Проблема категорий в марксистской философии

В марксистской философии произошло как бы возрождение позиции Аристотеля, но на новой базе и с учетом достижений классической немецкой философии (Кант, Гегель). В ходе создания своего учения о категориях Маркс и Энгельс стремились, с одной стороны, суммировать позитивные результаты соответствующих философских исследований, проведенных мыслителями ïpoøëîãî, ñ другой стороны, опирались на собственный анализ обобщенных данных истории развития чело­веческого познания и практики социального прогресса. По этому пути шли и их многочисленные последователи (Г.В. Плеханов, В.И. Ленин и др.).

В основу марксистского понимания природы категорий были положены принципы объективности, отражения, практики, разви­тия, противоречивости, единства абстрактного и конкретного, исторического и логического, единства диалектики, логики и тео­рии познания. Эти принципы являются исходными и руководя­щими идеями в процессе изложения материала данного параграфа.

В марксистской философии категории рассматриваются не в качестве предшествующего природе и истории (как у Гегеля) или априорных форм человеческого мышления (как у Канта); они есть своеобразные формы отражения реальной действительности, спо­собы духовного освоения бытия. По отношению к внешнему миру категории выступают в качестве вторичного, в качестве элементов развивающегося сознания человека, познающего внешний мир и самого себя.

Природа категорий противоречива. Представляя собой особые идеальные образования, способы интеллектуальной дея­тельности, возникающие в голове человека в процессе познания окружающего мира, категории по своему содержанию объективны. Но это не значит, что категории (как считал Аристотель) есть не­кие существенные стороны самого реального мира. Их объектив­ность заключается не в том, что они находятся в одном ряду с ма­териальными вещами, а в том, что в них заключена истина об этом мире. Объективность категорий понимается лишь в смысле объек­тивной истинности их содержания. Субъективность же их заключе­на в самом способе их существования как форм идеального отра­жения в сознании человека сущностных характеристик материаль­ного мира.

Противоречивость природы категорий обусловлена тем, что они служат средством реализации отношения субъекта к объекту познания, выступают некими идеальными посредниками и в то же время формами выражения процесса перевода в ходе практической деятельности объективного в субъективное и наоборот. Сложность этого процесса служила почвой для идеалистических интерпрета­ций действительной природы категорий. Главный исток такого рода интерпретаций заключался в абсолютизации логико-гносеологических особенностей категорий.

Однако категории, хотя и существуют лишь в мышлении в форме соответствующих абстракций, понятий и выражают специ­фические особенности процесса познания, связанные с приемами и методами взаимодействия субъекта познания с объективной реаль­ностью, вместе с тем обладают неискоренимым онтологическим содержанием, которое невозможно свести к указанным гносеологи­ческим особенностям категорий.

Предметной областью, отражающейся в содержании катего­рий, являются не отдельно взятые вещи с их своеобразными свойствами, а такая внутренняя связь вещей, которая определяет мир в качестве целого. В категориях отражаются всеобщие формы и связи развития мира от неживого к живому, а от последнего к социальному, т.е. человеку, обладающему сознанием. Так, катего­рии качества и количества служат для мысленной фиксации не столько свойств конкретных вещей, сколько тех связей, которые развертываются в процессе развития вещей. В самом деле, все вещи — качества, от метеорита до человека, так что рассматриваемая категория ничего не дает нам в плане выявления специфики от­дельно взятых предметов. Все они для нас в рамках философии в аспекте категории качества (как и количества) оказываются оди­наковыми. Действительное значение этих категорий в познании заключается в том, что через них удается схватить в мысли одну из существенных связей, определяющих характер развития всей ре­альной действительности. И связь эта фиксирована в принципе взаимоперехода количественных и качественных изменений, кото­рый позволяет осмыслить переход от одного качества к другому, например от неживого к живому, от материального к идеальному.

Всеобщность категорий как форм мышления коренится не в том, что в них отражается некий общий признак, который потому и общий, что отделен и противопоставлен специфическим частным признакам, а в том, что посредством категорий человеческая мысль схватывает всеобщие способы реализации внутреннего единства элементов мира как целого. А это значит, что всеобщность катего­рий как бы виртуально содержит в себе и все многообразие осо­бенного и единичного, что и лежит в основе их огромной эвристи­ческой силы è что во всей полноте проявляется лишь в процессе конкретного использования категорий в практической и теорети­ческой деятельности, т.е. тогда, когда они непосредственно сопо­ставляются с реальной действительностью. Можно сказать, что содержание категорий находится и как бы не находится в границах их логического бытия, ибо вся полнота этого содержания обнару­живается лишь тогда, когда категории включаются в живой про­цесс практического и духовного освоения бесконечного многообра­зия реального мира.

В категориях, представляющих собой самое опосредованное знание, человеческое мышление "в последней степени абстракции" (Маркс) отходит от материального мира; но это такой предельный отход мысли, когда противоположности материального и идеального перестают нахо­диться в рамках процесса познания в состоянии изолированной замкнутости и обнаруживают внутреннюю связь и единство. Кате­гории представляют собой своеобразную теоретическую форму разрешения противоречия между субъектом и объектом познания.

Возможность отражения в категориях всеобщих форм и связей процесса развития реальной действительности коренится в предметно-практической деятельности общества. Простым созерцанием не выявишь всеобщее, бесконечное, закономерное в объективном мире. Именно в практике, имеющей не только “достоинство все­общности, но и непосредственной действительности”, надо искать ключ к объяснению таких черт категорий, как всеобщность и необ­ходимость. Материалистическое понимание природы категорий было следствием осознания определяющей роли практики как в познании, так и в жизни общества.

Практика как материальная деятельность, направленная на преобразование природы, социальных отношений и самоизменение человека, как "переход объекта в субъект" (Маркс) представляет собой непосредственное продолжение и высшее выражение актив­ности, развития мира. Она есть универсальный способ выявления в объективной реальности всеобщих закономерных связей развития, а затем их перевода в план идеального существования. В процессе практики, с помощью которой не только происходит сопоставле­ние вещей согласно их внутренним связям, выявляемым в ходе раз­рушения и созидания человеком определенных форм объектов, но и реализуется соотношение бытия и мышления, человек как бы вы­шелушивает из бесконечной массы разнообразных предметов все­общие закономерности развития мира, определения которых затем отливаются в таких формах мышления, как категории.

Внешний мир при этом предстает перед человеком не сам по себе, а в процессе изменения его в практически-трудовой деятель­ности; он как бы "расплавляется" в последней, словно руда в огне доменной печи, чтобы стало возможно извлечь соответствующий экстракт, т.е. сущность вещей. Вследствие этого практика, будучи способом общественного преобразования материальной действи­тельности, вместе с тем является непосредственной основой форми­рования и развития мышления во всем его содержании и различных формах. "Существеннейшей и ближайшей основой человеческого мышления, — отмечал Энгельс, — является как раз изменение приро­ды человеком, а не одна природа как таковая, и разум человека развивался соответственно тому, как человек научался изменять природу”[24].

Практически преобразуя внешний мир, человек преобразует и самого себя. Практика в социальном аспекте предстает в виде со­вокупности отношений человека к природе, а также отношений к самому себе и другим людям. Содержание и развитие категорий обусловливается не только развитием форм материального произ­водства, но и строем и характером развертывающихся между людьми общественных отношений. В одном из писем Энгельсу Маркс, приводя тот факт, что общее означает у германцев не что иное, как общинную землю, а частное — выделившуюся из этой об­щинной земли частную собственность, подчеркнул в противовес Гегелю, что “логические категории все же прямо вытекают из "наших отношений”[25].

Одним из важных методологических следствий, вытекающих из признания в качестве непосредственной основы категориально­го содержания человеческого мышления предметно-практической деятельности общества, является положение о том, что категории представляют собой не просто форму фиксации результатов отра­жения реальной действительности, но вместе с тем сам этот процесс отражения, определенную деятельность и активную познаватель­ную силу. Категории есть идеальное выражение и аккумуляция способов практической деятельности. В них вместе с переводом всеобщих характеристик развития внешнего мира в план идеально­го бытия происходит интериоризация универсальных программ и форм практического преобразования действительности в соответ­ствующей структуре мышления.

С введением принципа практики в анализ общей природы ка­тегорий было достигнуто не только последовательное материалистическое понимание их природы, но и раскрыта внутренняя диа­лектика категорий, а также соотношение последней с диалектикой объективного мира. Стало ясно, что категории не являются некими врожденными формами мышления человека, а есть идеальное воспроизведение на основе практики существенных и закономерных связей бытия. Категории, как и познание в целом, могут возник­нуть и функционировать лишь в процессе развертывания практи­ческого преобразования человеком внешнего мира. Поскольку же практика находится в постоянном развитии, в постоянном разви­тии находятся и категории. В практике же выявляется истинность категорий, т.е. их соответствие реальному миру. Категории пред­ставляют собой не безжизненные кости скелета, а живой процесс находящейся в творческом поиске человеческой мысли.

В концентрированном виде развитие категорий выражается в изменении их содержания. К расширению и качественным сдвигам категориального содержания человеческого мышления приводит прогресс познания и практического преобразования реального мира. В связи с этим происходит своеобразное углубление и уплот­нение идейного богатства уже существующих категорий, а также включение в состав категориального аппарата мышления новых категорий, существенно раздвигающих рамки духовного освоения универсальных характеристик бытия.

Поскольку "философия есть современная ей эпоха, постигну­тая в мышлении" (Гегель), то введение новых категорий в структу­ру функционирующего мышления происходит лишь в связи с таки­ми фундаментальными достижениями научного познания, которые для своего осмысления нуждаются в принципиально новых всеобщих логических формах. В каждой вновь появившейся философ­ской категории фиксируется не существовавший ранее способ ду­ховного освоения бытия, поэтому включение в состав категориаль­ного аппарата представляет собой не простое количественное уве­личение элементов последнего, а определенный сдвиг в су­ществующем общем строе мышления.

Если появление новых философских категорий не столь частое событие, то обогащение содержания существующих категорий представляет собой постоянный процесс, базирующийся на фило­софском обобщении достижений познания и общественной прак­тики. В силу предельной общности категорий, выражающейся в том, что ни одной из них невозможно указать род в виде более общего понятия (к ним неприложим закон обратного отношения объема и содержания понятия), логическая форма последних отли­чается чрезвычайной устойчивостью; она как бы рассчитана на охват бесконечного содержания. Именно поэтому многие катего­рии, функционирующие в мышлении современного человечества, широко использовались уже в античности. Однако по содержанию одни и те же категории в том и другом случае разительно отлича­ются. Например, если сравнить категорию причины, проанализированную Аристотелем, с тем, как она понималась в XVII-XVIII вв. в свете лапласовского детерминизма и как она понимается теперь с учетом достижений современной науки, то можно легко обнару­жить значительное обогащение содержания этой категории.

Однако сущность развития категориального содержания мышления не сводится к уплотнению и приращению все новых и новых пластов знания о всеобщем. Его действительный механизм заключается в разрешении внутренних противоречий рассматри­ваемого содержания, а именно — соотношения общего и единично­го, объективного и субъективного, онтологического и гносеологи­ческого, абстрактного и конкретного, исторического и логическо­го, формы и содержания категорий.

Раскрыть диалектику категорий — это значит прежде всего проследить, как на уровне категориального знания возникают и затем в каких формах на том или ином этапе познания и практиче­ского преобразования мира разрешаются указанные противоречия. Разрешение внутренних противоречий категориального уровня знания является скрытой подоплекой решения трудностей теорети­ческого мышления, в какой бы области конкретного знания оно ни функционировало.

Одним èç выражений противоречия абстрактного и конкрет­ного в диалектике категорий выступает то, что их содержание не может быть реализовано вне развертывающихся между ними свя­зей. Последние представляют собой не нечто внешне положенное относительно содержательной сферы каждой отдельно взятой ка­тегории, но само их содержание, взятое только в форме системных соотношений категорий. Системность категорий заключена в их собственной природе.

Выступая способами логического синтеза знаний, категории уже в силу этого не могут не находиться в определенной связи друг с другом. Главное же заключается в том, что не только в катего­риях, но и в связях между ними отражается материальное единство мира. Мир един в своем многообразии и многообразен в своем единстве. В категориях и их взаимосвязях схватывается и тот и другой момент бытия.

Анализ категорий не может не быть вместе с тем анализом их взаимных отношений и связей. Поэтому проблема систематизации категорий — одна из центральных тем всякого более или менее це­лостного учения о них. Как процедура познания систематизация предполагает, с одной стороны, выявление и фиксацию наличного состава категорий как элементов единой системы, с другой (и это главное), — раскрытие структурных связей такой системы, анализ субординации ее элементов.

Вплоть до Гегеля формой систематизации выступала класси­фикация категорий, посредством которой последние на базе вы­бранных общих признаков подразделялись на ряд относительно замкнутых групп. При этом не только не выявлялись отношения между такими группами, но зачастую и между категориями внутри самих групп. Такого рода классификация категорий была создана, в частности, Кантом. За основу своей таблицы категорий он берет четыре вида суждений (количества, качества, отношения и модаль­ности), выявленные формальной логикой. И хотя в выделяемых им группах каждая третья категория предстает в виде некоего синтеза двух предыдущих (например, категория цельности в группе коли­чества выступает определенным соединением категорий множества и единства; цельность есть множество, рассматриваемое как един­ство), в целом в учении Канта о категориях вопрос об их проис­хождении, внутренних соотношениях и взаимопереходах остался открытым.

Напротив, у Гегеля категории предстают не в виде конгломе­рата понятий, разделенных на классы на основании сходства и различия выбранных признаков, а в виде системы понятий, нахо­дящихся в глубокой внутренней связи. Системная субординация категорий у него строится на основе анализа процесса необходи­мого возникновения и развития категорий и их превращения друг в друга. Каждая категория в системе Гегеля рассматривается в соот­ношении с ее собственной противоположностью, в процессе разви­тия и превращения в другие категории посредством разрешения внутренних противоречий.

Однако многие соотношения и переходы элементов предло­женной Гегелем системы категорий выглядят надуманными и ис­кусственными. Поскольку же его система категорий воспроизвела, по мнению Гегеля, содержание абсолютной идеи целиком и пол­ностью, то она предстала в качестве абсолютно замкнутой и раз навсегда завершенной, т.е. coâåðøåííî исключающей всякую воз­можность обогащения собственного содержания и роста количе­ственного состава категорий. В этом отношении Гегель повторил вывод Канта о том, что количество категорий строго ограничено и раз навсегда дано, так что ничего уже не прибавишь и не убавишь от их наличного состава.

Несмотря на указанные недостатки, предложенная Гегелем в "Науке логики" система философских категорий до сих пор остается непревзойденной. Ни Маркс, ни Энгельс не создали труда, подобного "Науке логики" Гегеля. В советское время отечественные философы разработали несколько моделей систематизации категорий, но ни одна из них не получила общего признания. Вопрос создания целостной системы философских кате­горий до сих пор остается открытым.

Однако поскольку содержание категорий философии можно раскрыть лишь через выявление их внутренних связей, постольку без систематизации категорий задача определения последних ока­зывается беспочвенной, больше того, в принципе неразрешимой. Диалектика соотношения философских категорий примерно та же, что и элементарных частиц. Последние нельзя разложить по ящич­кам и изучать каждую из них изолированно. Как установлено со­временной физикой, свойства любой из частиц определяются всеми остальными и, по сути дела, каждая из них является своеобразной “композицией" всех остальных. Так же обстоит дело с философ­скими категориями. Каждая из них несет отпечаток всех других. Изучать категории можно лишь в процессе построения и функцио­нирования их системы. Вырванные из контекста такой системы, категории утрачивают свой подлинный смысл и определенность.