Ноябрь 1795 года

Многое, в этом племени людей, живущих в пустых деревьях, удивительно. Выходя из нашего дома, я встретил девушку, знающую несколько слов по-английски. Точнее - "да", "нет" и "идти". Из нашего небольшого разговора я понял, что ее назначили быть моим гидом. Ее имя оказалось слишком сложным для моего произношения, и я назвал ее Дейзи, а вот мое имя не вызвало у нее никаких сложностей, и она зовет меня "Григри". Наш проводник довольно часто употреблял его, и, если я не забыл, оно означает "оберег" или "талисман".

Пытаясь выяснить, кто научил ее языку, я спросил о Мвеле, она улыбнулась и повторила это имя. Пользуясь ее небольшим лексиконом, я хотел спросить, не ожидается ли его прибытие. Дейзи, как мне показалось, прекрасно меня поняла и все время, повторяя "Мвеле идти, Мвеле идти", жестами показала мне следовать за ней.

Пройдя по протоптанным тропам, мы вышли к одному из рукавов Нила, и она, радостно указывая мне на человека в небольшой лодке, сказала: "Мвеле". Но это был не наш проводник. Из-за изгиба реки появилось еще два негра, шедшие с сетями по мелководью. "Мвеле", - показывая на них, повторила Дейзи.

И тут я смутно вспомнил нашу первую встречу с проводником и понял, что слово "Мвеле" означает "рыбак". Не знаю почему, но от этого простого открытия мне стало жутко. Если даже его имя не настоящее, то откуда мне знать, что сейчас я стою на берегу Нила, а не на берегу любой из тысяч других африканских рек. Куда я вообще зашел, потеряв двух людей, и как мне выбраться отсюда? Вот такого рода мысли пришли ко мне в тот момент.

Увидев мою непонятную растерянность, Дейзи сказала: "Нет, нет, пойдем", - и увела меня обратно в деревню.

До вечера я находился в подавленном состоянии, постоянно задавая себе вопрос, почему именно эта река является Нилом, и не находя на него ответа.

Спас меня Норман, рассказавший, что изучая окрестности, он забрался на холм, откуда видел далекие горы в туманной дымке.

Несомненно, это те самые Лунные горы из дневника Тобиаса, а значит мы на правильном пути. Успокоенный этим, я тут же заснул.

 

***

Как бы мне или Норману не хотелось бы побыстрее двинуться в дальнейший путь, обстоятельства заставляют нас задержаться в этом селении на неопределенное время. Для перехода через Лунные горы нам, как минимум, потребуется запас провизии и теплой одежды, вообще любой одежды, если быть точным, та, что сейчас на нас, уже порядком поизносилась. Неплохо было бы также заручиться помощью проводников.

Каковы наши шансы получить все это, пока мне неизвестно. Я постоянно учу с Дейзи новые слова, но моих знаний пока недостаточно, чтобы высказать вождю свои просьбы.

Единственный член нашего отряда, не возражающий против отсрочки, это Парк. Его увлечение слонами широко известно всей деревне.

 

***

Мои занятия с Дейзи быстро продвигаются вперед. Наибольшую трудность представляет разница в наших культурах. В большинстве случаев, просто не понимая, о чем она говорит, я испытываю то же чувство растерянности, что и после монологов Мвеле.

Видимо, из-за своего необычного цвета кожи это племя называет себя "Лунными людьми", я не уверен совершенно, но кажется, у них существует нечто вроде культа ночи и теней, если я правильно понял эти слова.

Я попытался поговорить с нашим миссионером об их разделении мира на темное и светлое, но Парк отмахнулся от меня, заявив, что нам самим многому надо у них поучиться прежде, чем учить их. Конечно, он имел в виду приручение слонов, но в его словах много правды.

Плодородная местность лунного племени дает им много свободного времени для размышлений и наблюдений. Дейзи показывала мне удивительно многочисленные южные созвездия и так увлеклась их перечислением, что я очень быстро перестал пытаться запомнить их имена. Кроме уже знакомых мне слов, таких как Слон, Гиппопотам, Рыбак и прочего, она назвала еще около сотни имен. Вряд ли я могу похвастаться хотя бы десятой долей таких знаний о звездном небе.

 

***

Норман опять впал в полное уныние, не имея возможности применить свои способности в этом почти первобытном мире. Я решил немного поддержать его и попросил разузнать, как нам добыть у вождя нужные нам для продолжения пути продукты и одежду.

Я недооценил его рвение и деловую хватку, уже вечером он сообщил мне, что вождю ничто так не понравится, как мой пистолет. На следующий день я добился аудиенции и при помощи Дейзи и своих скудных знаний изложил вождю наши просьбы. После чего продемонстрировал ему возможности огнестрельного оружия.

Моя речь и небольшая стрельба по мишеням имели полнейший успех. Я показал вождю, как засыпать в ствол порох, потом забивать туда бумагу и пулю, затем подсыпать пороху на полку. При ударе кремня искра подожгла это все, что произвело особое впечатление. Повторить этот урок пришлось около десяти раз.

Вождь, со своей стороны, обещал полное содействие нашей экспедиции. Его провожатые доведут нас до места, откуда, по его словам, мы сами найдем дорогу. Единственным его условием было подождать несколько дней до праздника "темной ночи". Новое дело надо начинать на новой луне, как я это понял.

Я, между прочим, показал ему свой второй пистолет, предосторожность, по большому счету, бесполезная, у меня после демонстрации не осталось ни пороха, ни пуль. В любом случае наши жизни зависят от доброй воли этих людей.

 

***

В ночь праздника мы пришли на поляну недалеко от деревни. Наш отряд, как и большинство членов племени, расселись в качестве зрителей.

Главные действующие лица - танцоры, стоявшие кругом, в центре поляны глубоко дышали. За спинами у них разгорались костры. Они переступали с ноги на ногу с каждым ударом барабана, с каждым выдохом, переступали обратно с каждым вдохом, с каждым ударом. Ритм медленно ускорялся, люди двигались быстрее, огонь за их спинами разгорался все сильнее.

Перед танцорами начали появляться первые тени и потянулись к центру круга. Люди танцевали все быстрее, но тени не раскачивались, казалось, что вместе с ритмом они становились все объемнее и темнее. Я перестал замечать время, а слушал только барабан, и сам потихоньку начал раскачиваться из стороны в сторону.

Одна из теней стала совсем похожа на человека, она лежала на земле и корчилась, переворачиваясь с бока на бок, пытаясь встать. Затем другая тень поднялась на колени и начала выпрямляться, медленно, как человек, только что оправившийся от тяжелой болезни. Потом тень внезапно подпрыгнула и, почувствовав силу, кувыркнулась через себя. Пока я следил за ней, другие тени тоже начали оживать, и вскоре они слились в один черный быстрый танец, поднявший столбы пыли. Ветви деревьев вокруг раскачивались в такт их стремительных движений, и отблеск костров на листьях создавал удивительную картину.

Хозяева теней теперь стояли неподвижно и, как мне показалось, не дышали, а темный вихрь, окруженный кострами, двигался по своей собственной воле. И в этом кружении я сначала неясно, но затем все четче начал различать картины. Я увидел в тенях камень, но что на нем было написано, разобрать мне не удалось, камень превратился в озеро, и оно разлетелось на тысячи темных капель, и все погрузилось во тьму.

Когда я пришел в себя и осознал, что все костры погасли, я с трудом встал на затекшие ноги. Понемногу привыкнув к темноте, я увидел силуэты Парка и Айвори. Они, точно так же, как и я, стояли, не в состоянии сделать хоть шаг.

Мы так и не обменялись впечатлениями, но и без слов было ясно, спрашивать друг у друга об увиденном неприлично. Хотел бы я, чтоб Мвеле был рядом и объяснил мне все это.

 

***

Пунктуальность, с какой вождь выполняет свои обещания, достойна восхищения. На следующее утро после праздника теней все уже было готово к нашему отъезду. К восторгу Парка нашему отряду выделили слона и разрешили ему ехать на нем вместе с погонщиком. Хотел бы я испытать хоть часть его восторга в тот момент, когда отыщу истоки Нила. Норман тоже выглядел вполне довольным, только Риверс, привыкший к трехразовому питанию и долгому сну, казался несколько разочарованным.

Прощание было коротким, после моих слов вождь ограничился туманными словами: "Он вас уже ждет". И мы тронулись в путь.

 

***

Местность становится все более лесистой, скорее всего, на пути к горам, нам придется пробираться через настоящие джунгли. Дейзи не слишком разговорчива, очевидно, жители долины не очень любят покидать свои обжитые места. По ее словам, наш путь займет всего несколько дней. После того как мы прибудем к "могильщикам", сопровождающие нас покинут, и мы пойдем самостоятельно. На мою реплику, что это звучит довольно таки зловеще, Дейзи объяснила мне, что "могильщиками" называли племя, когда-то жившее в местах, куда мы направляемся. Как я понял, у них были необычные верования, заставлявшие их "хоронить" не только людей, но и вещи, явления и даже идеи. В какой-то момент оказалось, что они остались ни с чем, и то ли сгинули от тоски, то ли похоронили сами себя.

 

***

Мы прибыли в заброшенную деревню, покинутую жителями сравнительно недавно. Вид у этого места довольно гнетущий. Наличие предметов обихода и отсутствие серьезных повреждений хижин производит впечатление, что люди не ушли, а просто исчезли отсюда. Возможно, это последствия эпидемии какой-то болезни, нашедшей отражение в легенде о "могильщиках".

Дейзи заявила, что мы пришли, и несмотря на все мои уговоры и протесты, наши провожатые удались до наступления темноты. Учитывая гостеприимство этих людей и доброжелательность, проявленную ими ранее, мне сложно объяснить их нынешнее поведение чем-то иным, кроме страха. Признаюсь, я тоже ощутил беспокойство и даже будто почувствовал на себе чей-то взгляд. Мне вспомнились слова Мвеле, сказанные им о духах.

Впрочем, у меня есть и более серьезные причины для волнений, я не знаю, как отсюда дойти до истоков Нила. Мы все слишком устали с непривычки от этого стремительного перехода и слишком ошарашены внезапным бегством наших проводников. Завтра утром, когда станет светлее, надо будет забраться на дерево и определить в какую сторону двигаться.

 

Наброски к книге "Жизнеописание Франсуа Ле Вайна".