Выдержки из 5-ой главы первой книги мета­физики Аристотеля.

"В эпоху этих философов (элейцев и атомистов) и ранее их жили пифагорейцы, изучавшие сна­чала математику, науку, которую они усовершен­ствовали. Занимаясь исключительно математикой, они вообразили, что принципы ее лежат в основе всего.

Так как числа, по самой сущности своей, долж­ны предшествовать всему, что существует, то они, как казалось им, представляют больше ана­логии с тем, что есть и что сделано, чем огонь, земля или вода. Известная комбинация чисел была в их. глазах ни что иное, как справедливость; другая комбинация чисел давала разум и ум; еще но­вая комбинация порождала счастливый случай, и так далее.

Кроме того, они видели в числах гармонические сочетания. Так как все существующее образова­но, как казалось им, по подобию чисел, и так как числа, по природе своей, предшествуют всему, что есть, то они пришли к заключению, что элементы чисел суть элементы всего существующего и что все небо есть гармония и число. Указав на значи­тельные аналогии между числами и явлениями неба и его частей, равно как и явлениями во всем мире, они создали свою систему, и если в системе этой оказывался какой-нибудь пробел, они употребляли все усилия, чтобы восполнить его. Так, десять пред­ставлялось им совершенным числом, содержавшим в себе потенциально все числа, и потому они утверждали, что существует десять движущихся небесных тел, но так как видно было всего девять небесных тел, то они выдумали десятое, назвал его Антиктоном.

*

Мы говорили обо всем этом подробно в другом месте. Теперь же мы коснулись этого предмета с той целью, чтобы узнать от этих философов, ка­ковы их основные принципы и каким путем была раскрыты ими вышесказанный причины.

Они утверждают, что число есть основное на­чало всех предметов, причина их материального существования, их видоизменений и их различных, состояний. Элементы чисел суть нечетное и чет­ное. Нечетное конечно, четное бесконечно. Едини­ца разделяет свойства того и другого элемента, она заключает в себе, и нечетный, и четный эле­мент. Все числа происходят от одного. Небесные тела, как сказано ранее, состоят из чисел. Неко­торые пифагорейцы принимают десять основных начал, называемых ими координатами:

Конечное и Бесконечное;

Нечетное и Четное;

Один и Много;

Правый и Левый;

Мужской и Женский;

Покоющееся и Движущееся;

Линия Прямая и Кривая;

Свет и Тьма;

Добро и Зло; *

Квадратное и Продолговатое".

"....Все пифагорейцы считают элементы чисел материальными, так как эти элементы находятся во всех предметах и образуют мир..."

".....Конечное, Бесконечное и Один не существу­ют, по их понятиям, отдельно, как, например, огонь, вода и т. п.; но абстрактное Бесконечное и абстрактное Один составляют сущность тех предметов, в которых они находятся; число вооб­ще есть также сущность всех предметов. Снача­ла они обратили внимание только на форму и ста­ли определять ее; но в этом случае они рассужда­ли крайне нерационально. Определение их поверх­ностно, и само определение свое они принимали за объяснение сущности определяемого. Это все рав­но, как если бы кто-либо стал утверждать, что двоякое и два - одно и тоже, на том основании, что двоякое получилось из двух. Но два и двоякое не одно и тоже (по существу), иначе единое было бы многое, - вывод, к которому приводит их уче­ние".

Приведем еще отрывок из 7-ой главы той же кни­ги:

"Пифагорейцы придают своим основным нача­лам и элементам еще более странный смысл, чем даже физиологи; причина тому та, что их начала и элементы не отвлечены от конкретных предме­тов. Тем не менее направление всех их исследова­ний и всех их систем чисто физическое. Они объяс­няют происхождение неба, наблюдают все, что совершается в его различных частях, подмечают перевороты, для которых оно служит ареной. Во­обще они смотрят на свои основные начала и при­чины так, как будто они признают вместе с фи­зиологами что-то, что есть материальна и. содер­жит в себе то, что мы называем небом.

Но мы сочли бы их причины и основные начала достаточными для того, чтобы возвысить их до понимания духовных, сверхчувственных предметовДля такого понимания учение их было бы боле пригодно, чем для понимания физического мира". Этим замечанием Аристотеля вполне опровергается мнение, будто философия Пифагора содержи! следы символизма. Аристотель говорит, что философия эта была бы гораздо рациональнее, если бы она имела символический смысл; следовательно, на само деле она не имела такого смысла.