Семантический горизонт и "метафизическое" отклонение
Сразу же оговоримся, что речь у нас пойдет не о природном в человеке, а о природе в смысле сущности человека. Традиция именно такого понимания термина "природа" восходит к античности. Древнегреческое physis (фюсис) как раз и означало внутреннее существо, внутреннюю форму любой вещи в ее "стремлении" стать самой собой. Впрочем, природу и сущность в нашем случае можно и различать. Природа, скорее всего, самая глубокая сущность, сущность последнего порядка, как выражаются специалисты.
Надо сказать, что само понятие человеческой природы принимается или разделяется далеко не всеми. В литературе, особенно учебной, стало уже общим местом утверждать, что "природа человека" есть результат метафизического, т.е. внеисторического, абстрактно-схоластического, подхода к анализу реальных, полнокровно-живых личностей. Получается, следовательно, что никакой такой общей природы-сущности у людей нет. Нет человека как такового, есть лишь конкретно-исторические существа, отдельные индивиды. Если быть последовательным и довести рассматриваемую точку зрения до ее логического конца, - исключительно и только Иванов, Петров, Сидоров... Что это, как не социологический номинализм? Отрицать реальный социально-онтологический статус за понятием природы человека - значит, ставить под сомнение действительное или объективное существование общего как такового.
На подобное отрицание "природы человека" легко идут те авторы, которые разделяют известную Марксову мысль: "...Сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений". Данная мысль верно схватывает зависимость существования и развития человека от социальной среды, исторического времени, бытия среди "многих". Человек как человек может действительно состояться только в обществе, в общении с другими людьми, в социальной жизнедеятельности. Но есть, просматривается здесь, и другое (с философской точки зрения явно спорное) - конкретно-историческая релятивизация человека: разные общества или общественные отношения - разные люди, "человеки". Как видим, "человеки" - множественное число от слова "человек" и звучит как-то непривычно, не по-русски. Констатация в общем-то банальная и притом чисто языковая. Но за ней, как представляется, стоит отнюдь не тривиальная идея - о конкретно-исторической неразложимости феномена человека. Есть в нем что-то сопротивляющееся исторической дискретности, указывающее или настраивающее на непрерывность, преемственность. Сущность человека как совокупность общественных отношений с определенностью укладывается в ту или иную историческую эпоху и является результатом, а точнее формой развития чего-то более устойчивого и фундаментального. Это последнее и есть человеческая природа, природа человека.