педагогом долж-ны были для этого учиться. И в соответствии с требованиями времени появляются люди, которые берутся за определенную плату научить этим знаниям и умениям. Эти люди называют себя мудрецами, или, по-гречески, софистами. Вначале это слово не имело никакого негативного значения, которое придается этому термину сейчас. Софист — это мудрец, бравшийся научить человека профессии, которую тот хотел иметь. Однако часто софисты брались за деньги обучить людей самым противоположным взглядам. Если человеку нужно было доказать одно, то софист учил его, как это нужно доказать. Если человек платил деньги за то, чтобы доказать обратное, то софист учил его и этому, потому что за это хорошо платили. Стано-вится популярной риторика — ораторское искусство, искусство убеждать и дока-зывать, умение красиво говорить. Не доказывать истину, а именно убеждать, находить слабые и сильные аргументы, использовать различные приемы — учитывать психологические особенности человека, время суток, состояние собеседника, многословность речи и т.д. Такова была практическая сторона софистики.

Однако софистика имела под собой и философскую, мировоззренческую основу. Наиболее виднейшие представители софистики разрабатывали философскую систему, которая обосновывала и оправдывала такое применение их знаний. Наиболее видными представителями софистики являются Протагор, Горгий, Гиппий и др. Рассмотрим учение софистов на примере философии основного представителя этой школы — Протагора.

Протагор происходил из Абдер, как и Демокрит, и был его слушателем. Диоген Лаэртский даже указывает, что именно Демокрит распознал в юном носильщике, искусно связавшем вязанку дров, способного философа. Основные положения философии Протагора можно свести к нескольким основным принципам. Протагор, как и Демокрит, — материалист, признает существование лишь материального начала в мире. Протагор признает и тезис Гераклита о том, что бытие постоянно из-меняется. Изменчивость является главным свойством материального мира. Постоянно изменяется не только материальный мир, объект познания, но и субъект, т.е. изменяется абсолютно все. В соответствии с этим, всякая вещь соединяет в себе противоположности. Если весь мир постоянно изменяется, то любая вещь в процессе изменения в какой-то момент времени соединяет в себе и то свойство, которым она обладала, и то, которым она будет обладать. А поскольку изменение в мире по-стоянно, то и соединение этих противоположных свойств в вещах также постоянно. Например, вещь, которая была белой и стала впоследствии темной (например, снег в январе и в марте), в некий определенный момент времени была и белой и темной. А поскольку темная вещь также может стать белой, то эту белизну она уже в себе хранит. Поэтому каждая вещь имеет в себе противоположности.

Исходя из этого Протагор доказывает, что все истинно. Он говорит, что это вытекает из того, что поскольку вещи изменяются, переходят в свою противоположность и хранят противоположности в себе, следует, что об одной и той же вещи можно высказать противоположные суждения — и оба суждения будут истинными. Поэтому истины как таковой, объективной истины не существует.

Это положение Протагора выполняло, как сказали бы недавно, социальный заказ. Если все истинно, то софист может с полным правом учить своего ученика доказывать совершенно противоположные высказывания: что день есть ночь, что ночь есть день и т.д. Впоследствии Платон в диалоге «Теэтет» скажет, что если все истинно, то истинно и положение, что учение Протагора ложно.

 

 

Сократ был современником Демокрита (469 (470) — 399 до н. э.). Жил в Афинах. Он полагал, что познать космос невозможно, ибо человек в таком случае запутывается в безвыходных противоречиях. Познать человек может только то, что в его власти, т. е. свою душу. Отсюда принятие Сократом требования «Познай самого себя». В философии центральными для него стали не онтологические проблемы, а этические и гносеологические, причем последние — как дополняющие этику. Сократ впервые указал на значение понятий, на важность их определения, на роль индукции в их формировании (все это — преимущественно в применении к этике). Хотя он и получил разностороннее образование, но впоследствии книг не читал и ничего не писал. Главным средством общения считал живую беседу и спор. В книгах, по его мнению, заключено мертвое знание; книгам нельзя задавать вопросы; живой разговорный диалог, считал он, превыше того, что написано.

 

Душа, по его мнению, является антиподом тела: если тело природно и состоит из природных частиц, то душа своим содержанием имеет понятия. Высшие понятия — Добро, Справедливость, Истина. Благодаря душе человек познает вещи, их место в мире, а главное — отношение человека к человеку, к самому себе. Истина нужна, чтобы действовать, а действия должны быть добродетельны и справедливы.

 

Для достижения истины имеются разные способы. Главным из них Сократ считал майевтику. Ее сущность заключалась в том, чтобы путем следующих друг за другом вопросов заставить собеседника-сначала испытать чувство замешательства (ощутить проблемность), отойди от первоначального неверного или одностороннего понимания и прийти затем к истине. Иначе говоря, майевтика — это диалогический способ рождения нового знания (Сократ сравнивал свой метод с повивальным искусством, которое по гречески называлось «мэевтика»). Это был поиск истины через противоречия; противоречия и их преодоление в познании становились источником развития знания. Нередко при этом использовалась ирония. Сократ спрашивал: «Да?», что звучало как «Разве?», и это побуждало собеседника продолжать беседу, искать нужный ответ. Сократ часто имел представление, чем завершится беседа, но нередко беседа была способом совместного нахождения ответа. Нередко прямого ответа и истины не требовалось: Нужно было, прежде всего, посеять в душе сомнение, вызвать недоумение, побудить к дальнейшим размышлениям. В любом случае Сократ держался не высокомерно, а скромно, убежденный в верности положения «Я знаю, что ничего не знаю». Назидание было ему чуждо.

 

Для Сократа важным являлось формирование общего понятия. Вот пример его беседы (см.: Платон. Диалоги. М., 1986. С. 223 — 249. «Лахет»). В ней принимают участие полководцы Лахет и Никий, а также почтенные афинские граждане Лисимах и Мелесий со своими сыновьями. Разговор — о воспитании детей, конкретный вопрос — о мужестве как части добродетели вообще. Сократ выслушивает мнение других (он замечает, что моложе Лахета и Никия, менее опытен и хочет узнать, что они скажут, хочет поучиться у них). На вопрос «Что такое мужество?» Лахет заявляет: «Клянусь Зевсом, Сократ, это нетрудно сказать. Если кто добровольно остается в строю, чтобы отразить врагов, и не бежит, знай, это и есть мужественный человек». Сократ отвечает: «Ты хорошо сказал, Лахет. Но, быть может, моя вина в том, что я неясно выразился, ибо ты ответил не на задуманный мною вопрос, но совсем другое». И далее поясняет, что скифы, убегая, сражаются не хуже, чем преследуя, а лакадемоняне под Платеями не пожелали держать строй и продолжать сражение и побежали; когда же ряды персов расстроились, они развернулись обратно и таким образом выиграли сражение. Речь идет также о любом бое, в том числе о конном виде боя и, кроме того, о мужестве не только в бою, но и среди морских опасностей, в болезнях, в бедности, в государственных делах, а вдобавок и о тех, кто мужествен не только перед лицом бед и страхов, но умеет искусно бороться со страстями и наслаждениями. Сократ постепенно подводит к ответу на вопрос об общем понятии мужества. «Попытайся же, — обращается он к Лахету, — снова определить мужество — каким образом во всех этих различных вещах оно оказывается одним и тем же. Или ты и сейчас еще не постигаешь, что я имею в виду?» Сократ обращается к понятиям «скорость» вообще, «проворство» вообще, а когда Лахет определяет мужество через стойкость, ведет того дальше, к другим понятиям, связанным с понятием «мужество», и в конце концов заключает, что теперь его определили в значительной его части и что следует об этом думать и далее.

 

Общие понятия нужны, как считал Сократ, каждому человеку. На основе общего понятия могут быть предприняты действия.

 

Знание общего — основа конкретного действия. В дальнейшем, правда, Аристотель заметит, что можно знать общее понятие — «добродетель» и т.п., но действовать противоположным образом. И все же непрерывные беседы Сократа с самыми разными представителями афинского обшества вели к формированию повышенного интереса к общим понятиям.

 

Помимо философского своего значения, деятельность Сократа имела и политическое содержание. Он не был апологетом существующего строя и высказывал суждения, касающиеся справедливости, законности, добра, зла и т.п. применительно к существующим тогда общественному строю и отношениям между людьми.

 

Рост его популярности не совпадал с интересами правящей аристократии. Как пишет А. Ф. Лосев (Жизненный и творческий путь Платона//Платон. Соч. в 3-х томах. Т. 1. М., 1968. С. 17), на гнилой почве вырождавшейся в Афинах демократии зародился в те годы крайний индивидуализм, всегдашняя уверенность в себе, эгоизм и жажда власти. Сократ же своими с виду простыми и невинными вопросами разоблачал не только пошлость обывательских представлений, но и ни на чем не основанную самоуверенность сторонников тогдашнего демагогического режима. Его деятельность для таких людей стала разрушительной. И вот случилось так, что власти, считавшие себя демократическими, не выдержали добродушной иронии Сократа, и ему был вынесен судебный приговор — такой, какого до тех пор еще никому не выносили в Афинах в случаях отвлеченных идейных разногласий. Было решено его казнить.

 

 

Сократические школы

 

 

Антисфен и прелюдия кинизма

 

Одним из учеников и последователей Сократа был Антисфен, живший на стыке V и VI веков до н.э. Обучившись вначале у софистов, он стал учеником Сократа уже в зрелом возрасте. Ему приписывают множество сочинений, но до нас дошли лишь фрагменты.

 

Антисфена привлекала необычайная мощь сократовской практической морали; принципы самодостаточности, самообладания, равенства самому себе, силы духа, выносливости среди любых испытаний, самоограничение до минимума.

Логика Антисфена достаточно упрощенна. В самих вещах нас окружающих, по Антисфену, нет никаких дифиниций. Мы познаем все через ощущения и описываем их через аналогии. Для сложных вещей нет другого определения как описание простых элементов, из которых они образованы. Задача обучения - в исследовании имен, т.е. в лингвистическом познании. По поводу любой вещи можно лишь утверждать ее имя собственное (например, человек есть человек), а значит, формулировать можно лишь тавтологические суждения (тождественность тождественного).

 

Способность самодостаточности (независимость от вещей и от людей, принцип "ни в чем не нуждаться"), к которой призывал Сократ, доведена Антисфеном до экстремума, а идеал "автаркии" (самовластия, самодостаточности) становится целью его философствования.

 

Радикализируется также сократовский принцип самообладания, как способности доминировать и повелевать своими страданиями и наслаждениями. Удовольствие, по Сократу, само по себе не есть ни благо, ни зло. Для Антисфена оно, - безусловное зло, от коего следует бежать что есть сил. Вот дословные выражения Антисфена: "Лучше сойти с ума, чем испытать наслаждение".

 

Очевидно, что этика Антисфена требует от человека непрекращающегося усилия над собой, подавления импульсов к наслаждению, отказа от комфорта и роскоши, бегства от славы, непременного условия оставаться в оппозиции к принятым законам. Это напряженное усилие и указывает на благо и тесно связано с добродетелью.

 

Таким образом, учение Сократа Антисфен модифицировал в духе аполитичного индивидуализма.

 

Антисфен основал свою школу в гимнасии Киносарга (что значит, - резвые собаки), отсюда имя – киники.

Основателем кинизма был Антисфен, но судьбе было угодно сделать символом движения киников Диогена Синопского.

Диоген был старшим современником Александра. Один из античных источников говорит, что он умер в Коринфе в тот же день, что и Александр в Вавилоне.

 

Диоген не только усилил экстремизм Антисфена, но создал новый идеал жизни необычайной суровости, который на столетия стал парадигматическим.

 

Выразить всю программу нашего философа может одна фраза: "Ищу человека", которую он повторял, как говорят, с фонарем в руках среди толпы и среди бела дня, провоцируя ироническую реакцию. Ищу человека, который живет в соответствии со своим предназначением. Ищу человека, который выше всего внешнего, выше всех общественных предубеждений, выше даже капризов судьбы, знает и умеет найти собственную и неповторимую природу, с которой он согласен, а, значит, он счастлив.

 

"Киник Диоген, - свидетельствует античный источник, - повторял, что боги даровали людям средства к жизни, но они ошиблись насчет этих людей". Свою задачу Диоген видел в том, чтобы показать, что человек всегда в своем распоряжении имеет все, чтобы быть счастливым, если понимает требования своей натуры.

 

В этом контексте понятны его утверждения о бесполезности математики, физики, астрономии, музыки, абсурдности метафизических построений. Что же касается модели поведения, то кинизм стал наиболее антикультурным явлением из всех философских течений Греции и запада вообще. Одним из наиболее крайних выводов был тот, согласно которому наиболее существенные потребности человека суть животные. Теофраст рассказывает, что Диоген, увидев мышь, которая не искала места для ночлега, не боялась ни тьмы, ни чего-то другого, счел такой образ жизни за образец: без цели и без ненужных забот и страхов.

 

Образ жизни вне цивилизованного комфорта - бочка, где он жил. Свободен лишь тот, кто свободен от наибольшего числа потребностей. Киники без устали настаивали на свободе, теряя меру. В одном роскошном доме в ответ на просьбу соблюдать порядок, Диоген плюнул в лицо хозяину, заметив, что не видал более скверного места. А когда брал деньги в долг, то говорил своим друзьям, что просил у них не подарков, а хотел лишь вернуть то, что они ему должны.

 

Метод и путь, ведущий к свободе и добродетелям, Диоген обозначает понятиями - "аскеза", "усилие", "тяжкий труд". Тренировка души и тела до готовности противостоять невзгодам стихии, умение господствовать над похотями, более того, презрение к наслаждениям - фундаментальные ценности киников, ибо удовольствия не только расслабляют тело и душу, но серьезно угрожают свободе, делая человека рабом своих привязанностей. По этой же причине осуждался и брак в пользу свободного сожительства мужчины и женщины. Впрочем, киник также и - вне государства, его отечество - целый мир.

 

"Автаркия", т.е. самодостаточность, апатия и безразличие ко всему суть идеалы кинической жизни. Символичен эпизод: Диоген принимал солнечные ванны, когда Александр, сильнейший из сильных мира сего, обратился к нему: "Проси, чего хочешь". - "Не засти мне солнца", - был ответ. Диогену была достаточна наинатуральнейшая вещь - солнце, этим он подчеркивал суетность любой власти. Ведь счастье приходит изнутри и никогда извне.

 

Возможно для самозащиты, Диоген называл себя "собакой" (кине); оскорбительное для других, это имя обозначало для него того, кто "торжественно приветствует дающего, лает на тех, кто не дает, и кусает тех, кто отбирает". Диоген, без сомнения, сумел озвучить новые настроения своей эпохи, даже если это вышло односторонним образом. Это понимали уже современники, воздвигнувшие ему мраморный памятник в виде собаки с надписью: "Даже бронза ветшает со временем, но слава твоя, Диоген, во веки не прейдет, ибо лишь ты сумел убедить смертных, что жизнь сама по себе достаточна, и указать наипростейший путь жизни".

 

Аристипп и школа киренаиков

 

Аристипп родился в Кирене, греческой колонии на берегу Африки. Он жил в последние десятилетия V в. и в первую половину IV в. до н.э. Он отправился в Афины учиться у Сократа. Но образ жизни светского бонвивана и приобретенные привычки еще до встречи с Сократом определили его собственное прочтение учения учителя.

 

Легко фиксируется первая особенность, согласно которой физическое процветание - изо всех благ, возможно, наивысшее, вплоть до утверждения наслаждения как основной пружины жизни. Сократ, как мы видели, не осуждал удовольствия (как это делал Антисфен), не видел в нем самом по себе ни блага, ни зла: благо могло быть одновременно и наслаждением, если последнее вписано в жизнь, исполненную познанием. Аристипп же, вопреки чувству меры, заявляет, что наслаждение - благо всегда, из какого бы источника оно не проистекало. Аристипп, таким образом, в подлинном смысле слова гедонист, и находится в абсолютном контрасте с Сократом.

 

Счастье, с точки зрения радикального гедонизма, заключено в удовольствии, вкушаемом мгновенно. Это чувство называют "легким движением", страдание же - "сильным движением". Недостаток того или другого, т.е. удовольствия или страдания, есть стазис, или застой, например, в ситуации спящего или дремлющего. Удовольствие (как и страдание) физическое превосходит по силе психическое, потому правильно, что злодей должен быть наказан телесной болью. И все же в духе Сократа киренаики подчеркивали, что быть хозяином своих удовольствий достойно человека, но не наоборот. Однако принцип самообладания трансформируется: не господство над жизнью инстинктов и жаждой к наслаждению, а господство в самом наслаждении. Отвратительно не само наслаждение, а тот, кто им затянут, кто становится его жертвой. Зло не в том, чтобы идти навстречу своим страстям, а в том, что тот, кто, ими охвачен, не может вырваться, становится игрушкой своих страстей. Достойно осуждения не само наслаждение, но крайности, им инспирируемые.

 

ПЛАТОН

 

 

Платон родился в 427 году до н. э. на о. Эгина вблизи Афин; происходил из небогатого аристократического семейства. Подлинное его имя — Аристокл. По преданию, получил имя Платон от Сократа. Его имя связывают с атлетическим телосложением (греческое platys означает «широкий») и с широтой его интересов. Он много занимался спортом, музыкой, поэзией; его считали поэтом. Был знаком с учениями философов Гераклита, Кратила, Парменида, Демокрита, Сократа. Познакомившись в двадцать лет с Сократом, стал его учеником. Историки полагают, что после этого встречи Платон сжег свои поэтические произведения, решив полностью посвятить себя философии. Платон тяжело пережил смерть своего учителя и надолго покинул Афины. В годы своих странствий он посетил многие города и встречался с рядом философов того времени. Поездка на остров Сицилия в г. Сиракузы, где правил тиран Дионисий Старший и где Платон предлагал план общественного переустройства, закончилась тем, что правитель этого города отдал тайный приказ спартанскому послу, на корабле которого отплывал Платон, либо убить его, либо продать в рабство. Посол предпочел второе, и Платон оказался на общегреческом невольничьем рынке. После того как он был выкуплен одним из жителей Эгины и отпущен на свободу, Платон, переживший несправедливость по отношению к Сократу и самому себе, решил меньше заниматься государственными делами и больше сосредоточиться на собственно философских вопросах. Наблюдения же за политическими режимами в ряде стран привели его к выводу, что все они плохи и что, если уж и решать, кто должен править, то им должны быть философы. После окончательного возвращения в Афины Платон приобрел на окраине города дом с садом и основал там философскую школу — Академию. Это название произошло от имени аттического героя Академа, под покровительством которого, как считали афиняне, находилась роща, посаженная в его честь и где теперь вел занятия Платон. Просуществовала эта Академия более 900 лет. Из Академии за эти годы вышло немало философов и государственных деятелей. Платон скончался в 347 г. до н. э.

 

Знание и бытие

 

Стержнем философии Платона является учение об идеях.

Теория идей может быть интерпретирована подобно натурфилософским учениям, для которых стержнем был онтологический вопрос: "Что реально существует?" Ответ досократиков заключался в утверждении существования различных элементов или первоначал. Другие философы, подобно пифагорейцам, постулировали существование структур или форм - того, что Платон называет идеями. Именно идеи являются первичной реальностью, то есть субстанцией.

 

Чтобы сделать учение об идеях более понятным, рассмотрим такой пример. Идёт урок математики. Чем является математика? На него можно ответить - "системой понятий". Отвечая так, мы вступили на путь, который ведет к учению об идеях. Оно утверждает, что, кроме чувственно воспринимаемых вещей (кусков мела, чернил, бумаги, школьной доски и т.п.), существует нечто, что мы понимаем, хотя и не можем чувственно воспринимать. Это нечто является "идеями", например, идеей окружности, идеей треугольника и т.п.

 

Однако откуда наша уверенность в том, что эти математические идеи существуют? Разве не верно, что существует только след мела на школьной доске, а не эти идеи? Разве математические идеи не исчезают тогда, когда мы вытираем доску после окончания урока по математике? Это кажется неправдоподобным. Тогда, может быть, математика существует только "внутри" нас самих? Но возможно ли, что тридцать учеников на уроке математики изучают один и тот же предмет, например теорему Пифагора, хотя некоторые из них соображают быстрее остальных? Очевидно, математика не может быть "внутри" нас. Математика должна быть тем, на что мы все можем направлять наше внимание, о чем мы думаем.

 

Истины математики являются общезначимыми, то есть имеющими силу для всех. Они также не зависят от отдельного субъекта. Они являются тем, на что мы все "направляем наше внимание".

 

С помощью таких простых вопросов и аргументов мы приближаемся к пониманию платоновского учения об идеях. Идеи, такие как окружность или треугольник, являются не чувственно воспринимаемыми, а интеллигибельными, постигаемыми с помощью рассудка. Отдельные воспринимаемые окружности и треугольники являются, так сказать, преходящими представлениями соответствующих идей. В противоположность этим изменяющимся и отдельным представлениям идеи являются неизменными и всеобщими. Идеи не являются чем-то "внутри" наших мыслей, они существуют объективно и являются общезначимыми.

 

Для того, чтобы понять ответ, воспользуемся опять схемой философского вопрошания вопрос-аргумент-ответ-следствие. Одним из следствий платоновского ответа является следующее утверждение. Если действительно мир "раздвоен", то есть имеются два способа существования (чувственные вещи и идеи), то тем самым создаются условия для общезначимой этики (нравственности). В таком случае мы определенным образом объясняем, как можно утверждать, что "добро есть нечто объективно существующее". А именно, оно существует в форме идеи.

 

До сих пор онтологический вопрос: "что считать существующим?" рассматривался в контексте математики. Но платоновское учение об идеях будет более понятным, если обратиться к другому примеру.

 

Если спросить, "что является благородным поступком?", то нетрудно указать в качестве ответа на ряд конкретных ситуаций. Например, спасение провалившегося под лед человека является благородным. Но в чем заключается благо соответствующего действия? В том, чтобы кинуться на помощь? В том, чтобы бросить на лед лестницу? В том, чтобы поползти по лестнице? Мы не в состоянии предметно представить или увидеть благо в этой ситуации. Оно не является чем-то нами чувственно воспринимаемым. Тем не менее мы уверены в благородстве данного поступка. Почему? Потому, сказал бы Платон, что мы уже имеем идею благородного поступка и она помогает понять этот поступок как благородный.

 

Можно далее спросить: "Что такое понятие?" Мы можем упростить его следующим образом. Когда говорится о лошади Петра, то имеется в виду конкретная лошадь, на которую можно указать (чувственно воспринимаемый феномен в пространстве и времени). С другой стороны, когда мы говорим о лошади вообще, то можно сказать, что мы говорим о понятии "лошадь". Каждый язык использует свои слова для обозначения этого понятия: лошадь, horse, Pferd, hest, cheval, hestur и т.д. Платон полагал, что понятия (например, понятие "лошадь" или то, что мы "подразумеваем", или на что мы "указываем", когда используем слова лошадь, horse, cheval и т.п.) обладают независимым существованием по отношению к отдельным конкретным объектам, которые подпадают под это понятие. Истолковываемые таким образом понятия Платон называет идеями.

 

Платоновское учение об идеях ведёт к разделению мира на две части. Реальность существует двумя принципиально различными способами: либо в качестве идей, либо в качестве чувственно воспринимаемых вещей:

 

идеи / чувственно воспринимаемые вещи

 

Этот (онтологический) дуализм во многом соответствует разделению мира, который вводили Парменид и пифагорейцы. Главное различие состоит в том, что постулируемый Платоном онтологический дуализм определенным образом объясняет, как возможны общезначимые этико-политические нормы. Добро - этические и политические нормы - существует как идея.

 

Идеи существуют независимо от пространства и времени. Они не могут быть описаны с помощью пространственно-временных свойств.

 

Придерживаясь обычной интерпретации, можно сказать, что идеи не существуют во времени и пространстве, что они не возникают и не исчезают. Они являются неизменными. Лошади рождаются, живут и умирают. Однако идея "лошадь" всегда остается одной и той же. Это значит также, что и благо (добро) как идея является неизменно одним и тем же, независимо от того, следуют ему люди или нет, знают они его или нет. Иначе говоря, Платон верил, что он показал, что мораль и политика имеют прочное основание, которое полностью не зависит от многообразия мнений и обычаев. Учение об идеях понималось им как обосновывающее абсолютный и общезначимый фундамент этико-политических норм и ценностей.

 

 

Учение об идеях предполагает следующие отношения:

 

идея / чувственные вещи = неизменяемое (этико-политическое благо) / изменяемое (многообразие обычаев и мнений)

 

 

Платон не считал, что мир идей и мир вещей являются равноценными. Он считал идеи более "ценными", поскольку они являются идеалами.

 

Мы стремимся к идеям, потому что они являются идеальными. Согласно Платону, в каждом из нас заложено страстное стремление к идеалам. Это и есть платоновский эрос: страстная жажда ко все возрастающему видению Прекрасного, Блага и Истины.

 

 

Поэтому для людей не существует постоянного и непреодолимого противоречия между воспринимаемым органами чувств миром и миром идей. Люди живут в атмосфере динамического напряжения между этими двумя мирами. В воспринимаемом мире человек познает, что некоторые поступки лучше других. Это отражение идеи добра в мире восприятия позволяет достичь лишь ее временного и несовершенного понимания. Когда мы ищем более ясного видения идеи блага, то мы в большей степени оказываемся способными различать добро и зло в мире восприятия, а когда мы пытаемся лучше понять, что мы считаем благом и злом в этом мире, то мы значительно облегчаем проникновение в идею блага. Итак, процесс познания реализуется в форме непрекращающегося взаимодействия (диалектики) между созерцанием идей (теорией) и жизненным опытом в чувственном мире (практикой). Именно так мы углубляем наше понимание идеи блага и того, что есть благо в нашей жизни.

 

Таким образом, философия предстает одновременно и всеобщей, будучи связанной с вечными идеями, и конкретной, будучи связанной с жизненными ситуациями. Философия является в равной степени как познанием, так и образованием.

 

Процесс образования (педагогическая пайдейа) оказывается непрекращающимся странствованием между верхом ("светом") и низом ("царством теней").

 

Согласно Платону, идеи не изолированы друг от друга, как отдельные звезды на мысленном небосклоне. Идеи связаны друг с другом. Они образуют связанное целое. В Государстве Платон обсуждает вопрос о том, какой поступок является справедливым. Беседа выявляет разные мнения и разные действия, которые могут быть обозначены как справедливые. Только тогда все эти различные феномены и представления могут быть названы "справедливыми", когда, согласно Платону, все они причастны одной общей идее, идее справедливости. Именно эта идея делает возможным рассмотрение этих разных случаев как "справедливых". Но это означает, утверждает Платон далее, что мы не в состоянии понять идею справедливости изолированной от других. Идея справедливости указывает не только на себя. С одной стороны, она предполагает добродетели мудрости, мужества и умеренности - при условии, что справедливость заключается в правильной их гармонии. С другой стороны, справедливость предполагает идею добра (блага).

 

Таким образом, идеи переплетены между собой. Поэтому, согласно Платону, у нас не можем быть истинного познания отдельной идеи. Постижение идей является познанием их взаимосвязей, познанием "тотальностей".

 

Исходя из этого толкования, можно сказать, что идея блага ("идея единого") выделяется из ряда других идей, а именно: идея блага представляет подлинную внутреннюю взаимосвязь идей.

 

Эта взаимосвязь между идеями, по Платону, является подлинным основанием реальности, базисной структурой, лежащей в основе всех отдельных чувственно воспринимаемых нами явлений.

 

 

В диалоге Государство Платон использовал аналогии для разъяснения учения об идеях. Это аналогия с Солнцем и аналогия с узниками в пещере.

 

Кратко суть аналогии с Солнцем заключается в том, что Солнце можно сравнить с идеей блага. Солнце является для чувственного мира тем, чем является идея блага для мира, постигаемого только мышлением. Солнце, как и идея блага, является властелином своего мира. Как солнце излучает сеет, так и идея блага порождает истину. И точно так же, как глаз видит при дневном свете, так и разум понимает в свете истины. Разум является человеческой способностью, которая связывает нас с идеей блага подобно тому, как глаз, являясь органом зрения, связывает нас с Солнцем. Но глаз, или способность зрения, не тождественен Солнцу, как и разум не тождественен идее блага. Солнце освещает все вещи, включая самого себя, и делает их видимыми для нас. Сходным образом, идея блага делает все идеи, включая и саму себя, постигаемыми нашим разумом. Более того, идея блага является условием существования, а не только познаваемости всех других идей, точно так же, как, по Платону, существование Солнца является условием не только нашей способности видеть вещи, но и их существования.

 

Учение Платона об идеях оказывается не только онтологией, теорией сущего, но также и эпистемологией, теорией познания.

 

 

Чувственные вещи и большинство наших мнений изменяемы и несовершенны. Знание о них не является совершенным знанием. Объективное знание, episteme, возможно только об идеях, которые являются неизменными и совершенными. Путем размышления о нашем чувственном опыте и о способах его языкового представления мы можем приблизиться к этому объективному знанию, поскольку идеи в некотором смысле лежат "в основе" наших представлений и чувственных вещей. Например, идея правильного действия лежит в основе и делает возможными различные правильные действия и наши представления об этих действиях. Точно так же, как мы можем "вспомнить" идею окружности, таящуюся за различными несовершенными кругами, которые мы воспринимаем вокруг себя, так же мы можем "припомнить" идею справедливого действия, скрывающуюся за различными выражениями справедливых действий.

 

Платоновскую теорию познания можно также проиллюстрировать, рассмотрев место человека по отношению к миру идей и миру ощущений.

 

Платон говорит, что душа отдельного человека существовала до его рождения и продолжает существовать после его смерти, когда умирает его физическое тело. Человек является созданием, находящимся между миром идей и миром чувственного восприятия. Его душа принадлежит миру идей, а физическое тело - чувственному миру. Поэтому человек, будучи единством души и тела, принадлежит обоим мирам. Однако подлинной частью человека, по Платону, является душа.

 

То, что мы называем жизнью, есть время существования души, когда она воплощена в физическом теле. Душа, в некотором смысле, погружается в чувственный мир (так называемое рождение), приобретает физическое тело и после определенного времени снова возвращается в мир идей, освобождаясь от тела (так называемая смерть). Время, когда душа находится в чувственном мире, и есть так называемая жизнь.

 

Таков онтологический статус человеческих существ. Можно сказать, что платоновская теория познания основывается на этом понимании человека. В течение пред-существования, когда душа обитает в мире идей, она способна непосредственно видеть идеи. Когда душа обретает физическое тело (во время рождения), она забывает все, что она знала. Но на протяжении жизни душа вспоминает то, что она знала раньше. Вид несовершенной окружности в природе может пробудить имевшееся ранее понимание идеи окружности. Любой акт обучения, от рождения до смерти, является ни чем иным как процессом воспоминания.

 

Сократ всю свою жизнь посвятит опровержению софистики, чтобы доказать, что истина существует, что она существует объективно и абсолютно и что не человек есть мера всех вещей, а наоборот, человек должен сообразовывать свою жизнь, свои действия с истиной, которая является абсолютным благом. Платон разработал своего рода онтологию истины — идеи объективны и истины.

 

Государство и идея добра

 

 

Сократ считал, что добродетель является в определенном смысле знанием и что добродетели можно научить. Беседуя с людьми и подталкивая их к размышлению, их можно сделать добродетельными. Тогда люди начинают поступать правильно и становятся счастливыми. Платон соглашается с этим тезисом и дополняет его утверждением о том, что правильное знание является знанием идеи добра. Но Платон меньше, чем Сократ, верит в то, что люди способны достичь знания, которое есть добродетель.

 

Мы можем рассматривать этот вывод как следствие учения об идеях. Идеи трудны для понимания. Познание идей требует значительных умственных способностей, дисциплины и длительной подготовки. Только немногие в состоянии достичь адекватного знания идей. В результате, большинство людей не способны путем собственных усилий стать добродетельными и вести моральную и счастливую жизнь. Поэтому немногие избранные, которые обладают знанием идей и по определению являются добродетельными, должны вести остальных по верному пути.

 

 

Платон выдвинул следующее условие для создания здорового города-государства. Властью должны обладать те, кто является компетентным, а не народ или малознающие и недобродетельные единоличные правители. Средством для достижения этой цели является всеобщая система образования, в которой каждый имеет одинаковые возможности и каждый может найти в полисе соответствующее его способностям место.

 

Большая часть диалога Государство посвящена тому, какой должна быть идеальная система образования. При этом следует подчеркнуть, что Платону важна именно система как целое, а не частные детали, связанные с изучаемыми предметами, возрастом учеников или их экзаменами. Ее основные моменты таковы. Образование находится в руках общества, а не частных лиц. Все дети, независимо от происхождения и пола, имеют одинаковые возможности обучаться. Между десятью и двадцати годами все получают одно и то же образование. Важнейшими предме-

 

 

тами являются гимнастика [1], музыка и религия. Молодежь должна обладать крепким и гармонически развитым телом, чувством прекрасного. Она должна быть обучена послушанию, лояльности и готовности к самопожертвованию. В возрасте 20 лет происходит отбор лучших, которые продолжают обучение, уделяя особое внимание математике. В возрасте 30 лет снова происходит отбор, и прошедшие его изучают еще пять лет философию. После этого они в течение пятнадцати лет участвуют в практической жизни общества, приобретая навыки управления. Когда им исполняется 50 лет и за их плечами 40 лет всестороннего образования, подготовки и опыта, тогда эта тщательно отобранная элита берет в свои руки управление государством.

Не прошедшие первый отбор становятся ремесленниками, земледельцами и купцами. Отсеянные после второго отбора становятся управляющими и воинами. Таким образом система образования порождает три социальных класса. Первый состоит из правителей, обладающих компетенцией и всей полнотой власти. Второй класс образуют те, кто связан с управлением и военной обороной. К третьему классу принадлежат производители необходимых для общества продуктов.

Предпосылкой здесь являются различия людей. Система образования служит как раз для отбора разных типов людей и размещения их на соответствующие им места в обществе. Платон говорит метафорически, что некоторые люди сделаны из золота, другие из серебра, а остальные из железа и меди.

Далее Платон соотносит три выделенных класса с тремя общественными функциями и тремя добродетелями.

1. Мудрость

2. Мужество Справедливость

3. Умеренность (послушание)

 

Платон не считает всех людей одинаково хорошими. Например, не каждый способен к политической деятельности. Однако он полагает, что всеобщая система образования и воспитания обеспечит каждому мужчине и каждой женщине отвечающее их способностям место в обществе, где они смогут выполнять общественную функцию, для реализации которой подготовлены наилучшим образом. Одаренные мудростью будут править обществом. Обнаружившие мужество будут защищать общество. Проявившие умеренность и заботливость будут производить необходимые обществу продукты.

 

 

Следует добавить, что это идеальное общество не мыслилось, исходя только из теоретических и моральных требований. Справедливое общество является обществом для взаимного удовлетворения потребностей. Мудрые думают, мужественные защищают и умеренные производят. При условии, что разные люди имеют разные способности (добродетели) и соответственно выполняют различные общественные функции, они дополняют друг друга. Тем самым каждый участвует в удовлетворении естественных потребностей (то есть потребностей, которые Платон считал естественными для города-государства). В этом положении содержатся зерна теории разделения труда и теории классов. Платон не рассматривает разделение труда и классы как присущие обществу по природе или по высшему установлению. Он пытается, исходя из соображений общественной эффективности и различных способностей членов общества, обосновать разделение труда и классовое расслоение.

 

 

Справедливое государство характеризует гармоническое взаимодействие классов и функций. Разделение труда и классовые различия предполагают главнейшую политическую добродетель - справедливость.

 

Даже если теоретически Платон и разрешил проблему взаимосвязи власти и компетентности, он все-таки испытывал сомнения по поводу того, что предлагаемая им система образования и воспитания может предотвратить общественную фрагментацию и усмирить эгоистические интересы. Именно в них, наряду с некомпетентностью, Платон усматривал главную причину вырождения демократии в современных ему Афинах. Предложенное им лекарство заключалось в запрещении частной собственности и упразднении института семьи для двух высших классов, которые обладают политической властью. При этом он мыслил следующим образом. Богатство и семейная жизнь являются источниками эгоистических интересов, которые могут противоречить общественным интересам. Семейная жизнь является частной жизнью. Богатство порождает зависть и конфликты. Все это ослабляет общество.

 

Платон смотрел на экономику преимущественно с политической стороны. Неравномерное распределение богатства, значительная дифференциация между очень богатыми и бедными являются опасными для стабильности общества. Политики с собственными экономическими интересами могут действовать вопреки общественным интересам. Поэтому Платон считал, что стабильность полиса обеспечивается следующими факторами: компетентностью правителей (образование); лояльностью граждан по отношению к обществу (отсутствие у правителей частной собственности и семьи), самодостаточностью (баланс между численностью населения и территорией) и наступательной обороной.

(Согласно Платону, полис должен был обладать постоянным населением - в "Законах" он говорит о 5040 жителях (хозяевах) и территории, достаточной только для их самообеспечения.)

По Платону идеальная система образования обеспечивает каждому его подлинное место в обществе, то есть каждый, действительно, должен делать то, к чему у него есть способности, то, к чему он наилучшим образом подготовлен. Каждый будет жить "согласно способностям" или в соответствии с тем лучшим, что есть у него. Чего мы действительно "хотим", так это реализовать наилучшим образом наши способности. При этом идея добра определяет, что является наилучшим. Кроме этой идеи, не существует иного основания для определения того, что мы "должны" делать. Именно идея добра, которая одна и неизменна, определяет, что такое добро, а не случайные и переменчивые мнения людей, не знающих эту идею. Итак, то, чего действительно хочет каждый, есть одновременно и то, что он может делать, и то, что он должен делать. Поэтому в этой теории не существует противоречия между личными и общественными интересами.

Таким образом, по Платону, эгоизм является не просто моральной ошибкой. Эгоизм выражает тот факт, что люди принципиально не понимают, что означает быть человеческим существом. Они не понимают того, что личные интересы и общественные интересы совпадают; что общество не есть нечто внешнее по отношению к самодостаточному индивиду; что человек существует всегда в сообществе. Эгоист подобен душевнобольному, который считает, что он может стать ногами в бадью и расти, как дерево. Он абсолютно не понимает, что значит быть человеком. Человек должен и стремится к добру. Добро для человека выявить и максимально развить, то, что в нем заложено (на пользу себе и обществу).

Так называемое противоречие между желаниями индивида и общественным долгом является, по Платону, заблуждением. В правильном обществе то, что желает индивид, является тем, что требует от него общество, а именно: каждый человек стремится к реализации своих наилучших качеств и удовлетворению своих действительных потребностей посредством разделения труда, основывающегося на справедливом распределении профессиональных обязанностей.

Согласно Платону, жалующиеся на недостаток свободы в идеальном государстве не понимают, в чем заключается их собственное благо, что свобода заключается в свободной реализации их собственной жизни, а это возможно только в сообществе. Полагающие, что Платон посягает на основные человеческие права, не понимают (сказал бы, вероятно, Платон), что права в отличие, скажем, от зубов и волос, не являются тем, чем люди обладают независимо от сообщества. Права неразрывно связаны с ролью и функциями, которые люди выполняют в обществе.

Платоновские взгляды на место женщины в идеальном государстве проясняют его понимание взаимосвязей как биологического и культурного, так и частного (oikos) и публичного (polls).

 

Платон устанавливает широко простирающееся равенство женщин и мужчин [Государство, Книги 4 и 5]. Это особенно примечательно, если принять во внимание положение женщин в современном ему греческом обществе. Такая позиция объясняется тем, что Платон толковал биологические различия между полами как несущественные по отношению к тому, какие общественно полезные задачи способен выполнять человек. То обстоятельство, что женщина рожает детей, не оправдывает основанное на различии полов разделение труда, при котором женщины занимаются только домашним хозяйством, а мужчины исполняют общественные обязанности.

На этом основании Платон может быть рассмотрен как один из первых защитников равноправия полов. Выступая против обычаев и нравов своего времени, Платон отстаивал равные возможности образования для юношей и девушек, равные возможности для каждого заниматься профессией, для которой он наиболее подготовлен, и занимать социальное положение, отвечающее его способностям. Он также выступал за равные возможности социального общения, равные для всех юридические и политические права, равные права на собственность и выбор партнера в том смысле, что собственность и моногамные половые отношения были запрещены как для женщин, так и мужчин, принадлежавших к двум высшим классам. Конечно, это не значит, что Платон оперировал понятием всеобщих прав личности в том смысле, как их понимали в Новое время Локк и Милль [см. Гл. 12 и 17]. Согласно Платону, эти права определялись местом человека в обществе.

 

По Платону, человек является преимущественно духовным существом - разумным и политическим. В его воззрениях на человека биологическое занимает подчиненное место. Вот почему он не поддерживает разделение труда и иерархию, основанные на биологических различиях. Отсюда возникает естественный вопрос: почему женщины не могут заниматься публичной деятельностью столь же успешно, как и мужчины?

 

Разумеется, подобное изображение Платона как теоретика равных прав достаточно условно. В его работах имеются и типичные для его времени мысли, выражающие пренебрежительную оценку женщин по сравнению с мужчинами [см. Тимей 42, где мужчины трактуются как высший пол, или Государство 395, 548 b и Законы 781 а-b, где он рассматривает женщин как источник социально опасных пороков].

 

Основываясь на двусмысленности высказываний Платона при обсуждении отношений между полами, некоторые авторы утверждают, что Платон с опаской относился к женщинам и тем функциям, которые они выполняют в обществе, рожая детей и занимаясь присмотром за ними. Здесь в сфере воспроизводства и социализации главенствующее место принадлежит природе и частной жизни! Эта сфера находится вне рационального контроля. Вот почему эта сфера должна быть поставлена под контроль. Общественная (публичная) жизнь должна стать всеохватывающей, а частная жизнь должна быть фактически запрещена! Поэтому не допускается никакой частной собственности, никаких моногамных отношений и никаких связей между родителями и их кровными детьми. Все должно быть общим и иметь публичный характер.

 

Аристотель (384 - 322) - величайший древнегреческий философ. Родился в Стагире. Отец Аристотеля Никомах - придворный врач македонского царя.

В 367 г. до н. э. семнадцатилетний Аристотель прибыл в Афины и стал слушателем "Академии" Платона, где он пробыл вплоть до смерти основателя "Академии" в 347 г. до н. э. Аристотель был самым талантливым его учеником. Первое время он полностью разделяет взгляды Платона. Однако позже Аристотель уязвимые места платоновского идеализма и подвергает его проницательной критике. Со смертью Платона Аристотель покидает Академию, возглавляемую преемником Платона, его племянником Спевсиппом, и Афины.

Первые шесть лет живет в малоазийской Греции. В конце 40-х годов 4 в. до н. э. Аристотель был приглашен Филиппом II на роль воспитателя тринадцатилетнего Александра, которое продолжалось около четырех лет. Впоследствии великий полководец скажет: "Я чту Аристотеля наравне со своим отцом, так как если отцу я обязан жизнью, то Аристотелю тем, что дает ей цену". Аристотель вернулся в Стагиру, где провел около трех лет. После битве при Херонее (338 г. до н. э.) македонское войско Филиппа II разгромило соединенное войско греческих полисов и Классическая Греция как совокупность суверенных полисов перестает существовать. Аристотель возвращается в Афины.

Оказавшись снова в Афинах пятидесятилетним мужем, Аристотель открывает здесь философскую школу - Ликей, названную из-за соседства с храмом Аполлона Ликейского ("волчьего"). В состав территории школы входили тенистый сад с крытыми галереями для прогулок, Поэтому школа Аристотеля называлась также "перипатетической" (т. е. "прогулочной"), а члены школы - "перипатетиками" (т. е. "прогуливающимися"). Скоропостижная смерть Александра вызвала в Афинах антимакедонское восстание. Аристотель был обвинен в богохульстве и, не дожидаясь суда, покинул Афины, как оказалось, навсегда - Аристотель вскоре умер на острове Эвбея в вилле своей покойной матери.

 

Сочинения. Наследие Аристотеля велико, хотя оно дошло до нас далеко не все. В юности Аристотель писал диалоги, подражая Платону. Они до нас дошли в фрагментах. В эпоху же Ликея были созданы коллективные труды, выполненные под руководством Аристотеля. Аристотель явился систематизатором всех имевшихся в ту эпоху отраслей научного знания и основоположником целого ряда наук (логики, психологии, биологии, истории науки, истории философии, эстетики, политэкономии, государствоведения и др.).

Логика - детище Аристотеля. Наука о мышлении и его законах изложена в трактатах "Первая аналитика", "Вторая аналитика", "Топика", "Опровержение софизмов", "Категории", "Об истолковании". Они объединены под общим названием "Органон" ("Орудие"). Физические взгляды Аристотеля изложены в сочинениях "Физика", "О небе", "О возникновении и уничтожении", "Метеорология" и др. Биология - "История животных", "О частях животных", "О движении животных", "О происхождении животных"). Аристотелю принадлежит и первый психологический трактат - сочинение "О душе", к которому примыкают восемь небольших трактатов. Аристотель создал три этических сочинения: "Никомахова этика", "Эвдемова этика", "Большая этика". "Политика" и "Экономика" Аристотеля составляют группу политико-экономических сочинений. Вопросы искусствоведения рассмотрены Аристотелем в "Поэтике", к которой примыкает "Риторика". Главное произведение Аристотеля - "Метафизика".

"Метафизика". Во времена Аристотеля слова “метафизика” не было. Это неологизм, возникший, по-видимому, в 1 в. до н. э., когда Андроник Родосский систематизировал рукописи Аристотеля. Он поместил Аристотелевские "книги" по философии после "книг" по физике и, не зная, как их назвать, обозначил словами: "То, что после физики" ("после" - по-древнегречески "мета"). Так образовалось новое слово - "метафизика".

 

Аристотель делит научное знание на "первую философию" и "вторую философию". Физика, наука о природе, для Аристотеля "вторая философия". Предмет "первой философии" (позднее названной "метафизикой") - не природа, а то, что существует сверх нее. Аристотель ограничивает природу определенными рамками, природа у него не совпадает с сущим, сущее шире природы, которая есть для него лишь один из родов сущего. Если бы дело обстояло иначе, то философия не имела бы права на существование, не имела бы своего предмета. Поскольку же предметом физики являются материя и подвижные, изменчивые "чувственные сущности", то, с точки зрения Аристотеля, философия имеет право на самостоятельное существование лишь в том случае, если в области сущего есть нематериальные причины и сверхчувственные и неподвижные, вечные сущности.

Позднее такие сверхчувственные, обособленные, вечные и неподвижные сущности были названы метафизическими, а наука о них получила название метафизики, ей сопутствовал и метафизический метод, поскольку предметы метафизики мыслились неизменными, лишенными развития, вечными

 

Трудно решить, с какого пункта следует начинать объяснение метафизики Аристотеля, но, вероятно, ее самым лучшим местом является критика Аристотелем теории идей Платона и его собственная альтернативная доктрина универсалий. Против идей он выдвигает ряд очень хороших аргументов, большинство которых уже встречается в «Пармениде» Платона. Самым сильным аргументом является аргумент «третьего человека»: если человек является человеком, потому что он похож на идеального человека, то должен быть еще более идеальный человек, на которого похожи и обыкновенный человек и идеальный человек.

Метафизику Аристотеля, грубо говоря, можно описать, как разбавленные здравым смыслом взгляды Платона.

 

До определенного места теория универсалий совершенно проста. В языке имеются имена собственные и прилагательные. Имена собственные применяются к «вещам» или «лицам», каждая или каждое из которых является единственной вещью или лицом, к которому применяется данное имя. Солнце, Луна, Франция, Наполеон являются единственными в своем роде; нет примеров вещей, к которым применяются эти имена. С другой стороны, такие слова, как «кошка», «собака», «человек», применяются ко многим различным вещам. Проблема универсалий связана со значениями таких слов, а также прилагательных, как «белый», «твердый», «круглый» и т. д. Аристотель говорит: «…общим я называю то, что может по природе сказываться о многом, а единичным – то, что не может этого…»

 

То, что обозначается именем собственным, есть «субстанция», тогда как то, что обозначается прилагательным или именем класса, таким, как «смертный» или «человек», называется «универсалией». Субстанция есть «это». Но универсалия есть «такое» – она указывает на род вещи, а не на данную отдельную вещь. Универсалия не является субстанцией, потому что она не есть «это». Универсалия не может существовать сама по себе, но лишь в отдельных вещах.

 

Внешне теория Аристотеля достаточно проста. Предположим, я говорю: «Имеется такая вещь, как игра в футбол». Большинство людей будет считать это замечание трюизмом. Но если бы я сделал вывод, что футбол мог бы существовать без лиц, играющих в футбол, то люди должны были бы справедливо считать, что я говорю бессмыслицу. Точно так же считается, что существует такая вещь, как отцовство, но лишь потому, что имеются отцы; имеется такая вещь, как сладость, но лишь постольку, поскольку имеются сладкие вещи; и имеется краснота, но только потому, что имеются красные вещи. И считается, что эта зависимость не является взаимной: люди, играющие в футбол, существовали бы даже в том случае, если бы они никогда не играли в футбол; вещи, которые обычно бывают сладкими, могут стать горькими; и мое лицо, которое обычно бывает красным, может стать бледным, не переставая быть моим лицом. Таким образом, мы приходим к заключению, что то, что подразумевается под прилагательным, зависит в своем существовании от того, что подразумевается под именем собственным, но не наоборот. Я думаю, что именно это имел в виду Аристотель. Его теория по этому вопросу, как и по многим другим, представляет собой педантически выраженное предубеждение здравого смысла.

Истинное основание для такого разграничения на самом деле является лингвистическим: оно выводится из синтаксиса. Имеются имена собственные, прилагательные и слова для отношений. Мы можем сказать: «Джон мудр, Джемс глуп, Джон превосходит Джемса». Здесь «Джон» и «Джемс» – имена собственные, «мудр» и «глуп» – прилагательные, а «превосходит» представляет собой слово для отношения. Метафизики со времени Аристотеля истолковывали эти синтаксические различия метафизически: Джон и Джемс – это субстанции, мудрость и глупость – универсалии. (Слова для отношений игнорировались или неправильно истолковывались.)

 

Имеется другой термин, играющий важную роль у Аристотеля и у его схоластических последователей, а именно «сущность». Он отнюдь не является синонимом «универсалий». Ваша «сущность» есть то, «чем вы являетесь в силу самой вашей природы». Можно сказать, что это те ваши свойства, которые вы не можете потерять, не перестав быть самим собой. Не только единичная вещь, но и виды имеют сущность. Определение вида должно состоять в упоминании его сущности.

 

Следующим моментом в метафизике Аристотеля является различие «формы» и «материи». Например, мы можем начать с мраморной статуи; здесь мрамор есть материя, тогда как очертание, придаваемое мрамору скульптором, есть форма. Или возьмем примеры, приводимые Аристотелем. Если человек делает бронзовый шар, бронза есть материя и шаровидность есть форма, тогда как в случае со спокойным морем вода есть материя и гладкость есть форма. До сих пор все просто.

 

Аристотель далее говорит, что благодаря форме материя есть какая-то определенная вещь, и это есть субстанция вещи. По-видимому, Аристотель подразумевает простой здравый смысл: «вещь» должна быть ограничена, и ее граница составляет ее форму. Статуя есть «вещь», когда её мрамор, отделён от остального мрамора глыбы, из которого сделана статуя.

Теперь мы переходим к новому утверждению, которое на первый взгляд кажется трудным для понимания. Душа, говорят нам, есть форма тела. Ясно, что здесь «форма» не означает очертание. Вернёмся позднее к этому значению, по которому душа есть форма тела; сейчас лишь заметим, что в системе Аристотеля душа есть то, что делает тело одной вещью, обладающей единством цели и характерными чертами, которые мы ассоциируем со словом «организм». Цель глаза состоит в том, чтобы видеть, но он не может видеть, если он отделен от своего тела. На самом деле видит душа.

 

Казалось бы, следовательно, что «форма» есть то, что придает единство какой-либо части материи, и что это единство является обычно, если не всегда, телеологическим. Но «форма» оказывается значительно большим, чем это, а это большее очень трудно для понимания.

 

Форма какой-либо вещи, говорят нам, есть ее сущность и первичная субстанция. Формы субстанциальны, хотя универсалии не таковы. Когда человек делает бронзовый шар, и материя и форма уже существовали, и все, что он делает, состоит лишь в том, что он их объединяет вместе. Человек не делает форму, так же как он не делает бронзу. Не все имеет материю; имеются вечные вещи, и они не имеют материи, за исключением тех из них, которые движутся в пространстве. Вещи прирастают реальностью, приобретая форму; материя без формы является лишь возможностью.

По Аристотелю, общей целью наук, в том числе философии, является установление истин, объективного знания о сущем. Логика мышления должна воспроизводить логику сущего. Аристотеля можно назвать панлогистом — у него действительность(сущее во взаимоотношении своих частей) совпадает с логикой. Категориальный строй человеческого знания, считал Аристотель соответствует категориальному строю объективной действительности, родам бытия, его общим характеристикам. В соответствии с структурой реальности он и выделял категории сущего. Аристотель указал на 10 таких категорий. Это — сущность, качество, количество, отношение, место, время, положение, обладание, действие, страдание. В эти категории, как он считал, могут быть включены все возможные явления бытия и все мыслимые научные понятия. Сущность является реальной основой остальных категорий. От нее человек идет к категории качества, затем количества. Сущность постоянна в вещи, выражается в ее свойствах. Она есть также отношение, причем множество подобных вещей (их связь, отношение) ведет к установлению сущности более высокого порядка, к сущности вида и рода (конкретный индивид — человек — живое существо).

 

«Форма» очень близка к «сущности», она есть сущность, или, как скажем мы сейчас, — это наряду с внешней офор-мленностью вещи и ее внутренняя структура, закон построения функционирования, развития. Но форма, являясь сущностью, несколько отличается от нее: она находится посредине между единичным и родовым (это скорее, видовая сущность); она есть внутреннее состояние, принцип каждой вещи; кроме того, с ней соотносится помимо понятия еще и смысл вещи. «Материя», по Аристотелю, представляет собой неоформленный субстрат, она пассивна, неспособна сама по себе из себя ничего породить. Материя вечна, как и форма, между ними нет отношения «первичное — вторичное». Они друг без друга не существуют (кроме «формы форм», да и то это — в умозрении, в абстракции). Человек, например, создает медный шар, но меди без определенной формы нет, как нет и шара вообще; никто еще не смог произвести шар как таковой, без субстрата; медь — субстрат, а медный шар — это еще и форма. Форму следует представлять как причину, но и субстрат — тоже причина. Конкретная вещь производна от этих причин, она есть их взаимодействие. Одна и та же вешь может быть единством того и другого в одном отношении и субстратом — в другом. Так, кирпич — «форма» и «материя» (глина), а при постройке дома кирпич — «материя». Кирпич — это дом в возможности, как до этого глина — возможность кирпича. Сам кирпич — это действительность (форма) глины, а дом — действительность кирпича. Единство формы и материи в каждом конкретном случае есть превращение возможности в действительность, есть актуализация возможности.

 

Возникновение или исчезновение чего-то есть движение, иначе говоря, процесс превращения потенциального в актуальное, обнаружение активности формы в момент ее соединения с материей есть движение. Движением является, конечно, и пространственное перемещение. Помимо того и другого имеются еще две формы движения — изменение свойств и увеличение и уменьшение. Движение неотрывно от вещей. Аристотель утверждал: «Не существует движения помимо вещей».

 

В трактовке формы и материи Аристотель уже касался вопроса о причинах вещей. Но он специально рассматривает причинность, выделяя четыре класса (или вида) причин: 1) материальную причину (это есть субстрат, материя, из которой образуются тела; 2) формальную причину (когда форма активно проявляет себя); 3) действующую, или производящую, причину (она раскрывает источник движения, источник превращения возможности в действительность); 4) целевую, или конечную, причину (цель движения). Так, причинами статуи являются и ваятельное искусство, и мрамор: первое — как источник движения, вторая — как материя; но действуют и формальная причина, и целевая: скульптор имеет в голове осознанную цель, которая оказывается впоследствии формой, т. е. тем, что предстоит осуществить. Цель у Аристотеля тесно связана с «энтелехией». Все процессы, имеющие смысл, обладают внутренней целенаправленностью и потенциальной завершенностью. Ребенок, например, содержит в себе взрослого потенциально и энтелехиально (как тенденцию, движущую силу, способностью к изменению в направлении к цели, заложенной в исходном состоянии