Народная расправа».

Снабженный подписанным Бакуниным мандатом, 3 сентября 1869г. Нечаев вернулся в Москву с целью восстановления здесь своих связей и образования первого кружка тайного революционного общества «Народная расправа». Это было необходимо Нечаеву для того, чтобы достичь своей цели – разрушительной народной революции, и воплотить в жизнь всё то, что было описано им в «Катехизисе».

В Москве первым делом Нечаев обратился к Петру Гавриловичу Успенскому, с которым он, по словам В.Засулич, «познакомился под вымышленной фамилией Павлова еще зимой»[39]. Из этого следует, что уже тогда Нечаев конспирировался, опасаясь ареста, и настоящую свою фамилию раскрывал только приближенным.

Успенский служил приказчиком в книжном магазине Черкезова и вместе с Феликсом Владимировичем Волховским возглавлял кружок самообразования. По воспоминаниям А.И. Успенской (сестры В.И. Засулич), Нечаев показал ей и мужу печатный лист, «в котором было сказано, что он, Нечаев, является доверенным лицом от женевского революционного Комитета, имелась подпись — Михаил Бакунин, и была приложена печать с какой-то надписью»[40]. К бумаге была приложена печать с подписью: «Alliance revolutionnaire europeenne. Comite generale». Нечаев объяснил, что «Alliance» принадлежит к Интернационалу, и что он прислан в Москву дабы « организовать ветвь Великорусского отдела общества «Народной Расправы»»[41].

Судя по всему, Успенский даже не усомнился подлинности предъявленного ему мандата и в искренности намерений Нечаева. Он поселил гостя у своего товарища Н.С. Долгова в Петровскую земледельческую академии. По мнению А. Гамбарова, Нечаев именно этого и добивался, ведь «через Успенского он предполагал познакомиться с наиболее пригодными для революционной деятельности студентами» [42].

В то время студентам в Петровской академии жилось неизмеримо лучше, чем в остальных учебных заведениях. По словам В.И. Засулич, «половина студентов жила на казенных квартирах в одном здании, остальные размещались в слободке, в нескольких шагах друг от друга»[43]. Отсюда можно сделать вывод, что большинство из них знали друг друга и часто общались. Нечаев быстро понял, что если повлиять на одного-двух студентов, то они могут затем повести за собой великое множество своих товарищей. Это как раз соответствовало целям Нечаева, и через Долгова он познакомился с другими студентами Петровско-Разумовской академии: А.К.Кузнецовым, Ф.Ф.Рипманом и И.И.Ивановым»[44], которые в итоге образовали первый кружок «Народной расправы».

По данным Ф.М. Лурье, студенты рассказали Нечаеву, что « после окончания академии…предполагали объединиться в земледельческую ассоциацию и одновременно заниматься народным образованием» [45]. Этим и воспользовался революционер, заявив о возможности создания ассоциации только опираясь на сильную организацию, т.е. на Комитет, который являлся всего лишь фикцией. Скорее всего, подобное высказывание было сделано Нечаевым с одной лишь целью – подтолкнуть студентов к скорейшему образованию первого революционного кружка «Народной расправы». И он справился с этой задачей.

Судя по всему, студенты прониклись доверием к Нечаеву и стали подчиняться его указаниям по нескольким причинам. Во-первых, Нечаев был «сыном народа», который выбился из низов самостоятельно. К таким людям, по мнению В.И. Засулич, «уже заранее относились с некоторым почтением. «Сыны народа» были еще тогда большой редкостью»[46]. Во-вторых, с точки зрения В.В. Витюка, именно «яростная ненависть к самодержавию, бешеная энергия и абсолютная уверенность в своей правоте, связанная с этим способность влиять на людей более слабых и менее решительных, дали Нечаеву возможность стать одной из ключевых фигур народившегося движения» [47]. И это действительно так, ибо он привлекал студентов именно своей решительностью, крайней уверенностью во всех действиях, а также серьезным подходом к революционному делу. Им казалось, что у Нечаева есть четко сформулированный план, как можно улучшить положение народа. В-третьих, по мнению студента В.И. Лунина, у многих слушателей Академии в то время происходил «душевный перелом, заключавшийся в начинавшем проявляться у них сознании, что составлением гербариев, геодезическими работами в поле и производством анализов в химической лаборатории не избавить Россию от мучительного гнета реакции»[48]. Студенты совсем не знали, какие им необходимо совершить действия, чтобы сблизиться с народом и облегчить его судьбу. Им казалось, что Нечаев с его таинственным Комитетом, являлся именно тем человеком, который способен был сплотить их и указать им нужное направление. Тем более, что он заявил себя как член организации, принадлежащей к Интернационалу.

Таким образом, практически все первые знакомые Нечаева по Петровской академии, кроме Лунина, дали согласие на вступление в образуемый им революционный кружок. После этого Нечаев ознакомил их с «Общими правилами организации», которые были составлены им ещё в Женеве. В них говорилось, что каждый член организации должен после согласия с остальными членами, составить второй, второстепенный кружок из 5-6 членов, для того, чтобы деятельность организации постепенно расширялась[49]. Также основной принцип организации состоял в том, чтобы «не убеждать, а сплачивать те силы, которые уже есть налицо. Это исключает всякие прения, не имеющие отношения к реальной цели»[50]. Помимо этого, «устраняются всякие вопросы членов организатору, не имеющие целью дело кружков подчиненных»[51]. Последние два пункта правил, по мнению В.В.Витюка, очень хорошо демонстрируют властолюбие Нечаева и смутность его политической программы[52].

В качестве основной цели «Народной расправы» Нечаев установил проведение посредством агитации государственного переворота, захват власти организацией при поддержке народа и уничтожение существующего политического и экономического строя[53]. Очевидно, Нечаев мало кого из членов организации посвящал в свои планы, т.к. как, судя по судебным показаниям А. Кузнецова, он «не указывал цели общества, объясняя такую неопределенность тем, что если теперь же указать эту цель, то непременно возникнут ссоры о средствах к ее осуществлению, споры обратятся в ссоры, а ссоры…вредно могут повлиять на общий ход дела»[54]. Нечаев действительно сильно опасался неподчинения и несогласия со стороны остальных участников «Народной расправы».

Итак, обязанностью каждого члена организации было ведение революционной агитации среди городского и сельского населения. С этой целью одна часть членов предназначена была для ведения агитации среди студенчества, другая – среди рабочих и третья – среди крестьян.

Помимо этого, кружок должен собираться два раза в неделю, где каждый составлял протокол всего, о чем говорилось на собрании, и передавал его Нечаеву[55]. Также каждому члену кружка необходимо было постепенно создать вокруг себя второй, второстепенный кружок. Этот новообразованный кружок становился кружком первой степени, тогда как тот, что состоял из первоначальных членов «Народной расправы», являлся «центральным» кружком. Члены кружка первой степени должны были проделать то же самое, чтобы сформировать кружок второй степени, и так далее[56]. Таким образом, можно сделать вывод, что основными занятиями тех, кто входил в революционную организацию, являлись вербовка, которая способствовала очень быстрому пополнению организации новыми членами.

Первыми, что образовал вокруг себя кружки, по словам В.И. Засулич, были Кузнецов и Иванов, которые «целиком нарушили правила приемов новых членов, и вместо того, чтобы переговаривать с каждым отдельно и сперва получить согласие, просто созвали каждый из своих ближайших приятелей и рассказали им все, что сами знали»[57]. Судя по всему, это произошло именно из-за увлеченности студентов участием в организации и представлений о надвигающейся революции, которые сформировал в них Нечаев.

Последний стремился завербовать как можно больше людей, и ради этого шел на различные ухищрения. По словам А. Кузнецова, тех, кто не поддавался уловкам Нечаева, он «обставлял таким образом: окружал их незаметно для них самих такими людьми, которые все старались уговорит не желавшего, давали понимать, что это нужно ради их же самих, ибо иначе народ, когда поднимется, истребит всех, кто не стоит в наших рядах»[58]. О том же самом на суде свидетельствовал Успенский: «…прежде всего о цели никогда ясно не говорилось, и я был бы в огромном затруднении, если бы мне пришлось сформулировать эту цель категорично. Разговоров, специально посвященных этому, никогда не бывал, и цель скорее подразумевалась, чем была поставлена прямо…»[59]

Кроме вербовки членов и писания протоколов, организация занималась распространением прокламаций, и первою была роздана прокламация «Народной Расправы».

Позже, в октябре было создано «Отделение», куда были переведены Иванов и Кузнецов как самые деятельные члены организации. Там, по свидетельствам В.И. Засулич, они познакомились с Прыжовым и Николаевым: «Николаев был существом особого рода. Крестьянский мальчик кончивший свое образование в сельской школе, он находился под сильным влиянием учителя этой школы, Орлова, и по его просьбе отдал свой паспорт уезжавшему за границу Нечаеву»[60]. Заявленной функцией Николаева стала деятельность в народе.

В этот самый момент, когда «центральный» кружок был окончательно сформирован и уже начал обрастать сетью из кружков первой и второй степени, куда входили многие студенты Петровской академии, произошло то, чего Нечаев вряд ли мог ожидать: И.И. Иванов, переведенный в «Отделение», потребовал, чтобы вместе с ним и Кузнецовым туда же был переведен и Долгов[61]. Помимо этого, « Иванов начал кричать против самого Комитета, высказывал сомнение в самом его существовании и не стеснялся выражать свое недовольство за пределами Отделения, сеять сомнение и раздражение в членах кружков академии» [62]. К тому же, на суде И. Прыжов свидетельствовал о том, «Иванов, отказываясь слушаться Нечаева, отвечал смехом на предложение представить деньги, которые он собрал, дразнил этим Нечаева, доводя его до бешенства…» [63].

Основное столкновение между Нечаевым и Ивановым произошло, когда глава организации предложил расклеить написанное им воззвание «От сплотившихся к разрозненным» в кухмистерской и библиотеке Академии, так как ему не терпелось возбудить беспорядки. Иванов же возразил Нечаеву, сказав, что «люди останутся без еды и книг, возникнет недовольство, которое может перерасти в беспорядки», и что он «воспротивится расклейке воззвания»[64] ,

Таким образом, Иванов превратился в противника Нечаева, сделался неуправляемым и представлял собой реальную угрозу, способную разрушить все планы революционера, развалить организацию и выдать всех ее членов, включая самого Нечаева, правительству.