ФИЛОСОФСКИЕ ОСНОВЫ ФИЗИКИ ДЕКАРТА

Физика Декарта, в которой он выступал как мыслитель материалистического толка XVII века, занимает в его учении очень важное место. В физике он рассматривал, прежде всего, проблемы материи и движения, и стремился дать с механистических материалистических позиций всеобъемлющую систему природы. Однако материализм в физике Декарта страдал ограниченностью и непоследовательностью. Материей он считал все то, что имеет объем и занимает известную часть пространства, то есть отождествлял ее с протяженностью, наделяя исключительно механическими свойствами и геометрическими. Материя по Декарту, состоит из отдельных бесконечно делимых частиц, различающихся только величиной, фигурой и направлением движения. Декарт как представитель механицизма лишал материю качественного многообразия, сводил ее к голому количеству. Такие объективные качества, как теплота, цвет и т.п., он считал не качествами самих материальных тел, а лишь ощущениями человека, вроде щекотки или боли.

Математика для Р. Декарта - идеал научности, именно то, что недостает господствовавшим в то время учениям о Боге, природе и человеческой душе. Лишь она одна (математика) обладает той степенью очевидности, до которой другим разделам знания необходимо было еще дорасти. Поэтому естественной для Декарта будет точка зрения, согласно которой, степень математизации того или иного учения совпадает со степенью научности. Поднять же человеческое знание на высоту математического можно лишь тогда, когда оно будет связано одним общим методом, заимствованным от геометрии, к разработке которого философия должна приступить, опираясь на математическую дедукцию.

Противоположностью дедукции с ее синтезом, как известно, является индукция, на которой базировался эмпиризм Фрэнсиса Бэкона. Достоверность знания является идеалом как для Ф. Бэкона, так и для Рене Декарта. Но для английского мыслителя эта достоверность достигается за счет обращения к эмпирии, к чувственной достоверности. Для Декарта эмпиризм, напротив, не может свидетельствовать в пользу непосредственной достоверности. Последняя достижима лишь за счет интуиции - простого и первичного акта души. Интуиция, как ее определяет Декарт в «Правилах для руководства ума», представляет собой «простое и отчетливое... понятие ясного и внимательного ума, порождаемое естественным светом разума и благодаря своей простоте более достоверное, чем сама дедукция»[4]. Анализ, которому отводилось ведущее место в рамках методологии Бэкона, не отвергается и французским философом. Анализу отводится предварительная роль при отыскании исходного пункта, наиболее простого и элементарного, с которого должен начинаться дедуктивный синтез.

Декарт был одним из создателей новой науки. В механике Декарту принадлежит заслуга провозглашение законов сохранения и инерции движения. Установленная Декартом мера движения, как и сформулированный им закон преломления света, были вскоре оставлены позади дальнейшим развитием науки, не уменьшает их значения как относительных объективных истин, как необходимых ступеней в движении познания.

Новым в законе инерции Декарта было понятие инерции движения, наряду с инерцией покоя. Это понятие было значительным шагом вперед от учения о первичности покоя к учению о покое как частном случае движения, ибо Декарт впервые поставил здесь вопрос о покое как о прекращении движения, как о производном явлении, требующем нарушения инерции движения.

Наконец, гениальное открытие аналитической геометрии, основанное на понятии переменной величины, рассматривающей линии и фигуры в их становлении, вносило движение в математику, подготовляло диалектическое дифференциальное исчисление. Математических и физических открытий Декарта вполне достаточно, чтобы он занял достойное место в славной плеяде великих естествоиспытателей XVII столетия.

Все же не одними этими открытиями, как бы ни было велико их значение, определяется место Декарта в истории познания и его положение в ряду великих современников. Не в этих открытиях своеобразие его исторического значения. Специфическая заслуга Декарта в истории научного мышления, обусловливающая его особое историческое значение в развитии познания, состоит прежде всего в том, что он создал первую с и с те м у природы, базирующуюся на принципах новой науки. Именно он создал первую механистически-материалистическую, систему природы, воплощающую новое прогрессивное миросозерцание. XVII веку было еще далеко до того времени, когда перед наукой встала задача выбраться из лабиринта систем вообще. Противопоставить цельной системе схоластического миропонимания цельную и стройную механистически-материалистическую систему — было огромным достижением в борьбе против феодальной идеологии. Феодально-иерархической картине мира Декарт противопоставил цельную материалистически-механистическую картину, поскольку речь шла о физическом мире. Декартова система природы имела огромное пропагандистское и даже организующее значение для сторонников нового миропонимания. Она не только была развернутой платформой, но и перспективу новой науке, координировала открытия, намечала проблемы, обнаруживала (вольно или невольно) уязвимые места. Даже неудачные гипотезы, несостоятельны и преждевременные натурфилософские конструкции, неизбежно содержащиеся в такой системе, оказывались порой плодотворнее единичных, открытий эмпириков.

Без активного участия в практической и конкретной естественнонаучной работе Декарт не мог бы в такой мере овладеть духом нового «естественнонаучного образа мышления», чтобы впервые создать насквозь проникнутую этим духом систему природы. Исключительное значение его физики для распространения и развития новой идеологии как раз и коренится в том, что в ней обобщены и сформулированы теоретические устои, на которых основывались многообразные единичные открытия.

Физическое учение Декарта является материалистической системой природы, хотя и непоследовательно материалистической. В трех пунктах явственно обозначаются границы материализма физики Декарта, в трех пунктах отчетливо обнаруживается ее теологическая непоследовательность.

Эта непоследовательность сказывается, во-первых, в учении о происхождении материи. Как правильно указывал в своей «Истории новой философии» Людвиг Фейербах, Декарт выводит материю из бога, а не из нее самой. Эта непоследовательность выражена Декартом в его учении о двойственном понятии субстанции, в различении субстанции в собственном смысле слова (бог и сотворенной, субстанции, нуждающейся для своего существования в содействии бога. Эта непоследовательность была преодолена уже в материализме Спинозы, учение которого о природе хотя и сохраняет теологическую оболочку, но по существу утверждает первичность материи.

Второй теологической границей материализма картезианской физики является учение о внедрении богом движения в материю, учение о боге как общей причине движения. Подобно тому, как признание сотворения материи привело к различению двух видов субстанции, признание сотворения движения привело к различению двух видов причин. Кроме частных физических причин отдельных движений, Декарт допускает еще общую причину всех движений, которой является бог.

Следует, однако, отметить, что эта теологическая непоследовательность связана с метафизическим характером картезианского материализма. Учение о материи как самопричине, как абсолютной субстанции, связано с понятием взаимодействия, превосходящим строго механистическое учение о причинности. Такое учение является шагом от метафизической абстракции материи без движения по пути к учению о самодвижении материи. Декарт сводит материю к протяжению, вследствие чего он вынужден ввести движение в материю, а не вывести его из нее, так как движение не выводимо из абстрактно геометрического понятия протяжения. Внедрение богом движения в материю является характерной для присущего XVII веку абстрактно метафизического понимания материи формой выражения того положения, что протяжение само по себе не содержит движения. Третьей границей материализма картезианской физики является учение о душе. Декарт, как известно, не только не довел свой материализм доверху, т. е. не распространил его на общественную жизнь, но не довел его и до человека как мыслящего существа. Человек как разумное существо остается по ту сторону физики Декарта. Исключение, человеческого мышления из системы природы составляет границу проведения Декартом важнейшего принципа его физики — принципа материального единства мира, имевшего огромное значение в борьбе против схоластического мировоззрения. Обратимся к некоторым специфическим чертам обоснования и развития принципа материального единства мира в физике Декарта. Одним из отличительных признаков картезианской физики является отрицание пустоты. «Во всем мире существует одна и та же материя»! Единая материальная субстанция не допускает рядом с собой в природе никакой другой материи и ничего нематериального; причем материя эта - однородна, гомогенна. Что же такое пространство? Если оно нематериально, — ему не может быть места в материалистической физике, оно взорвало бы учение о материальном единстве природы, кроме того, как иная субстанция, пространство было бы несоизмеримо с материей. Если пространство материально, то в каком отношении оно находится к материальной субстанции? Если это материя, отличная от телесной,— в физику сразу вносится несводимость, гетерогенность. Да и в чем отличие этих двух видов материи? Бесконечная делимость пространства и неделимость материальных атомов? Но, по Декарту, вся материя бесконечно делима, непрерывна, и в этом отношении она не оставляет места для двойственности. С другой стороны, противопоставление пространства остальной материи нелепо для последовательного механистического материализма потому, что пространство есть не что иное, как субстанциализированное протяжение, между тем, материя как раз и есть протяженная субстанция. «Протяжение..., составляющее пространство, совершенно тождественно с тем, которое составляет тело». Пространство, понимаемое как материальная субстанция, в рамках материалистической системы тождественно с материей, трактуемой строго механически. Таким образом, Декарта побуждает к отрицанию пустого пространства, — т. е. пространства как чего-то отличного от остальной материи и независимого от нее, — последовательное проведение материального единства природы и столь же последовательное проведение механистического сведения в понимании материи. Картезианское понятие движения не наделяет движущиеся тела дополнительными качествами или силами, отличающими их от тел неподвижных. «Все реальное и положительное в движущихся телах, благодаря чему они и называются движущимися, находится также в других, соприкасающихся с первыми телах, хотя последние рассматриваются как покоящиеся». Понятие относительности движения сливается здесь со стремлением Декарта систематически выдержать строго механистическое понятие материи. Именно вследствие элиминирования понятия силы из механики Декарт может одновременно заявлять: «Вся моя физика есть не что иное, как механика» и: «Вся моя физика есть не что иное, как геометрия». Движение является «принципом индивидуации» картезианской физики, им объясняет Декарт все различия вещей. Для Декарта многообразие вещей не дано изначально, а возникает, благодаря движению тождественных частей материи. Здесь мы видим еще один антисхоластический аспект учения об относительности движения.

Физика Декарта не терпит иного движения, как перемещение, иного качества, как протяжение, иной субстанции, как протяженная. Вся природа есть только система перемещений частей единой и единственной протяженной субстанции.

Таковы общие контуры физической системы Декарта, классической системы механистического материализма, в течение двух веков служившей источником и прототипом всех материалистических систем природы. Система природы Декарта была антитезой схоластического миропонимания, подрывающей его до самых корней, до основоположных устоев. Физика Декарта дала развернутое антисхоластическое понимание природы как движения материи. Таково рациональное зерно, определяющее объективное историческое значение картезианской системы природы. Материалистическая физика Декарта односторонне развивает, универсализирует одну из форм движения материи — механическое движение. В этом ее революционная историческая сила и вместе с тем— историческая граница [3].