Только во время хрущевской «оттепели», в конце 50-х годов начинается новый период в развитии социологии.
В конце 50-х — начале 60-х годов происходит «второе рождение» социологии как науки в нашей стране. После XХ и XXII съездов КПСС десталинизация общества кардинально повлияла на положение социологии.
В начале 60-х годов, как и в 30-е годы, КПСС второй раз объявила социологию враждебной марксизму наукой. Прикрепление к социологии ярлыка буржуазной науки объяснялось тем, что за рубежом шло активное развитие социологии, а также тем, что в обществе к этому времени необходимо было многое скрывать, не допускать публикования. В монографиях по историческому материализму, изданных в период между 30-ми и 60-ми годами, социальные явления и процессы анализировались предельно идеологизированно на крайне общем абстрактно-теоретическом уровне, в полном отрыве от реальной жизни.
В это время в науке об обществе господствовал догматизм и схоластика. Мало того, что социологические методы конкретного исследования общества вообще не использовались, но они еще были противопоставлены социологическому знанию как преимущественно философскому. Конкретное изучение явлений и процессов социальной жизни было полностью запрещено.
Для широкого развертывания эмпирических исследований необходимо было в первую очередь реабилитировать социологию. Чтобы это сделать, был признан приемлемым только один способ — объявить, что исторический материализм это собственно социология, а саму социологию рас сматривать только как проведение прикладных исследований. То есть встала задача «вернуть» социологию опять в лоно марксизма, при этом постараться не нарушить существующих идеологических законов.
Это привело к тому, что сложилась парадоксальная ситуация. С одной стороны, социологические исследования получили законные права гражданства, а с другой стороны, социология как наука не признавалась. В связи с этим в указанный период в научном обиходе под социологией понималась наука, которая занимается проведением конкретных социологических исследований.
В 60-е годы прошел ряд дискуссий, направленных на выяснение предмета социологии, главным образом они были нацелены на доказательство того, что социология не противоречит марксистской философии и марксистскому мировоззрению. В связи с этим основное внимание было обращено на выяснение соотношения социологии с историческим материализмом, соотношения их методов. Данные дискуссии имели идеологическую направленность, нередко происходило смешивание понятий общественной науки и идеологии, хотя это совершенно разные сферы духовной деятельности.
К 1965 г. уже сложилось мнение, что социология — это наука о законах и движущих силах развития общества. Ее предметом выступало исследование исторически сменяющих друг друга общественных формаций, общественных закономерностей (закономерностей развития и становления социальных отношений людей, а также различных форм их взаимодействия). Естественно, данная точка зрения на социологию полностью отождествляла ее с историческим материализмом, а методы социологии — с диалектико-материалистической методологией.
Отождествление социологии с историческим материализмом не могло объяснить существования активно складывающихся самостоятельных направлений социологических исследований. Данный подход не устраивал многих ученых, так как отрицал самостоятельность социологии как науки. Ученые стали делать разные попытки, чтобы найти какой-то компромиссный вариант между тем, что должно быть, и тем, что существует на самом деле.
Была разработана трехуровневая концепция социологии:
— общая социологическая теория как философская наука (исторический материализм), она являлась методологической основой всего обществознания;
— частные социологические теории (они рассматривались как разделы научного коммунизма, также считающегося философской наукой);
— конкретные социологические исследования выступали в качестве прикладного инструментария сбора эмпирической информации.
Общая социологическая теория, то есть исторический материализм, задавала типовой способ построения частно-социологических теорий, а они, в свою очередь, опирались на обобщение социальных фактов. Конкретные социологические исследования отождествлялись с социологическим опросом, в основном анкетированием. Поэтому под социологом понимали человека, «бегающего с анкетами».
Данная трехуровневая концепция стала своеобразным компромиссом, получилось некое полуфилософское знание: социологическим исследованиям дали право гражданства, а социологии как самостоятельной науке — нет. Хотя эта концепция и способствовала утверждению статуса конкретных социологических исследований, в то же время она затруднила включение отечественной науки в мировой процесс развития социологии.
Многие ученые (В.А. Ядов, А.Г. Здравомыслов, Б. А. Грушин, Ю.А. Левада, В.Э. Шляпентох и др.) стали понимать, что социология должна иметь свой собственный категориальный аппарат, так как для нее характерно рассмотрение общества в более специфических понятиях, чем философские абстракции. Кроме того, для социологии очень важно, чтобы ее понятия можно было соотнести с эмпирически проверяемыми фактами. По этому поводу Ядовым было написано следующее: «Основные понятия макросоциологической теории, в отличие от философских категорий, — не материя и сознание, но социальная структура и социальные институты, культура, социальная организация; не человек, но личность как социальный тип и процессы социализации индивидов; не социальные отношения в их сущностной глубинной основе, но, скорее, социальное взаимодействие и социальные взаимосвязи, в основе которых — глубинные социальные отношения, непосредственно эмпирически не схватываемые, т.к. они представляют достаточно глубокую философскую абстракцию. Еще более конкретизированы понятия частносоциологических теорий: ролевого поведения личности, форм социальной организации и др.» /171, с. 11/. Из этого становилось ясно, что философия не в состоянии непосредственно перерабатывать данные общественной жизни, только социологии под силу осуществить эту задачу, используя свои соответствующие уровни. И только с помощью социологии можно решать проблему человека конкретно-исторически, а не абстрактно.