История в широком смысле этого слова – это последовательная смена состояний любого объекта. Можно говорить о геологической истории Земли, истории ландшафта и пр. наиболее часто термин «история» используется для обозначения человеческой истории. В таком понимании история есть прошедшая социальная действительность, события и свершения прошлой общественной жизни. Историей могут называться поток социальных событий – войн, мирных договоров, географических экспедиций и пр, фазы экономического развития, например, история феодализма, история развития стилей в искусстве и пр.
История – это также и наукаоб объективном историческом процессе. Для адекватного понимания истории важен историзм. Это принцип подхода к явлениям прошлой истории, который ориентирует на ее особенность, неповторимость, непохожесть на ту историческую эпоху, в которой мы живем. Этот принцип необходим, чтобы мы не искажали историю, не приписывали бы современные понятия и представления людям прошлого.
Познание истории важно для понимания настоящего и будущего. Мы не можем правильно понять те, проблемы, с которыми мы сталкиваемся сегодня, если не знаем тех. событий и причин, которые привели к нынешнему состоянию. Опыт истории учит людей, но только в том случае, если люди способны внимать этим урокам. Гегель писал: «Правителям, государственным людям и народам с важностью советуют извлекать поучения из опыта истории. Но опыт и история учат, что народы и правительства никогда ничему не научились из истории и не действовали согласно поучениям, которые можно было бы извлечь из нее. В каждую эпоху оказываются такие особые обстоятельства, каждая эпоха является настолько индивидуальным состоянием, что в эту эпоху необходимо и возможно принимать лишь такие решения, которые вытекают из самого этого состояния». Гегель Г. В. Ф. Лекции по философии истории. – СПб., 2000. - С. 61.
Джордж Сантаяна считал, что тот, кто не помнит своего прошлого, осуждён на то, чтобы пережить его вновь.
Изучение истории связано с большими трудностями, поскольку объект изучения – прошлое. Одна из главных задач историка, по мысли немецкого историка Леопольда фон Ранке описать все так, «как оно было на самом деле». Искажающее влияние оказывают различные социальные, идеологические пристрастия самого историка.
Объектом философии истории является мировая, всемирная история. И здесь главными проблемами являются проблема движущих сил истории и проблема смысла всемирно-исторического процесса.
Можно выделить несколько основных точек зрения по данным проблемам.
1. Философия истории Гегеля.
Гегель считает, что хотя в истории действуют люди, наделенные сознанием и волей, но в целом она носит объективный, не зависящий от сознания людей характер. В исторических событиях люди редко полностью достигают своих целей, а если и достигают, то наряду с ожидаемым результатом обязательно происходит что-то незапланированное. В качестве иллюстрации к этому Гегель приводит пример с человеком, который поджег дом соседа. Он отомстил соседу – дом его сгорел. Но одновременно поднялся ветер, который перебросил огонь на другие здания. В итоге сгорела вся деревня, в том числе и дом поджигателя. Ясно, что поджигатель вовсе не имел намерения сжигать свой дом, но так получилось.
Объективность истории означает, что в ней действует сверхчеловеческая сила, преследующая какие-то свои цели. Эта сила, по Гегелю есть мировой Разум, познающий сам себя. Смысл истории – в постижении мировым Разумом своей свободы через деятельность людей. Отдельные люди и народы выступают в этом процессе лишь средством. Людям кажется, что они преследуют только свои интересы, реализуют только свои желания.
А на самом деле, их желания и интересы использует мировой Разум для достижения своих целей. В этом заключается хитрость разума.
Для истории особенно важны всемирно-исторические личности и всемирно-исторические народы. Остальные, по мнению Гегеля, не имеют большого значения.
В связи с основной идеей смысла истории Гегель дает свою периодизацию истории. Люди по своей природе всегда свободны – они свободны, как выражался Гегель «в себе». Но не всегда люди осознают свою свободу – не всегда они свободы «для себя». В предысторическом состоянии все люди не свободны – не сознают своей свободы. В период восточной деспотии свободен один – деспот. Остальные – его рабы. В период античности свободны некоторые. Наконец в христианско-германском мире свободны все. Христианство сначала утверждает свободу всех людей теоретически. А затем германские народы осуществляют ее практически. Высшая форма общественного устройства, по Гегелю – конституционная монархия. Когда эта стадия будет окончательно достигнута, история прекратится. Не будет происходить ничего принципиально нового, никаких значительных событий.
Эта идея конца истории возродилась в конце 20 века. Известный американский футуролог Фрэнсис Фукуяма в своей нашумевшей статье предсказал, что рано или поздно все страны построят демократический капитализм. А поскольку лучшего общественного строя быть не может, то на этом история закончится. Последующие события, однако, показали, что Ф. Фукуяма несколько поторопился.
2. Материалистическое понимание истории или исторический материализм.
Эта теория была выработана в марксизме. Основная идея: Общественное бытие(материальная жизнь множества людей) определяет их общественное сознание. Поэтому история, развитие общества носит объективный, закономерный, «естественноисторический» характер. Основой человеческой истории является, согласно марксизму, экономика – производство, распределение, обмен и потребление жизненных благ. Поэтому нередко исторический материализм называют экономическим материализмом.
В самом деле, человеку, чтобы жить надо удовлетворять свои потребности, прежде всего материальные. Но для этого надо трудиться, изменять то, что дано природой. Надо производить необходимые жизненные блага. В производстве жизненных благ люди вступают друг с другом в определенные экономические или производственные отношения. Производственные отношения определяют общественный строй данного общества. Люди развивают производство, развивают производительные силы. Каждой ступени развития производительных сил соответствует определенный тип производственных отношений, соответственно, определенный общественный строй. Есть закон соответствия производственных отношений достигнутому уровню развития производительных сил.
Производительные силы развиваются быстрее производственных отношений, которые несколько запаздывают, «тормозят». Когда это несоответствие, противоречие между производительными силами и производственными отношениями достигает максимального напряжения, в обществе происходит социальная революция, которая разрешает это противоречие. В ходе социальной революции производственные отношения изменяются и приводятся в соответствие с уровнем развития производительных сил. Социальная революция – это самая острая классовая борьба между социальными группами. Одним выгодны старые производственные отношения, старый общественный строй – они выступают как консерваторы. Другие стремятся изменить общество и являются революционерами.
История представляет собой постепенное развитие общества, где один общественный строй закономерно сменяется другим. Маркс называл это «естественноисторическим процессом».
Например, на заре человеческой истории люди занимались, в основном, охотой и собирательством. Выжить можно было только в коллективе. Поэтому и работали сообща и делили добычу сообща. Господствовала общественная собственность на продукт труда. Был своеобразный первобытный коммунизм, конечно, весьма примитивный. Это первобытнообщинный строй общества.
С изобретением земледелия и скотоводства появился некоторый излишек, который можно было использовать для обогащения. Появилась частная собственность и возможность эксплуатировать другого человека – заставлять его работать вместо себя и забирать произведенный им продукт. Так возник рабовладельческий строй с другими, чем раньше производственными отношениями. Главные общественные классы этого общественного строя – рабы и рабовладельцы. Соответственно, борьба этих классов образует содержание истории рабовладельческого общества.
При феодализме главной ценностью становится земля, собственники земли – феодалы являются новым господствующим классом. Им противостоит класс зависимых крестьян. Такова классовая структура общества при феодальном строе.
С развитием промышленности появляется капиталистическое общество, капиталистический общественный строй. Собственники средств производства – «заводов, газет, пароходов» – капиталисты или буржуа. Им противостоят наемные работники, не имеющие своих средств производства и поэтому вынужденные продавать свою рабочую силу – наниматься на работу к капиталистам.
Наконец, представим себе, что производство будет полностью автоматизировано. Все будут делать роботы, без участия человека. В таком случае капиталистические, рыночные отношения станут бессмысленными. Тогда возникнет прогнозируемое К. Марксом коммунистическое общество. Это общество, где высшей ценностью является человек, где каждый имеет возможность самореализоваться, развить все свои способности без заранее предустановленного масштаба. Девиз коммунизма: свободное развитие каждого есть условие свободного развития всех. Такое подлинно человечное общество может быть создано самим человеком в ходе длительного исторического процесса. Но, поскольку человек – высший цвет материи, он с необходимостью должен дойти до высшей стадии. В марксизме материализм совпадает с гуманизмом.
3. Концепция метаистории
Сторонники концепции метаистории считают, что историей движут сверхчеловеческие – божественные и демонические силы. В истории осуществляется замысел Божественного Провидения. Представители этой точки зрения – Сергей Николаевич Булгаков(1871 – 1944) и Даниил Леонидович Андреев (1906 – 1959). В своей работе «Духи русской революции» Н. А. Бердяев так характеризует октябрьскую революцию в России: С Россией произошла страшная катастрофа. Она ниспала в темную бездну. И многим начинает казаться, что единая и великая Россия была лишь призраком, что не было в ней подлинной реальности. Нелегко улавливается связь нашего настоящего с нашим прошлым. Слишком изменилось выражение лиц русских людей, за несколько месяцев оно сделалось неузнаваемым. При поверхностном взгляде кажется, что в России произошел небывалый по радикализму переворот. Но более углубленное и проникновенное познание должно открыть в России революционный образ старой России, духов, давно уже обнаруженных в творчестве наших великих писателей, бесов, давно уже владеющих русскими людьми. Многое старое, давно знакомое является лишь в новом обличье. Долгий исторический путь ведет к революциям, и в них открываются национальные особенности даже тогда, когда они наносят тяжелый удар национальной мощи и национальному достоинству. Каждый народ имеет свой стиль революционный, как имеет и свой стиль консервативный. Национальна была английская революция, и столь же национальна революция французская. В них узнается прошлое Англии и Франции. Каждый народ делает революцию с тем духовным багажом, который накопил в своем прошлом, он вносит в революцию свои грехи и пороки, но также и свою способность к жертве и к энтузиазму. Русская революция антинациональна по своему характеру, она превратила Россию в бездыханный труп.
Но и в этом антинациональном ее характере отразились национальные особенности русского народа и стиль нашей несчастливой и губительной революции - русский стиль. Наши старые национальные болезни и грехи привели к революции и определили ее характер. Духи русской революции - русские духи, хотя и использованы врагом нашим на погибель нашу. Призрачность ее - русская призрачность. Одержимость ее - характерно русская одержимость. Революции, происходящие на поверхности жизни, ничего существенного никогда не меняют и не открывают, они лишь обнаруживают болезни, таившиеся внутри народного организма, по-новому переставляют все те же элементы и являют старые образы в новых одеяниях. Революция всегда есть в значительной степени маскарад, и если сорвать маски, то можно встретить старые, знакомые лица. Новые души рождаются позже, после глубокого перерождения и осмысливания опыта революции. На поверхности все кажется новым в русской революции - новые выражения лиц, новые жесты, новые костюмы, новые формулы господствуют над жизнью; те, которые были внизу, возносятся на самую вершину, а те, которые были на вершине, упали вниз; властвуют те, которые были гонимы, и гонимы те, которые властвовали; рабы стали безгранично свободными, а свободные духом подвергаются насилию. Но попробуйте проникнуть за поверхностные покровы революционной России в глубину. Там узнаете вы старую Россию, встретите старые, знакомые лица. Бессмертные образы Хлестакова, Петра Верховенского и Смердякова на каждом шагу встречаются в революционной России и играют в ней немалую роль, они подобрались к самым вершинам власти. Метафизическая диалектика Достоевского и моральная рефлексия Толстого определяют внутренний ход революции. Если пойти в глубь России, то за революционной борьбой и революционной фразеологией нетрудно обнаружить хрюкающие гоголевские морды и рожи. Всякий народ в любой момент своего существования живет в разные времена и разные века. Но нет народа, в котором соединялись бы столь разные возрасты, которые так совмещал бы XX век с XIV веком, как русский народ. И эта разновозрастность есть источник нездоровья и помеха для цельности нашей национальной жизни.
Великим писателям всегда открывались образы национальной жизни, имеющие значение существенное и непреходящее. Россия, раскрывавшаяся ее великим писателям, Россия Гоголя и Достоевского, может быть обнаружена и в русской революции, и в ней столкнетесь вы с основными оценками, предопределенными Л. Толстым. В образах Гоголя и Достоевского, в моральных оценках Толстого можно искать разгадки тех бедствий и несчастий, которые революция принесла нашей родине, познания духов, владеющих резолюцией. У Гоголя и Достоевского были художественные прозрения о России и русских людях, превышающие их время. По-разному раскрывалась им Россия, художественные методы их противоположны, но у того и у другого было поистине что-то пророческое для России, что-то проникающее в самое существо, в самые тайники природы русского человека. Толстой как художник для нашей цели не интересен. Россия, раскрывавшаяся его великому художеству, в русской революции разлагается и умирает. Он был художником статики русского быта, дворянского и крестьянского, вечное же открывалось ему как художнику лишь в элементарных природных стихиях. Толстой более космичен, чем антропологичен. Но в русской революции раскрылся и по-своему восторжествовал другой Толстой - Толстой моральных оценок, обнаружилось толстовство как характерное для русских миросозерцание и мировоззрение. Много есть русских бесов, которые раскрывались русским писателям или владели ими,- бес лжи и подмены, бес равенства, бес бесчестья, бес отрицания, бес непротивления и мн., мн. другие. Все это - нигилистические бесы, давно уже терзающие Россию».
Немецкий философ-экзистенциалист Карл Ясперс придавал большое значение так называемому «осевому времени». В работе «Истоки и смысл мировой истории» он писал:
«Эту ось мировой истории следует отнести, по-видимому, ко времени около 500 лет до н. э., к тому духовному процессу, который шел между 800 и 200 гг. до н. э. Тогда произошел самый резкий поворот в истории. Появился человек такого типа, какой сохранился и по сей день. Это время мы вкратце будем называть осевым временем.
В это время происходит много необычайного. В Китае жили тогда Конфуций и Лао-цзы, возникли все направления китайской философии, мыслили Мо-цзы, Чжуан-цзы, Ле-цзы и бесчисленное множество других. В Индии возникли Упанишады, жил Будда; в философии - в Индии, как и в Китае, - были рассмотрены все, возможности философского постижения действительности, вплоть до скептицизма, до материализма, софистики и нигилизма; в Иране Заратустра учил о мире, где идет борьба добра со злом; в Палестине выступали пророки - Илия, Исайя, Иеремия и Второисайя; в Греции - это время Гомера, философов Парменида, Гераклита, Платона, трагиков, Фукидида и Архимеда. Все то, что связано с этими именами, возникло почти одновременно в течение немногих столетий в Китае, Индии и на Западе независимо друг от друга.
Новое, возникшее в эту эпоху в трех упомянутых культурах, сводится к тому, что человек осознает бытие в целом, самого себя и свои границы. Перед ним открывается ужас мира и собственная беспомощность. Стоя над пропастью, он ставит радикальные вопросы, требует освобождения и спасения. Осознавая свои границы, он ставит перед собой высшие цели, познает абсолютность в глубинах самосознания и в ясности трансцендентного мира.
Все это происходило посредством рефлексии. Сознание осознавало сознание, мышление делало своим объектом мышление. Началась духовная борьба, в ходе которой каждый пытался убедить другого, сообщая ему свои идеи, обоснования, свой опыт. Испытывались самые противоречивые возможности. Дискуссии, образование различных партий, расщепление духовной сферы, которая и в противоречивости своих частей сохраняла их взаимообусловленность, - все это породило беспокойство и движение, граничащее с духовным хаосом.
В эту эпоху были разработаны основные категории, которыми мы мыслим по сей день, заложены основы мировых религий, и сегодня определяющих жизнь людей. Во всех направлениях совершался переход к универсальности. Этот процесс заставил многих пересмотреть, поставить под вопрос, подвергнуть анализу все бессознательно принятые ранее воззрения, обычаи и условия. Все это вовлечено в водоворот. В той мере, в какой воспринятая в традиции прошлого субстанция была еще жива и действенна, ее явления прояснялись и она тем самым преображалась.
Мифологической эпохе с ее спокойной устойчивостью пришел конец. Основные идеи греческих, индийских, китайских философов и Будды, мысли пророков о Боге были далеки от мифа. Началась борьба рациональности и рационально проверенного опыта против мифа (логоса против мифа), затем борьба за трансцендентного Бога, против демонов, которых нет, и вызванная этическим возмущением борьба против ложных образов Бога. Божество неизмеримо возвысилось посредством усиления этической стороны религии. Миф же стал материалом для языка, который теперь уже выражал не его исконное содержание, а нечто совсем иное, превратив его в символ. В ходе этого изменения (по существу, тоже мифотворческого), в момент, когда миф, как таковой, уничтожался, шло преобразование мифов, постижение их на большой глубине. Древний мифический мир медленно отступал, сохраняя однако, благодаря фактической вере в него народных масс свое значение в качестве некоего фона, и впоследствии мог вновь одерживать победы в обширных сферах сознания.
Все эти изменения в человеческом бытии можно назвать одухотворением: твердые изначальные устои жизни начинают колебаться, покой полярностей сменяется беспокойством противоречий и антиномий. Человек уже не замкнут в себе. Он не уверен в том, что знает самого себя, и поэтому открыт для новых безграничных возможностей. Он способен теперь слышать и понимать то, о чем до этого момента никто не спрашивал и что никто не возвещал. Неслыханное становится очевидным. Вместе с ощущением мира и самого себя человек начинает ощущать и бытие, но не полностью: этот вопрос остается.
Впервые появились философы. Человек в качестве отдельного индивидуума отважился на то, чтобы искать опору в самом себе. Отшельники и странствующие мыслители Китая, аскеты Индии, философы Греции и пророки Израиля близки по своей сущности, как бы они ни отличались друг от друга по своей вере, содержанию и внутренней структуре своего учения. Человек может теперь внутренне противопоставить себя всему миру. Он открыл в себе истоки, позволяющие ему возвыситься над миром и над самим собой.
В спекулятивном мышлении он возносится до самого бытия, которое постигается без раздвоения, в исчезновении субъекта и объекта, в слиянии противоречий. То, что в высочайшем порыве познается как возвращение к самому себе в бытии или как unio mystica [мистическое единство], как единение с божеством или как ощущение себя орудием воли Божьей, в объективирующем, спекулятивном мышлении выражается таким образом, что допускает двойственное или даже ложное истолкование.
Это - подлинный человек, который, будучи связан и скрыт плотью, скован своими влечениями, лишь смутно осознавая самого себя, стремится к освобождению и спасению и действительно способен обрести его уже в этом мире в порыве вознесения к идее, в несокрушимом спокойствии души, в медитации, в понимании того, что он сам и весь мир есть атман, в состоянии нирваны, в единении с дао или в покорности воле Божьей. По своей настроенности и по содержанию веры эти пути к спасению сильно отличаются друг от друга, но общее здесь то, что человек выходит за пределы своего индивидуального существования, сознавая свое место в целостности бытия, что он вступает на путь, пройти который он должен в качестве данной индивидуальности. Он может отказаться от всех мирских благ, уйти в пустыню, в лес, в горы; став отшельником, познать творческую силу одиночества и вернуться в мир обладателем знания, мудрецом, пророком. В осевое время произошло открытие того, что позже стало называться разумом и личностью.
То что достигается отдельным человеком, отнюдь не становится общим достоянием. В те времена дистанция между вершинами человеческих возможностей и массой была чрезвычайно велика. Однако то, чем становится единичный человек, косвенным образом изменяет всех людей. Человечество в целом совершает скачок.
Новому духовному миру соответствует определенное социальное устройство, аналогичные черты которого мы обнаруживаем во всех трех рассматриваемых здесь областях. В этот период существовало множество мелких государств и городов, шла борьба всех против всех, и при этом оказалось возможным поразительное процветание, рост могущества и богатства. В Китае при слабых правителях династии Чжоу маленькие государства и города жили своей суверенной жизнью, процесс политического развития вел к увеличению одних мелких государств за счет других мелких государств, подчинившихся им. В Элладе и на Ближнем Востоке мелкие государства жили своей независимой от какого-либо центра жизнью, даже те, которые находились под властью Персии. В Индии существовало множество государств и самостоятельных городов.
Постоянное общение способствовало интенсивному духовному движению в каждом из трех миров. Китайские философы (Конфуций, Мо-цзы и другие) странствовали, чтобы встретиться друг с другом в знаменитых, благотворных для духовной жизни центрах (они основывали школы, которые синологи называют академиями) совершенно так же, как странствовали софисты и философы Эллады и как всю свою жизнь странствовал Будда.
Прежде духовное состояние людей было сравнительно неизменным, в нем, несмотря на катастрофы, будучи ограниченным по своему горизонту, все повторялось в незаметном и очень медленном духовном течении, которое не осознавалось и поэтому не познавалось. Теперь же, напротив, напряжение растет и становится основой бурного, стремительного движения.
И это движение осознается - человеческое существование в качестве истории становится теперь предметом размышлений. Люди ощущают, знают, что в их время, в настоящем, начинается нечто исключительное. А это, в свою очередь, ведет к осознанию того, что данному настоящему предшествовало бесконечное прошлое. Уже на ранней стадии такого пробуждения собственно человеческого духа человек преисполнен воспоминаний; у него создается впечатление, что он живет на поздней стадии развития, более того, в период упадка.
Люди ощущают близость катастрофы, стремятся помочь пониманием, воспитанием, введением реформ. Планируя, они пытаются овладеть ходом событий, восстановить необходимые условия или создать новые. История в ее целостности мыслится как последовательная смена различных образов мира: либо в сторону постоянного ухудшения, либо как круговорот или подъем. Создаются теории, которые должны определить, как наилучшим образом устроить совместную жизнь людей, управлять и править ими. Реформаторские идеи подчиняют себе деятельность людей. Философы переходят из государства в государство, выступают как советники, и учителя, их презирают и вместе с тем ищут, они полемизируют и соревнуются друг с другом, в социологическом аспекте существует прямая аналогия между неудачами Конфуция при императорском дворе государства Вэй и Платона в Сиракузах, между школой Конфуция, где воспитывались будущие государственные деятели, и академией Платона, которая ставила перед собой ту же цель.
Эпоха, в которой все это происходило на протяжении веков, не была периодом простого поступательного развития. Это было время уничтожения и созидания одновременно. И завершения достигнуто не было. Высшие возможности мышления и практики, получившие свое осуществление в отдельных личностях, не стали общим достоянием, ибо большинство людей не могло следовать по этому пути. То, что вначале было в этом движении свободой, стало в конечном итоге анархией. И когда эта эпоха лишилась творческого начала, в трех областях культуры было произведено фиксирование концептуальных воззрений и их нивелирование. Из беспорядка, ставшего невыносимым, возникло тяготение к новому единению в деле воссоздания прочных условий жизни.
Завершение носит прежде всего политический характер. Почти одновременно в ходе завоевания насильственно создаются большие могущественные империи - в Китае (Цинь Ши-Хуанди), в Индии (династия Маурья), на Западе (эллинистические государства и Imperium Romanum [Римская империя]). Повсюду, возникая из руин, складывался прежде всего технически и организационно планомерный порядок.
Однако повсюду сохранилось воспоминание о духе предшествующей эпохи. Он стал образцом и объектом почитания. Его творения и великие люди стояли у всех перед глазами и определяли содержание обучения и воспитания (династия Хань конструировала конфуцианство, Ашока - буддизм, эпоха Августа - эллинистическо-римскую образованность).
Предполагалось, что сложившиеся в конце осевого времени мировые империи будут существовать вечно. Однако их стабильность была иллюзорной. Если по сравнению с государственными образованиями осевого времени существование этих империй и было достаточно длительным, то в конечном итоге они также пришли в упадок и распались. Последующие тысячелетия принесли большие изменения. В этом аспекте гибель и возрождение великих империй составляли историю послеосевого времени, продолжали историю великих культур древности, которая длилась много тысячелетий; однако различие заключалось в том, что возникшее в осевое время духовное напряжение с той поры не переставало оказывать свое воздействие на людей, придавая их деятельности новую неопределенность и новое значение».
Ясперс К. Смысл и назначение истории. – М.,1991. – С.32 – 37.