Хрестоматия по философии: Учебное пособие: Центр; Москва; 2001

А. А. Радугин

ХРЕСТОМАТИЯ ПО ФИЛОСОФИИ

 

 

«Хрестоматия по философии: Учебное пособие»: Центр; Москва; 2001

ISBN 5-88860-036-9

Аннотация

 

Книга представляет собой антологию тематически сгруппированных философских текстов – извлечений из трудов мыслителей разных эпох, включая и современность. Пособие подготовлено в соответствии с “Государственными требованиями (Федеральный компонент) к общему минимуму содержания и уровню подготовки выпускников высшей школы по циклу “Общие гуманитарные и социально-экономические дисциплины”. Содержание дидактических единиц этих требований по философии раскрывается на основе фрагментов произведений представителей основных философских учений, школ, течений и направлений как в историко-философском ключе, так и через фундаментальные философские проблемы. В данном файле представлена первая часть издания (от античности до марксизма)

 

А. А. Радугин

ХРЕСТОМАТИЯ ПО ФИЛОСОФИИ

  Gaudeamus igitur Juvenes dum sumus!

Предисловие

 

 

В современной системе высшего образования, нацеленной на разностороннее развитие личности, значительную роль играет изучение философии. Определенную роль в освоении философской проблематики оказывают учебники и учебные пособия в виде курсов лекций, методических указаний и т. д. Однако все эти виды учебных пособий дают представление о философии как бы из “вторых рук”. Философские проблемы доходят до их читателей в интерпретации авторов данных пособий. Между тем, чтобы глубоко и разносторонне изучить философию, необходимо ощутить подлинный “вкус” философской проблематики, самому окунуться в мир философской мысли, непосредственно познакомиться с многочисленными идеями и концепциями философов.

Самый верный способ в этом деле – прочитать первоисточники – работы классиков философской мысли. Однако для студента неспециализированного вуза из-за недостатка времени, сложности текстов такая форма решения этой задачи может оказаться неприемлемой. Жанр учебного пособия в виде хрестоматии; в какой-то мере решает проблему непосредственного ознакомления студента с классическими философскими текстами. Хрестоматия позволяет читателю получить эти тексты в специально отображенном концентрированном виде.

Основными документами, определившими тематику отбора фрагментов текстов, являются “Государственные требования (Федеральный компонент) к обязательному минимуму содержания и уровню подготовки выпускников высшей школы по циклу “Общие Гуманитарные и социально-экономические дисциплины”. Дидактические единицы этих Требований по философии раскрываются как через изложение истории философии, так и через концентрированное освещение ряда важнейших философских проблем. Составители хрестоматии стремились к тому, чтобы представленные фрагменты отображали разнообразные подходы к предмету и назначению философии, к фундаментальным философским проблемам, чтобы они адекватно выражали взгляды соответствующих философов и при этом были доступными для понимания широкой читательской аудитории.

Двойственная нацеленность материалов данной хрестоматии на историю и теорию философии определили и композицию глав. В историко-философских темах соблюдается принцип освещения исторического движения философской мысли. В “теоретических” главах дается тематическая подборка материала, [13] раскрывающая ту или иную философскую проблему. Для удобства читателей, там, где это возможно, составители стремились провести внутреннюю рубрикацию, чтобы было легче ориентироваться в обширном и довольно сложном материале.

Составители надеются, что представленный материал будет использован не только для устного изучения тем, но и для написания докладов и рефератов, что позволит существенно расширить кругозор по философии всей студенческой аудитории: группы, потока, курса.

В подготовке материалов принимали участие: проф. А. А. Радугин (темы 1-5,16,17); доц. В. И. Авдеев (темы 6-10,14,15); И. М. Бочарова (темы 11-13).

 

Тема 1. Философия: ее смысл и предназначение

Что такое философия и каков основной круг ее проблем

 

 

ПИФАГОР САМОССКИЙ

Диодор Сицилийский X , 10,1. Пифагор назвал свое учение любомудрием, а не мудростью. Упрекая семерых мудрецов (как их прозвали до него), он говорил,…    

АРИСТОТЕЛЬ

Вот каковы мнения и вот сколько мы их имеем о мудрости и мудрых. Из указанного здесь знание обо всем необходимо имеет тот, кто в наибольшей мере… Итак, из всего сказанного следует, что имя [мудрости] необходимо отнести к… Аристотель. Метафизика // Сочинения: в 4-х т. Т. 1.-М., 1975. – С. 67-69. (16)

НИКОЛАЙ КУЗАНСКИЙ

Кузанский Н. Охота за мудростью // Избранные произведения: в2-х т. Т.2. – М.,1980. – С. 34. …Мы ведь не знаем всего, что может быть познано человеком. Так, скажем, не… Кузанский Н. Охота за мудростью // Избранные произведения: в 2-х т. Т. 2. – М.,1980. – С. 393,394.

М . МОНТЕНЬ

Разногласия между философскими школами в этом случае – чисто словесные (Transcurramus sollertissimas nugas). Здесь больше упрямства и препирательств… Монтень М. Опыты (О том, что философствовать -э то значит умирать). – М.,…  

Р. ДЕКАРТ

Затем я предложил бы осудить полезность этой философии и вместе с тем доказал бы важность убеждения, что философия (поскольку она распространяется… Декарт Р. Начала философии // Избранные произведения. – М.,1950.– С.411–…  

И. В. ГЕТЕ

Каждому возрасту человека соответствует известная философия. Ребенок является реалистом: он также убежден в существовании груш и яблок, как и в… От физика нельзя требовать, чтобы он был философом; но можно ожидать от него… От философа нельзя требовать, чтобы он был физиком, и тел не менее его воздействие на область физики и необходимо, и…

Ф. ШЛЕГЕЛЬ

Следовательно, философский язык вообще очень изменчив, вполне своеобразен, весьма труден, понятен только для самого философа. Это своеобразие и… …Поэзия вообще очень понятна, и по той особой причине, что поэзия имея дело,… Исходя из всего этого, в качестве необходимого условия понимания какого-либо философского языка нужно, во-первых,…

В. С. СОЛОВЬЕВ

Спрашивается, какая из этих двух философий есть истинная? И та и другая имеют одинаковое притязание на познание истины, но самое это слово… Все многообразие систем в школьной философии может быть сведено к двум главным… Воззрения, принадлежащие к первому типу, полагают основной предмет философии во внешнем мире, в сфере материальной…

Б. РАССЕЛ

Рассел Б. История западной философии. – М., 1969. – С. 7, 8.    

X . ОРТЕГА-И-ГАССЕТ

По простой причине: все, что есть и существует здесь, когда это нам дано, наличное, возможное, есть по своей сущности лишь отрывок, частица,… Во всем данном бытии, в каждой частичке информации мира находим существенную… Прошло десять лет с тех пор, как я в Буэнос-Айресе определил это недовольство как любовь без любимого и как боль, что…

Философия и наука

 

 

Л. ФЕЙЕРБАХ

Фейербах Л. О “начале философии” // Избранные философские произведения. Т.1.– М., 1955. – С. 98, 99.    

А.И. ГЕРЦЕН

Другие науки гораздо счастливее философии: у них есть предмет, непроницаемый в пространстве и сущий во времени. В естествоведении, например, нельзя… Какую теорию не бросит, каким личным убеждением не пожертвует химик – если… Естествоиспытатели никак не хотят разобрать отношение знания к предмету, мышления к бытию, человека к природе; они под…

Н . А. БЕРДЯЕВ

Трагедия философского познания в том, что, освободившись от сферы бытия более высокой, от религии, от откровения, оно попадает в еще более тяжкую… И она принуждена вести мучительную борьбу за свои права, всегда подвергающиеся… Как понять отношение между философией и наукой, как разграничить их сферы, как установить между ними конкордат?…

Г.БАШЛЯР

И это понятно, ведь ученые считают бесполезной метафизическую подготовку; они заявляют, что доверяют прежде всего эксперименту, если работают в… Со своей стороны, философы, сознающие свою способность к координации духовных… Таким образом, философия науки как бы тяготеет к двум крайностям, к двум полоскам познания: для философов она есть…

М. ХАЙДЕГГЕР

М. Хайдеггер. Бытие и время. – М., 1993. – С. 193.

Несравнимость философии.

Поскольку метафизика – центральное учение всей философии, то разбор ее основных черт превращается в сжатое изложение главного содержания философии.… Всякий и так давно знает, что в философии, тем более в метафизике, все шатко,… Или все надежды на философию как абсолютную науку – одно суеверие? Скажем, не только потому, что одинока или отдельные…

Определение философии из нее самой по путеводной нити изречения Новалиса.

Итак, во всех этих обходных попытках характеристики метафизики мы в последний раз провалились. Неужто мы ничего взамен не приобрели? И нет, и да.… Но как возможно потерять из виду что-то, что мы даже и не уловили взором? Как… Метафизика как философствование, как наше собственное, как человеческое дело, как и куда прикажет ускользать от нас…

Тема 2. Философский плюрализм: истолкование философского творчества и многообразия философских учений, школ у течений и направлений

 

 

Ф. ШЛЕГЕЛЬ

Совершенно невозможно полностью абстрагироваться от всех предшествующих систем и идей и отвергнуть их все, как это попытался сделать Декарт. К… Однако совершенно и не нужно стремиться к этому, ибо однажды придуманная… Трудности, возникающие при попытке такого введения, очень велики и многообразны.

Г. В . Ф. ГЕГЕЛЬ

Обычные представления об истории философии

А. История философии как перечень мнений

Таким образом, мы тотчас же наталкиваемся на весьма обычное воззрение на историю философии, согласно которому она должна именно рассказать нам о… Полагают, однако, что можно также извлечь пользу из ознакомления с различными… Если бы история философии представляла бы собой лишь г алерею мнений, хотя бы и о боге, о сущности естественных и…

Л. ФЕЙЕРБАХ

С устранением кантонского предела разума философия освободилась от той ограниченности, которую на нее неизбежно накладывала эта произвольная… Поэтому очередной и неотложной задачей философии было определение идеи… Поэтому Гегелю удалось рассмотреть историю философии, не теряя из поля зрения ни единства идеи в различных системах,…

А.И.ГЕРЦЕН

Впрочем, даже и поверхностный взгляд в развитии мышления найдет собственно один резкий и трудно понятный перелом: мы говорим о переходе древней… Герцен А. И. Письма об изучении природы // Собрание сочинений: в 30-ти т. Т.З.…  

Ф. ЭНГЕЛЬС

Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец немецкой классической философии // Собрание сочинений. Т. 21. -С. 282. Высший вопрос всей философии, вопрос об отношении мышления к бытию, духа к… Философы разделились на два больших лагеря сообразно тому, как отвечали они на этот вопрос. Те, которые утверждали,…

Н. А. БЕРДЯЕВ

Бердяев Н. А. И мир объектов. Опыт философии одиночества и общения. – Париж, 1931. -С. 25.    

Ж. ЛАКРУА

Но если разнообразие систем закономерно, то единство системы необходимо каждому существованию. Таким образом множество систем необходимо для… Итак всякая система истинна. В качестве таковой она есть мой взгляд на… Всякое конечное существование есть вдохновение, то есть беспокойство. Это прежде всего относится к мыслящему…

Тема 3. Античная философия

Раннегреческая натурфилософия

 

 

ФАЛЕС

Аристотель. Метафизика 1-3.983 в 6. Большинство первых философов полагали начала, относящиеся к разряду материи, единственными началами всех вещей; из числа все сущее [вещи] состоят, из чего, как из первого они возникают и во что, как в последнее они уничтожаются… Это они полагают элементом и это началом сущих [вещей].

Там же. 983 в 18. Однако количество и вид такого начала не все определяют одинаково. Так, Фалес, родоначальник такого рода философии, считает [материальное начало] водой, поэтому он и утверждает, что земля – на воде. Вероятно, он вывел это воззрение из наблюдения, что пища всех [существ] влажная и что тепло как таковое рождается из воды и живет за счет нее, а “то, из чего все возникает”, это [по определению] и есть начало всех [вещей]. Вот почему он принял это воззрение, а также потому, что сперма всех [живых существ] имеет влажную природу, а начало и причина роста содержащих влагу [существ] – вода.

 

 

АНАКСИМАНДР

Симплиций. Phys . 24,11. Из полагающих одно движущееся и бесконечное [начало]. Анаксимандр, сын Праксиада, милетец, преемник и ученик Фа леса,…    

АНАКСИМЕН

   

ГЕРАКЛИТ ЭФЕССКИЙ

Максим Тирский XII , 4. Огонь живет смертью земли, воздух живет смертью огня, вода живет смертью воздуха, а земля – смертью воды. Ипполит Refut . IX , 10. Грядущий огонь все обоймет и все рассудит. Аэций 17, 22. Гераклит [учит], что вечный круговращаю-щийся огонь [есть бог], судьба же – логос (разум), созидающий…

ПИФАГОР

Аэций II , 6,5, Пифагор говорит, что пять телесных фигур, которые называются также математическими: из куба [учит он] возникла земля, из пирамиды –…    

Элейская школа: Парменид и Зенон

 

ПАРМЕНИД

Аэций 1,7,26. Парменид: бог – неподвижен, конечен и имеет форму шара. Аэций 1, 25, 3. Парменид и Демокрит: все существует согласно необходимости.…

О природе

V, 1. Одно и то же есть мысль и бытие. VI , 1. Слово и мысль бытием должны быть. VIII , 34. Одно и то же есть мысль и то, о чем мысль. Ибо без

ЗEHOH

Симплиций. Phys . 139, 9. В своем сочинении он доказывает, что тому, кто утверждает множественность [сущего], приходится впадать в противоречие – [В частности] он доказывает, что если сущее тождественно, то оно и велико и мало, столь велико, что бесконечно по величине, и столь мало, что вовсе не имеет величины. Вот в этом [доказательстве] он старается доказать, что то, что не имеет величины, ни толщины, ни объема, существовать не может. Ибо, говорит он, если прибавить [это] к другому сущему, то нисколько не увеличить его. Ведь так у него нет вовсе величины, то будучи присоединено, оно не может нисколько увеличено. И таким образом… [очевидно] ничего не было бы прибавлено. Если же другая [вещь] нисколько не уменьшится от отнятия [у него этого] и, с другой стороны, нисколько не увеличится от прибавления [этого], то очевидно, что то, что было прибавлено и отнято, есть ничто. И это Зенон говорит не с целью отрицать единое, но исходя из того [соображения], что каждая из многих бесконечных (по числу вещей) имеет величину по той причине, что перед любой [вещью] всегда должно находиться что-нибудь вследствие бесконечной делимости. Это он доказывает после того, как раньше показал, что ничто не имеет величины, так как каждая из многих [вещей] тождественна с собой и едина.

Диаген Лаэртский IX , 72. Зенон же отрицает движение, говоря: “Движущийся [предмет] не движется ни в том месте, где он находится, ни в том, где его нет.

 

 

АНАКСАГОР

Симплиций. Phys . 460, 4. Поскольку и Анаксагор, и Демокрит принимают бесконечное число начал (первый гомеомерии, второй – атомы, [Аристотель]… Там же, 1123. 21. Как полагали Анаксагор утверждал, что все вещи были… Аристотель. Метафизика АЧ 985 а 18. У Анаксагора ум используется как deus ex machina для творения мира, и всякий раз,…

ЛЕВКИПП и ДЕМОКРИТ

Диоген ЛаэртскийХ, 56. “Каждое из бесконечного множества телец должно быть определенной величины”. Аристотель, De den et cov . 1,8, 329 в 85-325 а 1. Наиболее методически обо… Аристотель. Phys . 1, 5. 265 в 24. Они говорили, что атомы трясутся во всех направлениях, и они не только приписывали…

Софисты: Протагор и Горгий

 

 

ПРОТАГОР

Cekct Punt hypot . I , 216-219. Протогор мерой называет критерий, вещами же – дела (то, что делается). Таким образом, он утверждает, что человек… Протагор говорит, что материя текуча и при течении ее беспрерывно происходят… Cekct adv . math . VII 60. [Протагор] говорил, что все продукты воображения и все мнения истинны и что истина…

ГОРГИЙ

Cekc adv . math . VII в 5. В сочинении “О несуществующем” или “О природе” он устанавливает три главных положения, непосредственно следующие одно за другим. Одно [положение] – именно первое [гласит], что ничто не существует; второе – что если [что-либо] и существовало, то оно непознаваемо для человека; третье – что если Оно и познаваемо, то все же по крайней мере оно непередаваемо и необъяснимо для ближнего.

 

Платон и Аристотель – систематизаторы древнегреческой философии

 

 

ПЛАТОН

[ Учение об “идеях”]

После этого-то, сказал я, нашу природу, со стороны образования и необразованности, уподобь вот какому состоянию. Вообрази людей как бы в подземном пещерном жилище, которое имеет открытый сверху и длинный во всю пещеру вход для света. Пусть люди живут в ней с детства, скованные по ногам и по шее так, чтобы, пребывая здесь, могли видеть только то, что находится пред ними, а поворачивать голову вокруг от уз не могли. Пусть свет доходит до них от огня, горящего далеко вверху и позади их, а между огнем и узниками на высоте пусть идет дорога, против которой вообрази стену, построенную наподобие ширм, какие ставят фокусники пред зрителями, когда из-за них показывают фокусы. – Воображаю, сказал он. – Смотри же: мимо этой стены люди несут выставляющиеся над стеною разные сосуды, статуи и фигуры, то человеческие, то животные, то каменные, то деревянные, сделанные различным образом, и что будто бы одни из проносящих издают звуки, а другие молчат. – Странный начертываешь ты образ и странных узников, сказал он. – Похожих на нас, промолвил я. (72)

Разве ты думаешь, что эти узники на первый раз как в себе, так и один в другом видели что-нибудь иное, а не тени, падавшие от огня на находящуюся пред ними пещеру? – Как же иначе, сказал он, если они принуждены во всю жизнь оставаться с неподвижными-то головами? – А предметы проносимые – не то же ли самое? – Что же иное? – Итак, если они в состоянии будут разговаривать друг с другом, не подумаешь ли, что им будет представляться, будто, называя видимое ими, они называют проносимое? – Необходимо. – Но что, если бы в этой темнице прямо против них откликались и эхо, как скоро кто из проходящих издавал бы звуки, к иному ли чему, думаешь, относили бы они эти звуки, а не к проходящей тени? – Клянусь Зевсом, не к иному, сказал он. – Да и истиною-то, примолвил я, эти люди будут почитать, без сомнения, не что иное, как тени. – Весьма необходимо, сказал он. – Наблюдай же, продолжал я, пусть бы при такой их природе, приходилось им быть разрешенными от уз и получить исцеление от бессмысленности, какова бы она ни была; пусть бы кого-нибудь из них развязали, вдруг принудили встать, поворачивать шею, ходить и смотреть вверх на свет: делая все это, не почувствовал ли бы он боли и от блеска, не ощутил бы бессилия взирать на то, чего прежде видел тени? И что, думаешь, сказал бы он, если бы кто стал говорить ему, что тогда он видел пустяки, а теперь, повернувшись ближе к сущему и более действительному, созерцает правильнее, и, если бы даже, указывая на каждый проходящий предмет, принудили его отвечать на вопрос, что такое он, пришел ли бы он, думаешь, в затруднение и не подумал ли бы, что виденное им тогда истиннее, чем указываемое теперь? – Конечно, сказал он. – Да, хотя бы и принудили его смотреть на свет, не страдал ли бы он глазами, не бежал ли бы, повернувшись к тому, что мог видеть, и не думал ли бы, что это действительно яснее указываемого? – Так, сказал он. – Если же кто, продолжал я, стал бы влечь его насильно по утесистому и крутому всходу и не оставил бы, пока не вытащил на солнечный свет, то не болезновал бы он и не досадовал ли бы на влекущего и, когда вышел бы на свет, ослепляемые блеском глаза могли ли бы даже видеть предметы, называемые теперь истинными? – Вдруг-то, конечно, не могли бы, сказал он. – Понадобилась бы, думаю, привычка, кто захотел бы созерцать горнее: сперва легко смотрел бы на тени, потом на отражающиеся в воде фигуры людей и других предметов, а, наконец, и на самые предметы; и из этих находящихся на небе и самое небо легче видел бы ночью, взирая на сияние звезд и луны, чем днем – солнце и свойства солнца. – Как не легче! – И только, наконец, уже, думаю, был бы в состоянии усмотреть и созерцать солнце – не изображение его в воде и в чуждом месте, а солнце само в себе, в собственной его области. – Необходимо, сказал он. – И после этого-то лишь заключил бы о нем, что оно означает времена и лета и, в видимом месте всем управляя, (73) есть некоторым образом причина всего, что усматривали его товарищи. – Ясно, сказал он, что от того перешел бы он к этому. – Чтоже вспоминая о первом житье, о тамошней мудрости и о тогдашнихузниках, не думаешь ли, что свою перемену будет он ублажать, а одругих жалеть? – И очень. – Вспоминая также и о почестях и похвалах, какие тогда воздаваемы были им друг от друга, и о наградах тому, кто с проницательностью смотрел на проходящее и внимательно замечал, что обыкновенно бывает прежде, что потом, что идет вместе, и из этого то могущественно угадывал, что имеет быть – пристрастен ли он будет, думаешь, к этим вещам и станет ли завидовать людям между ними почетным и правительственным илискорее придет к мысли Гомера и сильно захочет лучше идти в деревню работать на другого человека, бедного, и терпеть что бы то ни было, чем водиться такими мнениями и так жить? – Так и я думаю,сказал он; лучше принять всякие мучения, чем жить по-тамошнему.– Заметь и то, продолжал я, что если такой сошел опять в ту же сидельницу и сел, то после солнечного света глаза его не были ли бы вдруг объяты мраком? – Уж конечно, сказал он. – Но, указывая опять, если нужно, на прежние тени и споря с теми всегдашними узниками, пока не отупел бы, установив снова свое зрение – длячего требуется некратковременная привычка, – не возбудил либы он в них смеха и не сказали ли бы они, что, побывав вверху, онвозвратился с поврежденными глазами и что поэтому не следуетдаже пытаться восходить вверх? А кто взялся бы разрешить их ивозвесть, того они, лишь бы могли взять в руки и убить, убили бы.– Непременно, сказал он. – Так этот-то образ, любезный Главкон, продолжал я, надобно весь прибавить к тому, что сказано преждевидимую область зрения уподобляя житью в узилище, а свет огня; в нем – силе солнца. Если притом положишь, что восхождение вверх и созерцание горнего есть восторжение души в место мыслимое, то не обманешь моей надежды, о которой желаешь слышать. Бог знает, верно ли это; но представляющееся мне представляется так: на пределах ведения идея блага едва созерцается; но, будучипредметом созерцания, дает право умозаключать, что она во всеместь причина всего правого и прекрасного, в видимом родившая свет и его господина, а в мыслимом сама госпожа, дающая истину иум, и что желающий быть мудрым в делах частных и общественных должен видеть ее. – Тех же мыслей и я, сказал он, только бы мочь как-нибудь. – Ну так прими и ту мысль, примолвил я, и не удивляйся, что здешние пришлецы не хотят жить по-человечески, но душами своими возносятся вверх, чтоб обитать там; ибо этоестественно, если только по начертанному образу, справедливо (Государство, 514 A –517 D ).

– А что мы скажем о многих прекрасных вещах, ну, допустим, о прекрасных людях, или плащах, или конях, что мы скажем олюбых других вещах, которые называют тождественными или (74) прекрасными, короче говоря, дбо всем, что одновременно вещам самим по себе? Они тоже неизменны или в полную противоположность тем, первым, буквально ни на миг не остаются неизменными ни по отношению к самим себе, ни по отношению друг к другу?

– И снова ты прав, – ответил Кебет, – они все время меняются (Федон, 78 Е).

– Тогда давай обратимся к тому, о чем мы говорили раньше. То бытие, существование которого мы выясняем в наших вопросах и ответах, – что же, оно всегда неизменно и одинаково или в разное время иное? Может ли равное само по себе, прекрасное само по себе, все вообще существующее само по себе, то есть бытие, претерпеть какую бы то ни было перемену. Или же любая из этих вещей, единообразная и существующая сама по себе, всегда неизменна и одинакова и никогда, ни при каких условиях ни малейшей перемены не принимает?

– Они должны быть неизменны и одинаковы, Сократ, – отвечал Кебет (Федон, 78 D ).

Мысль бога питается разумом и чистым знанием, как и мысль всякой души, которая стремится воспринять то, что ей подобает; потому она, когда видит сущее хотя бы время от времени, любуется им, питается созерцанием истины и блаженствует, пока небесный свод, описав круг, не перенесет ее опять на то же место. В своем круговом движении она созерцает самое справедливость, созерцает рассудительность, созерцает знание, не то знание, которому свойственно возникновение, и не то, которое меняется в зависимости от изменений того, что мы теперь называем бытием, а то настоящее знание, что заключается в подлинном бытии (Федр,247 D –Е).

Это, доставляющее истинность познаваемому и дающее силу познающему, называй идеею блага, причиною знания и истины, поколику она познается умом. Ведь сколь ни прекрасны оба эти предмета – знание и истина, ты, предполагая другое ещё прекраснее их, будешь предполагать справедливо. Как там свет и зрение почитать солнцеобразными справедливо, а солнцем несправедливо, так и здесь оба эти предмета – знание и истину – признавать благовидными справедливо, а благом которое-нибудь из них несправедливо; но природу блага надобно ставить еще выше. – О чрезвычайной красоте говоришь ты, сказал он, если она доставляет знание и истину, а сама красотою выше их; ведь не удовольствие же, вероятно, разумеешь ты под нею? – Говори лучше, примолвил я, и скорее вот еще как созерцай ее образ. – Как? – Солнце, скажешь ты, доставляет видимым предметам не только, думаю, способность быть видимыми, но и рождение, и возрастание, и пищу, а само оно не рождается. – Да как же так! – Так и благо, надобно сказать, доставляет познаваемым предметам не только способность быть познаваемыми, но и существовать и (75) получать от него сущность, тогда как благо не есть сущность, но по достоинству и силе стоит выше пределов сущности (Государство. 508 Е-509 В).

Объясним же, ради какой причины устроитель устроил происхождение вещей и это все. Он был добр; в добром же никакой ни к чему и никогда не бывает зависти. И вот, чуждый ее, он пожелал, что бы все было по возможности подобно ему. Кто принял бы от мужей мудрых учение, что это именно было коренным началом происхождения вещей и космоса, то принял бы это весьма правильно. Пожелав, чтобы все было хорошо, а худого по возможности ничего не было, бог таким-то образом все подлежащее зрению, что застал не в состоянии покоя, а в нестройном и беспорядочном движении, из беспорядка привел в порядок, полагая, что последний всячески лучше первого. Но существу превосходнейшему как не было прежде, так не дано и теперь делать что иное, кроме одного прекрасного (Тимей, 29Е – ЗО А).

Бог, по древнему сказанию, держит начало, конец и средину всего сущего. По прямому пути бог приводит все в исполнение, хотя по природе своей он вечно обращается в круговом движении. За ним всегда следует правосудие, мстящее отстающим от божественного закона. Кто хочет быть счастлив, должен держаться его и следовать за ним смиренно и в строгом порядке. Если же кто вследствие надменности превозносится богатством, почестями, телесным благообразием; если кто юностью, неразумием и наглостью распаляет свою душу, так, что считает, будто ему уже не нужен ни правитель, ни руководитель, но будто он сам годится в руководители другим, – такой человек остается позади, будучи лишен бога. Оставшись позади и подобрав еще других, себе подобных, он мечется, приводя все в смятение (Законы. 716 А-В).

Сократ.Удел блага необходимо ли совершенен или же нет?

Протарх.Надо полагать, Сократ, что он – наисовершеннейший.

Сократ.Что же? Довлеет ли себе благо?

Протарх.Как же иначе? В этом его отличие от всего сущего.

Сократ.Значит, полагаю я, совершенно необходимо утверждать о нем, что все познающее охотится за ним, стремится к нему, желая схватить его, завладеть им, и не заботиться ни о чем, кроме того, что может быть достигнуто вместе с благом (Филеб, 20 D ).

Сократ.Итак, если мы не в состоянии уловить благо одною идеею, то поймаем его тремя – красотою, соразмерностью и истиной; сложивши их как бы воедино, мы скажем, что это и есть действительная причина того, что содержится в смеси, и благодаря ее благости самая смесь становится благом (Филеб, 65 А).

[Теория познания]

Раз душа бессмертна, часто рождается и видела все и здесь, и в Аиде, то нет ничего такого, чего бы она не познала; поэтому ничего удивительного нет в том, что и насчет добродетели, (76) и насчет всего прочего она способна вспомнить то, что прежде ей было известно. И раз все в природе друг другу родственно, а душа все познала, ничто не мешает тому, кто вспомнил что-нибудь одно, – люди называют это познанием, – самому найти и все остальное, если только он будет мужествен и неутомим в поисках: ведь искать и познавать – это как раз и значит припоминать (Менон, 81 C – D ).

Сократ.А ведь найти знания в самом себе – это и значит припомнить, не так ли?

Менон.Конечно.

Сократ.Значит, то знание, которое у него есть сейчас, он либо когда-то приобрел, либо оно всегда у него было?

Менон. Да.

Менон.Да я отлично знаю, что никто его ничему не учил. Сократ.А все-таки есть у него эти мнения или нет? Менон.Само собой, есть, Сократ, ведь это очевидно.

АРИСТОТЕЛЬ

Книга двенадцатая. Глава седьмая Ввиду того, что дело может обстоять подобным образом и в противном случае мир… Таким образом, из того, что сказано, ясно, что существует некоторая сущность вечная, неподвижная и отделенная от…

Эллинистическая философия: эпикуреизм и стоицизм

 

 

ЭПИКУР

Вообще следует уяснить себе то, что главное смятение в человеческой душе происходит оттого, что люди считают небесные тела блаженными и бессмертными и вместе с тем думают, что они имеют желания, действия, мотивы, противоречащие этим свойствам; смятение происходит также оттого, что люди всегда ожидают или воображают какое-то вечное страдание, как оно описано в мифах, может быть боясь и самого бесчувствия в смерти, как будто оно и сеет отношение к ним; также оттого, что они испытывают это не вследствие соображений мышления, а вследствие какого-то безотчетного (неразумного) представления себе этих ужасов. Поэтому они, не зная их границ, испытывают такое же или же даже более сильное беспокойство, чем если бы дошли до этого мнения путем размышления. А безмятежность (атараксия) состоит в отрешении от всего этого и в постоянном памятований общих и важнейших принципов.

Поэтому надо относиться с вниманием к чувствам внутренним и внешним, которые у нас имеются… Ибо если мы будем относиться к этому с вниманием, то будем правильно определять причины, вызывающие смятение и страх, и, определяя причины небесных явлений и остальных спорадически случающихся факторов, мы устраним все, что крайне страшит отдельных людей.

Вот тебе, Геродот, изложение главнейших положений, касающихся природы общей системы в сокращенном виде…

[Из письма к Менекею]

Пусть никто в молодости не откладывает занятия философией, а в старости не устает заниматься философией: ведь никто не бывает ни недозрелым, ни перезрелым для здоровья души. Кто говорит, что еще не наступило или прошло время для занятия философией, тот похож на того, кто говорит, что для счастья или еще нет, или уже нет времени. Поэтому и юноше, и старцу следует за ниматься философией: первому – для того, чтобы, старея, быть молоду благами вследствие благодарного воспоминания о про шедшем, а второму – для того, чтобы быть одновременно и моло дым и старым вследствие отсутствия страха перед будущим. По этому следует размышлять о том, что создает счастье, если дейст вительно, когда оно есть, у нас все есть, а когда его нет, мы все делаем, чтобы его иметь.

Что я тебе постоянно советовал – это делай и об этом размышляй, имея в виду, что это основные принципы прекрасной жизни. Во-первых, верь, что бог – существо бессмертное и блаженное, согласно начертанному общему представлению о боге, и не (82) приписывай ему ничего чуждого его бессмертию или несогласного с его блаженством; но представляй себе о боге все, что может сохранять его блаженство, соединенное с бессмертием. Да, боги существуют: познание их – факт очевидный. Но они таковы, какими их представляет себе толпа, потому что толпа не сохраняет о них постоянно своего представления. Нечестив не тот, кто устраняет богов толпы, но тот, кто применяет к богам представления толпы: ибо высказывания толпы о богах являются не естественными понятиями, но лживыми домыслами, согласно которым дурным людям боги посылают величайший вред, а хорошим – пользу. Именно люди, все время близко соприкасаясь со своими собственными добродетелями, к подобным себе относятся хорошо, а на все, что нe таково, смотрят как на чуждое.

Приучай себя к мысли, что смерть не имеет к нам никакого отношения. Ведь все хорошее и дурное заключается в ощущении, л смерть есть лишения ощущения. Поэтому правильное знание того, что смерть не имеет к нам никакого отношения, делает смертность жизни усладительной, не потому, чтобы оно прибавляло к ней безграничное количество времени, но потому, что отнимает жажду бессмертия. И действительно, нет ничего страшного в жизни тому, кто всем сердцем постиг (вполне убежден), что в не-жизни нет ничего страшного. Таким образом, глуп тот, кто говорит, что он боится смерти не потому, что она причиняет страдание, когда придет, но потому, что она причиняет страдание тем, что придет: ведь если что не тревожит присутствия, то напрасно печалиться, когда оно только еще ожидается. Таким образом, самое страшное из зол, смерть, не имеет к нам никакого отношения, так как, когда мы существуем, смерть еще не присутствует; а когда смерть присутствует, тогда мы не существуем. Таким образом, смерть не имеет отношения ни к живущим, ни к умершим, так как для одних она не существует, а другие уже не существуют.

Люди толпы по избеганию смерти как величайшего из зол, то жаждут ее как отдохновения от зол жизни. А мудрец не уклоняется от жизни, но и не боится не-жизни, потому что жизнь ему не мешает, а не-жить не представляется каким-нибудь злом. Как пищу он выбирает вовсе не более обильную, но самую приятную, так и временем он наслаждается не самым долгим, но самым приятным…

Надо принять во внимание, что желания бывают: одни – естественные, другие – пустые, и из числа естественных одни – необходимые, а другие – только естественные; а из числа необходимых одни необходимы для счастья, другие – для спокойствия тела, третьи-для самой жизни. Свободное от ошибок рассмотрение этих фактов при всяком выборе и избегании может содействовать здоровью тела и безмятежности души, так как это есть цель счастливой жизни, ведь ради этого мы все делаем, именно чтобы не иметь ни страданий, ни тревог… Мы имеем надобность в удовольствии тогда, (83) когда страдаем от отсутствия удовольствия; а когда не страдаем, то уже не нуждаемся в удовольствии. Поэтому-то мы и называем удовольствие началом и концом счастливой жизни…

Так как удовольствие есть первое и прирожденное нам благо, то поэтому мы выбираем не всякое удовольствие, но иногда мы обходим многие удовольствия, когда за ними следуют для нас большая неприятность; также мы считаем многие страдания лучше удовольствия, когда приходит для нас большее удовольствие, после того как мы вытерпим страдания в течение долгого времени. Таким образом, всякое удовольствие по естественному родству с нами есть благо, но не всякое удовольствие следует выбирать, равно как и страдание всякое есть зло, но не всякого страдания следует избегать…

Простые кушанья доставляют такое же удовольстве, как и дорогая пища, когда все страдание от недостатка устранено. Хлеб и вода доставляют величайшее удовольствие, когда человек подносит их к устам, чувствуя потребность. Таким образом, привычка к простой, недорогой пище способствует улучшению здоровья, делает человека деятельным по отношению к насущным потребностям жизни, приводит нас в лучшее расположение духа, когда мы после долгого промежутка получаем доступ к предметам роскоши, и делает нас неустрашимыми пред случайностью.

Итак, когда мы говорим, что удовольствие есть конечная цель, то мы разумеем не удовольствия распутников и не удовольствия, заключающиеся в чувственном наслаждении, как думают некоторые, не знающие или не соглашающиеся, или неправильно понимающие, но мы разумеем свободу от телесных страданий и от душевных тревог. Нет, не попойки и кутежи непрерывные, не наслаждения мальчиками и женщинами, не наслаждения рыбою и всеми прочими яствами, которые доставляет роскошный стол, рождают приятную жизнь, но трезвое рассуждение, исследующее причины всякого выбора и избегания и изгоняющее [лживые] мнения, которые производят в душе величайшее смятение.

Начало всего этого и величайшее благо есть благоразумие. Поэтому благоразумие дороже даже философии. От благоразумия произошли все остальные добродетели; оно учит, что нельзя жить приятно, не живя разумно, нравственно и справедливо, и, наоборот нельзя жить разумно, нравственно и справедливо, не живя приятно. Ведь добродетели по природе соединены с жизнью приятной, и приятная жизнь от них неотделима. В самом деле, кто, по твоему мнению, выше человека, благочестиво мыслящего о богах, свободного от страха перед смертью, путем размышления постигшего конечную цель природы, понимающего, что высшее благо легко исполнимо и достижимо, а высшее зло связано с кратковременным страданием; смеющегося над судьбой, которую некоторые вводят как владычицу всего? (84)

 

 

СЕНЕКА

Не может быть природы без бога и бога без природы ( De benef ., IV , 3).

Захочешь ли назвать [бога] судьбой? Не ошибешься: ведь от него все в мире зависит, он причина всех причин. Хочешь ли назвать его провидением? Верно будет сказано: ведь его мудростью все направляется, чтобы не было в мире беспорядка и все получало разумный смысл и объяснение. Назовешь ли его природой? Не согрешишь против истины, ибо от него все рождается, его дыханием мы живем. Назовешь ли его миром? Не обманешься: ведь он и есть то целое, что ты видишь, совершенный во всех составляющих его частях, сам сохраняющий себя своей силой ( Quaest . nat .,11,45).

Закон судьбы совершает свое право… ничья мольба его не трогает, ни страдания не сломят его, ни милость. Он идет своим невозвратным путем, предначертанное вытекает из судьбы. Подобно тому как вода быстрых потоков не бежит вспять и не медлит, ибо следующие воды стремят более ранние, так повинуется цепь событий вечному вращению судьбы, а первый ее закон – соблюдать решение ( Quaest . nat ., II , 35).

Мы не можем изменить мировых отношений. Мы можем лишь одно: обрести высокое мужество, достойное добродетельного человека, и с его помощью стойко переносить все, что приносит нам судьба, и отдаться воле законов природы (Ер. ad. Luc ., 107,7).

Судьбы ведут того, кто хочет, и тащат того, кто не хочет (Ер. ad . Luc .,107,11).

Вселенная, которую видишь, обнимающая весь божественный и человеческий мир, образует единство: мы – члены единого тела. Природа создала нас родными друг другу, поскольку она сотворила нас из одной и той же материи для одних и тех же целей (Ер. ad . Luc . ,95, 52 ).

Разум – это не что иное, как часть божественного духа, погруженная в тело людей (Ер. ad. Luc ., 66.12; перевод А. Ч. Козаржевского).

Высшее благо заключено в разуме, а не в чувствах. Что в человеке самое лучшее? Разум. Силой разума он превосходит животных и идет вровень с богами. Итак, разум в его совершенстве есть благо, присущее человеку, тогда как все остальные чувства – общие с животными и растениями (Ер. ad . Luc ., 76, 8-9).

В борьбе за существование животные, вооруженные зубами и когтями, кажутся сильнее человека, но природа одарила человека двумя свойствами, которые делают это слабое существо сильнейшим на свете: разумом и обществом ( De benef ., 1 V , 8).

Общительность обеспечила человека господством над зверями. Общительность дала ему, сыну земли, возможность вступить в чуждое ему царство природы и сделаться также владыкой морей… Она не дает случаю одолеть его, ибо ее можно призвать для (85) противодействия случаю. Устрани общительность, и ты разорвешь единство человеческого рода, на котором покоится жизнь человек ( De benef ., TV , 18).

Философия научила нас почитать божество, любить людей, верить, что у богов власть, а среди людей тесное сообщество (Ер. ad . Luc .,90,3).

Мы должны представить в воображении своем два государства: одно – которое включает в себя богов и людей; в нем взор наш не ограничен тем или иным уголком земли, границы нашего государства мы измеряем движением солнца; другое – это то, к которому нас приписала случайность. Это второе может быть афинским или карфагенским или связано еще с каким-либо городом; оно касается не всех людей, а только одной определенной группы их. Есть такие люди, которые в одно и то же время служат и большому и малому государству, есть такие, которые служат только большому, и такие, которые служат только малому.

Страсти меняют выражение лица, заставляют хмурить лоб, улыбаться, краснеть или бледнеть. И неужели ты думаешь, что столь явственные изменения в теле могут происходить не от причин материальных? Если страсти материальны, то материальны и душевные болезни: скупость, жестокость… Соприкасаться могут лишь материальные вещи, говорит Лукреций.

 

 

МАРК АВРЕЛИЙ

1 V , 27. Мир или стройный порядок, или же смешение и путаница. Но несомненно первое. Или в тебе может существовать известный строй, а во всем… IV , 48. Следует смотреть на все человеческое как на мимолетное и… V , 30. Дух Целого требует общения. Поэтому менее совершенные существа он создал ради более совершенных, а более…

Тема 4. Средневековая христианская философия

  …Человекоубийцы, святотатцы, кровосмесители, враги государства – вот какими… Вы не обожаете богов наших, говорите вы, и не приносите жертву императору (Тертуллиан. Апология X ).

Основные принципы христианского мышления и мировоззрения. Познание как богоуподобление. Мистика и схоластика

 

 

АВГУСТИН

Я хочу познать только Бога и душу. И ничего больше? Ничего (Августин. Исповедь IV, 15). О несчастен тот человек, который все это знает, но тебя не знает, напротив… Сущность этой религии составляет история и пророчества о Божественном домостроительстве спасения человеческого рода…

ИОАНН СКОТ ЭРИУГЕНА

Поскольку всякий род благочестивого и совершенного учения, посредством которого и наиприлежнейше изыскивается, и на-иочевиднейше обнаруживается… Важнейший и едва ли не единственный путь к познанию истины – сначала познать и…  

ПЬЕР АБЕЛЯР

Некие современные ученые, будучи не в состоянии постичь силу доказательств диалектики, проклинают ее настолько, что считают псе ее положения скорее… Так обуздаем же дерзость этих лишенных разума людей свидетельствами Священного… Он же во второй книге “О христианском учении” заявляет, что из всех искусств для Священного Писания особенно…

ФОМА АКВИНСКИЙ

Притом даже и то знание о боге, которое может быть добыто человеческим разумом, по необходимости должно было быть преподано человеку через… Итак, было необходимо, чтобы философские дисциплины, которые получают свое… Хотя человек не обязан испытывать разумом то, что превышает возможности человеческого познания, однако же то, что…

Тема 5. Философия эпохи Возрождения

 

 

Н. КУЗАНСКИЙ

Книга первая. Об ученом незнании

Прежде чем излагать самую важную из доктрин – учение о незнании, считаю необходимым приступить к выяснению природы максимальности. Я называю максимумом нечто такое, больше чего ничего не может быть. Изобилие… Абсолютный максимум единственен, потому что он – все, в нем все есть, потому что он – высший предел. Так как ничто ему…

ДЖ. БРУНО

О причине, начале и едином

Теофил. Итак, Вселенная едина, бесконечна, неподвижна. Едина, говорю я, абсолютная возможность, едина действительность, едина форма или душа, едина… Если точка не отличается от тела, центр от окружности, конечное от… Диксон. Порожденное и порождающее… всегда принадлежат к одной и той же субстанции. Благодаря этому для вас не звучит…

Тема 6. Разработка метода научного исследования в философии XVII века: Ф. Бэкон, Р. Декарт, Б. Спиноза

 

 

Ф. БЭКОН

Есть четыре вида идолов, которые осаждают умы людей. Для того, чтобы их изучать, дадим им имена. Назовем первый вид идолами рода, второй – идолами…    

Р. ДЕКАРТ

…Высшее благо, как показывает даже и помимо света веры, один природный разум, есть не что иное, как познание истины по ее первопричинам, то есть… …При изучении природы различных умов, я замечал, что едва ни существуют… …Чтобы цель, которую я имел при обнародовании этой книги, была правильно понята, я хотел бы указать здесь и порядок,…

Б. СПИНОЗА

…Таким-то образом предрассудок этот обратился в суеверие и пустил в умах людей глубокие корни. Это и было причиной, почему каждый всего более… …Нельзя пройти здесь молчанием также и того, что сторонники этого учения,… …Все это достаточно показывает, что каждый судил о вещах сообразно с устройством своего собственного мозга или, лучше…

Тема 7. Рационализм эпохи Просвещения и метафизический материализм XVIII века

 

 

Ф. М. А. ВОЛЬТЕР

Вольтер Ф. Метафизический трактат // Философские сочинения. – М., 1988. – С. 250. …У всех народов, слушающих голос своего разума, есть всеобщие представления,… Вольтер Ф. Назидательные проповеди // Философские сочинения. – M ., 1988. -С. 250.

Ж.-Ж. РУССО

Все способности наши получили теперь полное развитие. Память и воображение напряженно работают, самолюбие всегда настороже, мышление стало… Руссо Ж. -Ж. О причинах неравенства // Антология мировой философии: в 4-х т.… Как и тело, дух имеет свои потребности. Телесные потребности являются основой общества, а духовные его украшают. В то…

П. А. ГОЛЬБАХ

…Все наши идеи, желания, действия представляют собой необходимый результат сущности и качеств, вложенных в нас этой природой, и видоизменяющих нас… …Поднимемся же над облаками предрассудков. Выйдем из окружающего нас густого… Вселенная это колоссальное соединение всего существующего, повсюду являет нам лишь материю и движение. Ее совокупность…

Д. ДИДРО

…Животное – чувствительный инструмент, абсолютно похожий на другой, – при одинаковой конструкции; если снабдить его теми же струнами, ударять по ним… Дидро Д. Разговор Даламбера и Дидро // Избранные философские произведения. –… …Мы инструменты, одаренные способностью ощущать и памятью. Наши чувства – клавиши, по которым ударяет окружающая нас…

Ж.О. де ЛАМЕТРИ

Все философы, внимательно изучавшие природу материи, рассматриваемой, как таковая, независимо от всех форм, образующих тела, открыли в этой… Ламетри Ж. Трактат о душе // Сочинения. -М., 1983. -С. 58– 60. Какое чудесное зрелище представляет собой эта лестница с незаметными ступенями, которые природа проходит…

К. А. ГЕЛЬВЕЦИЙ

Чтобы иметь возможность дать верное и точное определение слову ум и различным значениям, придаваемым этому слову, необходимо сперва рассмотреть ум… Ум или рассматривается как результат способности мыслить (и в этом смысле ум… Чтобы понять, что такое ум в этом последнем значении, надо выяснить причины образования наших идей.

Тема 8. Эволюция британского эмпиризма конца XVII – середины XVIII в.: Д. Локк, Д . Беркли, Д. Юм

 

 

Д. ЛОКК

2. Общее согласие как главный довод.Ничто не пользуется таким общим признанием, как то, что есть некоторые принципы, как умозрительные, так и… 3. Общее согласие вовсе не доказывает врожденности.Довод со ссылкой на…

Шаги, которыми разум доходит до различных истин.

Локк Д. Опыт о человеческом разуме // Сочинения: в 3-х т. Т.1.-М., 1985.– С. 96, 97, 103, 151, 152.    

Д. БЕРКЛИ

Гилас.Конечно. Филонус.А если ты сожжешь палец углем, будет дело обстоять иначе? Гилас.Нет.

Филонус. Да.

Гилас.Допустим, что ты исчез с лица земли, разве ты не можешь представить себе, что вещи, которые могут быть чувственно восприняты, будут все-таки продолжать существовать?

Филонус.Могу, но тогда это должно быть в чьем-нибудь другом уме. Когда я отрицаю существование чувственных вещей вне ума, я имею в виду не свой ум, в частности, а все умы. Ясно, что эти вещи имеют существование, внешнее по отношению к моей душе, раз я нахожу их в опыте независимыми от нее. Поэтому есть какая-то другая душа, в которой они существуют в промежутки между моментами моего восприятия их, как равным образом они существовали до моего рождения и будут существовать после моего предполагаемого исчезновения с лица земли. И так как то же самое верно по отношению ко всем другим конечным сотворенным духам, то из этого необходимо следует, что есть вездесущий вечныйдух, который познает и обнимает все вещи и который показывает их нашему взору таким образом и сообразно таким правилам, какие он сам установил и какие определяются нами как законы природы.

Беркли Д. Три разговора между Гиласом и Филонусом // Сочинения. -М., 197 8. -С. 319– 324.

 

 

Д. ЮМ

Нет такого впечатления или такой идеи любого рода, которые не сознавались или не вспоминались бы нами и которых мы не представляли бы существующими; очевидно, что из такого сознания и проистекает наиболее совершенная идея бытияи уверенность в нем. Исходя из этого, мы можем сформулировать следующую дилемму, самую ясную и убедительную, какую только можно себе вообразить: так как мы никогда не вспоминаем ни одного впечатления и ни одной идеи, не приписывая им существования, значит, идея существования должна либо происходить от отчетливого впечатления, соединенного с каждым восприятием или с каждым объектом нашей мысли, либо быть тождественной самой идее восприятия или объекта. (137)

Так как эта дилемма является очевидным следствием принципа, гласящего, что каждая идея происходит от сходного в ней впечатления, то наш выбор между обоими положениями дилеммы не может быть сомнительным. Не только нет такого отчетливого впечатления, которое сопровождало бы каждое впечатление и каждую идею, но я не думаю, чтобы существовали вообще два отчетливых впечатления, которые были бы соединены неразрывно. Хотя некоторые ощущения и могут быть временно соединены, мы вскоре замечаем, что они допускают разделение и могут быть даны в отдельности. В силу этого, хотя каждое впечатление и каждая идея, какие мы только помним, рассматриваются как существующие, однако идея существования не происходит от какого-либо отдельного впечатления.

Итак, идея существования тождественна идее того, что мы представляем как существующее. Просто думать о какой-нибудь вещи и думать о ней как о существующей совершенно одно и то же.

Юм. Д. Трактат о человеческой природе // Сочинения: в 2-х т. Т.1. – М., 1965. – С. 161.

Предположим, что перед нами налицо два объекта, один из которых – причина, а другой – действие; ясно, что путем простого рассмотрения одного из этих объектов или же их обоих мы никогда не заметим той связи, которая их соединяет, и никогда не будем в состоянии решить с достоверностью, что между ними есть связь. Итак, мы приходим к идее причины и действия, необходимой связи, силы, мощи, энергии и дееспособности не на основании какого-нибудь единичного примера. Если бы мы никогда ничего не видели, кроме совершенно отличных друг от друга единичных соединений объектов, мы никогда не были бы в состоянии образовать подобные идеи.

Но далее, предположим, что мы наблюдаем несколько примеров того, что одни и те же объекты всегда соединены вместе: мы тотчас же представляем себе, что между ними существует связь, и начинаем заключать от одного из них к другому. Таким образом, эта множественность сходных примеров оказывается самой сущностью силы, или связи, и является тем источником, откуда проистекает эта идея. Следовательно, чтобы понять идею силы, мы должны рассмотреть эту множественность – больше ничего и не требуется, чтобы преодолеть затруднение, так долго смущавшее нас…

…Предполагать, что будущее соответствует прошлому, побуждает нас лишь привычка…И даже после того, как я в процессе опыта воспринимал множество повторяющихся действий такого рода, нет аргумента, понуждающего меня предположить, что действие будет соответствовать прошлому опыту. Силы, которые действуют на тела, совершенно неизвестны. Мы воспринимаем только свойства тех сил, которые доступны ощущениям… (138)

…Руководителем в жизни является не разум, а привычка. Лишь она понуждает ум во всех случаях предполагать, что будущее соответствует прошлому…

Юм. Д. Трактат о человеческой природе // Сочинения: в 2-х m . T .1 – M ., 1965. – С. 170-174, 796-800.

…Я решаюсь утверждать относительно остальных людей, что они суть не что иное, как связка или пучок различных восприятий, следующих друг за другом с непостижимой быстротой и находящихся в постоянном течении, в постоянном движении. Наши глаза не могут повернуться в глазницах без того, чтобы не изменились наши восприятия. Наша мысль еще более изменчива, чем зрение, а все остальные наши чувства и способности вносят свою долю в эти изменения, и нет такой душевной силы, которая оставалась бы неизменно тождественной, разве только на одно мгновение. Дух – нечто вроде театра, в котором выступают друг за другом различные восприятия…

Юм. Д. Трактат о человеческой природе // Сочинения: в 2-х т. Т. 1.– М., 1965.– С. 369.

Мир, в котором мы обитаем, представляет собой как бы огромный театр, причем подлинные пружины всего происходящего в нем от нас совершенно скрыты, и у нас нет ни знания достаточного, чтобы предвидеть те бедствия, которые беспрестанно угрожают нам, ни силы достаточной, чтобы предупредить их. Мы непрестанно балансируем между жизнью и смертью, здоровьем и болезнью, изобилием и нуждою, – все это распределяется между людьми тайными, неведомыми причинами, действие которых часто бывает неожиданным и всегда – необъяснимым. И вот эти-то неведомые причи ныстановятся постоянным предметом наших надежд и страхов; и если наши аффекты находятся в постоянном возбуждении благодаря тревожному ожиданию грядущих событий, то и воображение наше также действует, создавая представление об указанных силах, от которых мы находимся в столь полной зависимости…

Люди обладают общей склонностью представлять все существующее подобным себе и приписывать каждому объекту те качества, с которыми они близко знакомы и которые они непосредственно осознают. Мы усматриваем на луне человеческие лица, в облаках – армии и в силу естественной склонности, если таковую не сдерживает опыт и размышление, приписываем злую или добрую волю каждой вещи, которая причиняет нам страдание или же доставляет удовольствие… Даже философы не могут вполне освободиться от этой естественной слабости; они часто приписывали неодушевленной материи страх перед пустотой, симпатии, антипатии и другие аффекты, свойственные человеческой природе…(139)

…Неудивительно, что человечество, находящееся в полном неведении относительно причин и в то же время весьма озабоченное своей будущей судьбой тотчас же признает свою зависимость от невидимых сил, обладающих чувством и разумом…

…Не трудно заметить, что, чем больше образ жизни человека зависит от случайностей, тем сильнее он предается суеверию; в частности, это наблюдается у игроков и мореплавателей, которые из всех людей меньше всего способны к серьезному, но зато полны всяких легкомысленных и суеверных представлений.

Юм. Д. Трактат о человеческой природе // Сочинения: в 2-х т. Т. 2. – М., 1965. – С. 371, 372.

…Необходимость есть нечто существующее в уме, а не в объектах, и мы никогда не составим о ней даже самой отдаленной идеи, если будем рассматривать ее как качество тел.

Юм. Д. Трактат о человеческой природе // Сочинения: в 2-х т. Т. 2. – М., 1965. – С. 795.

 

Тема 9. Немецкая классическая философия

 

 

И. КАНТ

Кант И. Критика чистого разума // Сочинения: в 6-ти т. Т. 3. – М., 1964. – С. 521, 522. …По мере того как формируется тело человека, достигают надлежащей степени… …Если исследовать причину тех препятствий, которые удерживают человеческую природу на столь низкой ступени, то…

И.Г.ФИХТЕ

Достигнуть же этого познания не только возможно, но даже и нетрудно. Научная философия, несмотря на то, что она возвышается над естественным… человеческим рассудком, тем не менее обеими ногами стоит на почве последнего и… …Философия прирожденачеловеку; это общее мнение, и поэтому каждый считает себя вправе судить о философских предметах.…

Ф.В.ШЕЛЛИНГ

…Если эстетическое созерцание есть лишь объективировавшееся трансцендентальное, то само собой разумеется, что искусстве есть единственно истинный и… Философия достигает, правда, наивысшего, но она приводит к этой точке как бы… Шеллинг Ф. Система трансцендентального идеализма // Сочинения: в 2-х m . T .1 – M ., 1987. – С. 482-485.

Г. В. Ф. ГЕГЕЛЬ

…Соответственно этому философия определяется как познание необходимости содержания абсолютного представления, а также необходимости обеих его форм,… Гегель Г. Энциклопедия философских наук. Т. 3. – М., 1977. – С. 393, 394. …Относительно истории философии нам раньше всего может прийти в голову мысль, что в самом этом предмете содержится…

Л. ФЕЙЕРБАХ

…Новейшая философия именно тем и отличалась от философии схоластической, что она снова соединила эмпирическую деятельность с мыслительной, что она в… Фейербах Л. О начале философии // Избранные философские произведения: в 2-х т.… С устранением кантовского предела разума философия освободилась от той ограниченности, которую на нее неизбежно…

Человек дан самому себе только чувственно.Он сам себе предмет в качестве чувственного объекта. Тождество субъекта и объекта – лишь абстрактная мысль в самосознании, оно может стать ис тиной и действительностью только в чувственном созерцании, которое человек получает от человека.

Мы не только воспринимаем камни и деревья, не только тело и кости, мы воспринимаем также чувства, пожимая руки и целуя губы чувствующего существа; мы слышим ушами не только журчание воды и шелест листьев, но мы также воспринимаем одушевленный голос любви и мудрости; но видим не только поверхности зеркал и иллюзии красок, мы всматриваемся также во взгляд человека. Итак, не только внешнее, но и внутреннее,не только тело, но и дух, не только вещь, но и я составляют предметы чувств. Поэтому все является чувственно воспринимаемым, если не непосредственно, то опосредованно, если не глазами анатома или химика, то глазами философа, поэтому совершенно законно эмпиризм усматривает источник наших идей в чувствах. Он только забывает, что главным, самым существенным чувственным объектом человека является сам человек,что только во взгляде человека на человека (158) загораетея свет сознания и ума. Поэтому идеализм прав в своих поискаx источника идей в человеке, но не прав, когда он хочет вывести идеи из обособленного, замкнутого существа, из человека, взятого в виде души, одним словом, когда он хочет вывести их из Я без чувственно данного. Так называемые Идеи возникают только из общения между людьми, только из разговора человека с человеком. Не в одиночку, а с кем-нибудь вдвоем приходим мы к понятию, приходим вообщe к разуму. Два лица необходимы для порождения человека как в физическом, так и в духовном смысле, сообщества людей есть изначальный принцип и критерий истинности и всеобщности. Даже достоверность бытия других, внешних мне вещей для меня опосредована достоверностью наличности другого человека, вне меня сущего. Что я вижу в одиночку, в том я сомневаюсь, а то, что видит другой человек, становится для меня достоверным.

Фейербах Л. Основные положения философии будущего // Избранные философские произведения. Т.1.-М.,1955.– С. 189, 190.

Только посредством чувств я знаю, что вне меня существуют другие существа, другие люди, что я являюсь индивидуальным существом, отличным от них, так же как и они от меня. Но эта моя индивидуальность распространяется не только на те редкие признаки и свойства, при помощи которых я различаю себя от других, но также и на те свойства, которые я в отличие от первых мыслю как общие и охватываю в одном общем понятии человека. Я не являюсь индивидуумом вот только до сего пункта и не дальше, так чтобы мои индивидуальные свойства имели свою границу в свойствах общих, не касаясь их и их не опорочивая. Нет! Индивидуальность – это неделимость, единство, целостность, бесконечность; с головы до ног, от первого до последнего атома, насквозь, повсюду я индивидуальное существо. “Я не человек вообще, в данном определенном образе”, я человек только в качестве этого абсолютно определенного человека. Бытие в качестве человека и бытие в качестве данного индивидуума, безусловно, во мне неразличимы. Я ощущаю, хочу, мыслю точно так же, как и ты, но мыслю я не твоим или общим разумом, а моим собственным. Я хочу, но точно также хочу не твоей и не всеобщей волей, а моей собственной.

Фейербах Л. О спиритуализме // Избранные философские произведения. Т.1. – С. 496 .

И действительности мораль индивидуума, мыслимого как существ ующего самого по себе,– это пустая фикция. Там, где вне Я нет никакого Ты, нет другого человека, там нет и речи о морали; только общественный человек является человеком. Я семь Я только посредством тебя и с тобою. Я сознаю тебя самого только потому, что (159) ты противостоишь моему сознанию как очевидное и осязаемое Я как другой человек. Знаю ли я, что я мужчина и что такое мужчина, если мне не противостоит женщина? Я сознаю себя самого – это значит, что прежде всего другого я сознаю, что я мужчина, если я действительно мужчина. Равное, безразличное, бесполое Я – это только идеалистическая химера, пустая мысль.

Фейербах Л. Эвдемонизм // Избранные философские произведения. Т. 1.– М., 1955. – С. 617.

Собственная сущность человека есть его абсолютная сущность, его бог; поэтому мощь объекта есть мощь его собственной сущности. Так, сила чувственного объекта есть сила чувства, сила объекта разума – сила самого разума, и наконец, сила объекта воли – сила воли…

Фейербах Л. Сущность христианства // Избранные философские произведения. Т.2. – М.,1955. – С.34,35.

…Сама смерть есть художник, который трудится в жизни, и подкрадывающаяся смерть есть лишь завершенное, готовое и удавшееся творение.

Время называется формой проявления единства бытия и

небытия, оно само изображает эту истину. Теперь положительно как бытие, теперь – это есть. Вся наша жизнь есть лишь теперешняя,

мгновенная. Вся жизнь есть лишь продолжение мгновений; мы существуем всегда лишь мгновенно; я есть теперь, а в следующее мгновение, может быть, вовсе и нет, и так в течение всей жизни. А к концу жизни я могу сказать: лишь мгновением была моя жизнь.

Фейербах Л. История философии: в 3-х т. Т.1.-М.,1967. – С. 59, 60,

Периоды человечества отличаются один от другого лишь переменами в религии. Только тогда историческое движение затрагивает самое основное, когда оно захватывает человеческое сердце. Сердце не есть форма религии, в таком случае она должна была бы находиться также в сердце; сердце – сущность религии. Теперь спрашивается, что же, в нас произошла религиозная революция. Да, у нас нет больше сердца, нет больше религии. Христианство отвергается, отвергается даже теми, кто по видимости его еще сохраняет; но не хотят предать гласности, что христианство отвергается. Из соображений политических в этом не хотят сознаться, делают из этого тайну; предаются вольному или невольному самообману; даже отрицание христианства выдается за христианство, христианство превращается в простое название. (160)

Фейербах Л. Необходимость реформы, философии // Избранные философские произведения: в 2-х т. Т. 1.– М., 1955. – С. 107, 108.

 

 

К. МАРКС и. Ф.ЭНГЕЛЬС

Главный недостаток всего предшествующего материализма – включая и фейербаховский – заключается в том, что предмет, действительность, чувственность…