Философия человека

 

П

роблемами сущности человека, пределами и многообразием ситуаций человеческого существования, свободы воли и детерминантов поведения, смысла жизни и достоинства смерти, исследованием различных человеческих качеств занимается специализи­рованная область философии – философская антропология (от греч. anthropos – человек и logos – слово, учение).

Определения человека

Родовое понятие человек фиксирует место человека в ряду других элементов мир. Человек не принадлежит безраздельно природе, хотя многие его свойства – анатомические, физиологические или психические имеют естественное происхождение. Человек – продукт и часть культуры, социальной системы, общества, и еще больше свойств – таких как способности к труду, общению, игре – имеют искусственный характер и привнесены в человека воспитанием. Есть в человеке и свойства, приписываемые Богу, или богоданные и имеющие сверхъестественный характер, например способность к творчеству или дар предвидения. Однако человек – не естественное, не искусственное и не сверхъ­естественное существо: у него свой особенный – синтетический способ существования.

Природные свойства человека бывают врожденными и передаются по наследству через генотип. Совокупность этих свойств объединяется понятием индивид (от лат. individ – неделимый). Человек как индивид есть отдельный представитель человеческого рода, единичная особь биологического вида homo sapiens – человек разумный.

Социальные свойства человека являются приобретенными и закладываются в него в процессе постнатального (после рождения) развития, который называют социализацией индивида или воспитанием. Совокупность этих свойств объединяется понятием личность (от лат. persona – слав. лицо, личина). Персона, личина – этими словами в древности называли маску актера в театре или «харю» скомороха в народных мистериях. Это внешний облик человека, выражающий внутренний, присущий ему в общении с другими людьми характер. Поэтому неправильно говорить «носит характер»: характер не костюм, который можно снять и сменить. Человек «имеет характер»!

Как природные, так и социальные качества человека, подчиняясь принципу комбинаторности, образуют неповторимые сочетания, комбинации: так, даже небольшое количество цветных стеклышек в детском калейдоскопе складывается в бесчисленное множество картинок, которые практически не повторяются неопределенно долго. Подобно картинкам в калейдоскопе, мы все рождаемся в похожих семьях, воспитываемся похожими нянями и бабушками, учимся в похожих школах по одинаковым учебникам, читаем одни и те же книги, смотрим одни и те же фильмы, живем похожей – типичной! – жизнью, и все мы – совершенно разные люди. Неповторимость и уникальность, своеобразие и оригинальность каждого организма, тела и каждого разума, души – каждого человеческого существа – объединяются понятием индивидуальность (неповторимость).

Социальная сущность человека

В философской антропологии важнейшее место в понимании сущности человека занимает трактовка человека как социального существа. Традиционным в прежней философии поискам естественных или божественных начал человеческой природы современная теория, опирающаяся на социоцентризм эпохи классицизма, на философию Георга Гегеля, Карла Маркса, Огюста Конта – противопоставляет идею принадлежности человека особенной форме реальности: социальной системе, в которой человек выступает и как продукт, результат обработки природного биологического материала средствами культуры, и как персонифицированное воплощение этой системы, выделившийся в ней субъект новых преобразований и, следовательно, движущая сила саморазвития общества.

Содержание общественного бытия воплощается прежде всего в предметах культуры. Действительно, мир вещей, искусственная среда обитания человека – это «говорящий», даже «кричащий» о самом человеке мир. Представим себе фантастическую ситуацию – такую как в рассказе выдающегося американского писателя Рея Брэдбери «В конце времен». На Земле исчезли люди, но все ими созданное сохранилось в неприкосновенности. В этот момент на планету высаживаются «зеленые человечки» из «летающих тарелочек» и находят весь предметный мир человеческой культуры. Смогут ли они восстановить внешний образ и внутренний облик создателей этого мира?

Думается, что да, и достаточно легко. Еще Фридрих Энгельс в книге «Анти-Дюринг» писал: «Скажите мне, какое основное орудие труда применяют люди, и я скажу вам какой у них общественный строй. Если это каменный топор и лук со стрелами – то это первобытное общество. Если это деревянная соха и ветряная мельница – то это феодализм. Если же это паровая машина и электрический мотор – то это капитализм».

Исследуя предметы быта – одежду, жилища, мебель – «зеленые человечки» реконструируют пропорции и внешний вид человеческого тела. Найдя наши продукты питания, поля и фермы, продовольственные комплексы и прилавки гастрономов, они установят химизм и физиологию нашего организма. Разбираясь с нашими заводами, транспортом, источниками энергии, они поймут наши технологии, а значит, установят уровень развития производительных сил и, следовательно, основные типы социальных институтов, включая тип общест­венно-экономической формации. Наконец, расшифровав наши языки и прочитав наши книги, как это делаем мы с письменностью исчез­нувших культур вроде египтян или майя, воспроизведя звуковые и видеозаписи, они откроют наш духовный мир, наши логику и психо­логию, поймут наши стремления, беды и радости, страхи и надежды.

Правда, рассказ Рея Брэдбери заканчивается неожиданно. Инопланетяне находят кинопроектор и катушки с пленками. Наладив аппарат, они смотрят на экран и умиляются: так вот они какие были – люди! Между тем появляются заключительные титры: производство киностудии Уолта Диснея. Так вот они какие были – люди: Микки Маус, Дональд Дак! Но это юмор. В действительности вещи и люди взаимно репрезентативны, т. е. зеркально отображают друг друга, потому что люди создают вещи для себя и по своей собственной мерке.

Однако надо понимать, что предметная культура сама по себе мертва без приводящей ее в движение деятельности людей. Поэтому общественное бытие отражается в самих структурах и организационных формах деятельности, в атрибутах труда, общения, способах жизнедеятельности, составляющих характеристики образа жизни. Этот срез социальной действительности выражается в практической, функциональной организации системы общественных отношений. Здесь отражение общественного бытия выходит на уровень знаковых систем: наряду с предметами и орудиями деятельности появляются знаки – искусственные вещи, специальная функция которых состоит в замещении предметов деятельности и которые выступают в качестве орудий коммуникации, общения, информационных процессов. Наиболее универсальной, гибкой, всеобъемлющей системой таких знаков является естественный язык, разговорная речь.

В конечном счете действия с предметами, трудовые операции вместе с системами знаков, образных или символических, внедряются в психику индивидов, изменяя и формируя ее содержание. У человека, включенного в систему общественных отношений, в социальную сферу, вырабатывается способность к мышлению, радикально перестраи­вающая его психику. У него появляется возможность с помощью речи фиксировать, накапливать информацию, переносить ее из прошлого в настоящее, подключая опыт, заложенный в памяти, или проецировать на будущее, прогнозируя результаты деятельности, предвосхищая грядущие события. Тем самым человек становится частью и персонифицированным воплощением социальной системы, приобретает качество личности, а деятельность его становится сознательной.

Убеждают в справедливости такого вывода действительные ситуации, в которых человек оказывался изолированным от социальной среды. Известны многочисленные случаи, когда находили младенцев человека, выкормленных животными, чаще всего волками. У сказочного Маугли из «Книги джунглей» Редьярда Киплинга было множество прототипов. Один такой пример приводит в своей книге «Дитя человека, найденное у волков» английский миссионер доктор Сингх.
В течение шестнадцати лет он пытался воспитать девочку Камалу, которую ему принесли из джунглей индийского штата Уттар-Прадеж охотники. Увы! В отличие от сказки, воспитать ребенка человеком не удалось: она так и не научилась ходить, жить в доме, пользоваться одеждой или предметами домашнего обихода, тем более не научилась говорить, оставшись дрессированным волчонком. Упущенные первые месяцы и годы, как утверждает знаменитый американский врач-педиатр Бенджамен Спок, закладывают в психику индивида необратимые изменения.

Другой пример изоляции человека – это одиночка на необитаемом острове, как персонаж романа английского писателя Даниеля Дефо «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка». В романе герой провел на необитаемом острове более двух десятков лет и остался незаурядным человеком. Однако это, к сожалению, фантастика. Известны многие десятки действительных находок заброшенных в одиночество людей: результаты печальны. Сам Дефо взял за основу своего романа случай, описанный в книге «Путешествие вокруг света» знаменитого путешественника, капитана французского королевского флота Дюмона Дюрвиля, когда на островке Хуан-Фернандес в Тихом океане был найден шотландский матрос Александр Селкирк, который провел в одиночестве всего-то четыре года. «Когда капитан Роджерс взял его на корабль свой, тот так отвык говорить, что вначале произносил только нечленораздельные звуки, отказался от предложенной ему водки и в течение нескольких недель не мог отведать на корабле мяса, приготовленного по-европейски».

Добавим, что долгое время Селкирк не мог ничего рассказать о себе: он все забыл, и лишь много времени спустя «вспомнил все». Утрата речи, утрата памяти – вернейшие признаки разрушения личности, одичания человека, который может быть и оставаться человеком только и исключительно в обществе себе подобных, в социальной среде. Изоляция убивает личность и рано или поздно процесс одичания становится необратимым.

Следует усилить внимание на то, что живые индивиды становятся сознательными личностями не в силу чисто природных свойств. Их социальное качество не заложено в генотипе, а приобретается в процессе социализации, воспитания в культурной среде. Следовательно, без органического соединения с вещами и знаками, без практически-предметной связи с другими людьми в структурах общественных институтов не может быть и речи о сознательных личностях.

Асимптоты человеческого существования

Впрочем, сама природа человека оценивалась в социальной философии в контрарных, противоречивых асимптотах. С одной стороны, в общественной мысли эпохи Просвещения доминирует видение человека как своего рода социального атома, отдельной единицы,
замкнутой в себе автономной сущности, самостоятельно определяющей формы собственного взаимодействия с другими социальными единицами. «Война всех против всех» Томаса Гоббса, «общественный договор» Джона Локка, экономические и гносеологические «робинзонады», столь характерные для философии этой эпохи, – вот конкретные выражения рассматриваемого подхода.

Из этой же презумпции исходят создатели манифестов, сыгравших наиболее значительную роль в политических движениях Нового времени. Так, в Конституции США Бенджаменом Франклином зафиксировано: «Мы считаем очевидными следующие истины: все люди сотворены равными и все они одарены своим создателем некоторыми неотчуждаемыми правами, к числу которых принадлежат жизнь, свобода и стремление к счастью. Для обеспечения этих прав учреждены среди людей правительства, заимствующие свою справедливую власть из согласия управляемых».

В эпоху классицизма в ХIХ веке складывается радикально иная трактовка природы человека: индивид, «социальный атом» уступают место «социальной волне», принцип дискретности – принципу континуальности, когда человека представляют как функцию внешней для него социальной среды. Причем подобный подход имеет место отнюдь не только в марксизме. Мы обнаружим такое видение человека и в системе Георга Гегеля, и в позитивизме Огюста Конта, и в философии всеединства Владимира Соловьёва – везде речь идет об «общем согласии», об обществе как высшей действительности, предшествующей индивиду, относительно которой он не выглядит самостоятельным элементом.

Вместе с тем индивидуалистическая ориентация вовсе не отбрасывается и с новой силой заявляет о себе в современной социальной философии и в аксиологии. Так, в социологии Макса Вебера общество всегда репрезентировано действиями одной или многих отдельных личностей, а в философской антропологии Макса Шелера человек вообще определяется как эксцентрическое существо, не вписывающееся ни в природную, ни в социальную действительность и занимающее уникально-единственное место среди подобных и не подобных ему явлений.

В том же марксизме наряду с представлением о человеческой сущности как «ансамбле общественных отношений» содержится противоположная антропологическая ориентация, согласно которой в коммунистическом обществе, преодолевшем отчуждение человека от своей сущности, получат приоритет личностная автономия, свобода выбора жизненного пути и право на счастье в гуманной и гармоничной социальной среде.

Однако уже первые попытки реализации провозглашенного
идеала желаемого будущего обернулись тотальным подавлением человека, наиболее выразительными проявлениями которого стали печально известные идеологические клише людей как «винтиков общественного механизма», про которых можно с полным основанием говорить: незаменимых у нас нет! Трагический, но и фарсовый отсвет бросают на эту идеологему кошмары судебных процессов второй половины 30-х годов XX века, когда подсудимые – видные большевики – давали чудовищные по своей нелепости признания, поскольку, в их представлении, этого требовали соображения «пользы» советской власти и непреложный партийный долг. А между тем еще Герберт Спенсер, один из создателей научной социологии, утверждал, что это общество существует для блага своих членов, а не члены его существуют для блага общества.

В том же марксизме понимание сущности человека диалектично. С одной стороны, по мысли Маркса, «cущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений». Но вместе с тем «…как само общество производит человека как человека, так и он производит общество».

Рассматривая первую сторону этой взаимозависимости, следует говорить о том, что все человеческое в человеке – от деятельности до разума, от переживания до чувства и волеизъявления – не является врожденным, не заложено ни в генотипе, ни в строении тела, ни в психике индивида, а приобретается им в процессе социализации – процессе воспитания и освоения предметов вещественной и духовной культуры. В этом процессе физиологические и психические свойства индивида перекомбинируются, шлифуются, приобретают новое содержание и включаются в состав личностных характеристик становящегося человека.

С этой точки зрения человек должен быть представлен как продукт общественного производства, как предмет, в который общество в лице уже сформировавшихся людей вкладывает силы и средства, затрачивает труд и, следовательно, создает ценность. Следует лишь добавить тот момент, что так же, как человек осваивает внешний по отношению к нему природный материал, превращая его, по выражению Фридриха Энгельса, в свое «неорганическое тело», так же он должен освоить свой внутренний естественный материал, свои тело и душу, подчинив соматические и психические процессы разумному началу.

 

 

Социализация индивида

Воспитание человека – это процесс, начинающийся в младенчестве и не прекращающийся в течение всей жизни. Протекает этот процесс как последовательное освоение индивидом основных элементов социальной системы. В концепции воспитания видного швейцарского детского психолога Жана Пиаже оно протекает в ряду последовательных стадий.

Процесс освоения социальности начинается с овладения, во-первых, своим собственным телом, когда шаг за шагом вырабатываются человеческие поза и осанка, походка и действия руками и пальцами, мимика и жестикуляция. Овладение телом может продолжаться всю жизнь в виде занятий физкультурой и спортом, закаливанием и оздоровительными комплексами, наконец – специальными методами аутотренинга, самовнушения и медитации.

Следующей, второй ступенью социализации индивида становится освоение вещей. Начинается этот процесс с манипулирования предметами обихода – игрушками, одеждой, посудой, мебелью. Продолжается научением пользоваться инструментами – иглой и молотком, приборами – плитой и телевизором. Осваиваются маршруты движения по улице: детский сад, магазин или школу. И далее социализация развивается как овладение многообразными природными и социальными объектами в качестве предметов труда с превращением их в предметы потребления.

Генетически третьей ступенью социализации индивида становится овладение знаками как заместителями, репрезентантами вещей. Причем необходимо подчеркнуть, что освоение знаков обусловлено предметной деятельностью, которая не просто предшествует знаковой деятельности по определению, но только и исключительно может формировать смысловые контексты знаковых систем: владение вещью предшествует владению словом. Освоение знаков происходит в форме овладения языком, разговорной речью, и на этой основе впоследствии будут надстроены другие языки: письменность, формулы и чертежи, разнообразная символика, искусственные и иностранные языки.

Наконец, в-четвертых, социализация индивида развертывается как освоение им общественных институтов, учреждений, в которых уже сам человек выполняет знаковые функции, играет ту или иную социальную роль. Вообще любая общественная организационная форма может быть определена как относительно замкнутая и автономная совокупность социальных ролей, в которых человек выступает как превращенная форма персонифицированной предметности, как внешним образом зафиксированная матрица, стереотип человеческого поведения, принявший статус социального образца и ставший в силу этого нормой. Таковы должности, степени, звания, статусы. Каждый человек ведет себя определенным образом в соответствующей ситуации: на улице как пешеход, в транспорте как пассажир, дома как муж или жена, отец или мать. Один стандарт поведения в кабинете начальника и совсем другой – в толпе на трибуне стадиона.

В каждой социальной роли человеку надлежит вести себя внешне предписанным образом. Освоение институциональной предметности начинается в форме ролевых игр: в маму и детей, в тетю врача, в дядю космонавта. Продолжается как живое непосредственное участие в реальных социальных формах: сын или дочь в семье, ученик в школе, форвард в спортивной команде, солист в хоре, студент в университете. И не заканчивается до конца жизни.

Кроме того, колоссально расширяются возможности освоения человеком окружающего мира, если учесть, что по типу реальных взаимодействий в духовном мире личности строится множество идеальных моделей: мысленно он может представить себя в другом облике; в самых различных возможных и невозможных ситуациях; в любой, даже фантастической обстановке; в разных, даже реально недостижимых ролях. То, что невозможно реально, доступно человеку идеально с помощью знаковых моделей, мысленных образов с помощью книг, фильмов, полета фантазии. Перевоплощение, которым он широко пользуется, расширяя духовное пространство своего существования и мысленно проигрывая нереализованные возможности персонификации общественных отношений, делает человеческую личность практически равномощной всему социуму.

Человек, таким образом, выступает как универсальный носитель качества социальности и, следовательно, как наиболее трудоемкий, а значит, и наиболее ценный продукт общественного производства.
В идеале именно человек должен рассматриваться как главная ценность культуры в социальной системе. Вместе с тем необходимо констатировать, что как в истории человечества, так и в современном состоянии общества ценность человека реализовывалась либо частично, либо подменялась превращенными формами. Основные усилия часто устремлены на создание вещей в виде богатства; знаков в виде знаний; образов морали, религии или искусства; институтов в виде политической власти или организационной иерархии. Человек в таком обществе используется односторонне как средство осуществления чуждых ему, внешних для него целей, а потому действует по принуждению и лишь в силу необходимости.

Такое отношение к человеку безрассудно расточительно, оно оставляет втуне неограниченные потенциальные возможности свободной личности, которые может реализовать только общество, в котором человек будет поставлен на вершину ценностной иерархии. Общество будущего Карл Маркс, к примеру, определяет «как подлинное присвоение человеческой сущности человеком и для человека; а потому как полное, происходящее сознательным образом и с сохранением всего богатства достигнутого развития, возвращение человека к самому себе как человеку общественному, т. е. человечному».

Философские аспекты проблемы сознания

Материалистическая традиция в философии полагает, что сознание – это философская категория, определяющая высшую форму отражения действительности, способ отношения человека к миру и
самому себе, опосредованный общественно-исторической деятельностью людей. Согласно данному определению сознание – это философская категория, обозначающая высшую – социальную форму отражения реальной действительности.

Отражение – это всеобщее свойство материи, заключающееся в воспроизводстве признаков, свойств и отношений отражаемого объекта. Неживая материя обладает свойствами механического, физического и химического отражения. Живая материя плюс к указанным выше обладает свойством раздражимости. Высшие животные располагают инстинктами и условно-рефлекторными формами психического отражения. И только человеку – единственному на земле существу присущи предметность и осмысленное отражение окружающего его мира, опосредованные практической деятельностью, материальной и духовной культурой.

Сознание адекватно отражает действительность, реализуется в практической и теоретической деятельности человека. Эта реализация предполагает определение и формулирование цели или идеи. Идея – это не только знание того, что есть, но и прогнозирование того, что должно быть. Это понятие, ориентированное на практическую реализацию. Человеческая мысль способна не только отражать реально существующее бытие, но и мысленно, идеально, в своем воображении – отрываться от него. Бесконечно многообразный объективный мир, всеми своими красками и формами отражаясь в сознании человека, образует менее сложный, но также многообразный, изменчивый мир сознания. В этом причудливом царстве духа движется, изменяется и творит человеческая мысль, формируются верные и иллюзорные представления. Мышление движется по готовым, созданным предшественниками каждого поколения людей шаблонам, и прокладывает новые пути, ломая устаревшие стереотипы. Оно обладает чудесной способностью новаторства, творчества.

Кто же мыслит – человеческий мозг или человек с помощью мозга? В известном романе Александра Беляева «Голова профессора Доуэля» приводится версия: мыслит человеческий мозг, он может мыслить даже без тела. Однако приведем следующую аналогию. Когда мы включаем телевизор и смотрим различные программы, мы прекрасно понимаем, что программы и сюжеты, фильмы и шоу создаются вовсе не в самом «ящике» телевизионного приемника! Отсоединим штекер антенны – и на экране останется «белый шум». То же и с мозгом: если отключить информационные каналы знакового общения, то рано или поздно мысли рассеются и погаснут, опустеет память, и безмысленное существо сможет как животное лишь видеть, слышать и чувствовать, но не думать.

Антропогенез. Появление сознания

Сознание сложилось вместе, одновременно с формированием человека, ибо нет человека без сознания, как нет сознания без человека. Сознание – это важнейший атрибут человека, отличающий его от всего живого на нашей планете.

Имеют место три позиции возникновения человека и его сознания. Первая – позиция религии, которая возникла в глубокой древности. Согласно ей человека создал господь Бог. В Библии написано:
«И сотворил Бог человека по образу и подобию своему, по образу божию сотворил его; мужчину и женщину – сотворил их». Вторая позиция была выдвинута и обоснована Чарльзом Дарвином во второй
половине XIX века. Это теория антропогенеза как процесса эволюционного формирования физического типа человека, первоначального развития его трудовой деятельности, речи, а также формирования общества. Третья позиция предполагает космическое происхождение человека. Высказываются две версии этой позиции. Первая – та, что некогда на землю прибыли инопланетяне, но улететь обратно не смогли, и от них произошел человек. В обоснование этой версии приводятся примеры палеоконтактов вроде того, что на стенах египетских пирамид выбиты фигуры, напоминающие экипировку современных космонавтов, а если подняться на высоту птичьего полета над пустыней Наска в Южной Америке, то можно увидеть следы гигантских фигурных разметок территории и множество подобных фактов. Другая версия предполагает, что человечество было поселено на земле инопланетянами с экспериментальной целью.

Согласно современному пониманию антропогенеза, человек произошел не от обезьян, а вместе с ними от общих животных предков рода млекопитающих, вида четвероруких, отряда приматов – прагоминид. Гоминиды спустились с деревьев на землю, видимо из-за недостатка корма на деревьях, из-за исчезновения лесов в результате засух, что повлекло за собой ряд последующих изменений в жизни и организме предков человека.

Прежде всего – это переход к прямохождению, который обеспечил расширение кругозора и освобождение передних конечностей с последующим изменением их роли в жизнедеятельности гуманоида. Освободившаяся конечность из органа опоры превращается в орган, позволяющий выполнять различные трудовые операции, т. е. в руку. Свободная рука стала целиком использоваться для применения найденных в природе готовых «орудий». Действие с природными орудиями труда совершенствовало руку – она приобретала все большую ловкость движений, изменялось и ее анатомическое строение. Совершенствование руки и ее операциональных навыков, использование готовых орудий привело к новому качественному скачку в развитии наших предков – переходу к изготовлению искусственных орудий труда. Это неизбежно должно было привести к переходу от орудийной жизнедеятельности к человеческому труду – сознательной целенаправленной предметной деятельности.

В этом процессе все более совершенствуется человеческий труд и постепенно исчезают его животные формы. Осознание необходимости производства орудий труда и их назначения, конечных целей трудовых операций неизбежно делало труд общественным. Именно с тех пор, как труд стал человеческим, он в то же время стал общественным, первобытные люди вынуждены были действовать сообща, коллективно, а не изолированно друг от друга. В совместном труде и была заключена причина возникновения первой формы общественной организации людей – родовой общины. Это объясняется тем, что в процессе трудовой деятельности первобытных людей развивались не только технологические функции сознания по отношению к предмету труда, но и отношения людей в процессе совместного труда друг к другу, их производственные отношения, отличавшие общину от животной стаи.

Процесс становления человеческого рода как социальной организации одновременно был процессом подавления животных инстинктов. Род становился не только носителем производственного опыта, но и социального опыта поведения людей, норм и правил поведения в первобытном коллективе. Именно здесь истоки возникновения нравственных форм поведения первобытных людей, а также первоначальных элементов общественного сознания.

В процессе перехода к человеческому труду, от стаи к родовой общине животная система сигналов преобразовывалась в знаковую систему, человеческий язык, разговорную речь.

Люди не могли ничего производить, не вступая в определенные связи, не передавая друг другу опыт, унаследованный от предков, и свой личный опыт, полученные в процессе труда знания и умения. Именно на этой основе возникает потребность в более совершенных знаках, понятиях, представленных в форме слов, рисунков, ритуалов – так возникают человеческие языки и речевая форма общения. Язык – это система знаков, служащих средством общения между людьми, инструментом мышления и выражения мысли. Речь – это материализация мысли. Мысль, облеченная в язык и оформленная в речь, есть специфически человеческое средство фиксирования, хранения и передачи социальной информации.

Человеческая речь, как и речевой аппарат, является результатом длительного исторического развития. Язык и сознание существуют в единстве и неразрывной связи. Язык выступает средством общения между людьми, средством обобщения и логического анализа. Язык есть непосредственная действительность мысли. Слово – это материальная и, следовательно, доступная для восприятия форма передачи мыслей, но слова могут выражать мысль только в логически стройной системе. Речь – это наиболее распространенная и естественная в историческом смысле форма бытия сознания. По мере развития абстрактного мышления язык становится более разнообразным и одновременно более формализованным. На основе естественного языка возникают и развиваются искусственные языки: языки науки, языки искусства, даже специально созданные для международного общения разговорные языки наподобие знаменитого эсперанто, на котором говорят и издают книги многочисленные любительские общества по всему миру.

Структура индивидуального сознания

Человек отражает внешний мир не в пассивном созерцании, а в процессе активной преобразующей деятельности. Сознание человека – это такая духовная деятельность (дух – от дыхания: звуковая форма знаков есть не что иное, как модулированное, т. е. упорядоченное по частоте и высоте тона, дыхание), которая направлена на активное творческое символическое освоение действительности.

В состав сознания включаются элементы психики, имеющие еще животное происхождение. Это инстинктивные программы жизнедеятельности, реализующие безусловные рефлекторные поведенческие действия: обжегся – отдернул руку; устал – перестал двигаться и заснул. Это затем сенситивные (от лат. sensus – чувство) формы переживаний, такие как эмоции восторга или гнева, настроения радости или грусти, чувства любви или ненависти: они выражают внутренние состояния человека. Это, далее, перцептивные (от лат. percetptia – восприятие) формы внешней чувствительности – зрение, слух, осязание, обоняние, вкус. Здесь мы в субъективных модальностях зеленого или красного, громкого или тихого, сладкого или горького откликаемся на воздействие физических свойств объектов: электромагнитные волны (свет), механические колебания плотной среды (звук), частоту колебаний молекул (вкус и запах), и пр. Так формируются образы
реальности.

На психической базе образов, в нормальном случае – звуковых, как материальных носителей и на основе содержания практических действий, орудийных операций с вещами, предметами трудовых операций формируются основные формы функционирования знаковых систем, языков как инструментов общения. Это мышление, фиксирующее социальную информацию в понятиях, суждениях и умозаключениях, т. е. в логических (от греч. logos – слово), абстрактных, т. е. лишенных наглядности, отвлеченных языковых выражениях. Это па­мять, т. е. социальная информация, «окрашенная» временными фор­мами языка (прошедшее время) и отнесенная к прошлому, уже совер­шившемуся и переставшему существовать ряду событий. Это, далее, воображение, или социальная информация, временными формами языка (будущее время) отнесенная к предстоящему ряду событий в виде уверенных предсказаний, вероятных предположений, туманных пророчеств. Воображение есть экстраполяция – перенесение информации из прошлого и настоящего на будущее. Это более или менее уверенное ожидание и это надежда на то, что желаемое будущее станет действительностью, а нежелательных событий удастся избежать.

Важными элементами индивидуального сознания являются внимание, с помощью которого человек может произвольно обостренно нацеливать свои чувства и мысли, сосредоточивать их на определенном объекте наблюдения или предмете размышления, как, впрочем, «гасить», изгонять из зоны внимания «лишние» раздражители или «вредные» мысли. А также воля, которая ответственна за силу и последовательность или же слабость и хаотичность действий, поступков, самообладания и самоконтроля человека. Есть версия, что воля человека опирается на уверенность его в одобрении и поддержке (или же наоборот – на опасение в осуждении и порицании) его усилий в каком-нибудь деле со стороны других людей: родственников, сослуживцев, чужих, но окружающих и пр.

Наконец важнейшим элементом индивидуального сознания человека является его самосознание, осмысление себя и психологическая идентификация своей личности, «Я»-концепция, переживание себя как активного деятеля, субъекта общественных отношений. Такое переживание приходит не сразу, а формируется со временем, когда складываются основные черты человеческой личности, когда человек начинает думать и действовать самостоятельно и становится способным чувствовать себя в контексте общения относительно автономно.

Человек мыслит и в большей или меньшей мере знает себя. Он отдает себе отчет в том, что делает, думает, чувствует. Он осознает себя как личность. Самосознание – это осознание человеком своих действий, чувств, мыслей, мотивов поведения, интересов, своего положения в обществе. Самосознание формируется во взаимодействии человека с другими людьми, с миром натуры и миром культуры через его практическую деятельность. Вместе с тем человек осознает себя не только посредством других людей, когда, по выражению Людвига Фейербаха «Человек Петр смотрится как в зеркало в человека Павла, и потому к самому себе он относится как к человеку», но и посредством ценностей материальной и духовной культуры, в которых он также видит самого себя, видит воплощение и овеществление своих жизненных потребностей и духовных устремлений.

Самосознание тесно связано с рефлексией. Рефлексия – это способ человеческого мышления, направляющий его на осмысление и осознание собственных форм, предпосылок, предметного рассмотрения своего «Я», критический анализ его содержания и продуктивный синтез целей и ориентиров своей духовной эволюции как завершение складывающегося духовного мира человеческой личности. Самосознание – это не духовное зеркало; это ответ на зов общественных условий жизни, которые требуют от каждого человека умения оценить свои поступки, слова, мысли с точки зрения определенных социальных норм. Жизнь своими строгими уроками требует от человека умения осуществлять самоконтроль и саморегулирование своего внешнего поведения и внутренних переживаний и размышлений.

Свобода воли человека

Поведение человека в обществе, его труд и его общение не определяются ни общественной, ни тем более природной необходимостью. Еще Августин Блаженный в «Исповеди» утверждал, что Бог создал человека по образу и подобию своему, а поскольку сам Господь обладает свободой воли, т. е. сам определяет свои действия и ни от чего в проявлении своей воли не зависит, то таким же качеством Бог наделил и человека с момента его сотворения. Ведь если бы человек зависел от чужой воли – того же Создателя – он был бы марионеткой, которую дергают за веревочки и сама она уже ничего не решает и поэтому ни за что не отвечает. А если нет ответственности, то нет и греха. Тогда откуда в мире зло?

Решая проблему теодицеи – оправдания Бога, Августин приходил к выводу о том, что источник земного зла – это сам человек, поскольку он не копия, а лишь подобие божие, причем подобие несовершенное, неполное и очень ограниченное. Бог вечен – человек смертен. Бог всемогущ – человек слаб. Бог всеведущ – человек малознающ, часто вообще невежествен. Бог всеблаг, т. е. всех любит и творит лишь добро – человек обуреваем страстями и поэтому ошибается, склонен к злодеянию и даже способен на преступление.

Человек наделен божественной бессмертной душой и бренным животным телом, поэтому его жизнь развертывается в асимптотах зверя и ангела, а значит, сам человек волен выбирать, чему отдать предпочтение: темным страстям или свету разума. Но, выбирая между добром и злом, человек отвечает за последствия своих действий, получая воздаяние по делам своим. Как говорил Сатин в пьесе Максима Горького «На дне», «Человек за все платит сам: за веру, за неверие, за любовь, за ум – человек за все платит сам, и потому он – свободен».

В социальном пространстве свобода человека определяется многообразием социальной среды и наличием огромного множества возможностей самореализации внутреннего богатства личности в широком веере внешних проявлений. Светская антропология, в отличие от религиозного фатализма (фатум – судьба), полагает, что в жизни человека нет ничего предопределенного. Ничто не написано на роду по определению: человек не рождается человеком – он человеком становится. Чем больше социальных ролей может предоставить человеку социальная среда, тем шире выбор возможного места человека в общественной жизни. Свобода воли человека прямо зависит от совокупности степеней свободы, мощности множества возможностей самореализации личности как субъекта системы общественных отношений.

Наиболее ярко свобода человека проявляется в творчестве: как утверждал выдающийся русский философ Николай Бердяев, творчество есть явственное проявление свободы автономной и деятельной, самодостаточной и креативной (от лат. creato – строю) человеческой личности. Человек открывает тайны природы и тем самым становится причастен к бытию космоса. Человек изобретает машины и с их помощью господствует над природными силами, ставя их себе на службу. Человек конструирует дома и дороги, строит города, спускается в глубины океана и поднимается в небесные выси, обживает Антарктиду и высаживается на Луну, неограниченно расширяя свой ареал обитания. Наконец, человек пишет книги, ваяет скульптуры, рисует картины, сочиняет музыку, выражает в пластических образах свои чувства и мысли, и в этом художественном созидании он подлинный творец, а свобода творчества ограничена лишь бедностью или богатством воображения, низким или высоким полетом фантазии.

Смысл жизни и достоинство смерти

Пути, уготованные человеку, его место в мире, сферы и судьбы его бытия – эти тайны жизни человека всегда занимали умы мудрецов, видения пророков и мысли простых смертных, оказавшихся в этом мире. К тому, что говорилось о человеке в мифах, в религиозных, оккультных, научных и философских учениях, добавлялись предсказания прорицателей, знамения экстрасенсов, гадания хиромантов, вычисления гороскопов, гадания на картах и кофейной гуще. Фантастика описывает жизнь и подвиги людей в космических, временнх, параллельных и виртуальных сферах бытия. В соответствии с разными духовными канонами человеку предначертаны свыше вечная загробная небесная жизнь или бесконечные реинкарнации – перевоплощения для новой земной жизни. На что же возможно реально рассчитывать человеку в его жизни, не впадая в самообман? Каковы сферы бытия человека в этом мире? Каким достойным смыслом человек может наполнить свое бытие?

Для человека его бытие – это его жизнь от рождения до смерти. Бытие человека, как настаивал немецкий экзистенциалист Мартин Хайдеггер, временно в этом мире: это бытие от рождения к смерти. Ему вторил французский экзистенциалист Жан-Поль Сартр, доказывая, что до рождения человека бытия не было, поскольку было «ничто», и что после смерти человека бытия не будет, поскольку будет снова «ничто». Пессимисты думают так: «Летай иль ползай – конец известен, все в землю лягут, все прахом будет»*. Человечество – преходящая плесень на поверхности затерянной планеты, обреченной на гибель космического остывания.

Однако философии, духовной культуре в целом всегда был свойствен оптимизм. Для философов Человек и Бытие – многопланово соприсутствующие объекты мира. И это потому, что человек – кардинально значимое звено всех сфер бытия. Бытие чревато человеком, мироздание потенциально антропно. Антропно не в виде конкретной цели, но в виде космически редких реальных возможностей появления в галактиках и Вселенной разных состояний жизни, видов разумных существ, их различных коммуникативных сообществ. Антропность бытия связана с потенциально антропной сущностью материи. Человек как вид включен в сферу природного бытия. Общество, человечество погружено в мощное течение исторического бытия. Индивид плывет, барахтается в потоке своего личного бытия. В философии, религии, искусстве для человека и человечества открывались высокие смыслы для сфер их геокосмического, природного, социального, исторического и личного существования.

Понятие смысла выражает идею осмысленности человеческой жизни, когда человек не плывет по течению событий, целиком подчиняясь обстоятельствам, а ставит перед собой определенную цель и все свои силы прикладывает к достижению этой цели. Известна одна древняя китайская притча. Некий путник, желая переправиться через бурную реку, стал загребать высоко вверх против течения. Когда его спросили после переправы, почему он так поступил, тот ответил: чтобы попасть на другой берег в нужное место, нужно загребать как можно выше, а бурное течение снесет как раз туда, куда нужно. Мудрец заметил: ведь и в жизни так же. Грести нужно против течения, а бурный поток событий прибьет к берегу именно там, где ты достоин быть.

Чтобы жизнь не прошла зря и душа не исчезла со смертью телесной оболочки, внутреннее богатство личности, ее идеальное содержание нужно опредметить, овеществить, воплотить, т. е. наделить идею плотью: материализовать. В Библии есть такая формула: чтобы жизнь была наполнена смыслом, человек должен посадить дерево, построить дом и воспитать сына. Иначе говоря – следует оставить после себя нечто более долговечное, чем ты сам. Как писал Владимир Маяковский в стихотворении «Товарищу Нетте, пароходу и человеку»: «…чтобы, умирая, воплотиться в пароходы, строчки и другие долгие дела!»

Аристотель жил две с половиной тысячи лет тому назад, но сегодня я читаю его трактат «О душе», и его слова будят во мне множество мыслей: его ум жив для меня. Иоганн Себастьян Бах жил на триста лет раньше меня, но сегодня я слушаю «Токкату и фугу ре-минор» и испытываю те же чувства, что и немецкий композитор давным-давно: я сопереживаю его душевную жизнь, и его эмоции живут во мне. И так каждый человек способен оставить после себя не только тире между датами рождения и смерти на надгробии, а созданные его руками вещи, особенно если это шедевры; запечатленные в произведениях искусства переживания, настроения и чувства; высказанные и записанные в тестах книг мысли или записанные на видео от картин и фото до фильмов и хроники зрительные образы; наконец, каждый человек более или менее долго остается в памяти близких людей, которые его любили, которые ему обязаны своей жизнью или добром и благополучием.

Смысл жизни – в самой жизни, в ее максимальном продлении, в бессмертии. И поскольку бессмертие невозможно телесно – биологическая оболочка действительно бренна, то следует стремиться к бессмертию души. А для существования души после смерти тела есть только одна возможность: переписать, перенести ее содержание на другой материальный носитель, более долговечный, чем живой организм.

Смерть тела случится с неизбежностью. Однако встретить ее человек может по-разному. Если на смертном одре нечего вспомнить действительно ценного в своей жизни и не окажется рядом никого, кто бы заплакал от горя или утешил в последний миг, то умирать страшно, думать о себе горько, а душу заполняет отчаяние. Напротив, если за спиной множество добрых и долгих дел, если тебя окружают близкие любящие люди, добрые друзья, благодарные ученики, то умирать можно спокойно, умиротворенно, с мыслью о полной и щедрой жизни и надеждой, такой как у Александра Пушкина в стихотворении «Памятник»: «Нет, весь я не умру: душа в заветной лире мой прах переживет и тленья избежит, и славен буду я, пока в подлунном мире жив будет хоть один пиит».

Жизнь человека наполнена не только счастливой и радостной чувственностью: она обильно насыщена трагическими явлениями и событиями, страдательными переживаниями. Утраты, неудачи, неприятности, драмы, трагедии, болезни, боли, страхи, печали, отчаяние, смерть – обычные спутники нашего существования. Неизбежным фоном счастья является негативная чувственность, вне контраста с которой одни положительные переживания становятся пресыщенной обыденностью. С феноменом страдания связан ряд высоких чувств человека, таких как грусть, печаль, сердечная боль, сострадание, милосердие, жертвенность, сочувствие, человечность. Без культуры минорных чувств, отрицательных эмоций душа бывает бедной, бесчувственной, сухой.

Что человек в своем бытии всю жизнь находится в состоянии страдания и трагизма – это пессимистическая асимптота его бытия. Однако чувства любви, семейного и личного счастья, наслаждения славой, упоения властью, восторга творчества, радости материнства и отцовства – это светлая, мажорная сторона нашего существования, но также лишь позитивная асимптота человеческого существования. Не бывает бесконечного горя, как и непрерывного, вечного счастья.

Человек переживает счастье и драму жизни, прекрасный и трагический ее смысл, но для человека крайне важно, чтобы в ценностных красках бытия доминировали солнечные краски, а не темные, беспросветные тона. Человек переживает веру или неверие в доброе и счастливое предназначение его жизни, веру в то, что он рожден для счастья, а не для трагедии жизни. И человек решает, стоит ли ему жить в этом мире, принимать ли свою судьбу, дарованную жизнью, или отвергнуть ее как несостоятельную и непереносимую по ценностному смыслу.

Особо важным смыслом бытия человека оказывается переживание им причастности к сфере человечного бытия или одинокой отстраненности от сферы родовой, коллективной, семейной жизни. Это любовь к людям и любовь к конкретному человеку – мужчине или женщине, взрослому или ребенку. Любовь возвышает человека, пробуждая целую гамму лучших чувств. Любовь связана с выделением любимого человека и превращением его в избранный уникальный предмет мыслей и чувств. Любовь тяготеет к слиянию обособленных неполноценных потоков родового бытия в единый и полный смыслов поток жизни и судьбы любящих людей. Поэтому следует верить в
любовь и добрую разумность жизни. Лучшее намерение – быть оптимистом в отношении перспектив своей жизни и верить в свою волю, таланты, трудолюбие. В жизни есть превеликое множество всего того, что может сделать человека счастливым и наполнить достойным смыслом его бытие.