Согласно постмодернизму, онтология предполагает метафизику. Плану онтологии предшествует план этики, следовательно, этика есть метафизика. «Мораль – не ветвь философии, а первичная философия», – говорит Деррида.[45] Французский социолог постмодерна Жиль Липовецкий утверждает, что в сердце европейцев сегодня трепещет всего одно слово, и это слово – этика. Этика конституирует весь мир человека. Альдо Гаргани связывает постмодернизм с концепцией этической ценности таким образом, что это понятие разрушается до основания. Ситуацию с ценностью он сравнивает с ситуацией в природе: ценность устанавливается, как дерево, и достигается, как природа. Желать означает делать. Это действие находится перед нами в качестве природного объекта и как таковое не соответствует понятию добра и зла, прекрасного и безобразного. Таким образом, человек постмодерна – имморалист, он по ту сторону добра и зла.
По мнению Джанни Ваттимо, человек, который живет в секуляризованном мире, где техника обусловливает его историю, становится законченным нигилистом: на место логики ставится риторика, на место этики – эстетика.
З. Бауман связывает современную этику с либеральным государством и осуществляемым им принципом справедливости, который родился из милосердия. «Этика не является производным от государства, моральная власть не проистекает из государственных полномочий по изданию законов и претворению их в жизнь. Она предшествует государству, выступая единственным источником легитимности государства и высшим судьей этой легитимности. Можно утверждать, что государство оправдано лишь как движущее средство или инструмент этики»[46]. В то же время развитие наших моральных качеств отстает от последствий иных действий человека. Эти новые возможности (связанные прежде всего с могуществом науки) порождают потребность в новой этике, что в то же время ограничивает вмешательство этического фактора в научный рост. Бауман формулирует новый – второй - категорический императив: «Действуй так, чтобы последствия твоих действий были совместимы с непрерывным поддержанием подлинно человеческой жизни»[47]. Примечательно, что философия постмодернизма принимает кантианскую веру в силу разума, благодаря которому любой человек может принять эти императивы и следовать им на осно-вании велений лишь одного разума. От этического закона к моральному поступку – этот путь лежит через повеление разума. Опасность для такой этики кроется в том, что государство теряет свои властные полномочия в результате глобализации, теряет экономические рычаги продвижения этических принципов справедливости. Однако утрата государством своей традиционной роли и всевластие транснациональных корпораций делают этику малоприемлемой для новой элиты, Бауман находит для этого положения этики выражение «этика в осаде». Интеллектуалы играют в современном обществе гораздо менее значительную роль, чем прежде, а значит не остаётся надежды на морально или этически ориентированную политику.