Исторически философия выступала как поиск мудрости. И последняя понималась очень широко. Под ней подразумевалась не только совокупность теоретических знаний, но и раздумья людей о человеческой жизни. Собственно философия «начинается» тогда, когда человек стремится постичь сущность бытия и свое место в мире, с какой бы стороны он ни заходил к этим коренным проблемам мировоззрения. Иначе говоря, философия возникает на основе потребности в целостном понимании мира как связного и единого целого, позволяющего человеку определиться в нем. Перед философией всегда стояли и стоят сейчас ряд проблем, которыми не занимаются специальные науки. Это — природа и происхождение мира, сущность и существование человека, смысл и цель жизни, возможности познания, суть и природа морали и т. п. Это так называемые «вечные» и «проклятые» вопросы. Ими занимались древние философы, ими занимаются и современные. И на эти вопросы нет радикальных ответов до сих пор. Одни, как, скажем, Н. Бердяев, видят смысл жизни уже в поисках этого смысла, другие же считают бессмысленной саму постановку вопроса о смысле жизни. Действительно, трудно дать ответ на этот «проклятый» вопрос. Каждая эпоха, да и каждый отдельный человек, отвечают на него по-своему.
Многие философские проблемы, будучи фундаментальными, неисчерпаемы(их нельзя разрешить раз и навсегда) и постоянно воспроизводятся новыми поколениями. Поэтому философия, являясь гуманитарным феноменом, никогда не лишалась своего предмета и никогда не лишится его в будущем. Философия нужна человеку как вечная потребность в поисках ответов на вопросы бытия и смысла своего существования. Пока существует человек, ищущий, сомневающийся, вопрошающий, будет существовать и философия. Афанасий Фет писал: «Все, что вечно, — человечно». Но, пока жив человек, верно и обратное: «Все, что человеч-но, — вечно».
Одна из особенностей философии состоит в том, что ни одна из частных наук не может сравниться с ней по многообразию подходов, точек зрения, по разнообразию ответов на вопросы, которыми она задается (занимается). Видимо, в связи с этим один известный философ заметил, что философия в течение веков разрабатывается превосходными умами и несмотря на это в ней до сих пор нет ни одного положения, которое не служило бы предметом споров. Более того, в связи с постоянным обращением философии к одним и тем же проблемам и отсутствием заметного прогресса в их решении (в сравнении с прогрессом в конкретных науках) иногда утверждается, что для философии прежде всего важны не решения, аименно проблемы. Однако указанную особенность философии нельзя рассматривать как ее банкротство, а последний аргумент не является убедительным. Во-первых, если подходить к решению «вечных» проблем конкретно-исторически, то эти проблемы перестают быть абсолютно «вечными» и неразрешимыми. Они оказываются открытыми и незавершенными лишь с точки зрения исторического развития практики.
Во-вторых, в каждую новую эпоху философия воспроизводит свою проблематику на новом, высшем уровне познания, и при этом, углубляя ее, пытается решить на основе нового исторического опыта. В-третьих, и это главное, «вечные» аргументы рациональны по своей природе и обладают объяснительной силой. Они характеризуют содержание различных (в том числе гносеологических) идеалов и норм, в соответствии с которыми решаются философские проблемы познания, нравственности, существования человека и т. п.
В процессе философской деятельности вырабатываются концепты и модели, которые все более адекватно отражают состояние общества и потребностей человека и способствуют решению реальных жизненных проблем. Сошлёмся здесь на знаменитые «апории» (парадоксы) Зенона Элейского. В этих апориях античный философ впервые выразил трудности в познании движения. Одна из них – самая известная – гласит, что быстроногий Ахилл никогда не догонит черепахи, ибо, пока бегун достигает того места, где находилась черепаха в момент «старта», последняя успеет продвинуться на какое-то расстояние вперед. Расстояние между ними будет сокращаться, но никогда не будет равно нулю, поскольку между двумя ближайшими точками на одной прямой всегда можно поставить третью.
Отправляясь от апорий Зенона, философия пришла к осознанию и выражению одной из важнейших своих идей — идее единства диалектики, логики и теории познания. С позиций современной развитой диалектики, в свою очередь, становится понятной метафизичность рассуждений Зенона (отрыв одной противоположности от другой) и открывается выход из логических тупиков его апорий. С другой стороны, апории явились прообразом тех проблем, с которыми столкнулась математика множеств уже в наше время. Неоспоримо влияние Зенона на Платона, Эвклида и Архимеда и на последующую математическую мысль (Лейбниц, Лобачевский).
Таким образом, постановка философских проблем стимулировала развитие конкретных наук. Что же касается связи философии с практикой, то она двояка. Как форма общественного сознания она воздействует на человеческие отношения опосредованно — через другие компоненты духовной сферы. В качестве же ядра или формы мировоззрения она влияет на поведение человека непосредственно. Хотя философия несет в себе «вечные» проблемы, они всегда преломляются через конкретное содержание данной эпохи и личности. Философия соединяет «вечные» проблемы с вполне конкретными злободневными проблемами, целями, идеалами как общества в целом, так и отдельных индивидов. В конечном счете, все современные экзистенциальные (т. е. связанные с существованием человека) проблемы являются философскими.
Таким образом, обращение новых поколений философов к «вечным» проблемам и «вечным» аргументам, дискуссия и полемика с мыслителями прошлого — это не недостаток, а нормальное состояние философии, соответствующее ее подлинной природе. А проблематичность и открытость философского знания не снимает ее познавательной ценности. Конечно, философия не должна быть формой утверждения и оправдания всего существующего, а лишь критическим анализом, осмыслением проблем эпохи. И обсуждение проблем, выдвигаемых жизнью, должно решаться философскими средствами в соответствии с природой философии. Как заметил французский писатель Антуан де Ривароль: «Философы более похожи на анатомов, чем на врачей: они вскрывают, но не излечивают».