Итак, какой же вы тип любви?

 

«Любовь, как мотылек, — говорит пословица, — кто хочет в нее проникнуть, разрушает ее красоту». И тем не менее, мне кажется ценным любой анализ, помогающий устранить коллизии и недоразумения. Влюбленный всегда хочет разобраться в своих чувствах и «установить», действительно ли это любовь. Как правило, такой эксперимент основан на «универсальной схеме» и в силу этого дает ложные результаты. Так, решимость проверки чувств отсрочкой сексуальных отношений была бы убийственной для эротиков, это равносильно пытке голодом грудного младенца с целью убедиться, выдержит ли он испытание. Напротив, отсрочка сексуальной близости вполне оправдана для типа любви с привязанностью, а для типа любви с экстазом может стать стимулирующей. Суммируя, можно сказать: чем дальше отстоят друг от друга типы людей (как тона цветовой гаммы), тем вероятнее, что в любви они не найдут общего языка.

Вопрос, поставленный в начале статьи, показал, какой из основных типов любви соответствует Вам в максимальной степени. Попробуйте сравнить его с собственным опытом. Подумайте хорошо, если сомневаетесь в цветовом определении: Ваш тип любви выражает не отдельный, эпизодический опыт, а стереотип, повторение одного и того же опыта, «Одна ласточка весны не делает», точно так же случай в духе Вертера (тип любви с экстазом) не означает, что любовь делает Вас одержимым экстатиком. Отношения игры для типа родственника не означают, что его можно классифицировать как тип игрока. Немало людей, приобретших разносторонний опыт в любви, но очень многие предпочитают совершенно определенный её тип. Мы окружены множеством людей, как и палитрой красок, но в душе каждого из нас живет свой идеал.

 

 

 

А.C. Беловежский

 

К—Т О Т А Л И Т А Р И З М*

 

Всем членам РСДРП, РСДРП(б), РКП(б),

ВКП(б), КПСС и прочим марксистам, а в

особенности нынешним большевикам

 

Под тоталитаризмом[58] понимается система государственной власти, распространенная на все сферы жизнедеятельности общества. При этом власть настолько централизована и неограничена, что происходит полное порабощение человека государством. Но тотальность власти и порабощение человека могут существенно различаться по своим методам и результатам, что ведет к различению самих тоталитарных систем. Общая черта всех таких систем — истребление в человеке человечности. Как раз наиболее бесчеловечной и явилась миру тоталитарная система с коммунистической идеологией. Такую систему власти будем называть коммунистическим тоталитаризмом[59] или, вкладывая предельный смысл, К-тоталитаризмом[60].

19 августа 1991 г. в Москве, в полдень, когда первая колонна от Манежной площади направилась на защиту Белого дома, где находился российский президент, и многократно скандировала: “Фашизм-не-пройдет” (вдруг В. Иванов, ведущий колонну, объявил по громкоговорителю: “Показались танки. Взяться за руки. Они не пройдут...”), было совершенно ясно, что фашизм здесь абсолютно не при чем: на улицы Москвы вывел танки К-тоталитаризм. Фашизм, образно говоря, всего лишь низшая ступень К-тоталитаризма; по крайней мере там не велась истребительная война против собственного народа. И когда две тоталитарные системы сошлись в поединке между собой, то победила та, которая была наиболее безжалостной, но не к врагу, конечно, а к своему народу. Поэтому победа К-тоталитаризма над фашизмом в итоге обернулась невиданным в истории всех войн поражением.

Для того, чтобы понять, что такое К-тоталитаризм как явление закономерное в истории земных цивилизаций, и почему все его победы на деле оказались поражениями, с чем никак не могут смириться и никогда не смирятся его адепты, необходимо выявить внутреннюю логику развития К-тоталитаризма, его исходные принципы и ключевые понятия. Только тогда мы поймем, что происходит сейчас.

Однако пытаясь осмыслить суть К-тоталитаризма, трудно абстрагироваться от некоторых конкретных фактов, событий и имен, невозможно отрешиться и от ужаса происшедшего, который по замыслу его исполнителей должен был быть вечным. Ведь К-тоталитаризм — явление не только социальное, суть которого выражена триадой: ИДЕОЛОГИЯ – ВЛАСТЬ – ТЕРРОР, но и космологическое, вторгающееся в отношение: БУДУЩЕЕ – НАСТОЯЩЕЕ – ПРОШЛОЕ. И если в первом случае все лежит на поверхности, хотя и вывернутой наизнанку, то во втором — мы имеем дело с перевернутым временем, и в этом кроется главная тайна К-тоталитаризма, где будущее лежит в далеком прошлом. При этом личности и массы незаметным образом оказываются статистами в худшем смысле этого слова, а вопросы, подобные тому, является ли один негодяй верным учеником другого негодяя, просто бессмысленны.

Но это не снимает ни с кого ответственности, особенно с нас, потому что именно нам дана возможность если уж не понять, то хотя бы приблизиться к пониманию такого жуткого феномена, как коммунистический тоталитаризм.

“Коммунизм — это небытие”, — сказал А.И. Солженицын. К этому стоит добавить: “небытие для всех”. Здесь нет места да и необходимости выяснять, откуда взялась эта напасть, тем более, что на этот счет существует огромная литература. Однако заметим, что эпоха Просвещения, освободив человеческий разум от многих суеверий и значительно ослабив религиозное восприятие мира, позволила “свободному” разуму конструировать различные концепции будущего, которые в форме социалистических учений получили широкое распространение в ХIХ в. Суть их выразил Нобелевский лауреат по экономике Ф. Хайек в самом названии своей книги “Дорога к рабству” (1944 г.)[61], а на деле социализм есть воля к смерти.

Никто не мог ожидать, да и откуда было знать, какой страшной разрушительной силой является способность человеческого разума вторгаться в будущее с целью создания нового общества. Убежденность Маркса в том, что мир надо не объяснять, а изменять (в угоду чисто умозрительной утопии), могла и может оказаться роковой для судеб самого мира. Характерной чертой всех тоталитарных режимов является насильственное присвоение безоговорочного права распоряжаться будущим своего народа, как минимум, и будущим всего человечества, как максимум. Отличительной и наиболее зловещей чертой К-тоталитаризма является то, что в это будущее должен прийти новый человек, а значит его, нынешнего, надо изменить, конечно, не считаясь с тем, хочет он этого или нет.

То, что человек должен быть не только изменен, но превращен в свою противоположность уже записано в “Манифесте Коммунистической Партии”: ”Коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности”. Но частная собственность и тем более ее высшая форма — капитал, по Марксу, есть отчужденный труд, а, в конечном счете, самоотчуждение человека. Таким образом, уничтожение частной собственности (кровавый разбой и грабеж, а не “присвоение”, как позже оговаривается Маркс) должны были вернуть “человека к своему человеческому”. На самом деле уничтожение частной собственности — это первый шаг к уничтожению в человеке всего человеческого, ибо насильственное отчуждение человека от собственности есть отчуждение его от окружающего мира и от самого себя. Неудивительно, что сейчас одной из основных проблем является проблема наделения человека (или того, что от него осталось) частной собственностью.

Столь понравившееся Марксу гегелевское понятие “отчуждение” стало исходной категорией марксизма, и из нее выводятся остальные категории политической экономии. В самом своем зародыше и основании Марксова теория оказалась ложной, а по своей сути — глубоко античеловечной, потому что ни молодой, ни поздний Маркс так и не понял, что главным капиталом является человек[62].

Несомненно, и в этом сложность ситуации, К-идеологи исходили из благих намерений — спасти человечество, правда, под человечеством они понимали только ту его часть, которая была занята тяжелым физическим трудом и которая наверняка была недовольна своей участью. Подобная идеология, подкрепленная открытой кровожадностью к остальной части человечества, конечно, не могла найти отклика у большинства населения, тем более в тех странах, где уже устоялись демократические традиции. Но даже там, где таких традиций не было, все равно казалось невероятным, чтобы утопия, уже порочная в самом своем основании, поскольку базируется на экстраполяции некоего частного и преходящего явления, например, тяжелого положения рабочего класса в Англии, на все будущее — чтобы эта утопия могла где-либо осуществиться, да к тому же еще там, где рабочий класс только зарождался.

Однако ленинская концепция “слабого звена”, в которой произойдет разрыв цепи мирового капитализма, оказалась верной в том смысле, что это слабое звено существовало, обусловленное целым рядом специфических черт исторического развития и фактического состояния России того времени. Но прорыв цепи в слабом звене означал не построение первого в мире государства для человека, а наоборот: с октябрьским переворотом 1917 г., который был назван Великой Октябрьской Социалистической Революцией, началась эпоха К-тоталитаризма. Но дело-то не в названии (могли назвать и Грандиозной Октябрьской...), дело — в новом летоисчислении. Подумаешь, где-то кого-то распяли на кресте и вот уже две тысячи лет бесятся. Здесь же решили распять всех, весь старый мир, и новый, весь в крови, построить мир с претензией на его вечность. Потому и новое летоисчисление.

Невиданные по своей низменности и античеловечности силы вырвались на свободу и смели в одночасье одну из самых удивительных цивилизаций с лица Земли. Ленин оказался слепым исполнителем этих сил — в этом его трагедия, но одновременно в этой его слепоте и тягчайшее преступление перед своей страной и всем человечеством, ибо он по праву считается основателем первого в мире К-тоталитарного государства.

После такого неожиданного успеха — октябрьского переворота 1917 г. — дело оставалось за малым: вот-вот должна была грянуть мировая революция, в преддверии которой и имел смысл этот переворот. Ленин в речи по поводу 3-й годовщины Октябрьской революции (правда, еще не “Великой”, но уже не “переворот”, как полгода назад сам же он и обозначал это событие) говорил, что “мы и начали наше дело исключительно в расчете на мировую революцию”. Теоретическое обоснование такому ходу развития событий давала К-идеология, но что все это означало на практике?

Теория в строгом смысле слова является научной, если обладает предсказательной силой. К-идеология, получившая название “научный коммунизм”, претендует на сверхнаучность в силу того, что якобы предсказала и указала пути развития человечества раз и навсегда. Со всем человечеством сразу вышла весьма существенная заминка: мировая революция в принципе не могла иметь место, однако это был краеугольный догмат ранней К-большевистской идеологии. Но ведь власть уже была захвачена на огромном пространстве! И тогда пошли на авантюру — осуществить грандиозный социальный эксперимент в отдельно взятой стране. А там посмотрим.

Любая тоталитарная система находится под гипнозом только одной идеи — идеи власти. Идеология должна обосновать и оправдать право на власть. А власть призвана охранять идеологию с ее пророчествами и обещаниями, как бы ни были они абсурдны и невыполнимы. Используя К-тоталитарную систему, любую ложь о будущем можно провозгласить истиной. И поэтому можно не беспокоиться о том, что истина о принудительном “светлом будущем” является на деле великой ложью; ложью уже потому, что отброшены даже в потенции все остальные альтернативы развития. Какая-то выбранная альтернатива будущего развития общества имеет смысл постольку, поскольку признаются и другие альтернативы. Выбор только одной и подавление остальных превращает ее в фикцию, и тогда сам человек, у которого уже нет выбора, и само время должны быть подчинены этой фикции, а для этого власть должна быть абсолютной.

К-идеология, загипнотизированная идеей тотальности власти, упускает из виду, что вмешательство в естественный ход времен может привести к весьма нежелательным побочным эффектам. В прогнозировании и футурологии хорошо известен “эффект Эдипа”, смысл которого состоит в том, что стремясь ускорить или же избежать наступления предсказанного события, люди тем самым могут повлиять на предсказанное будущее в такой степени, что желаемое событие может измениться до неузнаваемости, а событие, наступления которого всеми силами старались избежать, неожиданно наступает. Более того, поскольку альтернативы всякого будущего развития представляют собой как бы единую систему, то долговременное и последовательное уничтожение всех, кроме одной, оборачивается непредсказуемым изменением смысла оставшейся. При этом смысл может измениться настолько, что вообще становится непонятным, что такое будущее. А еще более непонятно, что же мы построили в результате великого К-эксперимента? И как это удалось?

Мы найдем ответы на эти вопросы, если примем во внимание то исключительно важное обстоятельство, что К-тоталитарная власть распространяется не только над пространством, но и над временем, причем самое главное — над прошлым временем.

При поверхностном взгляде К-эксперимент выглядит только как воздействие на будущее в целях его усовершенствования посредством полного уничтожения сложившихся структур. Реально же происходит систематическое воздействие на прошлое, и чем более развита К-система, тем в большей степени в ней происходит искажение прошлого. Тема воздействия на прошлое давно обсуждается в философской литературе, а в самое последнее время — и в физической. Теперь она должна стать превалирующей при анализе К-тоталитаризма[63].

Практика К-тоталитаризма показала, что конструирование будущего невозможно без того, чтобы не воздействовать на прошлое по крайней мере посредством искажения и уничтожения информации о нем. Провозглашенное К-идеологией будущее общество находится в явном противоречии с тем, что происходит, и еще больше с тем, что уже произошло. Поэтому для начала хотя бы ближайшее прошлое необходимо подогнать под настоящее с примеркой на будущее. Механизм этого впервые был раскрыт Дж. Оруэллом в его удивительной антиутопии “1984”: “Кто управляет прошлым, — гласит партийный лозунг, — тот управляет будущим; кто управляет настоящим, тот управляет прошлым”[64].

Таким образом, характерной чертой реального К-тоталитаризма, в отличие от всех видов автократий, деспотий, тираний и диктатур, является воздействие на прошлое всеми доступными способами, например, фальсификация истории с целью “стирания коллективной памяти” (Ю. Афанасьев); уничтожение исторических свидетельств (и самих свидетелей) и даже вычеркивание из памяти людей целой уникальной культуры.

К-идеология в лице своих рьяных адептов открыто заявила, что в новом обществе должен жить новый человек. И логика развития К-тоталитаризма нашла наиболее эффективный путь для создания нового человека — уничтожение его старой памяти, а значит, создание новой. Поэтому прошлое приходится конструировать так же, как и будущее, но поскольку будущее уже задано раз и навсегда, то с этим надо привести в соответствие чуть ли не всю мировую историю. Так как предсказать сразу все невозможно и возникают непредвиденные ситуации, то приходится переделывать Историю, по крайней мере свою собственную, помногу раз. В силу этого естественное соотношение между прошлым и будущим, заключающееся в том, что прошлое необходимо, неизменяемо и замкнуто, а будущее возможно, изменчиво и открыто, вдруг переворачивается в К-тоталитарном мире.

Казалось, что такой абсурдный переворот времени невозможен. Это вообще невозможно! Должны же существовать невозможные вещи и события, что является гарантией для существования разума и нравственности. Не случайно в качестве эпиграфа к третьей части своей знаменитой книге “Истоки тоталитаризма” (1951 г.) Ханна Арендт взяла следующие слова Давида Руссе: “Нормальные люди не знают, что все возможно”[65]. Там, где все возможно, нравственность отменяется. Но если прошлое искажается до неузнаваемости, будущее предстает кошмаром сегодняшнего дня, то возникает совсем нетривиальный вопрос: “Что есть настоящее в этом перевернутом мире?”, и самый главный вопрос: “Что есть человек в этом мире?”

В силу сложившегося невероятного соотношения между прошлым и будущим, когда не прошлые события предопределяют ход Истории, а наоборот, утопическая идеология переиначивает Историю, само настоящее К-тоталитаризма становится ирреальным. Точнее сказать, на реальность накладывается ирреальность, и эта последняя признается К-идеологией единственной реальностью, тогда как реальность как таковая подвергается уничтожению. Поэтому блекнут шедевры сюрреализма и театра абсурда перед искусством соцреализма.

Но самое жуткое то, что происходит с человеком. Подвергнувшись мощнейшей К-радиации, вследствие элиминации прошлого, человек не может идентифицировать себя во времени: и правда, как это сделать, если в результате большевистского переворота время распалось, — а невозможность самоидентификации ведет к распаду личности.

К-тоталитаризм, изуродовав человеческую историю и этим самого человека, стремится породить новый антропологический тип в человеческой оболочке. Характерной чертой нового человека является, пользуясь терминологией Оруэлла, “двоемыслие” — отражение того двойственного мира, в котором он живет. В этом двоемыслии “Свобода — это рабство”, “Война — это мир” и, добавим, “Ложь — это истина”. Поэтому если К-идеология неустанно трубит, что “все во имя человека, все для блага человека”, то это означает, что все сделано против человека и человечности. Если вдруг с особой силой выплывает тема интернационального долга, то надо ждать оккупации суверенного государства. Если стали говорить о мирном сосуществовании стран с различным государственным устройством, значит идет активная подготовка к последней и решающей войне. Если народу “дарована” самая гуманная в мире конституция, значит эта конституция призвана сокрыть геноцид этого народа. Вся подлость К-идеологии — марксизма-ленинизма — в том и состоит, что выдвигаются самые благие цели и намерения, под прикрытием которых осуществляется все большее порабощение человека.

Другой характерной чертой нового человека является атрофия инстинкта самосохранения. Он имеет смысл только в индивидуальной внутривидовой борьбе. Но когда эта борьба закончена уничтожением всех, кто хоть мало-мальски высовывается из стойла или мог бы потенциально высунуться, то этот инстинкт становится помехой в борьбе за мировое господство определенной группы лиц. Даже страх вырождается в полное безразличие перед судьбой, поскольку собственной Судьбы нет — ее присвоили другие. Но у них ее тоже нет. Так К-тоталитаризм ставит планету на грань катастрофы.

Представим себе на минуту, что свершилась мировая революция (без которой, как правильно считали наиболее дальновидные идеологи большевизма, не может быть стабильного существования К-государства) и К-тоталитаризм удалось осуществить в мировом масштабе! Тогда можно было бы ни с чем и ни с кем не считаться и сконструировать раз и навсегда подходящее прошлое: и не было никаких древних цивилизаций Востока, никакой Эллады и тем более Христа. Было всегда то, что есть, а то, что есть, будет всегда. Правда, люди без прошлого — это уже не люди, это не Homo sapiens; это новая порода существ, крайне агрессивная ко всему человеческому.

Восстание против рода человеческого — вот что такое К-тоталитаризм! И в этом его главное преступление.

 

Между выдуманным будущим и еще не исчезнувшим прошлым, между реальностью и ирреальностью настоящего, между человеком и самим К-тоталитарным государством возникают неразрешимые противоречия. Но оказывается К-тоталитаризм имеет универсальный способ их разрешения, который весьма точно был определен Г. Конквестом, назвавшим свою книгу “Большой террор”. Глубокую характеристику последнего можно найти у С.И. Мельгунова: “Террор — это система, а не насилие само по себе”[66]. Этой системой и является К-тоталитаризм.

Так логика анализа К-тоталитаризма приводит к последнему члену триады: идеология—власть—террор. Центральным понятием в ней является “власть”. К-идеология, как уже говорилось, должна обосновать право на власть, террор — защитить ее. Идеология зарождающегося К-тоталитаризма ставит своей целью установление диктатуры власти якобы только на начальный период. Однако, когда эта цель достигнута, К-власть становится средством для тотального насаждения К-идеологических принципов. Но поскольку эти принципы по своей сути являются не просто антигуманными, а абсолютно античеловеческими, то орудием власти становится террор. И поэтому совершенно неверно широко распространенное мнение, что цель, мол, прекрасная — построение К-общества, а вот средства негодные. Нет, средства как раз были адекватны поставленной цели: загнать народ в царство несвободы и чтобы эту несвободу человек с радостью принял. Какова же должна быть тогда сила террора?! Не случайно Х. Арендт считает террор сутью тоталитарного общества.

После захвата власти стало глубоко наплевать на все эти принципы и большевистские лозунги. Отсюда и расстрел рабочей демонстрации, вышедшей на защиту Учредительного собрания (за созыв которого большевики только что ратовали). Отсюда и конец, а для многих и в самом прямом смысле, самой “Учредиловки”. А это — начало гражданской войны, что есть наивысшее торжество Смерти (а решение-то принимал Ильич). А восстание крестьян в Тамбовской губернии, и не только там: ишь чего захотели — хлеба (вот где повеселились герои гражданкой войны). А моряки Кронштадта, краса и гордость революции, — и того больше: “Советы без большевиков”! И тех, и других Ильич приказал уничтожить всех, а не уничтоженных — расстрелять. А первое испытание для большевистской диктатуры — Брестский мир. До сих пор муссируется миф, что стратегия у большевиков, т.е. у Ленина была неизменной, а вот тактика по свершению мировой революции... Чушь! В гробу он видел эту мировую революцию вместе с революционной войной, если можно потерять власть, так неправедно захваченную. Главное: удержать власть, пусть самым нечеловеческим террором. И самый человечный из всех человечных людей призвал своих соратников по РСДРП (б) выполнить свой священный долг. И на красных знаменах появилось: “Пытки, кровь, смерть — ум, честь и совесть нашей эпохи” (В.И. Ленин).

То, что гидра революции пожирает своих детей, — факт общеизвестный. Классический пример — Великая Французская Революция. Но К-тоталитарная революция и здесь внесла свою исключительную особенность при уничтожении так называемой ленинской гвардии и ей сочувствующих. А ведь было за что!.. Вдохновители, организаторы и исполнители К-большевистского террора. Конечно не по-христиански с ними обошлись. Но если чуть глубже, то это была не только борьба за власть, как, обычно думают. Вдруг оказалось, что некоторые из гвардейцев стали настолько мягкотелыми, что преуменьшили свою кровожадность и решили обойтись какими-то жалкими сотнями тысяч, а счет шел уже на миллионы. Вот тут-то и попался главный теоретик большевистского террора, любимчик Ленина, — Бухарчик. Так он что натворил? Ну, ладно, “лакей фашизма” (тут К-тоталитаризм, а он прислуживает фашизму) и хотел шлепнуть вождя мирового пролетариата (и не сделал этого, гад, подумал во время процесса Коба, забыв в экстазе, что сам же и пришил ему это дело), так он еще в свое время возглавил правый уклон, где была выдвинута <<смехотворная “теория затухания классовой борьбы”>>, т.е. пытался ослабить террор[67]. А большой террор только начинался. Уже прозвучало “Шахтинское дело”. Бухарин, сам того не зная, пытался помешать ликвидации крестьянства, как класса. А кто такой крестьянин? Ведь он же частный собственник. Значит человек! А уже этого К-тоталитарное государство допустить никак не могло.

Для такой самой черновой работы нужно было существо, которое не просто следовало бы логике К-террора, но и чутко ее воспринимало бы, внося свои нюансы. И Коба оказался наиболее подходящим для этого. За то, с какой легкостью он уничтожил 10 миллионов крестьян (а на самом деле гораздо больше) Н.Я. Мандельштам — жена величайшего поэта ХХ в., тоже погибшего во время большого террора, — назвала его гением. Да, это великий человек, он вызывает восхищение. Называть его “ничтожеством”, как принято, значит вообще ничего не понимать в том, что он сотворил, кто ты есть сам и что происходит сейчас. За всю историю всех народов, начиная с питекантропов, если объединить их в народность, на Земле не было большего преступника и, возможно, и не будет. Этим стоит гордиться.

В дальнейшем в силу характеристических свойств самой К-системы и нарастания указанных противоречий террор становится перманентным, т.е. из средства превращения в цель. История дала нам уникальный образец государства, целью которого является террор. Таким образом, произошло нечто немыслимое: цель и средства ее достижения представляют собой одно и то же. Это возможно только в строго замкнутых социальных системах, где пытаются осуществить невозможное. Поэтому неудивительно, что в К-тоталитарном государстве, когда все враги, в том числе и потенциальные, давно уже истреблены, террор направляется против собственного народа, к тому же, ослепленного К-идеологией, лояльного и, конечно же, безоружного. Террор становится способом самопродуцирования К-тоталитарного государства — и в этом его одна из главнейших характеристических черт, разумному осмыслению не подлежащая.

Однако тотальный физический террор против собственного народа оказывается в итоге террором системы против самой себя. Поэтому рано или поздно (в данном случае слишком поздно) Большой террор претерпевает изменения. На поверхности это выглядит так, что вот пришел добрый дядя и отменил террор. На самом же деле К-большевистский террор выполнил с успехом свою функцию: тотальный страх населения перед пытками, кровью и насильственной смертью вошел в генетическую память народа; и ребенок, из других поколений, вдруг в ужасе просыпается от движущегося лифта — едут за ним...

Но всегда практиковался индивидуальный террор, всегда оставался идеологический террор, моральный террор, психологический террор, тотальный террор ложью (основоположники-то промахнулись насчет обнищания рабочего класса, да и во всем остальном), информационный террор и хорошо разработанный террор нищетой. А “нищета, милостивый государь, нищета — порокс” (Ф.М. Достоевский). Порок создает чувство вины, и вообще: процесс выживания при тотальном терроре ведет к приобретению комплекса вины. Вся система К-террора направлена на то, чтобы человек знал: он виновен, и виновен уже за то, что выжил. Все виновны! И палачи и жертвы. В этом еще одна характеристическая черта К-тоталитаризма.

Чтобы такое многообразие насилия над человеком было возможно, нужна совершенно особая структурированность всего общества, строящего коммунизм.

 

Построение и функционирование К-тоталитарного государства невозможно без наличия особой и единственной партии как носителя К-идеологии. Большевизм — воплощение мирового зла, накопившегося против человека и человечества за столетия и тысячелетия, и прорвавшем наконец то слабое звено, уже с самого начала формировался как строго иерархическая уголовная и террористическая организация. КПСС оказалась достойным преемником большевизма, перейдя на качественно новый уровень террора, который должен был заменить ставшее уже накладным массовое уничтожение людей и целых народов. Перед К-идеологией, марксизм-ленинизм которой со временем превращается в чистый камуфляж, всегда стояла задача выработать весьма изощренные и эффективные методы разложения человеческой личности. Результаты превзошли все ожидания: такие противоположности, как добро — зло, различение которых и делает человека человеком, стали размываться и уже не на подсознательном уровне, а в самом сознании слились в нечто единое. Однако различение добра и зла и раскаяние в содеянном зле и есть то, что называется совестью.

Человек без совести — он и есть человек без совести, но в отличие от ницшеанского человека, оказавшегося “по ту сторону добра и зла”, советский человек оказался в самом пекле добра и зла, размешанного на крови, подлости и страхе. Многие сгорели в этом пекле, а из тех, кто быстро адаптировался и проявил некоторые способности в качестве “быть советским человеком”, стали рекрутироваться в члены К-партии. А из самых отъявленных мерзавцев, для которых черное всегда белое, а белое всегда черное, создавалась ”внутренняя партия”, т.е. партийно-бюрократическая аристократия или, как сейчас говорят, номенклатура[68]. Они-то впоследствии и вспомнят про “ум, честь и совесть нашей эпохи”.

К-партия — это еще и материализация тоталитарной власти, пронизывающая все общество на всех его уровнях и во всех его клеточках. Смысл такой партии в том и состоит, что ее власть должна быть тотальной на всем захваченном пространстве; для этого оно и выворачивается наизнанку. Только в этом случае можно обеспечить тотальный террор своего народа. Но мало им тех, кто остался в живых, надо еще подвергнуть террору и тех, кто умер своей смертью, но мешает строить светлое будущее. Террор против усопших — еще одна отвратительная черта К-тоталитаризма, и явно нечеловеческая. Отношение К-партии к прошлому страны и ко всей Истории многое говорит о той зловещей роли, которая ей предназначалась. Об этом уже предупреждал Оруэлл: “Если партия может запустить руку в прошлое и сказать о том или ином событии, что его никогда не было, — это пострашнее, чем пытка или смерть”[69].

Безжалостное вторжение в будущее необходимо авангарду К-тоталитаризма для того, чтобы установить власть над настоящим; власть над настоящим нужна для того, чтобы установить власть над прошлым. А власть над прошлым, как мы уже знаем, нужна для того, чтобы установить власть над будущим, и так далее до бесконечности. Получается замкнутый круг — власть замыкается на самой себе. Борьба за власть становится самоцелью, патологией и переходит в самоистребление, так сказать, К-мазохизм. Но если бы только это! То, что власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно, общеизвестно. Но это власть человека над человеком. А власть над временем? Она-то как раз и нужна для того, чтобы окончательно уничтожить в человеке все человеческое, и другой К-партии в тоталитарном государстве быть не может.

Страх и подлость — вот основные мотивы людей в К-то-талитарном обществе, вступающих в К-партию. Однако, ког-да наступают пилатовы времена, страх во сто крат хуже подлости. Но существует еще третий мотив и, как это ни покажется парадоксальным, еще более отвратительный, чем названные два, — это вера в “коммунистические идеалы”. Эти начисто обманутые люди и создают тот фон, на котором и возможен массовый психоз и террор в любом их проявлении. Это их рев стоял под окнами Колонного зала во время фальсифицированных процессов: “Смерть!”, “Смерть!!”, “Смерть!!!”. Их святая вера оправдывала любые средства. В этом весь ужас К-тоталитарного режима.

Из этой сферы формируется наиболее одиозная прослойка, которая начинает бороться за чистоту К-идеологии, считая себя верными ленинцами и большевиками; тем самым оправдывая и красный террор, и большой террор, и, конечно, самих себя. Скажите, кем надо быть, чтобы сейчас с гордостью и восторгом заявлять: “Я коммунист” или, пуще того, “Я большевик”? Это что, новый биологический вид? Попробуйте объяснить волку, что он волк. Человеческое существо тем и отличается от всех биологических видов, что ему можно объяснить, что он человек. Но если этого нельзя, то что это за существо?

Для необольшевизма должно быть явно недостаточным то, что от террора погибла треть населения, пусть даже в такой огромной стране, как наша. Иначе откуда появились реформаторы типа Андропова. Вывод: физический террор должен быть перманентным, поскольку нет другого способа загнать человечество в коммунизм, естественно, для его же блага. Но не надо кричать об этом, как некоторые. Ведь могут неправильно понять...

Уникальность К-тоталитарного общества состоит еще в том, что в специально создаваемой острой конкуренции за право быть К-членом побеждает не лучший, а худший представитель человеческого рода; к тому же самые лучшие уже давно были уничтожены. А кто дрался за “хлебную карточку”, т.е. за партбилет, в годы так называемого К-развитого социализма? Отсюда ясно, что в целом представляла собой КПСС. Что же касается “рядовых коммунистов”, т.е. тех, которые всегда рядом, чтобы проголосовать за любую гнусность, спущенную сверху нерядовыми, большинство из которых было оболванено К-идеологией, то их трагедия очевидна и усугубляется еще тем, что никакой партии в К-тоталитарном государстве вообще не существует, а то, что называется К-партией, ничего общего с партиями как таковыми не имеет. На самом деле К-партия представляет собой всепроникающую государственную структуру (организацию), абсолютно неподконтрольную и поэтому имеющую абсолютную власть. Эта организация, как и положено государственным организациям, набирает служащих (по уже известно каким мотивам). И каждому платит в меру его подлости, т.е. по способностям. О, да! всегда были исключения. Это как раз третий случай, он даже необходим. Но всегда, конечно, были и те, которые хотели перехитрить К-партию и саму систему, но в первую очередь — себя.

Коммунистическая партия — это раковая опухоль, поразившая не отдельную часть организма, а все общество, и хирургические операции здесь бесполезны. Только полный демонтаж самой К-тоталитарной системы способен вылечить общество.

Структурализация общества посредством К-партии явно недостаточна, поскольку насилие с необходимостью приобретает такой размах, что его надо скрывать. Для этого из наиболее “грамотных” К-членов создают специальные органы, так называемые ЧКГБ, т.е. тайную полицию. Последняя обладает такой властью, что образуется государство в государстве. Это внутреннее государство и есть ядро тщательно разработанной системы террора. Но поскольку все высшие посты в ЧКГБ занимает партийная номенклатура, а рядовыми исполнителями террора являются рядовые члены К-партии вкупе с наиболее сознательными членами славной ленинской комсомолии, то К-партия и несет непосредственную ответственность за тотальный террор против своего народа. Однако об этом позже.

Масштабы террора столь необъятны, а сама система ЧКГБ столь бесчеловечна, что человеческий разум отказывается понимать происшедшее. Наше окровавленное сознание легко может воспринять 0,6 человека. А если умножить эту часть человека на сто миллионов? Именно такую цифру — 60 миллионов человек — называют независимые источники как число жертв физического террора (без войн) в первом государстве рабочих и крестьян. А то ишь, кто-то не мог принять светлое будущее ценой всего лишь одной слезинки ребенка. А тут море крови и слез (и от расстрелянных детей тоже) образовали такой напиток, который лишил разума не только органы ЧКГБ и саму К-партию, но и почти всех нас.

Во всем этом проявляется скрытая логика К-террора: с одной стороны, все повязаны, а с другой — никто и никогда не сможет взять на себя вину за такой террор; это не шесть человек и не шестьдесят, которые погибли, когда рубили лес. Здесь вырубали целые классы и народы и посягнули на саму сущность человека.

Структурализация общества посредством органов ЧКГБ и их специальных заведений просто фантастична и доходит до абсурда. Ну зачем 1-ый отдел на кондитерской фабрике, если только не для того, чтобы помешать нарисовать или написать такое, что заставит октябренка потянуться за автоматом. А еще особые 1-е отделы. И разведка на всех уровнях общества: на войне, как на войне. Но этого, конечно, недостаточно. К-тоталитарное государство еще характеризуется тем, что посредством войск ЧКГБ и самой армией структурируется само пространство, да еще по национальному признаку. Армия, видимо, потому и называется “народной”, что в любую минуту может быть брошена против своего народа. С чего, кстати, и начинается эта статья.

Однако и этого мало! К-тоталитарная система не была бы таковой, если бы не поощряла выход и применение самых низменных свойств души человеческой. Так был создан гигантский аппарат сексотов, а попросту говоря — стукачей. Нет и не было ничего мерзее и подлее на Земле, чем доносить на себе подобных. Договор с дьяволом, как исключительное явление во времена Средневековья, которые так сладострастно осуждались К-идеологией, стал повсеместным и обычным делом в стране, строящей коммунизм. И конечно договор скрепляется кровью, но не своей как в “мрачные” старые времена, а кровью миллионов убиенных. Что же это за общество, в котором, если собираются трое, то как минимум четыре стукача? И что же им делать сейчас? Доносить на других себе же? Но это явно неблагодарная работа и поэтому придется стучать на себя самому себе. Вот он апофеоз стукачества!

Господи! И все это — и К-партия, и ЧКГБ, и самая большая армия в мире, и миллионная армия сексотов, — все это против существа насмерть запуганного, трижды распятого и придушенного щупальцами светлого будущего, только за то, что у этого существа осталось или могло остаться нечто человеческое. Чем же можно объяснить, что К-тоталитарному государству понадобилась такая власть над человеком, которая к тому же главарям К-партии и ЧКГБ казалась явно недостаточной и поэтому все время укреплялась и расширялась, используя новейшие достижения электроники и компьютерных наук? Не только тем, чтобы властвовать вечно, но еще в большей степени страхом, патологическим, подспудным и все разлагающим страхом перед враждебной человеческой средой.

И стоит сказать, что этот страх был весьма обоснован.

 

Для страны победившего К-тоталитаризма и в особенности для страны К-развитого тоталитаризма становится весьма актуальным вопрос: “Что же такое время?” Августин лучше всего ответил на этот вопрос, написав, что пока его об этом не спрашивают, он знает, что это такое. Но нас интересует не вообще время, а К-тоталитарное время. Как сказал недавно один журналист: время — это петля на шее. И правда, когда время течет вспять, поползновение самой системы вперед и образует петлю времени. Поскольку К-тоталитарное государство окружено другим временем, то эта петля для всех. Однако это всего лишь метафора. Скорее всего время в К-тоталитарном государстве — это субстанция, но субстанция с весьма необыкновенными свойствами: она постепенно разбавляется кровью. И если отяжелевшее и разбухшее за 70 лет время вдруг прорвется, то начнется Второй всемирный потоп, но не будет второго Ноя.

Поэтому для развитого К-тоталитарного государства основная проблема заключается в том, чтобы концы Будущего как можно крепче связать с началом Прошлого, и это приходится делать непрерывно. Но между прошлым и будущим существуют такие глубокие структурные связи, что безрассуднее воздействие на одну из сторон может необратимым образом сказаться на другой. Так, К-идеологическое прогнозирование будущего, вылившееся просто в террор, с необходимостью потребовало переделки чуть ли не всей истории человечества. А в самой ближайшей истории зачастую приходилось переделывать уже переделанное, потому что ложь о будущем нельзя совместить с состоявшейся истинностью прошлого.

В силу постоянного вмешательства прошлое оно становится случайным, но так как прошлое и будущее представляют собой одну единую систему, то эта случайность прошлого приводит к случайности будущего, но уже в самом худшем смысле этого слова. Будущее в К-тоталитарных системах становится настолько случайным, что это грозит самоуничтожением всей системе, от которой нужно или отказываться или переходить на новый тоталитарный уровень. Тотальное планирование в таких системах только усугубляет хаос. Видимо, тут сказывается некий неисследованный “социальный энтропийный эффект”: социальная система стремится к хаосу, который тем больше, чем сильнее воздействие на прошлое. Поэтому неудивительно, что прогнозы основоположников и идеологов К-тоталитаризма не соответствуют, мягко говоря, действительности.

В этой ситуации, столкнувшись с невозможностью полного господства как над пространством, так и над временем, а значит, не имея возможности полностью изменить прошлое, чтобы навечно сделать будущее неизменным и этим самым раз и навсегда покончить с человеком как существом, имеющим выбор, т.е. вообще с человеком, — в этой ситуации, перед неотвратимым хаосом, и была объявлена перестройка.

Очевидно, что в К-системе, если она к тому же весьма развита и замкнута, никакого “восстания масс”, никакого бунта и никакой революции не может произойти, иначе это была бы не К-система. Изменения могут начаться только вследствие инициативы, идущей из центра власти с единственной целью укрепления К-тоталитарной системы пусть даже посредством временного отступления. Конечно нужно быть великим актером, чтобы добраться до вершин власти с целью реформирования самой К-системы, но, с другой стороны, насколько же нужно не знать сути К-тоталитаризма, чтобы попытаться его реформировать. Однако надо отдать должное М.С. Горбачеву: он понял, что назад нельзя, хотя генсеку можно было бы вновь залить кровью, но еще большей, всю страну. Скорее всего, последнее уже стало невозможным, если только не полная самоубийственная маниакальность. Значит — перестройка. Тем более, что уже А.Д. Сахаров предсказал в недалеком будущем исчезновение всех барьеров обмена информацией между странами и людьми[70].

Малейшее структурное изменение К-системы ведет к неминуемому ее распаду, который можно остановить только невиданным доселе террором. Поэтому: или полный распад К-тоталитарной империи, или качественно новый уровень террора. В силу специфики развития замкнутых К-систем (а замкнуты они потому, что мировая революция приказала долго жить) оба пути чреваты глобальными катаклизмами для всей планеты.

Второй путь опасен тем, что новая волна К-террора в окружении гораздо более развитых индустриально и духовно стран и с неизмеримо более высоким уровнем жизни рано или поздно приведет К-тоталитаризм к последней и решающей войне против остального мира, поскольку и правда терять нечего. Учитывая, что человеческий инстинкт самосохранения здесь отсутствует, на это тем легче пойти, чем хуже положение в стране. К-эксперимент на этом, конечно, закончится, но к вящей нечеловеческой радости экспериментаторов закончится и земная цивилизация.

Первый путь опасен тем, что, по-видимому, для некоторого типа К-систем, достигнувшего возможного максимума вооружений, существует критическая точка, назовем ее К-точкой, при которой распад самой К-системы может привести к распаду всего окружающего мира. По крайней мере наша К-система подошла очень близко к этой точке, а может быть и перешагнула... Но как бы то ни было, мы идем по этому пути.

 

Независимо от того, что хотели зачинатели перестройки К-тоталитаризма, его крушение происходит уже по собственной логике. И главное в этой логике — взорвать тоталитарное прошлое. Поэтому пусть не свобода слова, а гласность, но уже можно было о чем-то говорить правду. Главное успеть... И поэтому, конечно, в первую очередь “Архипелаг Гулаг”, а потом все остальное. И правда о большом и красном терроре. И, конечно, реабилитация жертв коммунистического террора, пусть пока только сталинизма (как будто их было мало до и после). И пусть пока отдали на откуп “самого лучшего друга всех детей”, который к тому же был еще превосходным пловцом: всю сознательную жизнь проплавал в море крови, им же и выпущенной. И реабилитация Бухарина вместе с его позорным завещанием, и правда об убийстве Троцкого, который как никто понимал, что залог успеха К-тоталитаризма в мировой революции. И это жуткое слово “Катынь”. Только бы быстрее взорвать тоталитарное прошлое, и в “мелочах” тоже. Поэтому не г. Куйбышев, а Самара; не улица Кирова, а Мясницкая и т.д.

И как можно больше развеять К-мифов, функции которых: создать и хоть как-то сохранить целостным К-тоталитарное сознание нового человека. Поэтому наскоро создавалась своя мифология, которая должна была заменить историю. Отсюда яркая особенность К-советской мифологии — ложь. А значит: “В тоталитарных государствах самой разрушительной деятельностью считается и более всего преследуется восстановление исторической правды”[71]. И главный миф — Великая Октябрьская Социалистическая Революция. И романтический миф об убийцах-чекистах, и миф о коллективизации и стройках коммунизма. И демифологизация Великой Отечественной войны, в которую вступили не в 41-м году; и почему она стала возможной; и правда о разделе Европы (и так два бандита ненавидели друг друга, что не успели договориться о разделе всего мира). А миф о К-интернационализме: Венгрия-56, Чехословакия-68, Афганистан-79? А Новочеркасск-62? И нет мифа об армии, которая на страже народа.

А тут стали подбираться к вождю мирового пролетариата, полному собраний сочинений которого не хватает еще многих томов, где спрятана вся его остальная человечность... Только бы успеть взорвать К-тоталитарное прошлое! Успели или нет? Да, успели.

Августовский коммунистический путч-91 в первую очередь был призван остановить этот процесс. Будущее, Бог с ним, потом разберемся, главное сохранить светлое прошлое. Шесть лет не шестьдесят, постепенно можно будет испепелить их так, что в последующих поколениях не останется даже воспоминаний. Подтверждение этому другой Октябрьский переворот — 14 октября 1964 г. Тогда удалось оттепель превратить в жесточайший мороз, который какой-то шутник назвал “застойным временем”. А на самом деле были выработаны новые формы террора. Неудивительно, что в сошедшей с ума стране нормальные люди оказались в психушках.

Интуитивно народ воспринял путч так, что будут опять сажать. Независимо от того, что хотели К-путчисты (Ильич, в свое время, может, и правда хотел дать землю крестьянам, фабрики рабочим, воду морякам, а власть Советам… Ха-ха), логика реставрации К-тоталитарного прошлого такова, что террор 1937 г. показался бы легкой разминкой.

И пусть народ испугался переворота (да и как было не испугаться), а многие в подтверждение своей лояльности и цепочки дверные поснимали, мол, заходите, товарищи дорогие, мы — за, а “Новый мир” со времен Твардовского не читаем; и за Ельцина — ни-ни, все голосовали против (89% против!). Народ, т.е. К-тоталитарное население, не поддержало призыв президента России к всеобщей политической забастовке, и только к вечеру 19 августа, видя, что нигде не вешают на столбах и на больших и на малых площадях не стучат топоры на гильотинах, все более стали выходить на улицу.

Но в том-то и дело, что шести лет непрерывных атак на К-тоталитарное прошлое оказалось достаточно, чтобы остановить путч. И хотя наиболее распространенным и любимым разговором среди К-тоталитарного населения являлся тот, что для победы путчистам надо было действовать не так — все равно: сопротивление разбуженного народа и отчаянная поддержка им российского президента оказалась для путчистов неожиданными. Да, следующий раз будет по-иному, но следующего раза не должно быть.

Здесь не обойтись без помощи проклятого К-тоталитаризмом Запада. Когда там спорят, помогать или нет, то становится смешно: им-то есть что терять — в отличие от нас. Октябрьский переворот 1917 г. — это только первая серьезная попытка наступления К-тоталитаризма на человечество и неизвестно, какие формы примет следующая попытка. К тому же этот процесс еще не закончен — метастазы К-тоталитаризма пошли по всему земному шару и поэтому проблема даже не в том, чтобы выбрать наиболее эффективный путь помощи, а в том, чтобы одновременно с этим многократно увеличивать свою мощь.

Но что делать нам в этом разрушающемся мире?

 

Нужна сильная исполнительная власть. Есть хаос, из которого возникает порядок (это сложно организованные системы, еще мало изученные), а есть хаос, который возникает при распаде того или иного порядка. В результате К-эксперимента мы переживаем состояние хаоса второго рода. На пути преобразования хаоса в нечто качественное стоят огромные трудности и неразрешимые проблемы, которые тем не менее надо разрешать, в том числе и углубление нищеты. Нужно быть не просто обывателем, а К-тоталитарным обывателем, чтобы в развале экономики обвинять демократов, только что пришедших к власти, а в развале К-тоталитарной империи — бывшего руководителя этой империи. Первое обвинение есть не что иное, как открытая попытка снять с себя ответственность за преступления К-режима, а другое обвинение есть прямое обвинение в том, что для сохранения диктатуры К-партии и самого режима не было уничтожено половины населения этой страны.

Сейчас в стране нет личности уровня А.Д. Сахарова, который имел бы моральное право возглавить процесс окончательной детоталитаризации страны и обеспечить всем народам без исключения, большим и малым, право на свободу. К сожалению, феномен Сахарова не исключение — в К-тоталитарной стране, перемоловшей несколько поколений, такие явления невозможны, — это чудо. Прочтите его нобелевскую лекцию.

Естественно, что национальный вопрос является сейчас главным и от его решения зависит, быть или не быть гражданской войне, которая, вообще-то говоря, уже началась. Народы единой и нерушимой братской семьи СССР, испытав на себе более чем 70-летний коммунистический террор, выстрадали право на независимость. Их заставили страдать самым беспощадным образом — и вот пришла расплата. Если более или менее ясно, что происходит с человеком во время тотального террора, то совсем не ясно, что происходит с целым народом, если он полностью не уничтожен. Народ не есть совокупность индивидов. Если человека еще можно уговорить, то процессы, происходящие в душе народной, настолько необратимы, что не удовлетворить страсть к свободе и независимости после такого террора просто невозможно. А потом, если захотят, будут объединяться.

Это был дьявольский замысел: смешать народы, часть депортировать куда-нибудь подальше (жаль, русских некуда), перенести и перепутать границы; некоторые нации попытаться элиминировать, чтобы не мешали, некоторых вообще не было... и поэтому подогнать их под другие, с которыми сразу не справиться. И какие там еще белорусы! В годы большого террора белорусская интеллигенция не просто была уничтожена, а как говорят в таких случаях: вырвана с корнем. Не говоря уже про все остальное. И поэтому впервые в Истории на карте мира появилось суверенное и независимое государство Беларусь. Только вот непонятно, чем белорусы лучше других народов? Неужели своей численностью? Неужели после такого террора численность имеет какое-то значение? Но такой террор был в Белоруссии, что население больше и не может жить без диктатора... Вот еще один феномен террора. Хотелось бы, чтобы здесь я ошибся.

Да, не случайно Коба считался еще до большевистского переворота крупнейшим специалистом по национальному вопросу. Затем его политика с успехом была продолжена и развита преемниками. И сольется азербайджанец с армянином, а русский с евреем и литовцем и т.д. и т.п., а потом сольются все вместе, поскольку уже к 1980 г. по всей империи должна была гулять только одна национальность — советский человек (Homo soveticus). И весь внешний облик, и череп у него будет другой. Это уже обрисовал популярнейший и любимый журналист 30-х годов Михаил Кольцов (Правда. 1934. 7 ноября). Все равно расстреляли, да еще после страшных пыток. Уж больно портрет К-человека не походил на Кобу...

Представляете, какой и каким должен быть террор, чтобы этот бред осуществить! А различные религии не помеха: их давно уже нет. Есть “марксизм-ленинизм — единое и неразрывное интернациональное учение рабочего класса”. И название империи какое удачное — СССР. Это значит, оккупировали Берег Слоновой Кости — и СССР чуть-чуть увеличился. А там, глядишь, и весь земной шар станет СССР. А что это еще за название галактики “Млечный путь”? Куда лучше — СССР. Поэтому не случайно Сахаров в своем проекте конституции предлагал, чтобы название нового союза отражало его географическое местоположение.

А в итоге со всем этим разбираться сейчас. Развал К-тоталитарной империи привел к коммунистическому путчу, а к чему может привести распад России? Это и есть основной нынешний вопрос.

У власти сейчас стоит в основном бывшая партийная номенклатура. Иного, учитывая столь многолетний террор, и быть не могло. К тому же тоталитарное сознание таково, что Сахарова как лидера отвергло бы, а вот партийных функционеров, в природе которых заложено приспособление, — приняло бы с радостью. Однако последствия террора оказались настолько глубоки, что К-естественный отбор стал давать серьезные сбои, и к власти стали приходить реформаторы. И ошибки их закономерны: не воспользовались благоприятной ситуацией, сложившейся после августовского путча 1991 г. и октябрьских событий 1993 г. Вообще-то говоря, у нас нет разумного выбора, как только поддержать демократические преобразования. Россия начала этот кровавый кошмар, ей его и заканчивать, по крайней мере у себя.

И что такое “особый путь” России? Скорее всего этот “особый” путь уже пройден и заключался он в том, как предсказал уже П.Я. Чаадаев, чтобы показать всему миру, как не должно быть. Перед государством стоит всегда одна главная задача — накормить свой народ. Но для этого есть только единственный путь, проверенный всеми цивилизациями мира, — дать человеку возможность прокормить самого себя, конечно, в рамках закона. А для этого государство должно гарантировать ему различные свободы и в первую очередь — экономические. Последнее, во всем своем объеме, означает отмену всякой идеологии. Тогда будет прокормлено само государство и можно будет оказывать помощь другим, не обладающим такими возможностями, как наша страна. А уж по какому духовному пути развития пойдет новая Россия — это уже не зависит ни от каких пророков и тем более партий. Этнос, существовавший в России до 1917 г., уничтожен. Двухсотлетнее татаро-монгольское иго по сравнению с нашествием большевиков можно считать за благо. Да и сами эти явления просто несопоставимы.

Только самое широкое демократическое движение — при этом не забывая, что “демократия — переходное состояние”[72] — способно оказать нужную поддержку проводимым реформам. Для этого непригодна никакая партия с каким бы то ни было благозвучным названием.

Сознание нынешних политических деятелей настолько деформировано К-тоталитаризмом, что им и невдомек, что от бывшего бесконечного употребления в целях пропаганды слова теряют смысл или переходят в свою противоположность. А некоторые из них, как, например, слово “партия”, если уж и имеют смысл, то в отдельных буквах, набухших кровью; поэтому это слово уже само по себе у основной массы населения вызывает омерзение. Но еще более отвратительна борьба за право быть правопреемницей... КПСС (!!!). Еще не разобраны гекатомбы трупов, оставленных этой партией (и поэтому непонятно, как их будут делить), еще не обнародованы преступления, скрытые в папках с надписью “хранить вечно”, а пытаются урвать как можно больше от награбленного.

Вот здесь и возникает вопрос об ответственности за содеянное.

Всю ответственность за преступления против мира, человечества и человечности несет партия “нового типа” и ее правопреемница — КПСС. Эти преступления столь чудовищны, что даже не квалифицированы ни в одном уголовном и международном кодексе. Вот некоторые из них: геноцид собственного народа, в результате которого погибло больше людей, чем во всей второй мировой войне; культивирование самого бесчеловечного из всех терроров — террора голодом, в результате чего миллионные жертвы, случаи людоедства и некрофагии (это уже непосредственно про большевиков); лишение целых поколений людей и тех поколений, которые еще не появились, самого элементарного будущего; планомерное и целенаправленное изменение самой сущности человека; беспрерывная подготовка страны к ядерной войне с целью мирового господства К-тоталитарной идеологии. Правовой прецедент для суда над КПСС имеется, так как на Нюрнбергском процессе был уже осужден национал-социализм, вина которого неизмеримо мала по своим методам и результатам. Но поскольку КПСС, как уже говорилось, никакой партией не является, то это будет суд над К-тоталитаризмом. Чтобы был Высший суд над коммунистическим тоталитаризмом, должен состояться суд на Земле. В этом одно из предназначений человечества.

Преступления, совершенные К-тоталитаризмом таковы, что никакое наказание не может быть им соразмерным. Поэтому и суд должен быть необычным. Это не суд-расправа, не суд против отдельных членов К-партии. Хватит крови! Цепь термидоров должна быть прервана. И поэтому в России, хотя это явно преждевременно, должна быть отменена смертная казнь на все века.

Наш менталитет нужно как можно быстрее освобождать от крови, потому что все 70 с лишним лет только одно: кровь, кровь, кровь — смерть. И даже право на смерть нужно было отвоевывать, так как нет большого счастья в К-тоталитарной стране, чем умереть человеком. Но это как раз и самое трудное. Именно умереть человеком, а не стать К-членом и тем более сексотом, не сойти с ума, не спиться (еще одно преступление К-тоталитаризма и тоже счет на миллионы). Являясь самым совершенным орудием порабощения человека, К-тоталитаризм еще характеризуется тем, что распространяет свою власть не только на жизнь человека, но и на его смерть. Как мог так ошибиться А. Камю, сказав, что единственное, чего нельзя отнять у человека, так это права на смерть. Вот что значит совсем прогнивший Запад со всеми его свободами. Да еще слово какое придумали — “экзистенциализм”. Подумаешь, “философия существования”, когда К-тоталитаризм есть “философия смерти”. Можно сказать, что конечной целью К-тоталитаризма и является отнять у человека право умереть человеком, это последнее, что у него осталось, т.е. право на смерть, за которое еще кое-кто цепляется. И тогда безграничная власть и над душой человека. Но что же это за существа, которым нужна не только жизнь человека, но и его смерть! Кто они? Кто?

Суд над К-тоталитаризмом нужен не убиенным. Жертва и палач постепенно уравниваются при К-тоталитарном режиме (еще одно преступление!) и поэтому настоящий суд над К-партией в нашей стране нужен для очищения души народной от этой нечисти. Если История будет продолжаться, то будущие поколения будут с ужасом и удивлением взирать на нас, оказавшихся под обломками К-тоталитарной империи и цепляющихся за них же ради своего спасения. Новые поколения, начинающие изучать историю, должны знать, что идеология и тем более практика большевизма и в целом К-тоталитаризма юридически осуждены в своей стране и мировым сообществом. Кроме того, все должны знать, что в России есть самое святое место — памятник жертвам коммунистического террора, там, где когда-то был мавзолей основателя К-тоталитарного государства и капище самых отъявленных палачей и убийц, когда-либо существовавших на Земле. Они должны знать, что день 7 ноября — День Всенародного Траура.

Теперь, после крушения К-тоталитаризма, ясно, что история продолжается. Ф. Фукуяма в своей недавно нашумевшей статье “Конец истории?” ошибся. На самом деле все наоборот: истинная история только и начинается с установлением “либеральных” форм правления на руинах К-империи, а вот победа К-тоталитаризма означала бы конец Истории.

 

* * *

Постепенно вникая в суть К-тоталитаризма, доходишь до такого предела, когда разум вдруг останавливается перед бездной. Эта бездна столь глубока, что оттуда не доносятся стоны мучеников, не осязаешь запах крови, не видишь растерзанных тел, хотя их десятки миллионов. Эта бездна глубиною в вечность, но вечность эта не первозданная, если хотите Богом, а искусственная, со своим Будущим и Прошлым, которые осталось только соединить в К-тоталитарной действительности. Оказывается, террор перемалывает не только людей и их души, но и само Время. Восстание против Вечности — вот что такое коммунистический тоталитаризм!

А в ушах все еще стоит тысячеголосый крик надежды, поднимающийся к небу у стен Белого дома, который на этот раз не мог быть не услышан; Ро-сси-я, Ро-сси-я! И то же самое было у стен Моссовета через два года. А накануне мы ждали оружие, которое обещал раздать Гайдар, но сбежал кому-то звонить. И смели бы остатки К-тоталитаризма с лица Земли Русской.

Здесь мы пришли к страшному логическому завершению данного анализа, — пришли к еще одному преступлению К-тоталитаризма: человека мирного, богобоязненного, ненавидящего красный цвет, заставляют взяться за оружие, и уж если не победить (чтобы начать всё сначала ???), то обязательно погибнуть. И этим искупить свою вину… Какую?

 

 

К. ЯСПЕРС

 

ФИЛОСОФСКАЯ ЛОГИКА[73]

 

Когда я понял, что философия в системе знаний не наука, то это ни в коем случае не значило, что философия прихоть, настроение, субъективность вкуса. Напротив, истинность ее равна истинности научной, бесспорной, которая воплотила в себя историческую правду. Понятие “научная истина” можно выразить одним предложением. Философскую истину не выразить даже несколькими предложениями, она передается ходом мыслей.

Дело в том, чтобы не только выразить философскую истину, но и обнаружить пути ее передачи. Только тогда движение философской мысли благодаря собственным продуманным методам приобретает стройный ход.

Я долго готовился к тому, чтобы понять категории мышления вообще, а философского мышления в частности. Уже в 1921 году я читал четырехчасовую лекцию о “философской системе”. Еще в юности благодаря этой системе я стремился углубить свое универсальное психологическое восприятие. Я уже набросал схему категорий, разложив ее по полочкам, как ботаник. Я уже обдумывал методы всеобщего познания, исходя из принципов понятия и объяснения, но хромал в вопросе философского мышления. Об этом я начал писать в своей “Психологии мировоззрения”. В “Философии” я более широко коснулся этого вопроса. В своих лекциях зимой 1931-32 годов, уже после выхода в свет “Философии”, я развил основное для моей логики философии понятие “всеохватывающий”, о котором я впервые заговорил в цикле своих лекций в Гронингере “Разум и существование” (1935). На протяжении многих лет материал по этой теме все расширялся. В своей последней лекции (перед моей отставкой 1937 года) я говорил об этом 4 часа. Лекция называлась “Истина и наука”. Я стремился обнаружить древние, хорошо отшлифованные философские методы. Мне казалось, что я вновь открывал мир философского мышления в его первозданном виде. Своей “логикой философии” я пытался в единой системе передать целое. Я принялся за работу, составляя из многочисленных страничек, заметок, рукописей свое произведение.

Я писал эту книгу в годы горьких страданий, во времена господства национал-социализма и развязанной им войны. Когда мы стали считать государство, в котором жили, преступным и желали ему гибели любой ценой, мы находили равновесие в разработке кажущихся абстрактными, далеких от мира тем. В эти годы страданий, которые мы не разделяли со всеми немцами, как во время Первой мировой войны, а делили страдания с теми, кого Германия преследовала, мучила и убивала — нашими товарищами по несчастью, работа над логикой философии была способом самоутверждения. Моя жена, как и прежде, читала мои рукописи и делала пометки. Ежедневная работа стала для нас обоих жизненной необходимостью...

Многие места в рукописи прочитала в то время Мария Салдит. Она помогала работать своим участием, ободряла нас в нашем уединении тем, что считала его нужным... Ее католическая вера принуждала ее мыслить метафизически, она влияла и на меня своей верой. Мехтильд из Магдебурга был одним из близких ей людей. ее влиянию на образ моего мышления я обязан успехами моей психопатологии, философии и философской логики, которые помогли читателю понять действительность.

Душевный настрой, в котором писалась “философская логика”, покоился на наполнявших жизнь думах, желании увидеть в абстракциях знаний что-то конкретное, существующее при всех обстоятельствах. В логике присутствовало понятие пространства, в котором открываются нам истина и бытие.

Книга писалась с оглядкой на несправедливость, на зло лжи, вывернутой наизнанку правдой. Я хотел иметь собственное мнение на “быть или не быть”, где живет дух борьбы, а не подчинения. Но я желал быть готовым, увидеть любую возможность существования истины во лжи. Относительность любой истины, высокомерие ее обладателей необходимо обнаруживать, как и