Естественный язык, в отличие от мышления, по природе своей материален и объективно реален. Материальность языка есть его существенное свойство, особенно в гносеологическом плане. Именно потому, что язык прежде всего является системой чувственно воспринимаемых материальных объектов, он может выполнять функцию средства коммуникации и функцию обозначения по отношению к объективной реальности. Как материальное образование язык в его отношении к объективной реальности представляет собой знаковую систему особого рода. Современная концепция о знаковом характере языка ближе всего подводит нас к пониманию сущности, структурных особенностей и характеру взаимосвязи языка и мышления.
Под знакомобычно понимается материальный чувственно воспринимаемый предмет (х), выступающий в процессах познания и общения в качестве представителя (заместителя) другого предмета (у) и используемый для получения, хранения, преобразования и передачи информации о последнем (у) (Л.О. Резников). Основной функцией языка является функция обозначения и представления (репрезентации) чего-то иного, чем сам знак.
Характерной особенностью языкового знака является то, что между знаком и обозначаемым им предметом нетникакой необходимой связи, вытекающей из природы знака или обозначаемого. Это обстоятельство, с одной стороны, обусловливает возможность разнообразия материальных носителей одной и той же, например семантической, информации, т. е. возможность разнообразиянациональных языков. (В настоящее время их насчитывается на Земле более
7 тысяч.) С другой стороны, это обусловливает возможность многозначности(омонимии в широком смысле) в национальных языках, что увеличивает информационную емкость знаков и облегчает ее хранение в памяти. Связь знака и обозначаемого предмета иногда называется произвольной (Л.О. Резников), иногда случайной (П.В. Копнин). Но точнее, для национальных языков эта связь социально условна, а конкретно-исторически — случайна.
Открытие знаковых свойств естественного языка обычно приписывают швейцарскому лингвисту Фердинанду де Соссюру. Однако на эту сторону языка обращали внимание многие мыслители и до него, начиная с древнегреческого философа Платона и древнеиндийского грамматика Панини. Значительный вклад в развитие концепции о знаковом характере языка внесли У. Оккам, Т. Гоббс, Г. Лейбниц, И. Кант и Г. Гегель. Не были в этом плане исключением и классики марксизма. Так, К. Маркс отметил в первом томе «Капитала»: «Название какой-либо вещи не имеет ничего общего с ее природой. Я решительно ничего не знаю о данном человеке, если я знаю только, что его зовут Яковом» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 110). Этим замечанием К. Маркс указывает на знаковый, условный характер языка. Более того, именно К. Маркс в «Капитале» впервые исследовал процесс превращения вещи в знак. Он показал, что природная вещь становится знаком в том случае, когда ее функциональноебытие поглощает ее материальное бытие (Там же, С. 140).
Игнорирование знакового характера языка, бытовавшее в советское время в отечественной литературе, было вызвано, видимо, односторонним, неправильным пониманием ленинской критики теории символов (иероглифов) Германа Гельмгольца, который трактовал ощущение как знак. Однако у самого Ленина в «Философских тетрадях» есть весьма верное замечание о символах, что «против них вообще ничего иметь нельзя». Ленин лишь предупреждает, что иногда символика является удобным средством избежать обращения к понятиям (Ленин В.И. Полн. собр. соч.– М., 1963. Т. 29. С. 108). Такую ситуацию мы встречаем и сейчас у неопозитивистов и неопрагматистов, пытающихся возродить номинализм на семиотической основе (Р. Карнап, У. Куайн).
Действительно, ощущение (отражение) не может быть знаком отображаемого предмета. Ощущение связано с объективной реальностью не произвольной, условной связью, а подобием отражения с отражаемым (предмет). Иначе говоря, мышление связано с объективной реальностью содержательной, внутренне необходимой, причинно-следственной связью. В противном случае содержание нашего сознания оказывается недетерминированным внешним миром.
Таким образом, мышление и язык, будучи вторичными по отношению к естественной объективной реальности, при рассмотрении их в отдельности не одинаково относятся к ней. Если мышление является отражением внешнего мира, то язык является прежде всего обозначением его, хотя и совершается это обозначение с помощью мышления. В этом заключается основное различие языка и мышления при определяющей роли последнего. Кроме того, мышление обладает (по преимуществу) свойством континуальности, а язык (по преимуществу) — свойством дискретности. В конечном счете различия мышления и языка находят свое выражение в том, что мышление при этом представляет тенденцию интеграции, а язык — тенденцию дифференциации, он выступает всеобщим классификатором. И борьба этих противоположных тенденций является внутренним источником развития языка и мышления.
Указанные различия языка и мышления не отрицают их единства. Язык и мышление при этом нуждаются друг в друге, оказываются взаимозависимыми. С одной стороны, связь языка с объективной реальностью, не являясь непосредственной, осуществляется через мышление. Знак и предмет обозначения, не имея между собой природной, необходимой связи, ставятся в соответствие друг другу с помощью мышления. Предмет может обозначаться словом только в том случае, если он нам известен, т. е. если у нас имеется о нем хотя бы некоторое представление. Связывая свои знания о предмете со словом, человек тем самым относит слово к данному предмету. С другой стороны, мышление, будучи по природе своей идеальным (не имея чувственно воспринимаемых свойств, характеристик, параметров), может объективироваться и быть доступным другим только с помощью языка, т. е. знаков. Поэтому анализ познания — это прежде всего анализ языка. Однако первичным и исходным в деятельности познания и общения является мышление, оно всегда идет впереди языка. Язык как информационная система фиксирует и выражает результаты мышления.
Таким образом, содержание человеческого сознания (ощущения, восприятия, представления, понятия и т. д.) неотделимо от отражаемого им предмета. В свою очередь, продукты психических процессов (особенно на абстрактном уровне мышления) внутренне связаны со знаковыми системами. Материальную базу связи языка и мышления с объективной реальностью и между собой образуют, как уже упоминалось, рефлекторные процессы и структура условно-рефлекторной деятельности человека. При этом язык выступает как вторая сигнальная система. Иначе говоря, связь языка и мышления вырабатывается путем образования временных связей в коре головного мозга. Специфика соотношения языка и мышления с объективной реальностью и между собой может быть изображена такой схемой (рис. 3):
Рис. 3
Указанная схема является диалектико-материалистической интерпретацией известного семантического треугольника Огдена – Ричардса. Данная схема показывает единство языка и мышления и определяющую роль мышления в этом единстве. Здесь же становится очевидной ошибка Гельмгольца, состоящая в подмене отношения отражения отношением обозначения.
Указанные в семантическом треугольнике компоненты не представляют еще полноты знаковой ситуации, в которой реально функционирует знак. В знаковую ситуацию всегда входят люди, которые осуществляют ту или иную деятельность с объектом (предметом), используя при этом в процессе общения знаки как заместители предметов. Кроме того, знак функционирует не изолированно, а в определенной системе знаков. Следовательно, знаковая ситуация схематически может быть представлена так (рис. 4):
Рис. 4
С гносеологической точки зрения слово — это звуковой (или графический) комплекс со всей системой его отношений к предмету, понятию, другим словам и субъекту. Система этих отношений так же объективна, как и сам звуковой комплекс, хотя и носит не природный, а социальный характер. Эти отношения существуют не только в сознании людей, но и в самой их общественной деятельности.
Общей наукой о знаках и знаковых системах является семиотика. Она подразделяется на семантику, изучающую отношение языковых выражений к обозначаемым объектам и выражаемому ими смысловому содержанию, синтактику, изучающую отношение знаков друг к другу, и прагматику, исследующую отношение языка к его носителю и потребителю.
Приведенная нами модель знаковой ситуации весьма близка к модели одного из основоположников семиотики — американского философа Чарльза Морриса (см.: Morris C. Signification and significance. – Сambr. (Mass.), 1964. P. 2) и модели немецкого философа Георга Клауса (см.: Клаус Г. Сила слова. – М., 1967). Однако в истолковании самой ситуации и значения имеются существенные отличия. Мы выделяем не только семиотические аспекты знака, но и соответствующие уровни языка. Причем самым высоким уровнем, предполагающим все другие уровни, следует считать прагматическийуровень. Именно на этом уровне можно достигнуть наиболее содержательного представления о языке, так как он тесно связан с практикой человека.
Однако традиционные семиотические подходы к языку, как правило, охватывают лишь часть философских проблем языка и мышления, и притом в статике, в синхронии (особенно это характерно для неопозитивизма). Язык же пронизывает весь процесс жизнедеятельности людей и сам является процессом. Проблема языка и мышления является частью проблемы взаимоотношения языка (и других социальных явлений), сознания и деятельности. Человеческая деятельность является тем целым, внутри которого осуществляется взаимосвязь языка и мышления, физического и психического, материального и идеального, биологического и социального, внутреннего и внешнего.
Само возникновение и развитие специфически человеческого, т. е. абстрактного мышления, а вместе с ним и языка совершалось в процессе деятельности. В соответствии со взглядами К. Маркса на знак природная вещь приобретает функцию знака не сама по себе, а только став элементом в структуре человеческой деятельности. Примером такого превращения является возникновение и развитие денежной формы стоимости, показанной Марксом в «Капитале».
Деятельность в самом общем виде можно определить как внутреннюю и внешнюю активность человека. Речевая деятельность — это определенная система речевых действий (актов, поведения). В пределах речевой деятельности различают язык и речь, а также внутреннюю речь. Язык как таковой есть система средств познания и общения, а речь есть деятельность, в процессе которой реализуется эта система. Внутренняя речь — это взаимодействие различных механизмов внутри организма, обеспечивающих речевые действия.
Речевая деятельность органически связана с общественно-исторической практикой человека. В отличие от бихевиоризма (для которого характерна биологическая трактовка поведения как физиологической реакции на знак) материалистическая философия рассматривает поведение (в том числе и речевую деятельность) как элемент системы общественной материальной деятельности человека. Последнюю как раз и обслуживает язык. Иначе говоря, речевая деятельность включается как составная часть в деятельность более высокого порядка.
Речь преследует промежуточную прикладную цель. Это — влияние на поведение собеседника, т. е. осуществление (обеспечение) коммуникации. Цель речи подчинена цели деятельности более высокого порядка. Следовательно, языковый знак не просто биологический стимул, а общественный «стимул-средство» (Л.С. Выготский) предметно-практической деятельности человека.
Орудийно-знаковый характер языка определяет и его активную роль в познании. Он является необходимым условием обобщения и абстракции. Последние возможны благодаря условному характеру связи знака с объектом реальности и ассоциативно-функциональному характеру связи языка с мышлением. Относительная свобода связи между объектом реальности, мышлением и языком позволяет субъекту связывать со знаком (лингвистическим объектом) те мысли, которые он считает нужными (существенными).
В генетически-историческом плане это находит выражение
в формировании смыслов отдельных слов и выражений обыденного языка, а в функционально-теоретическом — в формировании терминов и их определениях.
Таким образом, язык выполняет следующие функции: обозначающую, презентативную (выражающую), когнитивную (познавательную), регулятивную и коммуникативную. Он служит средством фиксации и передачи социальной информации.