Русская Церковь и государство в XVI в.

В XVI веке линия Волоцкого одержала верх, оста­ваясь идеологией правящих кругов дореволюционной Православной Церкви и значительной части епископата и духо­венства сегодняшнего дня. Исихастско-ниловское учение сохранилось в отда­ленных монастырях, скитах и в учении нового русского богосло­вия - от славянофилов до религиозно-богословского возрождения XX века и преемников этого учения: Свято-Сергиевской и Влади­мирской духовных академий, давших ростки в новогреческой бо­гословской школе. С внедрением и распространением иосифлянства в официальном православии связан и великий раскол XVII века и, в конце концов, порабощение Церкви секулярной империей Петра Великого. Св. Нил (1433-1508) был современником близких отно­шений между Русью и Константинополем, несмотря на односто­роннюю русскую автокефалию. Это время расцвета на Руси восточного Предренессанса. Нил происходил, по-видимому, из крестьянской семьи Майковых, сам Нил называл себя поселянином. Он получил хорошее образование, был переписчиком книг, затем провел несколько лет на Афоне. Став горячим сторонником исихазма, он проводил его традиции в русское монашество, создав свой заволжский скит исихастского типа. О личности Нила известно мало, так как в своем смирении Нил отказался составить автобиографию или изложить ее своим ученикам. Согласно православному учению, Нил считал гордыню и тщеславие в числе восьми самых главных греховных соблазнов. В завещании он требует от учеников после своей смерти выбросить его тело в пустыни, т.е. в лесной чаще, на съедение зверям и птицам, ибо это тело согрешило много перед лицом Господним и не достойно погребения. Учение Нила замечательно признанием изначальной свободы личности, поскольку Нил предлагает че­ловеку самому находить свой путь спасения, никому не отдаваться слепо. Работая над житиями, Нил занимается их исправлением по разуму. т.е. признает принцип критического анализа и предупреждает. Он выступает сто­ронником маленьких монашеских общин по три- четы­ре монаха, включая старца. Он учит внутренней или «умной» мо­литве, слезам и памяти о смерти, тренировке тела и подчинению его молитве, трезвению сердца, умению отличать хорошие книги от плохих и пустых. Он выступал против владений мо­настырских, а не церковного имущества вообще. Мо­нахи же должны ничего не иметь и питаться плодами труда свое­го, принимая подаяния лишь в крайнем случае. В его уставе мало формализованных правил и жестких требований. Еретиков покаявшихся надо принимать с любовью как братьев, а непокаявшихся увещевать и просвещать и лишь в крайнем случае изолировать в монастырях, но не казнить смертью.

Противоположным было учение Иосифа, игумена Волоколам­ского монастыря. Его устав регулирует до последней детали жизнь в монастыре: посещение богослужений,принятие пищи, соблюдение постов.

Иосиф и Нил были великими аскетами и сторонниками физического труда монахе. Иосиф трудился на самых черных работах. Но если Нил говорил, что каждый человек находит свой путь к спасению, Иосиф вводит жесткие всеобщие правила. Правда, он делает исключения для иноков из бояр, не привыкших к лишениям Такие монахи, говорит Иосиф, необходимы, ибо только епископы из аристократии могут влиять на государственную политику только с ними будут считаться государь и бояре А если монастырь и им бу­дет предъявлять такие же строгие требования, как к остальным монахам, то ни один боярин в монастырь не пойдет. История, к сожалению, подтвердит правоту слов Иосифа многажды, хотя бы в случае патриарха Никона, которого загрызла прежде всего бояр­ская камарилья, не желавшая мириться с властью над ними мор­довского мужика.

Проповедуя личную нищету иноков, Иосиф защищал идею мо­настырских владений:

1. богатые монастыри и богатая иерархия могут иметь вес в государстве;

2. богатый монастырь может привлекать в свою братию бояр и богачей, которые нужны Церкви по вышеуказанным при­чинам;

3. богатые монастыри смогут заниматься благотвори­тельностью и просвещением, создавать школы и богадельни.

Иосиф много уделял внимания благотворительности. В собственном монастыре он открыл приют для сирот и стариков и в голодный год кормил 700 окрестных жителей, приказывает своим монахам покупать хлеб, чтобы ни один паломник не уходил из монастыря голодным. Насельники его монастыря восстали против него, обвиняя в опустошении монастырских закромов, доведении до голода. Иосиф приказал всем молиться, появились возы с зерном и закрома наполнились. Обитель-источник помощи не только работающим на монастырских полях, но и всему окрестному населению. Просителю оказывали денежную или предметную помощь. Боярам и помещикам писал письма, советуя быть справедливыми к крестьянам, иначе крестьяне будут плохо работать. У Иосифа крайняя аскеза и общественная деятельность занимают то место, которое Нил отводит молитве. Кстати, Иосиф был учени­ком Пафнутия Боровского, который был учени­ком Сергия Радонежского. Это от Сергия он унаследовал тягу к личному смирению и физическому труду, но не жестокость по от­ношению к своим противникам. Что касается отношения к еретикам, то Нил придерживался афонской традиции. Иосиф был потомком выходцев из католической Литвы откуда он мог унаследовать упор на социальное христи­анство, стремление к активной роли Церкви в государственных делах и идею жестоких телесных кар для еретиков. Однако, пос­кольку родители его были уже русскими служилыми землевладель­цами, родство его с Западом было духовным и сведения о Западе исходили от хорватского доминиканского монаха Вениамина - переводчика с латыни у Ген­надия, архиепископа Новгородского, друга и единомышленника Иосифа. В отношении еретиков Иосифрассуждал так: если кара­ют смертью за убийство тела человеческого, то тем более следует казнить тех, кто убивает душу.

После победы иосифлян многие еретики бежали в заволжские скиты, скрываясь от преследований, т.е. к ученикам Нила Сорского. Между прочим, заволжский север лет через полтораста - двести станет центром наиболее упорных старообрядцев - беспоповцев, от которых, по мнению некоторых исследователей, произойдут хлысты, духоборцы, молокане и др.

Что касается нестяжателей - учеников Нила, то в XVI веке восторжествовавшие иосифляне обвиняли и их в ереси. Об­винение оказалось не беспочвенным: самый блестящий и творчески плодовитый из учеников Нила, Вассиан Патрикеев, тро­юродный брат великого князя Василия III и друг греческого учено­го нестяжателя преподобного Максима Грека, подпал под влияние ереси: на судебном процессе в 1531 г он про­явил себя монофизитом, утверждая божественность тела Христова от рождения, отрицая полноту человеческой природы Христа наряду с божественной.

В политических идеях стяжателей - двойственность: Иосиф является автором .теории о теократическом характере царской власти, - цари и князья - наместники Бога на земле. С другой стороны, понимая что централизованное самодержавие может привести к ликвидации монастырских вотчин, он на практике поддерживает удельных князей. Иосиф сформулировал учение о неподчинении тиранам. Развитие учение получило в писаниях учени­ка Иосифа - митрополита Московского Даниила, который подчер­кивал, что цари и князья властны только над телом, но не над ду­шой человека. Поэтому нельзя подчиняться правителю, если он приказывает убивать или делать что-либо вредное для души. Казалось, учение о свободе совести должно было исходить от нестяжателей. На самом деле высказывания нестяжателей неоднозначны. Отрицается автономия личности в гражданственно-политическом смысле и утверждается, что –если бы Бог создал человека независимым, он бы не дал ему царей. Одновременно нестяжатели отстаивают независимость Церкви от гражданских властей. Вассиан - сторонник сильного самодержавия: только при помощи такой власти можно было надеяться на лишение монастырей вотчин. Вассиан требовал лишать земельных наделов и приходские церкви. Исключение он допускал для соборных храмов, которым-де нужны имения для содержания клира, служб и просве­тительской деятельности. Согласно публицистическому произ­ведению начала XVI века «Слово иное», Иван III хотел ликвидиро­вать монастырские вотчины и заменить их государственным жало­ванием для монастырей и епископата.

Один из важнейших трудов Вассиана - переработка«Кормчей книги». Он перестроил ее порядок из хроно­логического расположения статей - в тематическое, чтобы облег­чить аргументацию по ней. Затем он подверг ее критическому ана­лизу. Используя греческие первоисточники, он доказывал, что в первоисточниках речь идет не о монастырских селах, а о полях, дававшихся монастырям для пропитания иноков. У Максима Грека – идеал царь со всей полнотой власти, но правящий по закону и с совета священников (конст. Монархия, что ли?).

Первоначально Иосиф находился под влиянием круга архиепис­копа Новгородского Геннадия, где была распространена папистс­кая теория, по которой власть царя - вторичное отраже­ние власти патриарха. Впоследствии иосифляне утверждали первенство царской власти в административных вопросах и наказании еретиков.

Идеологическая победа доста­лась иосифлянам. Поскольку же иосифлянство проповедовало ак­тивное вмешательство Церкви в государственную политику, а парт­нерство между мечом духовным и материальным ведет на земле неизбежно к победе материального, то на практике восторжествова­ли в основном худшие стороны иосифлянства. Цер­ковь, подчиненная государству, оказалась скованной им и в гражданско-социальном плане, и в области церковной деятель­ности. Учение же о неподчинении еретическим государям дало ос­нову старообрядцам объявить царство царя Алексея Михайловича царством сатаны и не подчиниться ему, К тому же обе стороны бо­ролись не только за право на свое существование, но и за положе­ние государственной религии, за прямое участие в государственной политике. Отсюда и такая ожесточенность борьбы.

В начале XVI века даже прямое назначение митрополитов великим князем (под видом выбора Собо­ром архиереев) не гарантировало подчинение митрополитов государю. Нестяжатель митрополит Варлаам критиковал различные действия Василия III (в том числе и заточить в монастырь его бесплодную жену Соломонию Сабурову). Под давлением князя он ушел на покой, его преемник – Даниил, ученик Иосифа, утвержавший свободу совести и свободу от тирана. Но как администратор Церкви он ставил на первое место государственную политику. Он оправ­дывал все действия государя, даже заманивание последних удель­ных князей в Москву, где их затем убивали. Даниил разрешил Василию постричь Соломонию насильно в монахини и же­ниться на другой. И это несмотря на то, что ранее князю отказывали патриарх Константинопольский, афонское мона­шество и все русские епископы до Даниила, ибо православие не ог­раничивает понятие о браке только деторождением и не считает бездетность причиной для развода.

Престиж Церкви как института, из-за беспринципности руководства падал беспрецедентно ни­зко. Но вскоре все переменилось. После смерти Василия придвор­ная камарилья, действуя от имени девятилетнего наследника Ива­на IV, согласилась поставить митрополитом строгого нестяжателя Иоасафа. К сожалению, уже через три года, в 1542 г., он был свер­гнут той же камарильей за то, что отказывался прислуживать тем, кто его поставил митропо­литом.

На место Иоасафа возведен выдающийся церковный государственник Макарий. Хотя он принадлежал к партии стяжателей, он убеждений, порядочный, благородный, блестящий админис­тратор, благотворно влиявший на Грозного. Его длитель­ное руководство Церковью, с 1543-го по 1563 г., считается концом колебаний между стяжателями и нестяжателями и закреплением победы стяжателей как официальной идеологии Русской Церкви.

Свои административные и пастырские таланты Макарий проявил еще в качестве архиепископа Новгородского (1526-1542). После лишения Иваном III Новгорода права самому выбирать себе кандидатов в архиепископы ни один из трех назна­ченных туда из Москвы до Макария не уживался (Сер­гии, отказавшийся приложиться к мощам новгородского святого Моисея, окруженный стеной неприязни и бойкота, вскоре сошел с ума; Геннадий ужился в Новгороде, но настроил псковичей про­тив себя до такой степени, что они запретили своим священникам с ним сослужить, а просвириям - печь для него просфоры; Нестяжатель Серапион своей враждой против Иосифа Волоцкого настроил новгородцев против Москвы до такой степени что вели­кий князь отправил его за штат в 1509 г. и не давал Новгороду епис­копа в наказание в течение 17 лет). Макарий заслужил в Новго­роде всеобщую любовь, сохраняя хорошие отношения с Моск­вой. Он всячески, в том числе и экономически, отменяя поборы, улучшал быт семейных священников, внедрял общежительный устав в монастырях, ликвидировал смешанные монастыри, открыв восемь женских и поставив туда игумень вместо игуменов, а также семейных священников вместо монахов. Широко пользовался пра­вом печалования за обижаемых перед местными властями и великим князем.

Как иосифлянин Макарий старался укрепить престиж и гражданской, и церковной власти. В 1547 г. он убедил 16-летнего Ивана венчаться на царство, превращая Московскую Русь из великого княжества в империю. Он по­дыскал ему невесту - Анастасию Романовну Захарьину. Анастасия имела благотворное влияние на молодого царя. Интересно, что, несмотря на филофеевскую теорию о Третьем Риме, послания императора Священной Римс­кой империи Иоанну III о том, что он является преемником Ви­зантийской империи и патриарха Вселенского, называвшего Иоан­на IV «самодержцем всех православных». Иоанн и последующие русские цари венчались со званием «самодержец всея Руси», а не Рима, в отличие от болгарских и сербских царей, которые называли себя царями Рима, претендуя на перенос столи­цы Византии из Константинополя в Тырново или Печ или просто на захват Константинополя. Макарий принимает ряд мер для ее централизации. В 1551 г. он собирает так называемый Стоглавый Собор, принимающий церков­ный устав в 100 глав. По просьбе царя Собор принимает также пос­тановление о создании сети постоянных учебных заведений: шко­лы грамотности должны быть учреждены при всех приходах, а при каждом архиерейском доме должны быть созданы школы с продви­нутыми программами, в частности, по богословию и подготовке священнослужителей. Но в связи с войнами Ивана, истощавшими казну, и в связи с его опричным террором, начавшимся после смерти Анастасии, который и разорил страну и привел в хаотическое состояние весь ее быт, осу­ществление школьной программы началось не ранее второй по­ловины XVII века.

Макарий увеличил численность епархий, собрал все жития о местнопочитаемых святых, изучил их, исключил тех, чьи жития были на­именее правдоподобны, а доводы о святости неубедительны, соста­вил их святцы, т.е. пантеон русских святых. Он составил многотомные "Четьи Минеи".

С началом книгопечатания возник вопрос, с каких текстов пе­чатать церковные книги, так как за столетия переписывания на­копилось много разночтений и ошибок. Собор принимает решение приступить к исправлению книг, для чего ис­кать по монастырям России и Востока древнейшие рукописи для сверки. Начало проведения этого распоряжения в жизнь в XVII веке привело к великому расколу.

Хотя автокефалия Русской Церкви не была официаль­но признана греками, Константинополь смирился с этим фактом и в ответ на просьбу Василия III подыскать для России ученого переводчика с греческого и латыни, прислал ученого афонского монаха Максима Грека, который получил блестящее образование в нескольких итальянских университетах, побывал там и в католи­ческих монахах, но, разочаровавшись в католицизме, отправился на Афон и даже занимался апологетической публицистикой про­тив католичества. Живя в кремлевском Чудовом монастыре, Максим Грек занимал­ся не только переводами богословских и прочих научных работ с греческого и латыни, но и поддерживал нестяжателей и осуждал отделение Русской Церкви от Константинополя. Его келья превра­тилась в первый в Москве политический салон. Он был самым ученым человеком на Руси в то время, чем влек к себе всех любознательных и вызывал подозрения не­вежд. В своих писаниях он критиковал русское благочестие за чрезмерное обрядоверие и богословскую безгра­мотность. Все это не нравилось иосифлянам, которые, что­бы заставить его замолчать, находя ошибки в его переводах, вы­званные недостаточным знанием славянского языка, обвинили Максима в сознательной ереси. Так усилиями стяжателя Даниила в 1525 г. он был осужден на пожизненное заточение в монастыре. В 1531 г. Даниил еще добавил обвинение в шпионаже в пользу Тур­ции, видя его в осуждении отделения Русской Церкви от Вселенской патриархии. После вторичного стяжательского суда Максим был отправлен в строжайшую монастырскую ссылку в Тверь. Тамошний епископ сочувствовал ему, облег­чил условия, вернул бумагу и чернила, общался с ним. Только после свержения Даниила в 1519 г Мак­сима освобождают, но без права выезда из Твери. В конце концов на Стоглавом Соборе Максима с почетом хотя без официальной реабилитации, берет в Троице-Сергиеву лавру ее на­стоятель игумен Артемий, и там Максим пользуется большим по­четом и по своей смерти в 1556 г. погребен в Трапезной церкви. К тому времени началось и новое наступление на нестяжателей, и окончательное торжество стяжателей, в ходе которого был обви­нен в ереси и заточен в Соловецком монастыре и игумен Артемий.

А Максим Грек был причислен к лику святых на Соборе 1000-летиякрещения Руси в 1988 г.