Общие итоги внешнеполитической деятельности императора Юстиниана.

Нам осталось рассмотреть последнюю проблему, относящуюся к нашей теме и рассмотренную в «Тайной истории» Прокопия Кесарийского. Речь идёт об общих итогах и последствиях внешней политики этого василевса.

Начинает Прокопий свой рассказ о дипломатической и военной деятельности императора с положения Ливии, провинции, бывшей до завоевания войсками Юстиниана Вандальским королевством в Африке. Состояние её представляется историку далеко не радужным: Юстиниан, подверженный своим всегдашним страстям к мучительству и грабежу, ради которых он, согласно нашему автору, и начал войну на севере Африканского континента, совершенно разорил бывшие вандальские земли.[202] Прокопий сетует, что «Ливия, протянувшись на столь огромные пространства», оказалась до такой степени разорена им (Юстинианом – М.А.), что встретить там человека на протяжении долгого пути – дело нелёгкое и, можно сказать, примечательное».[203] Затем Прокопий начинает приводить своеобразную статистику населения: оказывается, свободных вандалов-мужчин в Ливии до нашествия армии ромеев было «восемь мириад», что касается их жён, детей и рабов, число их, как утверждает историк, и вовсе не поддаётся точному подсчёту.[204] Но не только вандалы стали жертвами кровавой Юстиниановой кампании: ливийцы, среди которых, по замечанию Прокопия, встречались и горожане, и земледельцы, и жители средиземноморского побережья, занимавшиеся морским промыслом, и их соседи маврусии, которых было «много больше», нежели ливийцев, также подверглись почти поголовному истреблению (Прокопий свидетельствует, что число убитых ливийцев никто «из людей не сможет сосчитать», а все маврусии погибли «вместе со своими детьми и жёнами»).[205] Но не только местное население подверглось истреблению в ходе войны: историк сообщает, что земля Ливии стала последним пристанищем и для «многих римских воинов» и тех. Кто последовал за ними из Византия».[206] Завершает своё страшное перечисление павших в этой войне и расставшихся с жизнью в первые годы после неё Прокопий высказыванием, в котором заявляет, что оценку общей численности жертв в «пятьсот мириад» он считает «явно заниженной».[207] Находит историк и ответ на вопрос, кто же виновник этих событий. Нетрудно догадаться, что им на страницах «Тайной истории» выступает Юстиниан, который, по мнению Прокопия, в силу своей ненасытной алчности ничуть не позаботился об установлении порядка в завоёванной области, но, напротив, по своему обыкновению, всё разрушил. Не обходит вниманием историк и конкретные меры василевса, послужившие непосредственной причиной последовавшей массовой гибели и оскудения: Юстиниан отстраняет от власти в провинции Велисария, возводя на него ложное обвинение в тирании, а после предаётся самому безудержному грабежу, конкретные проявления которого сильно напоминают рассмотренные нами в предыдущих главах: обложение населения «небывалыми налогами», присвоение себе земель, «что получше», запрет на арианское вероисповедание, задержка жалованья солдатам и подвергание их иным лишениям. Жестокое подавление бунтов.[208] Прокопий здесь же высказывает одну из своих любимых мыслей: Юстиниану нравилось вводить подобные драконовские меры, поскольку по свое природе он был разрушителем установившегося порядка.[209]

Таким образом, результаты политики Юстиниана по присоединению и освоению Ливии предстают под пером Прокопия Кесарийского катастрофическими: византийская власть способствовала обнищанию и уничтожению населявших Ливию племён. Главным виновником этого исхода предстаёт василевс Юстиниан, который довёл Ливию до такого состояния в силу своей страсти к убийству людей, захвату денег и разрушению установившегося порядка.

Относительно Италии Прокопий рисует абсолютно ту же картину, даже, может быть, ещё более сгущает краски. Так, он заявляет, что Италия более чем в три раза превосходит Ливию размерами, и намекает на соответствующее число погибших.[210] Далее историк язвительно сообщает, что «все прегрешения, совершённые им в Ливии, Юстиниан повторил и здесь».[211] Посылку коррумпированных военных чиновников – логофетов – Прокопий расценивает как окончательное ниспровержение порядка.[212] Из всех последствий подобного курса историк выделяет два, на его взгляд, наиболее пагубных последствия: вымирание народа («земля. вообще говоря, совершенно лишилась обитателей»[213]) и сокращение территории Италии в размерах относительно времени существования королевства остготов: германцы захватили большую часть областей Галлии и Венетии, город Сирмий на границе с Дакией оказался в руках племени гепидов.[214]

Следовательно. В отношении Италии, завоёванной византийцами. Прокопий Кесарийский рисует столь же безрадостную картину: злой гений Юстиниана, стремящийся грабить, убивать, разрушать установившийся порядок довёл Италию и её население до нищеты и угрозы территориального расчленения.

Оценивает Прокопий Кесарийский и влияние внешнеполитических манёвров автократора на положение ядра Вимперии – Балканского полуострова. По сообщаемым им сведениям, территория Иллирии, Фракии, Эллады оказалась ежегодно разграбляема ордами варваров – гуннов, антов и склавинов, которых, как уже упоминалось, прикормил Юстиниан щедрыми выплатами и бездействием относительно их опустошительных рейдов.[215] Прокопий пишет, что, по его мнению, при каждом набеге этих племён было «умерщвлено и пораблщено более двадцати мириад римлян», итогом чего стало превращение земель Балканского полуострова в «Скифскую пустыню».[216]

Как видим, результаты внешней политики Юстиниана в Европе и в Африке, согласно данным Прокопия Кесарийского, были весьма плачевны. Но в «Тайной истории» есть и сведения, касающиеся влияния действий Юстиниана на международной арене на восточные области империи и их обитателей. Историк повествует, что восточные провинции державы ромеев «от Египта до персидской границы» постоянно передвигались набегам сарацин.[217] Прокопий рассказывает, что эти варвары «до такой степени» разорили эти земли, что они оскудели населением и «никому никогда не окажется под силу пересчитать тех. Кто подобным образом погиб».[218] Не меньший вред причиняли Византии и персы во главе с шахом Хосровом, которые, как свидетельствует историк, четыре раза вторгались в пределы державы ромеев, сопровождая свои походы разрушением городов, порабощением подданных Юстиниана, оставляя после себя пустынную землю.[219] Борьба двух держв за стратегически важную область – Колхиду (Лазику) увенчалась, согласно историку, тем, что она стала могилой для воинов трёх народностей – «римлян», персов и лазов, коренного населения.[220] Интересно, что в этом месте Прокопий отходит от привычного для римской и византийской исторической и географической традиции неприятия варваров и презрения к ним и проявляет сочувствие и к ним, говоря далее, что всем варварским племенами (персам, гуннам, сарацинам, славянам) при их вторжениях на территорию империи приходилось сталкиваться с ожесточённым сопротивлением, ввиду чего «погибло их ничуть не меньше, чем римлян».[221] Объяснение этой трагедии Прокопий даёт в рамках своей концепции власти Юстиниана: демон-василевс удовлетворял подобным образом свою страсть к кровопролитию.[222] Демонстрирует историк это намерение владыки ромеев и на примере конкретного сопоставления автократора с шахом Хосровом: несмотря на то, что правитель сасанидского Ирана был человеком «скверного нрава», все поводы к войне ему подавал Юстиниан.[223]

Под конец рассуждения о последствиях внешней политики Юстиниана для судеб Восточной Римской империи Прокопий Кесарийский излагает общие причины для всех направлений, которые привели к подобным итогам. По его мнению, именно бездарные дипломатические и стратегические качества Юстиниана, который «всё затевал не вовремя», мечтая о войне в годы прочного мира и падая духом вместо принятия необходимых решительных мер во время кампании, а также который не желал прекращать начатые тяжёлые войны в силу своей кровожадной природы и в то же время «занимался пустяками» из-за своей мелочности, и способствовали тому, что «вся земля переполнялась кровью человек, как римлян, так и почти всех варваров».[224]

Таким образом, можно сделать вывод, что Прокопий Кесарийский изображает в своём труде крайне негативную ситуацию, порождённую военными и дипломатическими действиями Юстиниана. Провинции империи, как завоёванные, так и исконные, переживают острый демографический кризис вследствие гибели большинства населения, некоторые области находятся под угрозой их захвата врагом, повсюду наблюдается взаимное уничтожение как византийцев, так и «почти что всех варваров» в жестоких войнах. Вину за эту ситуацию историк возлагает исключительно на Юстиниана, который, по его мнению, в силу своей алчности, мелочности, страсти к убийству и желания всё разрушать поставил «Римскую державу» на край гибели Как можно заметить, данная мысль полностью соответствует задаче, поставленной Прокопием перед самим собой - показать Юстиниана как средоточие зла, коварного демона, посланного Богом в наказание за грехи людей.