Представление о том, что истинное знание есть знание целостное, или, точнее, единоцелокупное, исходит из того, что истина одна. Поэтому присущее философии и естественным наукам «стремление к сознанию этого единства есть постоянный закон и основное побуждение разумной деятельности» (И.В. Киреевский). Принцип простой: для цельной истины нужна цельность разума, и искание этой цельности есть постоянная задача мышления вообще и философского мышления в особенности.
В русской философии этот принцип получил свое конкретное развитие и обосновании на основе православного религиозно-философского мировоззрения. Вера в Бога полагается здесь необходимым условием истинного познания и именно она открывает путь к живому и цельному зрению ума (И.В. Киреевский). Причем вера понимается не как умственное (рационализированное) убеждение в достоверности чужого уверения, а как «действительное событие внутренней жизни, через которое человек входит в существенное общение с Божественными вещами (внешним миром, с небом, с Божеством)». Такая вера не есть один только внешний авторитет, перед которым человеческий разум должен ослепнуть, но авторитет и внешний, и внутренний, т.е. «высшая разумность», в котором наше свободное мышление возвышается через свое «сочувственное согласие с верой». Таким образом, вера рассматривается как основание объединения в гармоническое целое всех высших духовных сил человека: разума, возвышенного чувства, эстетического смысла, господствующей любви своего сердца, совести и бескорыстного стремления к истине. Только там, где достигнута гармония веры и рассудка, имеется «всецелый разум» (А.С. Хомяков).
Вл. Соловьев философски обосновывает и развивает выдвинутую славянофилами идею цельного живого знания. Достижение цельного знания, как определяет эту задачу Вл. Соловьев, «должно отвечать всем потребностям человеческого духа» и «удовлетворять в своей сфере всем высшим стремлениям человека»: для разума – это стремление к абсолютной истине; для воли – стремление к абсолютному благу или добру; для чувства – стремление к абсолютному совершенству или красоте. «Отделить теоретический или познавательный элемент от элемента нравственного или практического и от элемента художественного или эстетического можно было бы только в тех случаях, если бы дух человеческий разделялся на несколько самостоятельных существ, из которых одно было бы только волей, другое – только разумом, третье – только чувством. Но так как этого нет и быть не может, так как всегда и необходимо предмет нашего познания есть вместе с тем и предмет нашей воли и чувства, то чисто теоретическое, отвлеченно-научное знание всегда было и будет праздной выдумкой, субъективным призраком». Если у Гегеля выбор предпосылок определяется только мышлением, т.е. необходимым оказывается лишь такое допущение, которое оправдано человеческим разумом, то с точки зрения концепции целостного духа необходимое допущение (предпосылка) должна быть необходимой не только по отношению к разуму, но и по отношению к воле (как абсолютное благо) и чувству (как абсолютная и вечная красота).