Православная Церковь в Дворянской империи XVIII в.

Положительным наследием Петра - густая сеть церковных учебных заведе­ний - семинарий к 1750 г. было 26. Петра был озабочен насаждением секулярного образования, особенно «цифир­ных» школ, открыл несколько ремесленных учи­лищ, Академию наук с гимназией и университетом. Все это с треском провалилось. Привились только церковные шко­лы. И тут следует особо упомянуть Тобольскую семинарию - дети­ще выдающегося Павла (Канюкевича), галичанина из Самбора, окончившего Киевскую академию и назначенного митрополитом Тобольским и веся Сибири в 1758 г. К его приезду там уже существовала некая начальная пастырская школа. Но Павел превратил ее в полную семинарию, одну из лучших в империи.

Основы для регулярного трехступенчатого гражданского обра­зования будут заложены при Екатерине II, в конце века, но по качеству и объему знаний гражданская школа догонит церков­ную только к 20-30-м гг. XIX столетия. Причины парадокса: по петровским правилам неграмотные сы­новья духовенства подлежали военной службе или переводу в кре­постное сословие, только окончание семинарии гарантировало церковное трудоустройство; тольков Церкви Московской Руси сохранилась традиция образования; и именно церковный Собор 1551 г, постановил возродить регуляр­ную школьную систему при епархиальных центрах и приходских церквах, начало этой системы было положено во вто­рой половине XVII века; Киевская, а позднее и Московская акаде­мии были кузницей ученых кадров, готовых преподавать в духов­ных школах. У гражданской школы такого резервуара потенциаль­ных учителей не было до создания Петербургской учительской се­минарии в конце XVIII века.

Одновременно Петр нанес удар по зарождающейся московской школе, предпочитая и духовенство, и учителей из Малороссии и Белоруссии из-заих прямой связи с Западом через польскую школьную систе­му. С их помощью он окончательно латинизирует Московскую славяно-греко-латинскую академию, отличную Новго­родскую школу, в которой возрождалось греко-русское образование и подлинное святоотеческое богословие.

Малорусские педагоги настолько латинизировали русскую семинарию, что русский язык как предмет, не преподавался до конца XVIII века, хотя с петровского времени именно разговорный русский был официальным государственным языком. Славянскому и даже греческому языкам в этих семинариях уделялось мало вни­мания, еще меньше - восточным Отцам Церкви. Латинский язык, латинская поэзия, риторика, стилистика, ораторство и вообще классическое наследие языческого Рима зубрились наизусть. Фило­софские и богословские науки были смесью классики и учения Фомы Аквинского. Латинизация и западноевропеизация Русской Церкви и духовной школы достигли таких пределов в XVIII веке, что Екатерина писала, что Православная Церковь отличается от люте­ранства только обрядом, но не богословием. Это "лютеранство" XVIII века было наследием Прокоповича. Духовенство по­лучало образование, оторванное от действительности: выпускник рукополагался и отправлялся на сельский приход, не зная ни славянского, на котором ему надо было служить, ни русского, на котором он должен был общаться с при­хожанами и говорить проповеди, ни святоотеческого богословия, на котором должно было основываться его пастырство и проповед­ничество. Львиная доля доходов шла от приходского земельного надела, для обработки которого священникам, кто не мог позволить наемный труд, приходилось превращаться в крестьян на будничные дни недели. В XVIII веке большинство семинарских учи­телей и воспитателей были украинцы, от них пошел украинизированный, с латинскими примесями, семинарский говор, ставший источни­ком анекдотов в великорусской среде. Положение духовенства в обществе было двойственно: по образованию священник стоял гораздо выше помещика, но по внешнему виду, незнанию французского языка и по говору он был несовместим с просвещенным обществом, а по экономическому положению и кресть­янскому труду и быту был ближе к крестьянам. Но образование и семинарский говор выделяли его из крестьянско-мещанской и купеческой среды как чуждое им. В XVIII веке, кроме екатерининской эпохи, епископами ставились украинцы и белорусы.

Превращение духовенства в почти закрытую касту началось в XVIII веке. В московской тради­ции кастовость предотвращалась обычаем народного избрания кандидатов в духовенство. Встречались случаи, когда епископ рукополагает семинариста и посылает его на приход, но приходское собрание отказывается его принять и посылает своего кандидата к архиерею, который вынужден был соглашаться на рукоположение кандидата, даже без богословского образования. К концу XVIII века Московская епархия была чуть ли не единственной, пол­ностью обеспеченной духовенством с семинарским образованием, благодаря местной славяно-греко-латннской академии и не уступа­ющей ей по числу студентов семинарии Троице-Сергиевой лавры и еще двум менее значительным семинариям в Московской епархии. В остальных епархиях выборное на­чало практиковалось широко. По мере распрос­транения семинарий эта практика вымирает. На смену приходит назначение епархиальными архиереями семи­нарских выпускников. Это, как и наличие сельскохозяйственных приходских угодий, способствует установлению кастовости духо­венства. Священник заботится, чтобы обработанный и пло­доносящий участок достался его потомству. Если у него дочь, он выдаст ее за рукополагающегося семинариста, чтобы земля осталась в семье. По этой же причи­не священник стремится к тому, чтобы и его сын стал священни­ком, а для этого надо его отправить в семинарию.

диктатура ФЕОФАНА ПРОКОПОВИЧА. В XVIII веке запуганность духовенство вызывается прямым террором - казнями, пытками и ссылками духовенства - вызванным стремлением подавить самостоятельную мысль в духовенстве, заставить забыть о византийских «симфониях» и двоевластии царь - патриарх. Он начался при Петре, возрастает при Анне Иоанновне, не прекращается в эпоху Екатерины II. Источником церковного террора был Феофан Прокопович, вознесшийся при Анне Иоанновне на высоты абсо­лютной власти над духовенством благодаря интриге против Верховного Тайного Совета -взбудоражил дворянскую гвардию, сообщив, что власть хотят захватить бо­ярские отпрыски, которые лишат служилое дворянство привиле­гий, уравнявших их с боярской аристократией. Анна была проинформирована, что дворянство за сохранение абсолютизма и что гвардия ее поддержит, если она разорвет «кондиции». Так и было сделано. Последовал взлет Феофана на положение диктатора Церкви, но вынужденным смирением с унижением той церковной структуры, которую создал он.

Создав Синод, Петр не определил конкретно функций и полномочий епископов, в него входящих, обер-прокурора, назвав должность «оком государе­вым». Первоначально обер-прокурору не придавалось значение самодовлеющего ответственного руководителя. Не был первоначальный Синод и архие­рейским. В Духовной коллегии по «Духовному регламенту» был президент (Стефан Яворский), два архиепископа (Феофан Псковский и Феодосии Новгородский), четыре архиман­дрита (со званием советников), два протоиерея и монах и один по выбору Коллегии (со званием асессоров). Епископы, съехавшиеся в Петербург по петровскому указу на принятие Духов­ной коллегии, были покорны, до этого все епископы и архимандриты должны были расписаться под посланием царя об учреждении Коллегии, требовавшим явиться в Петербург на принятие новой формы правления Церковью. Послание катего­рически требовало дать подпись. Не подписавшие два украинские епископа были доставлены в Петербург силой и не проявили уже признаков сопротивления. Недовольство синодальной системой проявилось в старообрядческом «Собрании от Святого Писания», где антихристом выступает Петр, который убил последнего патриарха и патриархом провозгласил себя. На первом заседании возник вопрос, как поминать Коллегию за богослужением -она является коллективным патриархом, значит на нее переносится титул «святейший». Петр со­глашается на греческое слово «Синод» - Святейший Правитель­ствующий Синод. Сенат претендовал на подчинение Синода. Петр поставил Синод вровень с Сенатом, передавая Синоду полномочия патриарха, что отличало его от коллегий по существу. В таком духе Петр представляет полномочия Синода в обращении 1721 г. к патриарху Вселенскому с ходатайством к восточным патриархам признать Синод как коллек­тивного собрата патриархов, что патриархи и признают в послании Вселенского патриарха Иеримии в 1723 г. Обер-прокуроры не играли руководящей роли в первоначальном Синоде. Подлинным диктатором и оком государевым был Феофан, хотя формально пред­седателем был митрополит Стефан. При Екатерине I дальнейшее принижение Синода: должность обер-прокурора заменяется прокурором; при Тайном Верховнм Совете Синод низводится к церковному исполнительному органу, подчиненному верховникам через Сенат.

При Анне Феофан не может отстоять возвращения Синоду положения при Петре. Феофану пришлась роль подручного канцлера Остермана. В Синоде четыре архиерея из девяти членов, к концу цар­ствования Анны в нем остается три члена: два епископа и один протоиерей. Двумя годами раньше Синод лишается самостоятельных доходов с отнятием из-под его юрисдикции Коллегии экономии, ведавшей монастырскими имениями. Коллегия передается Се­нату, бюджет Синод получает от Сената по ежегодным сметам Синода, Сенатом они урезываются. Подвергнуты арестам, пыткам, заключению десятки монахов, священников, шесть архиереев, в том числе два члена Синода, за несовер­шение торжественного молебна по поводу вступления на престол Анны, высказывание мечта­ний о восстановлении патриаршества, нахождение у епископа личных записок с критикой синодальной системы или Фео­фана. Самым громким - дело архиепископа Тверского Феофилакта (Лопатинского), арестованного, доведенного пытками до полу смерти, лишенного всех духовных званий, даже монашества, и пожизненно заключенного в Выборгской кре­пости за издание в 1728 г., с разрешения тогдашнего правительст­ва, «Камня веры» Стефана Яворского, запрещенного при Петре. Поскольку это была защита патриаршества, книга и ее автор были ненавидимы Феофаном, который мобилизовал коман­ду немецких лютеранских богословов для осуждения книги в папиз­ме. Поскольку в это время в католичество перешла княгиня Долгорукая, парижская Сорбонна, направляя с ней в Россию католи­ческого духовника, воодушевляла его обратить Россию в католичество, делу была дана соответствующая окраска. Феофилакт и ряд близких к нему духовных лиц были обвинены в том, что они папистские агенты и польские шпионы. Со смертью Анны в 1740 г. те, кто до­жил, были освобождены и восстановлены в церковных званиях. Из епископов никто не смог вер­нуться к архиерейскому служению, ибо вышли они из испы­таний дряхлыми инвалидами. Феофилакт умер че­рез четыре месяца после освобождения. В царствование Анны шло всесторон­нее наступление на Церковь.

С воцарением Елизаветы в 1741 г – перемена: она верующая, любит русскую старину, Церковь, ду­ховенство. К этому клонил ее морганатический муж граф Разумовский. Амнистированы узники аннинско­го террора, восстановлен Синод, ставший фактически архиерейским(из семи членов шесть архиереев и один архимандрит Троице-Сергиевой лавры). Впервые председатель Синода - великоросс, архиепископ Нов­городский Димитрий (Сеченов). Елизавета выпустила рес­крипт, чтобы в епископы Синод выбирал не только малороссов, но и великороссов. Синод стал вхож с ходатайствами и предложениями к государыне. Ее царствование - переломное в отношении обер-прокурора: раз и навсегда восстанавливается это звание, на пост первого елизаветинско­го обер-прокурора вступает честный, трудолюбивый, опыт­ный и талантливый администратор князь А. Шаховской. Он в течение 12-летнего прокурорства ведет борьбу со злоупотреблениями и моральными проступками духовен­ства, за правильную отчетность, добивается отмены двой­ных доходов членов Синода (от Синода и от епархий); борется за повышение школьно­го образования приходского духовенства и церковнослужителей, за издание популярных религиозных книжек для народа и рассылку их по приходам. Создает начало системы обер-прокурорского чиновничьего аппарата на местах, что вырастет в систему епархиальных секретариатов, подчинен­ных обер-прокурору через голову архнерсев. Самым значительным богословско-просветительским событием - новое издание полной славянской Библии. Елизаветин­ская Библия была плодом тщательной научной сверки Острожского текста с древними греческими и латинскими текстами и со­ответствующего исправления. Библия вышла в 1751 г., переиздавалась в 1756, 1757 и 1759 гг.

Первый инцидент с будущим страдальцем екатерининской эпохи митрополитом Ростовским Арсением (Мацеевичем). В 1740 г. архиепископ Новгородский, Амвросий (Юшкевич) про­водит своего земляка Арсения на кафедру митрополита Тобольско­го. Уже тут Арсений мог навлечь на себя грозу: присягая Иоанну Антоновичу, отказывается присягнуть Анне Леопольдовне как лютеранке. Его спасает отбытие в дальний путь и дворцовый переворот с воцарени­ем Елизаветы. В 1742 г., когда Арсений прибыл в Москву на коро­нацию Елизаветы, Амвросий представляет его императрице и до­бивается ее согласия перевести его митрополитом Ростовским и в члены Синода. И тут Арсений отказывается при­носить присягу царице в петровско-феофановской формулировке, где монарх назван «крайним судией» епископа. Соглашаясь, что эта формулировка - богословский абсурд, Елизавета разрешает Арсению произнести при­сягу без этих слов; но он просит простить его, что он не может произнести всю остальную присягу из-за существования этой фор­мулировки в принципе. Елизавета прощает и отпускает его на ка­федру в Ростов. Такое снисхождение вызвано тем, что в это же вре­мя его благодетель митрополит Амвросий Новгородский подает записку императрице от своего лица и двух других епископов с аль­тернативным текстом присяги, составленным Мацеевичем, где «крайним судией» назван Христос, и присяга приносится ему, а не монарху. После смерти Амвросия в 1743 г.члены Синода - великороссы, недовольные непокорностью императрице, запросили Арсения о его отказе присягать. Он повторил свое объяснение и приложил свой текст. Елизавета согласилась с доводами Арсения, ибо оставила его на месте; но приказала сжечь ответ и альтернативный текст. Однако сожжены эти докумен­ты будут уже при Екатерине II.

Отобранная в 1738 г. у Синода Коллегия экономии после воцарения Елизаветы возвращена с передачей Синоду в управле­ние всех бывших церковных имуществ. Но в 1757 г. Елизавета собирает конференцию из представителей Сената и Синода, предлагая передать архиерейс­кие и монастырские земли в управление отставным офицерам, а деревни были бы переложены в помещичьи оклады. Доходы долж­ны были идти на содержание инвалидов войн, часть - на компенсацию Церкви. Спо­ры между Сенатом и Синодом убедили императрицу оставить мысль об этой реформе.