Русская Церковь и монголо-татарское завоевание.

Внешняя участь русской церкви попадает в руки иноверных властителей. Русская церковь, пострадав во время самого завоевания и подвергаясь подобным страданиям во время набегов, в мирное время и под монгольским владычеством получила на законных основаниях полнейшую свободу и самые широкие льготы.

Родина завоевателей - Монголии. Разрозненно обитавшие здесь племена кочевников во второй половине XII в. соединены в одно государство Темучином, владетелем одной орды, кочевавшей по р. Онону (приблизительно на границе Китая и нашей Забайкальской области). В 1206 г. он объявил себя на собрании побежденных князей Чингис-ханом, т.е. великим ханом или императором, назначил своей столицей г. Каракорум (Харахорин). Покорив Тибет и Восточный Туркестан, он повел войну с северным Китаем; не докончив ее, Чингисхан обрушился в 1219 г. на Ховарезм с Бухарой. Побежденный Шах Ховарезма спасался бегством в Персию. Для его преследования хан послал двух полководцев: Джебе и Субудая. Β увлечении успехом своего похода, полководцы прошли через Персию на Кавказ и в Половецкую степь. Это было в 1223 г. Половцы, состоявшие в мире и родстве с южнорусскими князьями, совокупными силами встретили врагов на р. Калке. Эта встреча русских с монголами окончилась неудачей, но монголы вернулись обратно в Азию. Β 1227 г. Чингисхан умер, завещав своим преемникам идею всесветного завоевания и разделив империю на четыре ханства, при чем хан Каракорумский объявлялся великим ханом, повелителем над всеми остальными. Великим каракорумским ханом в 1229 году стал любимый сын Чингисхана, Угедэй. Β 1235 г. главные армии двинуты в южные пределы Азии, а для покорения Европы решено было идти во главе 300-тысячного войска пограничному с Европой хану, именно кипчакскому, Батыю, сыну Джучи, т.е. внуку Чингисхана. Армия эта, состоявшая из кипчакских туркменов и только руководимая монголами, в том числе Субудаем, из среднеазиатской степи через южный Урал прошла прямо к Камско-Болгарскому царству. Осенью 1236 г. была взята татарами Камская столица. Зимой 1237 и 1238 гг. они опустошили княжества Рязанское и Владимирское, вместе с областями Суздальской и Ростовской, и разбили вел. князя Юрия Всеволодовича на берегах реки Сити. Не дойдя до Новгорода, татарская орда повернула к югу и остановилась в половецкой степи. Зимой 1239-40 гг. Батыем опустошена была южная Русь и взят Киев. Β 1241 г. татары уходили в Европу, были в Польше, в Силезии, в Моравии и в Венгрии, и даже за Балканским Дунаем. По возвращении в 1242 г. в Россию, Батый утвердил свою резиденцию приблизительно на границе своих азиатских и новых европейских владений, на нижней Волге; здесь со временем он построил в 40 верстах от Астрахани на Ахтубе г. Сарай. От этого и орда Батыя стала называться Сарайской, иначе Золотой. Русская земля вошла в состав Сарайского ханства, хотя до 1279 г., до распадения единой монгольской империи, русские князья обязаны были, кроме представлений и поклонов ближайшим повелителям, предпринимать далекие путешествия к великому хану Каракорумскому в страны Забайкалья.

Религиозные взгляды по своей широте и терпимости соответствовали намерениям собрать все народы в единую монархию. Веротерпимость монголов обусловливалась прежде всего тем, что они были язычники и как таковые, следовательно, должны были считать все религии одинаково истинными, одинаково связующими людей с Богом. Ο Чингисхане известно, что он не придерживался строго никакого определенного исповедания веры, но, признавая бытие Единого Верховного Существа, вместе с тем боялся и всех остальных божеств: буддийских, мусульманских и христианских, и желал всех их задобрить одинаковым покровительством духовенству всех вер. Такое отношение к религиям в качестве непреложного закона для своей империи Чингисхан установил на курултае 1206 г.. Все его тогдашние узаконения составили особую книгу, названную монголами Тунджин. Β согласии с этими законами смотрели на религиозные вопросы и его преемники.

Привиться такому индифферентизму в Монголии было тем легче, что она по своей многоплеменности, разноплеменности и соседству с Китаем издавна знакома с различными формами религии. Несториане, бежавшие из Персии, занесли христианство далеко на Восток - в Индию, Туркестан и Китай, так что в составе образованной Чингисханом империи сразу же явились два христианских народа: тюркское племя Уйгуров и монгольское племя Кераитов. Кераитам принадлежал и г. Каракорум, который Темучин сделал своей столицей. Поэтому при дворе великого хана, вместе со служителями других вер, состоят и священники христианские. По праздникам был заведен обычай, что о Чингизхане молились сначала христианские священники, потом мусульмане, потом язычники. Великие ханы монгольские относились к христианству не только с терпимостью, а с покровительством: христианские народности Уйгуров и Кераитов очутились в более близких и обязательных отношениях с великими ханами, чем остальные. Уйгуры сделались в новом ханском государстве необходимыми дельцами и высшими чиновниками, а Кераиты - потому, что из христианского семейства их князька взял себе жен Чингисхан и его сыновья.

За пределами великого каракорумского ханства, в уделах сыновей Чингисхана строго соблюдались предписания Ясы и христианству оказывалась доля особенного благоволения. Так, в Персидском ханстве сын Чингисхана Тулуй и его первые преемники потому особенно были милостивы к христианам, что были сами женаты на христианках. Хан Абака, был женат даже на побочной дочери византийского императора Михаила Палеолога и прославился среди христиан, как их покровитель. Β орде Джагатаевой царили те же нравы в отношениях к религии, и нарушители предписаний Ясы карались с особенной строгостью.

Ο Батые древняя история монголов передает, что он, как и дед его, не исповедывал никакой религии, не принадлежал ни к какой секте, а поклонялся только единому Богу, то есть был типичным монголом-язычником. После завоевания Руси он не счел нужным особым актом утверждать права и положение православной церкви в русском государстве: - само собою разумелось, что с момента завоевания Руси в ней вступает в силу органический закон всей монгольской империи, по которому церковь должна оставаться свободной. И, действительно, когда по распоряжению великого хана Гуюка и Батыя в 1246 г. была произведена на Руси первая податная перепись, духовенство было исключено из нее и оставлено в покое. Установленное положение русской церкви от самого начала монгольского владычества и до его окончания оставалось неизменным. С принятием мусульманства сперва его не воспринимали в воинствующем варианте, а позднее были слишком слабы. Преемники Батыя, несмотря на свой постепенный уклон в сторону религии аравийского пророка, продолжали оставаться в дружественных отношениях с христианами. Хотя ближайший преемник Батыя, Берге, воцарившийся в 1257 г., и принял мухаммеданство, но тот же Берге к своему больному сыну вызывал в качестве целителя Ростовского епископа Кирилла, т.е. смотрел на служителя христианской религии с верой истого язычника-монгола, и выдал свою ближайшую родственницу замуж за ростовского князя. При нем же учреждена была в Сарае епископская кафедра. Следующие за Берге до 1313 г. ханы были язычники. Ногай был женат на Евфросинии, побочной дочери императора Михаила Палеолога, а хан Менгу-Темир (1266-1281) первый выдал русскому духовенству ярлык на имя митрополита Кирилла. Злоупотребления ханских чиновников были обычным явлением, чтобы оградить чьи-либо права от неразборчивых посягательств этих "исполнителей" закона, имело практический смысл - заручаться ханскими охранными грамотами. Таким образом, ярлыки первоначально не имели значения актов учредительных, а только лишь - охранительных. Это явствует из самой формы их изложения, из частных обращений к различного ранга чиновникам с запрещениями и угрозами. Интересны откровенные объяснения ханов ο своих побуждениях к пожалованью русскому духовенству охранных ярлыков, находимые в самых ярлыках. Выражаемая в них вера в силу христианских молитв свидетельствует ο том, как далека еще была Золотая Орда, подвергшаяся влиянию мухаммеданства, от фанатизма этой религии. Поэтому и царствование Узбека (с 1313 г.), имя которого в монгольской истории соединено с актом принятия мухаммеданства в качестве родовой династической религии, и правление последующих ханов протекли для русской церкви так же благополучно. Тохта, предшественник Узбека, был женат на дочери греческого императора Андроника Старшего, так и сам Узбек был женат на дочери Андроника Младшего; свою сестру Кончаку выдал замуж за московского князя Юрия Даниловича; католическим миссионерам позволял обращать в христианство Ясов и др. народов, живших на берегу Черного моря. Узбек ввел на некоторое время в практику закон, по которому от всякого вновь восходящего на престол хана митрополиты должны были получать и новый ярлык, как бы в виде инвеституры; вследствие этого митрополит Феогност путешествовал в Орду за получением ярлыка в 1343 году при воцарении преемника Узбека, Джанибека, а митроп. Алексий получил такой же ярлык при воцарении следующего хана Бердибека в 1357 году, случайно находясь в то время в Орде. После этого действие закона на практике прекратилось. Для излечения жены своей Узбек посылал за митрополитом Алексием. С XIV в. ханы Золотой Орды перестают обмениваться любезностями с русским духовенством, отвлекаясь внутренними неурядицами, отчасти под влиянием постепенного усвоения духа новой мусульманской религии, хотя мы не знаем до конца татарского владычества над Русью, до 1480 г., ни одного случая какого-нибудь посягательства ханов на привилегии русской церкви.

А чем же объяснить факты мученичества в орде за веру двух русских князей? Мы имеем дело с обратной стороной веротерпимости татар. Ограждая в своих ярлыках неприкосновенность православной русской церкви, татарские ханы, с своей точки зрения, были правы, когда требовали от русских князей одинаковой чести и их собственной вере, и не могли видеть в своих требованиях никакого насилия для чужой совести, хотя щепетильность в этом отношении христиан была им известна. Печальная развязка столкновения на этой почве с кн. Михаилом, может объясняться политической местью. Михаил Всеволодович Черниговский, сидевший в Киеве во время приступа к нему татар в 1239 году, приказал умертвить послов Батыева полководца, предлагавших добровольную сдачу. Весьма вероятно, Батый воспользовался в 1246 г. случаем поставить религиозную церемонию настолько остро для Михаила, чтобы привести его к трагическому концу. Князь Роман Ольгович зверски казнен был за то, что хулил хана, ругался над его верой ( с ним поступлено по прямому закону Чингис-хановой Ясы). Летописи сообщают ο попытке хана Джанибека наложить на русское духовенство дань. Но виновными в этом деле оказывались сами же русские. Из зависти к хозяйственным способностям митроп. Феогноста и его успешным стяжаниям, они указали на него хану, как на богатый источник прямого обложения. Опираясь на законы Чингисхана, митрополит отстоял независимость, окупив свою победу подарками в 600 руб. Есть летописный рассказ ο том, что в 1327 г. приходил в Тверь от хана Узбека двоюродный брат его, Шевкал, с намерением избить всех тверских князей и привести все княжение в басурманскую веру. Но даже не скептический преосвященный Макарий сомневается в точности этого известия, предполагая здесь тенденциозную выдумку.

Церковь осталась свободной, т.е. получила возможность пользоваться всеми духовно присущими ей правами, которыми она не может поступиться даже будучи гонимой. Но, кроме этих прав небесного происхождения, церковь имеет обыкновенно права общественного и государственного порядка; источник которых - в гражданской власти и которыми последняя добровольно жалует церковь (имущественные, судебные и иногда граждански административные). Этого рода права, уже в известной мере приобретенные русской церковью, татары, как наши новые властители, могли и при даровании полной духовной свободы урезать или уничтожить. Татары ограничили свое государствование над Русью требованиями даней и других оброков, и совсем не стремились к переустройству на свой лад ее внутреннего гражданского строя. Они не имели интереса задевать судебных прав церкви. Следовательно, русская церковь осталась при всех своих правах не только чисто церковных, но и гражданских. Сначала такое положение ее было признано dе fасtо без письменных законов, а затем в подтверждение его явились и охранительные грамоты-ярлыки.

Присматриваясь к содержанию ярлыков, мы замечаем, что названные остаются в прежнем виде, но и решительно расширяются. Ярлыки, следовательно, вместе с своей первоначальной охранительной ролью, постепенно совмещают и роль законодательно-учредительную. Монгольские ханы были настолько щедры в данном отношении, что утвердили весь stаtus quо аntе, но и даровали от себя церкви еще больше гражданских прав, чем власть прежняя, национальная.

Освобождение церковных людей от ханской дани не задевало интересов русских князей и открывало им возможность с большей легкостью взимать с них свои собственные налоги, но передача всего суда над людьми церковного ведомства, в том числе по делам уголовным, в руки духовенства, равно и предоставление свободы всякого положения лицам принимать духовное звание, уже явно шло вразрез с княжескими интересами. Передача суда из одних рук в другие в древности означала передачу солидной статьи материального обеспечения в виде судебных пошлин, а бесконтрольное поступление людей в церковное ведомство равносильно было отвлечению многих от княжеского тягла. Поэтому, не обращая внимания на ханскую щедрость в пожаловании прав русскому духовенству, князья умели при помощи каких-то патриотических резонов устроить свои отношения с иерархией домашним образом так, что крайне невыгодные для них льготы церковного ведомства применялись с большими ограничениями, или даже и совсем не применялись на деле. Целый ряд жалованных грамот монастырям и договорных грамот князей с митрополитами, примером которых может служить известная грамота 1404 г. вел. кн. Василия Дмитриевича и м. Киприана, являются доказательством того, что объем церковного суда, тягловые льготы людей церковных и т. п. вопросы решались ничуть не по букве ханских ярлыков, а на прежних основаниях: по воле русских князей. Кроме ограничения дарованных ханами русскому духовенству льгот самими князьями, в эти льготы вносили минус и обычные злоупотребления и произвол татарских чиновников.

Во всяком случае русская церковь под монгольским владычеством оказалась в столь сравнительно счастливых условиях для своего существования, что не придется и упоминать о ее зависимом от татар положении: исторический процесс развития ее внешних и внутренних отношений шел своею обычной, свободной дорогой