Я шел по пустыне около пяти часов, когда наткнулся на свои собственные следы, и понял, что хожу кругами. Силы удивительно быстро покидают человека, когда у него нет надежды, но я вспомнил, что не могу умереть, не открыв истоков Нила, поднялся и снова пошел.
Еще через несколько часов жажда стала невыносимой, вряд ли я протянул бы в пустыне больше двух дней. После этого мысли в моей голове начали путаться, и я не могу вспомнить, что еще приходило мне на ум, пока я не увидел вдалеке заснеженные горы, и прекрасно понимая, что это мираж, все же счел их за ориентир и пошел в этом направлении. Верхушки воображаемых гор были плотно укутаны облаками, но снег лежал на склонах, и временами мне казалось, что я ощущаю холод, хотя, возможно, это был озноб или иллюзия.
На закате видение исчезло, и стало действительно прохладно, я перевалил через очередной бархан и увидел следующую картину: вокруг пустынного колодца стояли наши верблюды, рядом на камне сидел Мвеле, а Риверс стоял позади него, приставив винтовку к его затылку.
Я поспешил спуститься к ним и спросил Риверса, что все это значит. Он, ужасно шепелявя и сбиваясь, пояснил мне, что, по его мнению, это Мвеле наслал на нас песчаную бурю, и теперь он держит его под наблюдением, чтобы негр не попытался повторить нечто подобное. Я просто махнул на это рукой и сказал Мвеле, что он может чувствовать себя абсолютно свободным, да он, судя по всему, и не очень переживал из-за конфликта, и так уже вся Африка знает, что ружье Риверса неисправно.
- В этом мире все связанно. Камень живет только при свете солнца, питаясь его лучами. Но если бы камни не ели лучей, то солнце бы стало слишком толстым для неба и иссушило бы всю воду.
А вода питается луной, есть ручьи, что звенят только под лунными лучами, смеются и играют, словно девушки. А есть незаметные лесные озера, днем спокойные, а ночью при лунном свете, как манящие бездонные омуты.
Вот что сказал мне мой проводник, и, наверняка, продолжил бы дальше, но тут из-за бархана появился Норман, уставший, но спокойный. И не успел я ему обрадоваться, как появился верблюд, а на нем Парк, спавший сном младенца. После этого мы напились мутной и солоноватой, но все же прекрасной водой из колодца и перекусили из наших запасов, постоянно сплевывая песок.
Парк выразил радость по поводу того, что мы так легко воссоединились, и песчаная буря, в буквальном смысле, разметавшая нас, не нанесла отряду никакого вреда. И только в этот момент я понял, что с нами нет Грея.
Наброски к книге "Жизнеописание Франсуа Ле Вайна".