Проблема человека занимает центральное место в русской философии. Славянофилы (И.В. Киреевский, А.С. Хомяков, К.С. Аксаков, Ю.Ф. Самарин) и западники (П.Я. Чаадаев, Н.В. Станкевич, В.Г. Белинский, А.И. Герцен), русские материалисты (М.А. Бакунин, Н.Г. Чернышевский, Д.И. Писарев) и идеалисты (А.И. Галич, Н.В. Станкевич), представители религиозно-философской мысли (Н.Ф. Федоров, Вл. Соловьев), персоналисты (А.А. Козлов, Л.М. Лопатин, Ф.М. Достоевский, Л. Шестов, Н.А. Бердяев, Н.О. Лосский) – всем им присущ глубокий, неподдельный, нередко всепоглощающий (например, в персонализме) интерес к человеку, его бытию, сущности и смыслу человеческой жизни.
В этом отношении особенностью антропологизма русской христианской философии является этический персонализм (прот. В.В. Зеньковский). С точки зрения персонализма значением подлинного бытия обладает именно личность, т.е. целостное себедовлеющее свободное индивидуальное бытие, которое раскрывается в триединстве ее начал: стремление к самореализации, центрированность на собственном духовном опыте и свободное творчество. При этом христианский персонализм, отвергая индивидуализм, «ведет к установлению внутренней связи личности с социальным целым» (Ю.Ф. Самарин), связывая бытие человека в мире высшими христианскими ценностями. Этический персонализм русской христианской философии выражается в понимании того, что «духовная цельность» личности «иерархически подчинена моральному началу в человеке» (прот. В.В. Зеньковский), которое составляет ее средоточие и жизненный центр (Ю.Ф. Самарин).