После того как мы покинули коптов, мне показалось, что Мвеле выглядит чем-то обеспокоенным. На мой вопрос, что у него на уме, он разразился следующей речью: "Есть такие духи, что страх гонит тебя от них. Страх пробежит по телу, и ты оглядываешься, стараясь увидеть их глаза. Если ты чувствуешь на себе чей-то взгляд, а кругом никого нет, значит, ты зашел на место духов, дал себя обмануть. Не бросай вызов тому, с кем не можешь справиться. Маленькие жуки, вгрызаясь в кору, съедают душу дерева, паук вяжет тонкими ниточками сеть, чтобы съесть душу мухи, духи болезней ловят людей и вгрызаются в тело, чтобы съесть их душу".
Я спросил, видел ли Мвеле духов болезней. Мвеле ответил утвердительно: "Послушай, как смеются, играя духи, пугают ночных птиц и скрипят деревьями. Вой ветра - вот их песни. Одни похожи на животных, у других человеческие лица, третьи - не похожи ни на что другое. Это духи леса, и человек мало что знает о них. Зачем они скрипят деревьями, зачем пугают ночных птиц. Но никто не избежит встречи с ними".
***
С каждым дневным переходом мы удаляемся от пустыни, и местность преображается. После скупых пейзажей Египта и однообразия песков наши глаза радуются зелени. Идти стало гораздо легче, но верблюды, кажется, не слишком приспособлены к лугам и выглядят не так хорошо, как раньше. Может из-за резкой перемены корма.
Нам несколько раз пришлось взбираться на невысокие холмы, и хоть небольшая, но все же панорама вселяет надежу. Когда я вижу тонкую ленту Нила у горизонта и дорогу, ждущую нас впереди, сердце начинает биться чаще.
***
Сегодня после долгого восхождения мое сердце, и без того готовое вырваться из груди, еще сильнее заколотилось от ярости.
Гора поначалу показалась мне невысокой, лес лежал ступенями, склон, покрытый деревьями, потом обрыв, потом опять тоже самое. Сквозь камни мелькала трава, сквозь траву змейкой пролетал ветер и уносился между ветвей невысоких деревьев на другую ступень.
Когда я добрался до плоской вершины, погода по-прежнему была ясная, а видимость превосходной. Далеко внизу, в долине, я заметил группу людей, выстроившихся вереницей. Я не стал дожидаться моих спутников, чтобы поделиться с ними этим наблюдением, и достал подзорную трубу, подаренную мне сэром Хосуортом. Пока я пытался сфокусировать ее, таинственный караван исчез из поля зрения.
У меня нет никаких сомнений в том, что я видел отряд проклятого француза. Не успел я подумать, что, учитывая их численность, встреча с ними будет для нас преждевременной, и надо сказать моему отряду о мерах предосторожности, как все мои раздумья были прерваны ударами барабана.
***
На мой вопрос, зачем Мвеле поднимает столько шуму, наш проводник невозмутимо ответил: «Этот большой барабан разгоняет облака, этот чуть поменьше собирает их вместе, а эти два опускают облака на землю туманами».
После этого он резко опустил ладонь на барабан, и громкий удар отлетел эхом от скал и ушел вверх. Большое серое облако, дождавшись его, качнулось и повернуло в сторону солнца.
Мвеле выдохнул и ударил снова, прежде чем я успел прервать его. То же облако остановилось и быстро побежало от солнца.
- Большое облако – вожак, - объяснил Мвеле, - оно уводит облака поменьше за собой, а вот и стадо, смотри. Западный быстрый ветер, как гепард, гонится за облаками, а догоняя, рвет их на части.
Я, позабыв обо всех французах на свете, внимательно следил за небом, и казалось, Мвеле не врет. Ветер погнался за облаками, и они вскоре рассеялись.
- Хоть он и съел их, - не глядя вверх, сказал Мвеле, - но облако вечно, кажется, что их много, а они все одни и те же. Меняют форму и движутся, одни и те же облака, и у каждого свое место, и у всех есть имена, не так много имен. И у каждого облака есть любимое место где-нибудь над горами или над песчаными косами. Утро облака встречают на озере туманом, любят воду и ночью стелятся на нее, играя в реки.
Стоит признаться, что Мвеле обладает удивительным даром уходить от разговора, после его лекции об облаках я совершенно позабыл про отряд француза и вспомнил об этом, только когда начал писать дневник.
***
Вчера, как только мы встали лагерем, нас окружила толпа дикарей. Стремительность и полная неожиданность этой атаки, застала нас врасплох, и мы не оказали никакого сопротивления.
Впрочем, что мы вообще могли сделать, имея в распоряжении два моих пистолета и ружье Риверса.
Я до конца не осознал, каково наше положение, потому что Мвеле таинственным образом исчез, а я не могу разговаривать с туземцами без переводчика. Верблюдов нам взять с собой не позволили, и весь сегодняшний день мы шли ускоренным шагом.
Наши конвоиры немногословны, все они довольно хорошего телосложения и высокого роста, и мы между собой называем их "гвардейцами". Справедливости ради стоит добавить, что обращаются с нами сносно, ничего из личных вещей не забрали и не пытались связать.
Все это наводит на мысль, что нас ведут к вождю, но в какой роли неясно. В любом случае, мы двигаемся вдоль Нила, и пока нам по пути, ничего предпринимать я не собираюсь.
Наброски к книге "Жизнеописание Франсуа Ле Вайна".