ИНВОЛЮЦИЯ СОЗНАНИЯ

Накрапывал осенний мелкий дождь. Неприветливый ветер срывал с деревьев пожелтевшие листья, укладывая их в лужи на армейском плацу. Хмурые люди в подмокших шинелях стояли строем и уныло тянули гимн Советского Союза. Музыкального сопровождения не было, и вся мелодика, которую никто и не стремился соблюдать, сублимировалась в мрачный речитатив, отчего песня, если ее можно так назвать, становилась похожей то ли на похоронный марш, то ли на отпевание покойного.

Начальник штаба полка, находившийся в мучительных поисках средства поднять наш боевой дух и укрепить любовь к Родине, видимо, возлагал на гимн большие надежды. Первое время (это продолжалось где-то в течение месяца) мы просто стояли смирно и слушали гимн с виниловой пластинки. Проигрыватель выносили на удлинителе сюда же, на плац, а когда шел дождь, прикрывали зонтом. Пластинка монотонно крутилась и погружала в некий медитативный транс, подобно тому, как это происходит, когда смотришь на пламя свечи.

Наконец, пластинка от частого использования начала заедать в самых неподходящих местах, коварно нарушая всю торжественность происходящего. От проигрывателя пришлось отказаться. Однако вскоре начальнику штаба в голову пришла гениальная идея — ведь строевое пение это даже гораздо более патриотично и торжественно, нежели обычное прослушивание. И заедать не будет. Теперь мы покорно бормотали гимн сами. Только что-то уж больно мрачно все это выглядело. Можно привести коня к воде, но нельзя заставить его пить. Так что и данную церемонию вскоре пришлось прекратить, может, к сожалению командования, а может и, напротив, к всеобщему облегчению.

Когда я, стоя в строю, «исполнял свой долг» в такой вот странной форме, меня посещало смутное чувство, будто все это происходит во сне. С одной стороны, вроде бы так надо и положено, а с другой — зачем все это? Что я здесь делаю? «Сла-авься-а-а О-о-те-чество! На-ше-э сво-ободное...» Собственно, мы и без церемоний любили Родину, и готовы были защищать ее, независимо от того, требовал от нас этого долг или нет.

С тех пор прошло много лет, в течение которых как «проигрыватели», так и «пластинки» менялись не раз. Однако ощущение того, что происходящее вокруг это сон, осталось прежним. Может так оно и есть? Недаром же дети до четырех-пяти лет не отличают сон от яви, считая, что реальность — это продолжение сновидения. Или наоборот.

Если проследить эволюцию сознания от простейших организмов до «человека разумного», то можно заметить одну совершенно неожиданную и парадоксальную закономерность.

Для простоты начнем с растений. Есть ли у них сознание? Всеконечно. Человек, считающий себя венцом творения Природы, самонадеянно вообразил, что с растениями можно обращаться как с биоматериалом. На самом же деле последние лабораторные исследования показали, что обычный цветок в горшке способен испытывать, скажем так, радость, когда к нему приближается тот, кто за ним ухаживает, и тревогу, когда подходит субъект, который регулярно отрывает листики. Все это недвусмысленно регистрирует электроэнцефалограмма. Мы не можем знать, что в действительности чувствуют растения, и обладают ли они самосознанием, но рассматривать их как нечто совсем уж бездушное однозначно нельзя. Просто эти прекрасные сновидящие, в сравнении с человеком, пребывают в глубоком трансе, подобно тому, как если бы сам человек ходил во сне под луной.

Животные, по отношению к растениям, уже находятся на более высокой ступени осознанности. Но и для животных жизнь подобна бессознательному сновидению, в котором они обречены действовать по врожденной программе, на уровне инстинктов. Хотя осознанность и у них просыпается всякий раз, когда мудрости инстинкта уже не хватает и требуется принимать нетривиальные решения для выживания. Иначе и эволюции бы не было.

Пробуждение от инстинкта к осознанности проявляется в основном лишь у диких животных, которые относительно самостоятельны в своих действиях и вынуждены жить в постоянно меняющихся условиях внешней среды. Но что происходит с сознанием животного, которого приручили и загнали на ферму? Внешние границы резко сужаются, принимать решения больше не требуется, все условия созданы — ешь да спи. И вот тогда сознание проваливается в действительно беспробудное сновидение, недалекое по своей глубине от растительного.

Что касается человека, эволюция его сознания шла по нарастающей до тех пор, пока приходилось выживать в дикой среде, и достигла своего пика в тот момент, когда человечество сформировалось как цивилизация. Затем развитие сознания перешло в стадию плато, поскольку с течением многих веков уклад жизни почти не менялся. Но вот наступила эпоха промышленной революции. Сразу напрашивается предположение, что сознание в таких условиях должно бы развиваться с той же скоростью, что и технический прогресс.

Однако речь сейчас идет не о том багаже знаний, который накопил человеческий разум, а именно о сознании как способности трезво ориентироваться в окружающей реальности и отдавать себе отчет: где я нахожусь, что в данный момент делаю, почему именно так, и зачем. Другими словами, речь идет о вменяемости человека, в буквальном смысле.

Как ни парадоксально, осведомленность в вопросах современной науки и способность нажимать на кнопки вовсе не гарантирует прояснения сознания, а как раз наоборот.

Обратите когда-нибудь внимание на людские потоки в крупных мегаполисах. Люди движутся по своим протоптанным тропкам, как муравьи, погрузившись внутрь своего сновидения. Все их действия будто запрограммированы — на автомате, на автопилоте. Особенно характерно это заметно в потоках из пригородных электричек в метро и обратно. Дом — работа, работа — дом. А в Японии, например, многие вообще не покидают один и тот же небоскреб в течение долгих месяцев — в одном большом муравейнике сосредоточены и работа, и дом, и покупки, и развлечения. Это уже очень напоминает ферму, со всеми вытекающими последствиями для сознания. С тем лишь отличием, что человек сам же себя туда и загнал.

Возникает вопрос: как мы дошли до жизни такой? И ведь как быстро! Десятки веков протекли в неторопливо-размеренном темпе, а тут за каких-то сто лет такой резкий скачок. И хорошо ли это или плохо?

На эволюцию, или точнее сказать инволюцию, сворачивание сознания, главным образом повлияли три фактора. Первый — это разделение труда. Для простоты возьмем натуральное хозяйство. Очевидно, когда приходится заниматься и одним, и другим, и третьим, это способствует расширению сознания. И напротив, если сфера деятельности резко сужается, то и сознание, соответственно, вязнет в какой-то узкой области. Человек идет, словно уткнувшись взглядом под ноги, и не имеет возможности оглядеться вокруг. Другими словами, за деревьями не видит леса. Как пример, два физика разных специализаций уже не понимают друг друга, а два врача различного профиля ставят одному пациенту разные диагнозы.

В индустриальном обществе индивид, по сути, превращается в винтик, от которого большого ума уже не требуется. Нажимай себе на кнопки. Даже процессы разработки высоких технологий максимально автоматизированы, не говоря уж о производстве механизмов. Процесс добывания и приготовления пищи тоже «кнопочный» — возьми с полки супермаркета какую-нибудь техногенную суррогатину и, «просто добавь воды». Полка супермаркета или кормушка на ферме — велика ли разница?

Второй фактор — техногенные способы обработки пищи. Рост дегенеративных заболеваний совершенно четко статистически коррелируется с появлением и развитием новых пищевых технологий, таких как консервирование, рафинирование и всевозможные виды химической обработки. Но от такой пищи люди не только болеют — она вызывает сильнейшую наркотическую зависимость, привязанность к кормушке. Потребители должны испытывать нужду в очередных дозах (извините, продуктах) постоянно, всегда. Ничего личного, только бизнес.

Уже сейчас, когда почти все молодые люди, если сравнивать с предыдущими поколениями, страдают всевозможными болезнями чисто техногенного происхождения, такими как депрессия, аллергия и прочие, становится совершенно очевидным тот факт, что дети впервые проживут меньше своих родителей. Не стоит возлагать больших надежд на медицину — она не знает, что делать с техногенными болезнями. Или даже скорее не хочет знать, потому что современная медицина и фармакология — это очень большой и холодный бизнес, а не «благо-творительность». Кому нужны исцелившиеся пациенты? Что с них можно еще взять? Пациенты должны быть больны постоянно, всегда — вот в чем весь смысл этого бизнеса.

Что будет дальше, неизвестно. Например, трудно представить, какие сюрпризы от широкого внедрения ГМО нас ожидают в самом недалеком будущем, если уже сегодня это привело к повсеместному росту бесплодия среди людей, а также исчезновению насекомых, которые занимаются опылением.

Как же был прав академик Т. Д. Лысенко, когда возглавил кампанию по отрицанию и запрету генетических исследований! Какими бы ни были сопутствующие издержки этой кампании, сама идея была справедливой и мудрой — не лезь в лабораторию Природы, коли ничего там не смыслишь.

Нетрудно предположить, что людей станут, скорей всего, «выращивать в пробирках». Что это будут за люди, предположить тоже несложно. Питаешься синтетикой — становишься киборгом, становишься киборгом — питаешься синтетикой. Техногенная пища, как и любой наркотик, затуманивает сознание самым непосредственным образом. А что из этого следует? Сознание становится четко отфрезерованным под нужды системы, но никак не самого индивида.

Наконец, третьим из рассматриваемых нами факторов является информационная интоксикация. Сравните современного человека и того, кто жил тысячу лет назад, когда не было газет, кино, радио, телевидения, Интернета и мобильных телефонов. Это совершенно разные люди! И главное отличие даже не в уровне интеллекта, цивилизованности или образования. Дело в том, что современный человек конкретно посажен на информационную иглу — он уже не в состоянии обойтись без внешнего потока информации. И этот поток, в конечном итоге, выступает ключевым фактором, погружающим общество в состояние глубочайшего коллективного сновидения.

Очевидно, осознанность народов, живших пару тысячелетий назад, была на несколько порядков выше, чем у современных людей. Недаром духовные искатели пытаются почерпнуть мудрость тысячелетий из древних культур. Однако это едва ли возможно именно потому, что люди тогда были совсем другими. А значит, и пути к просветлению у нас с ними совпадать ну никак не могут. Нам надо сначала очистить свое тело и сознание, прежде чем мы сможем хоть на шаг приблизиться к тем знаниям, которыми обладали древние.

Когда цивилизация вступила на техногенный путь развития, заработали такие законы, которые ранее себя никак не проявляли. Теперь действие этих законов приводит к тому, что техносфера неуклонно сворачивается в матрицу. Матрица — это некий конгломерат, система, где человеку отводится роль батарейки, питающей эту систему. Такие фильмы как «Матрица» и «Суррогаты» — вовсе не фантастика, а наше самое недалекое будущее. И дело здесь даже не в технике, которой человек себя окружает. Когда люди попадают в общую информационную сеть (или социальную сеть, если хотите), они оказываются во власти системы. Уже не человек управляет системой, а она полностью контролирует и подчиняет его себе. Во всеобщей информационной паутине это делается легко.

Как говорил В. И. Ленин, «Коммунизм — есть советская власть плюс электрификация всей страны». Эти слова, в свете всего вышесказанного, можно перефразировать следующим образом: матрица — это повальный идиотизм плюс киборгизация всего общества. А киборгизация общества — это, опять же, повальный идиотизм плюс объединение всех идиотов в одну социальную сеть. Звучит несколько эксцентрично, но, по сути, так оно и есть. Главное же назначение данной сети состоит в том, чтобы централизованно подавать команды, которые будут слепо исполняться ее участниками, пребывающими в состоянии коллективного анабиоза.

Так вот, парадоксальная закономерность, о которой говорилось в начале, состоит в том, что эволюция сознания, делая виток, не поднимается на ступень выше, а возвращается обратно, к исходной точке.

Понимаете, что происходит? Кстати, закономерно то, что наряду с эволюционной теорией в последнее время приобретает все большую популярность теория инволюции, в соответствии с которой обезьяны являются не предками человека, а его низшими ответвлениями — деградантами. Однако, по моему мнению, «расчеловечивание» нам не грозит, по крайней мере, в ближайшем будущем. А вот киборгизация — весьма вероятно, и очень скоро.

Может быть, страшные истории о конце света, которыми мы любим друг друга пугать, как в пионерлагере после отбоя, не имеют к действительности никакого отношения? Что там, всемирное потепление, похолодание, наводнение или падение метеорита? Нет, не похоже. Слишком предсказуемо для такого трагического финала. Конец, как ему и положено, должен прийти именно в тот момент, когда его не ждешь, и именно так, как не ожидаешь. Точно так же, из ниоткуда и внезапно, приходит сновидение. И тогда вопрос: не пора ли готовить побег с фермы?