В обществознании, опять же в отличие от естествознания, не применяются, по существу, количественные методы. Они здесь мало эффективны. Вспоминается в связи с этим один анекдотический случай. Как-то на одном совещании чиновник от литературы так обозначил достижения своей родной области: "Товарищи, до революции у нас, в Тульской губернии, был всего один Лев Толстой, а сегодня - уже 20 членов Союза писателей". Ничего, кроме улыбки, этот количественный показатель вызвать не может. Невразумительна, скажем, и информация о том, что в стране за год выпущено 100 кинокартин. Может, стоящей среди них нет ни одной. Просто бурная масскультурная деятельность. Для социальных и гуманитарных наук характерны качественные, а не количественные методы.
Малоэффективна, плохо работает в обществознании и такая форма познания (на основе практического преобразования), как эксперимент. Ведь что такое эксперимент? Это изолирование исследуемого объекта от побочных, затемняющих его сущность обстоятельств и явлений (искусственная "чистота" эксперимента), многократное повторение и постоянное изменение или варьирование условий его протекания с целью получения нужного, прогнозируемого результата. Ни того, ни другого, ни третьего в обществе добиться не удается. Тем же, кто готов, горит желанием экспериментировать с и над обществом, настоятельно рекомендуется попробовать сначала на собачках.
Можно, конечно, проводить эксперимент на отдельном предприятии, но "чистым" (полная изоляция от побочных, в т.ч. и неконтролируемых воздействий среды) он никогда не будет. Отсюда и относительная его ценность. Нельзя построить демократию в отдельно взятом городе и, как мы уже убедились, - коммунизм в отдельно взятой стране. Социальные эксперименты нельзя и многократно повторить - в неизменном виде, разумеется. Общественная жизнь носит конкретно-исторический характер, все в ней действительно течет и изменяется, и потому повторенный эксперимент (но в изменившихся условиях) может привести к другим, даже прямо противоположным результатам. Поэтому, наверно, так плохо идет у нас эксперимент с первоначальным накоплением капитала. Ну а варьировать, произвольно менять условия социального эксперимента часто означает просто резать по живому, по людям, в нем участвующим, что антигуманно и должно быть запрещено.
Обществознание и естествознание: другие сопоставления
В обществознании мы имеем дело не просто с бытием, а с "говорящим бытием". Интересно в данной связи заметить, что, по Корану, человек был создан из "звучащей глины". Несомненно прав здесь М.М. Бахтин: "Точные науки - это монологическая форма знания: интеллект созерцает вещь и высказывается о ней. Здесь только один субъект - познающий (созерцающий) и говорящий (высказывающийся). Ему противостоит только безгласная вещь. Любой объект знания (в том числе человек) может быть воспринят как вещь. Но субъект как таковой не может восприниматься и изучаться как вещь, ибо как субъект он не может, оставаясь субъектом, стать безгласным, следовательно, познание его может быть только диалогическим".
Специфичен в обществознании не только объект (субъект-объект), но и субъект. Везде, в любой науке кипят страсти, без них не бывает человека, а значит и его познания. Но в обществознании их накал, пожалуй, самый высокий, так как здесь всегда присутствует личностное отношение субъекта к объекту, жизненная заинтересованность в том, что познается. Социальное познание задевает непосредственно интересы людей. "Я не сомневаюсь, - отмечал в данной связи Гоббс, - что если бы истина, что три угла треугольника равны двум углам квадрата, противоречила чьему-либо праву на власть или интересам тех, кто уже обладает властью, то, поскольку это было бы во власти тех, чьи интересы задеты этой истиной, учение геометрии было бы если не оспариваемо, то путем сожжения всех книг по геометрии вытеснено".
Знание общественных явлений всегда нагружено оценкой, это ценностное знание. Некоторые прямо называют его эмоциональным. Эмоциональную окрашенность обществознания, однако, не стоит преувеличивать. Иначе можно зайти слишком далеко и вслед за С.Л. Франком настаивать на том, что только переживание "приближается к этой явственной и вместе с тем загадочной стороне жизни, в которой внутреннее возбуждение, чувствование или воля как бы раскрывает нам невидимые свойства и области реальности и дает начало особому, теоретически недоказуемому, но субъективно достоверному знанию".
Приведем еще несколько спорных, но очень симпатичных противопоставлений: естествознание насквозь инструментально, у него "товарный способ отношения к действительности", в то время как обществознание - это служение Истине, истине как ценности, как правде; естествознание - "истины разума", обществознание - "истины сердца".
Подведем итоги. Да, обществознание весьма специфично, это не наука в строгом (по образцу естествознания) смысле этого слова. Знание о человеке и обществе - знание особое. Но, может быть, это и неплохо. Искусство, к примеру, тоже не наука, но именно тем оно и привлекательно для нас. В жизни, видимо, нужно все: и естественное, и неестественное (в смысле - общественное). Нежелательно только противоестественное.
Но, видимо, правильнее было бы придерживаться той точки зрения, что обществознание - наука, но только очень и очень специфическая. Или, перефразируя знаменитого английского философа Бертрана Рассела, сказать так: обществознание представляет собой размышление о таких предметах, точное знание о которых еще невозможно.